ЕЛИЗАВЕТА ЯКОВЛЕВНА БЕГУТОВА - КРУЖЕВА
Елизавета Яковлевна Бегутова- вместе со всей своей многочисленной семьей крепостных художников-иконописцев, писала иконы еще девочкой. Она была из рода крепостных иконописцев Бегутовых.
В нашем роду ,видимо, крепко укоренилась в памяти крови эта школа рисования и пристрастия ко всяческим изящным искусствам. И тому у нас все , рожденные по этой линии,рисуют. Мама часто с сожалением вспоминала икону Михаила Архангела , написанную бабушкой еще в молодости. Но, не уцелевшей, затерявшейся в житейских перепутьях и переездах.
Первым художником в нашем роду, о ком еще помнится: был Яков Бегутов, отец Елизаветы Яковлевны- бабушки моей мамы, а значит- моей прабабушки.
Яков Бегутов - сын крепостной горничной, плод любви приехавшего погостить на лето к барыням сестрицам в поместье братца. Имя его затерялось в пути поколений.
Поэтому он, мой прапрадед, странным образом, воспитывался в барском доме под присмотром двух барынь- его тетушек ,старых дев. И тетушки-барыни ему, как ему барчуку, дали хорошее домашнее воспитание. Он был обучен так же, как обучали и воспитывали дворянских детишек в усадьбах. Способности к рисованию проявил он еще в раннем возрасте. И заниматься живописью начал еще там в усадьбе теток под руководством учителя. Не смотря на положение крепостного, отличался он довольно бурным и независимым нравом.
Но! Как ни как ,а прежде всего он их крепостной. Носивший девичью фамилию матери-Бегутов. Фамилия происходила не от родовитого татарского- БЕК, а от слова - БЕГЛЫЙ. И должно быть неспроста дают такую независимую фамилию.Хоть и рос он и жил на особом положении полу родственника хозяек, благодаря шалостям их любимого братца.
Но буйство нрава время от времени проявлял так активно, что однажды пришлось барынькам- тетушкам задуматься о том, что нужно молодого и горячего полу племянника усмирить. И сметливые тетушки-барыньки усмотрели в его способностях художника промысел Судьбы. И ему пропитание, и им -надежный оброк от племянника, хоть и крепостного. И его обучили писать иконы.Бог весть за что, но видно было за что, раз уж барыньки твердо решили укротить и строго его наказать. И именно женитьбу они посчитали самым надежным способом наказания для молодого художника.
Как раз в этот момент случилась беда с их горничной, среди обязанностей которой было подавать барыням утренний чай, в те времена особенный и только господам доступный напиток. Горничная давно прилуживала в покоях барынь и потому пользовалась их доверием. Да вот попутал же ее бес! Уж очень захотелось ей угостить дочку Дуняшу этим экзотическим напитком лакомством-чаем. Улучив момент, когда , как ей казалось, никто ничего не видит, она и позволила себе недопустимую вольность. Она попотчевала свою дочку Дуняшу оставшимся в чайничке для заварки утренним барским чаем, налив его в красивую изящную барскую чашечку.
А тут вдруг и вошла барыня. Дуняша завела руку за спину и поклонилась ей.
- Это что у тебя там за спиной, Дуня?- спросила её барыня.
Наказание было неотвратимо. Выпороли Дуняшу. Да мало того, еще мигом и замуж выдали строптивицу, за буяна- художника. Отправить его на оброк- открыть иконную мастескую, чтобы он зарабатывал, как художник, было у барынь уже делом решенным. А отпускать холостого, показалось им делом не надежным. Вот так и сложилась семья Якова Бегутова. Надо сказать, что семья сложилась хорошая. Дуняша мужа любила и уважала. Продила с ним в любви и верности долгую жизнь до глубокой старости, которую выхаживала их дочь Елизавета Яковлевна. Родила Дуняша Якову тринадцать душ. Эти тринадцать душ, независимо от пола, все работали единой артелью – расписывали храмы и писали иконы на продажу. Правда, девицы, приличия ради, большей частью расписывали иконы дома. Не лазить же им по сколоченным лесам, раписывая стены церкви. Елизавета Яковлевна вспоминала, что работали день - деньской, но каждые два часа папенька объявлял перерыв - «для отдыха» Это - «для отдыха вовсе не обозначало отдых, это обозначало перключение в работе на другие виды занятости. Девицы целый час перерыва могли заниматься домашней работой или-прести кружева!
Елизавета – была дивной мастерицей плести кружева. Это было ее любимым делом . Вязала, вышивала всю жизнь. И эти кружева помогали ей любой съемный угол, оказавшийся ее временным пристанищем, тотчас сделать обжитым домом и даже придать уют, чтобы пережить невзгоды , частенько выпадавшие ей в жизни.
Работала семья Бегутовых вдоль по берегам Волги. Дольше всего пришлось им пожить в городе Сергачёве. Но в целом - жизнь вели кочевую. Переезжая от заказа к заказу, а стало быть: из города в город. Иконописец Яков Бегутов, не мог избавиться от привычки к тем педагогическим навыкам, на которых и сам вырос , став художником. Умудрялся пороть на конюшне даже женатых сыновей за страшные с его точки зрения прегрешения: ошибки и леность в рисовании. Вернее; когда без восторга писали и без должного прилежания. Особенно его раздражали допущенные его детьми ошибки в анатомии ангелов и святых.Так что подзатыльники в его домашней педагогике это были мелкие замечания.
Впрочем, его неистовство в работе могло быть вызвано и тем то, что всю свою жизнь он стремился скопить денег из того, что оставалось от выплаты оброка тёткам-барыням и трат на проживание его многочисленной семьи, да и регулярные выплаты оброка ненавистным тётушкам. И, видимо все же что-то оставалось, как-никак, а целалая артель иконописцев трудилась!
Деньги были ему нужны для того,чтобы выкупиться на свободу из Крепостного права. Положение раба всю жизнь тяготило и унижало его. Но Дуняша исправно рождала новую душу,и всё- крепостною ....И потому - выплата на свободу всей семьи откладывалась. И так 13 детей родили Бегутовы! И это только выживщих детей. Шли годы, а выкуп большой семьи задержался на годы. И все же он собрал нужную сумму. Он выкупил всю семью! А вскоре пришел февраль 1861 года, 19 –ое число....
Поэтому обьявленная Отменая Крепостного права оказалась для него вовсе не радостной вестью,а подкосило его здоровье, и без того подорванное с наступавшей слепотой.
Как-то раз , когда жила в 1915-1919 году Елизавета Яковлевна в Казани, подкинула ей Судьба козырь в жизни. Она так красиво нарядила целую свадьбу, вступавшего в брак хозяина дома, и уж так украсила невесту, что он расщедрился и заплатил ей столько, что хватило на осуществление её мечты. И она открыла ателье, что-то вроде Модного Дома! Не знаю: появилось ли тогда слово Ателье. Но именно это она и создала, закупив швейные машинки и все необходимое: оборудование для создания нарядной одежды для дам. Наняла мастериц. Дело даже пошло, но какие-то обстоятельства заставили ее на время отлучиться, и доверить знакомым на некоторое время управление делом. Как позже показала жизнь, людям нечестным.
Все оказалось распродано, раскрадено. В старости она с горечью и сожалением рассказывала моей маме, то есть внучке Риточке, о том, что даже свои фотографии в своих модных изделиях. на которых она представляла свои работы, ей и то выпросить не удалось у ее разорителей. Поэтому в 1942 году, услышав от внучки, что она собирается стать модисткой, а тогда еще бытовало это забытое теперь слово,она очень порадовалась:
-Ты станешь модисткой! Модисткой! Это чудесно!Я тоже хотела и пыталась, но не удалось . Ведь это- коммерция. А это мне не дано!
Забытое слово- модистка! Вот так судьба направила ее внучку Маргариту. Маргариту Андреевну Белякову- художника-модельера ОДМО «КУЗНЕЦКИЙ МОСТ»
Моя мама,Маргарита Андреевна Белякова , вспоминая детство, говорила, что так и неостывшая от пристрастия к рисованию бабушка, дочь Якова Бегутова, тоже очень сердилась, если видела в детских рисовальных альбочиках легкомысленность в рисовании. И учила строго, кстати, в традициях семьи, прибегая к подзатыльникам и тычкам, почитая их надежным способом пояснения в вопросах тонкостях анатомии или светотени.
Отец маминой бабушки- Яков Бегутов, брал подряды в тех местах, где строились новые храмы. В основном это были церкви Поволжья. Город Сергач, где она родилась и долго жили всей семьей , часто нежно и стоской по ушедшему былому вспоминала Елизавета Яковлевна Бегутова- мамина бабушка и моя прабабушка. Там же она и замуж вышла, вернее-была выдана родителями за посватавшегося к ней жениха. Но семейная жизнь не сложилась из-за нежданной - негаданной обрушевшейся на нее любви. Роману, увлечению. Это была страсть, опрокинувшая всю ее жизнь. Видимо сказалось, что зря фамилии людям не дают. Фамилия Бегутова сыграла свою роль в ее судьбе. И Лизонька сбежала от мужа к возлюбленному – пламенному революционеру, который вел подпольный образ жизни пропагандиста и Бог весть чего еще. Лизонька стояла на стрёме во всемя революционных сходок , чтобы заметив полицейских или околоточного , или чего-то подозрительного, угрожающего революционной деятельности ее возлюбленного, вовремя дать знак, что революционерам грозит опасность. Так она в той тревожной жизни родила дочь-Капочку-Капитолину.
Но революционно-подпольная жизнь резко оборвалась с арестом ее возлюбленного. Что оказалось для нее шоком и потрясением не только тем, что она оказалась одна с ребенком на руках, но и то, что она высказала арестованному отцу ее ребенка:
-Приличных людей в тюрьму не сажают!
И она осталась при этом мнении до конца своих дней. Поэтому –этот гражданский брак распался. И отец ребенка, став политкатаржанином , связал свою судьбу с политкатаржанкой.
После революции спрос на иконы совсем упал. А в разгар гражданской войны вовсе иссяк для нее этот источник окормления. Но она, имея на руках маленькую дочку, боролась за жизнь, как могла. И прислугой работала, стараясь не только выжить, но и дать образование дочери, сделать ее учительницей. И обшивала свою семью, и на заказ шила. И всегда она была дивной рукодельницей. Кружева плела замечательные. До сих пор бережно их храню. Вот так – стало на земле человека, закончилась его судьба, а узоры, которые она плела, думая о своем житье-бытье- остались, как запись на кружевном языке. Иногда достаю, и нежно поглаживая, перебирая , любуюсь завитками узоров, как живой калиграфией записи ее жизни. Кружева она плела на фоне всех событий своей жизни. И мне кажется что, я чувствую , ощущаю те мысли, воспоминания о ее жизни , которые перебирала и она, выводя петелькой за петелькой, стежком за стежком этих кружев. Как музыка, без слов повествующая своим звучанием о горестях и радостях неведомого нам былого.