Крымский сверчок

Жена жадно смотрит из окна автобуса на скалы Симеизской бухты, на лунные пейзажи Понизовки, на сосновые леса Алупки… Мы едем на экскурсию в Ялту.

        Когда мы стали проезжать Ливадию, то я показал жене не царский дворец, а овощной  рынок. Пусть теперь знает – какие очереди мне приходится выстаивать, благодаря её молодой мачехе!

- Слава, у нас заканчиваются  картошка, морковь, лук и капуста, – жалуется тёща. – Съездите, пожалуйста,  в Ливадию!

Снабжение в восьмидесятых годах в Крыму было неплохим. В магазинах была рыба, молочка, фрукты.  Если же отстоять очередь, то можно было купить  пельмени, колбасные изделия,  котлеты, и  даже мясо, если сообщат  знакомые продавцы.

И так мне за годы нашего отдыха в Крыму надоели долгие  мотания с сумками на  переполненных рейсовых автобусах, - что хоть в Крым не приезжай!

Жена сочувственно гладит меня по руке. Я отмякаю. И вдруг говорю Люсе:

- Вот по этим тенистым дорожкам парка дворца Романовых,  выздоравливающему после двухстороннего воспаления лёгких старенькому Льву Толстому, не разрешено было прогуливаться! Не просто же так, наверное, теперь рядом с царским особняком - торговые ряды и бесконечные очереди мешочников?


        В Ялте нас повезли невысоко в горы в Аутку. И мы увидели белоснежный каменный дом А.П. Чехова, весь утопающий в зелени!  Фотографируемся с Люсей у солнечной стены  Белого Дома, и поднимаем на память голышек с дорожки сада.

        В 1957 году вновь высажены кипарисы и большая теперь  берёза.
 
В просторном доме – всё из прошлого века, даже замысловатые латунные шпингалеты на окне в уютной  комнате мамы Евгении Яковлевны.

Над столами висят люстры, на креслах белые чехлы, в шкафах и на столах красивая посуда.

На большом камине – картина И. Левитана «Стога». Он написал её тут же на картоне, когда узнал, что писатель сильно тосковал по центральной России.

Каждая вещь, принадлежащая писателю,  вызывает умиление! Вот старинные ручки, перья, книги, часы, бинокль, папки, фотокарточки, медицинские инструменты, одежда – всё здесь  из другой какой-то дотошной старины,  основательной в мелочах! Даже, ежедневные для писателя  записные книжки – и те в переплётах!

        Радужные витражи на окнах, создают чувство полного уюта!

Сзади наседает новая экскурсия – трудно всё не спеша разглядеть.
 
А вот и синяя папочка с трогательными письмами  жены Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой!  И тут же скорбный медицинский бюллетень последних дней жизни писателя, составленный в июле 1904 года, в городе Баденвейлер.

Удивительно деятельный человек А. Чехов. На своих 37-ми сотках им было высажено 159 видов растений! А это участок - в шесть раз больше наших шести соток! Когда он всё успевал?!

Гуляем с женой по Ялте, покупаем вкусненькое в магазинах и на рынке. Посещаем винный погребок.
 
Как же много отдыхающих на набережной,  словно сегодня какой-то праздник  - люди идут как на демонстрацию! Нескончаемые очереди у прогулочных катеров.
 
А как много в порту рыбаков – закинувших свои длинные удилища почти к заякоренным судам.

        Рыбаки тягают ставридку, передают соседям перемазанные рыбой стаканы с вином и неспешно переговариваются, смоля папироски.

Местные мальчишки в масках азартно ныряют за только что брошенными туристами на возвращение монетками.

        Пляжи переполнены – нет свободных лежаков. Морская вода у берега – зеленовато-белёсая от тысяч ног толкущих дно.

Бегу после купания в душевую кабину ополоснуться. Жена ждёт меня,  сидя на лавочке под серебристыми оливами,  прикрывая собой от солнца сумки с арбузом, грушами, персиками, ореховым напитком  и всяческими сладостями. Рядом с женой отдыхают  местные старички – любуясь морем и развесёлыми приезжими.


        Дома мы быстро засыпаем  на лоджии.  На нас смотрят мирные на закате горы, поют в садах цикады и от лёгкого ветра колышутся занавески…
Крымский сверчок бодро трюкает на лоджии. Но мы уже  так привыкли к его мирной  песенке, что засыпаем, как от колыбельной!..