Письма Розы Луизе Каутской совершенно особые, с ней она чаще всего может быть сама собой, поэтому чувствуется, как дорожит она этой связью.
„ 18.09.1915
Любимая Лулу!
Сегодня я опять пишу тебе к маленькому юбилею: это, правда, не день рождения, но точно семь месяцев, как я «брюзжу». Твоё письмо с твоей фотокарточкой были для меня большой радостью. Такая отдохнувшая и полная энергии! Такой я знаю мою Лулу и её такую люблю. И так, ты опять великолепно поправилась, как я рада!..
Против революциооного нападения на твой желчный пузырь я также категорически возражаю, потому что такоя операция — прыжок в неизвестное, её профессор, любящий оперировать, должен сначала на себе опробовать. И кроме того ты права, что такое человек без желчного пузыря? И как раз теперь обойтись без него!! Нет, этого не смог бы и ангел, а мы обе никогда не хотели быть ангелами. То, что ты с интересом читаешь мою книжицу*, меня растрогало и сделало гордой.! Но твоё предупреждение, что о ней мы не должны спорить, я воспринимаю, смеясь. Неужели ты думаешь, что я ещё помню, что в ней? Тогда, когда писала, это было как во хмелю, клянусь тебе, что с первой до последней страницы это первый вариант, который, не перечитывая, я сдала в печать, до того меня это захватило. Также как шесть лет тому назад рисование, когда с утра до вечера я только и мечтала рисовать. Потом книга была готова и полностью исчезла из моего поля зрения. Специально сейчас перечитала то место, на которое ты сослалась, и написанное показалось мне совсем чужим. Это от того, что тогда оно было для меня очень сильным переживанием.
Два года назад, ты об этом ещё ничего не знаешь, меня захватило другое помешательство: на Южной меня охватила страсть к растениям; я начала собирать, засушивать и ботанизировать. Четыре месяца я буквально ничего другого не делала, как бродила по полям или дома определяла и систематизировала, что принесла из похода. Теперь у меня 12 полных тетрадей с растениями, и я хорошо ориентируюсь в местной флоре...
Мне всегда нужно что-то иметь, что меня поглощает с головы до пят, хотя это так мало подобает для серьёзной личности, от которой всегда, на её горе, ожидают чего-то умного. И ты, дорогая, не хочешь ничего слышать о моём «укромном счастье» и не воспринимаешь его в серьёз. Но мне же нужен кто-нибудь, кто мне верит, что я только по ошибке вращаюсь в водовороте мировой истории, вообще же была рождена, чтобы пасти гусей. И так, ты должна этому поверить, слышишь меня? И я совершенно не согласна с тем, что ты мне пишешь, что смиряешься для меня « ничего не значить». Нет, ты есть и должна быть мне гаванью, к которой я время от времени могу пристать, когда мной тайно завладевает чёрт, чтобы мы могли вместе поболтать и посмеяться, и заказать Хансу, чтобы он сыграл нам «Фигаро». Потому что наивный Ханс должен при этом присутствовать, чтобы с меланхолично откинутой на сторону головой слушал, о чём болтают две женщины и благосклонно бросал взгляды то на одну, то на другую. Если ты, на что я надеюсь, будешь в Берлине, когда я выберусь из дыры, мы сразу же организуем такую сатурниалию ( с его жёлтым чаем).
То, что ты пишешь о Феликсе ** , действительно, отрадно; Карли*** на фото ни капельки не изменился, и такой малыш уже руководит больницей! Твоего Бенделя****, между прочим, я видела прошлой зимой каждое воскресенье на мом курсе в Новом Кёльне, что было мило. Эти недавние нахальные щенки, на которых пару лет тому назад колыхались распашёнки, хотят вдруг быть взрослыми, что нам неделикатно напоминает о нашем возрасте. Но мы всем на зло останемся молодыми, не правда ли?..
Чем заняты парнишки и девчонки Ханса?..
Арест Клары — моя забота, потому что совершенно не знаю, что с ней будет. И у меня, слава Богу, появилось новоё дело на горбу, которое может позаботиться о том, что я и в феврале не смогу высуну от сюда носа. Но «предоставим делам их естественный ход», как говорил дядя Паулус.
Лулу, перед тем, как ты покинешь Франкфурт, тебе нужно, если ещё там не была, выбраться на пару часов Пальмовый сад. Я была там по случаю моего февральского процесса и осмотрела теплицу. Она была сказочно хороша, и так удачно всё сделано, что там можно сидеть и болтать, а именно в отделе примул! Ты видишь, моя ботаническая страсть ещё продолжается ( и уже пережила некоторые другие). А для тебя в моём сердце сохраняется не «маленький уголок», ах овечка, а ты в нём разделяешь с Мими лучшую комнату..
Напиши поскорее, дорогая, обнимаю тебя тысячу раз и сердечно приветствую Ханса и твоих остальных юношей!"
*"Аккумуляция капитала.К экономическому объяснению империализма"
** сын Луизы
*** Карл - другой сын Луизы
**** ещё один сын Луизы, посещавший лекции в школе для соц. образования рабочих на тему"Национальная экономика. Возникновение и развитие капитала"
Может показаться странным любовь Розы к гусям. Она её объясняет в своём письме из тюрьмы Гертруд Злотко:
"Подумайте, здесь в моей близости где-то есть гусь, и он иногда к моему удовольствию кричит; к сожалению, слишком редко. Знаете почему мне это так нравится? Я теперь поняла: кудахтание куры или крякание утки - это всё такой домашне-материнский, полный забот звук старого домашнего животного, в крике же гуся ещё слышится совершенно дикая, неприручённая птица, которую зимой тянет на юг, в нём ещё есть высокий полёт протеста, призыв в даль; во истину, когда я слышу этот невыразимый крик, во мне всё сжимается от томления, что я зная, к чему, просто к дали, к миру. Гром град и молния! Если бы я могла улететь далеко, далеко, как дикий гусь!"