Тринадцать мертвых котят

Грязный комок шерсти, кишащий опарышами… Серый котенок распят на перевернутом кресте. Один, второй, третий… Всего их тринадцать.
13 – это культ. Тринадцать – это всегда не просто так. Их было тринадцать. 13 мертвых котят.
Среди них лежала моя, порожденная сладострастием кровосмешения, одна из немногих до этого времени доживших, -- последняя! – дочь.

0.
«Будь проклят, если ты это сделаешь, и будь проклят, если ты этого не сделаешь» -- свивала висельную мелодию в моем мозгу настойчивая фраза. Я не могу отважиться.
Тысячи раз, покуда паук Макрокосма сплетает паутину судеб миллиардов людей в тысячелетних скитаниях, души тоскующих на весь мир вопиют о скорой погибели мира и надвигающемся конце Света.
Тема Апокалипсиса и Конца Мира не забыта и в наши дни.
Достаточно лирики. Все ведьмы жалуются, что не хотят отдаваться своим дьяволам, -- но с нами бороться бесполезно.
Нежные дамочки, видите ли, изнывают от боли.  Просто цену себе набивают. Я знаю разницу между криками боли и стонами наслаждения. Нет ничего прекраснее удовольствия, черпаемого из терпкой тянущей боли.
Так вот, вернемся к тому, с чего я начал. Конец света. Я немного, -- совсем чуть-чуть, отвлекся на рассуждения о концах несколько иных.
В общем, я не могу отважиться покончить с этим миром.
Нелегкая это задача, -- даже ангелу падшему не каждому по плечу…
Я буду проклят Тьмой, если я этого не сделаю,-- буду проклят Светом, если я это сделаю.
Говорят, что Дьявол, чтобы вступить в сношения с женщиной, вселяется в тело недавно повешенного. И это правда. Мы,  взлелеянные мученической кровью, именно так и делаем, -- фанаты Иуды, нашего главного Висельника!
Есть у меня одна очень сладенькая девочка, которой я прихожусь адским ухажером.
Перед похотью моей склоняют смущенно голову даже бесноватые. Я целую губы юных, как края воспалившейся открытой раны.
И вот, -- та сладенькая девочка, -- она реинкарнирует. Вновь и вновь. Первый раз я пришел к ней, когда она была трехлетним ребенком. Я хотел голыми руками ее затискать насмерть. Она – моя прапра--… не буду даже пытаться выговорить, -- мать ее я зачинал с ее бабушкой.
Они все одинаковые, их было уже тринадать. Инцест (слава ему!) царствует безраздельно. Отец с дочерью, внучка с дедушкой… Прекрасно. Правда?..


1.

Ведьмы кормят демонов своей кровью, -- сообщаю вам, если вы не знали. Сегодня у нас шабаш, ведь сегодня пятница. Чтобы взлететь нужно съесть кошачьим мозги и напиться.
Пригодятся и еще некоторые мелочи: аконит, сонная одурь и мак. Вот тогда наступит желаемое: метаморфозы, переживаемые ведьмами.
Верховный Дьявол оглашает список присутствующих, оглашая их имена из красного бархатного фолианта. Волнующиеся стотысячные толпы поклонников Сатаны вздымали руки и кричали свои многочисленные имена. Князь нечестивой синагоги, тем временем, монотонно продолжал зачитывать имена из списка. Нас, ведьмаков и ведьм, ожидало причащение черным хлебом и еще более черной гнилой болотной водицей.
Толпа преподнесла Сатане розовокожего совсем маленького (предполагаю, недоношенного) младенца, -- свеженького, будто бы только что из лона. Он (Сатана) высосал у него кровь из крошечных пальцев ног. Почти что обескровив его, он швырнул полудохлое тельце в толпу, -- настоящая рок-звезда!
Дело в том, что вытопленный из костей жир обладает свойством даровать способность левитировать.  Мы сидим, обгладываем зареванного младенца, превращаем его в суповой набор, -- из жира его мы сделаем снадобье, которое подарит нам незримые крылья.
Кошачьи мозги мы тоже скушаем.  Мы испотрошим котят, вскроем их головы, достанем из черепов мозговую мякоть и жадно сожрем. После – вымажемся мазью из детского жира, -- это закрепит, усилит и продлит эффект. И, конечно же, -- мы напьемся, -- до алкогольного делирия.
И предадимся свальному греху.

Сатана – могущественнейший из козлов, вырыл копытом землю, влажную от дождя, -- он мочился долго в эту яму, пока не залил ее полностью.  Мы макали в желтоватую жидкость стебли папоротника и окропляли себя.
Мы попирали кресты ногами. Целовали всюду седого вонючего козла. В хорошем смысле вонючего, -- вы не подумайте ничего дурного! – для нас то не вонь, а святое благоухание.
Намечалось пиршество. Вкус яств наших обычно гадок, -- мы пьем алкоголь, закусываем, но еду выплевываем. Соли не едим, ножами не пользуемся (вдруг крест-накрест лягут!)
Надо было нам на младенце устроить гадание по внутренностям, -- гаруспиками побыть, но мы так жадно на него накинулись и принялись жрать, что даже не успели об этом подумать.
Она сидела напротив меня. Если бы ей на щеку упала снежинка (как первый поцелуй наступающей зимы, -- была поздняя осень) – она не растаяла.
Фанаты Сатаны преподнесли ему угольно-черные свечи и пуповины младенцев.  На столе красовался пирог из черного пшена и крови некрещенных детей и девственниц.
Отведав его, мы стали водить хороводы противосолонь. Мы богохульствовали, обжигая ангелам крылья. Мою дочь нашли мертвою в кроватке, а я возлагал такие надежды  на жестокое изнасилование ее узкого детского лона! Мне так хотелось порвать мою девочку и сделать ее своей вечной шлюхой…
Всем известно, что летучие мыши любят садиться на белое. Вот и привлекло меня ее белое малюсенькое свадебное платье, украшенное кружевом и лентами. О доченька, моя, моя, моя…  Покойница. Прекраснейшая из прекрасных.
Да-да-да, она действительно умерла!.. Я ее выкопал, трахнул, искусал до гнилой крови, -- и она ожила! Она воскресла, восстала из ада! Она стала еще прекраснее, -- девочка моя маленькая, трехлетняя моя шлюшка, -- она стала еще краше прежнего… Когда перед тобой беснующийся, вновь умирающий, -- что ты сделаешь? В любви все сольются… но когда?
Мы, павшие в ересь… У нас все шиворот-навыворот и все наоборот.  Оборотни кругом, зверье, ведьмы, вурдалаки, рога, копыта, хвосты, голые тела и черти что.
Одну даму окружили трое, -- все они толкались в ней (как в этих женщинах столько помещается??), рядом с ней тощая девчонка развлекалась с собачкой.
Кто-то пирует мертвыми или умирающими детьми, кто-то курит кальян с маком и аконитом, кто-то запивает водку солутаном. Длиннобородому графу преподнесла сотню нечестивых поцелуев (сзади, точнее, в зад) девчушка пубертатного периода.
И тут меня кто-то обнял.
-- На похороны хочешь посмотреть?
-- Опять похороны? Чьи похороны?
-- Какая-то из твоих дочерей.  Видишь, у нее ненюфары на голове. Твоих всех в веночках из кувшинках и водяных лилий хоронят. Слушай, а чего это она откинулась? Затрахал ее до смерти, что ли?.. Весь гроб у нее розами мертвыми засыпан. От поклонников, небось. Не желаешь их убить, -- подонков, ублюдков, вы****ков?..– полноватая (мягко говоря) ведьма, хихикая, прижималась ко мне.
Фу, жируха. Мерзость какая. Я тотчас блевану, -- прямо на нее, если она тотчас не уйдет от меня прочь. Уебывай от меня на метле подальше, жиробесина.
-- Покойница, говорят, неспокойная, -- продолжала толстуха, прижимаясь ко мне своей голой отвисшей грудью.
За нами – позади нас, -- маленькие девочки дошкольного возраста подмахивали ведьмакам-извращенцам. Педофилы проклятые! 
Отличные ребята. Нравится мне наблюдать, как имеют маленьких девочек. Да я и сам это делать-поделывать люблю.
-- Гражданин! С Вас за Ваши злодейства строжайше взыщется! – унылый безобразный толстяк с вялым половым органом подвалил ко мне из ниоткуда.
-- А ты здесь откуда взялся, праведник?  -- я дико хотел разбить ему морду в кровавое месиво. Он приблизился ко мне, -- полагаю, с целью разобрать признаки сумасшествия, -- но я же не идиот, я сумасшедший, но я это умею мастерски скрывать!
Я кивнул прощательно и помахал ему рукой, --дескать, иди вон.
-- Любимая, -- спросил я у моей сладенькой девочки, -- Пойдем отсюда прочь в сеть арбатских переулков углубимся… Я так хочу спрятаться с тобой в подъезде, -- мы будем там пить, курить и трахаться…

2.

-- В этих сигарах точно что-то примешено… Опиум, я думаю. Уж не слабее, точно!
-- Отстань от меня уже! Я вообще устала жить, особенно жить в коммуналке, -- я сюда пришла напиться и накуриться, -- не отвлекай, мать твою, не парь мне мозги!
-- А давай, деточка моя, я тебя выебу? А? Кстати. Сестра твоя умерла. Пошли на похороны.
-- Умерла?.. Как же так? – ее большие голубые глаза расширились в ужасе. – У нас все мрут, я не удивлена, но…. Как это случилось?
-- Я сам только что узнал. У нее подружка была, они друг другу руки резали. Мы все это делаем, тут ничего особенного. Они часто куда-то пропадали, ездили вместе, -- полагают, что у них свой сатанинский ковен был на стороне. С нами тусоваться они не захотели. Ей, видите ли, стыдно было, что ее папочка прилюдно трахает. И вот, ушла от нас (и от меня) воплощать свои страшные таинства вместе с той девочкой-сатанисткой. Возможно, они подумывали отправиться в мир иной вместе, а вторая передумала… Черт их знает.
-- Она страдала депрессией. Из-за инцеста, наверное. Дура какая!
-- Она жила где-то внизу серой ветки, на Нагатинской, кажется… Записку на листе А4 оставила: «Не ищите виновных – это суицид. Наркотики и сатанизм до добра не доводят» -- насчет наркотиков,я, как наркоман в завязке, соглашусь, а вот сатанизм… Бредятина. Короче, как было дело: в пятницу около шести вечера взяли они два лезвия и тазик с теплой водой. Перед самоубийством моя дочь вколола себе обезболивающее, -- сильное наркотическое и – разжижающее кровь. Она просидела около часа. Все никак не могла умереть. Подруженька ей помогла. Ну а потом она (подруженька) звякнула своему бывшему любовнику (он из нашего ковена) и говорит: «Приходи, у нас тут труп.» Он пришел, а она на кухне чай с шоколадкой пьет, -- дочка моя дохлая лежит, -- руки до локтя распороты.  В спальне книжные полки напичканы сатанинский литературой, перевернутый крест и ловец снов висят над постелью. И покойница в луже крови… покоится…. Это не ребенок, -- нет! – лишь плод шизофрении, ничто иное. Безумное, безумное… Клиническое.
Она вздохнула.
-- Пошли хоронить, зайка.  Подружайка твоей сестрицы в тюрьме и на похороны полюбоваться ей не удастся, к сожалению. Догадываюсь, что ей хотелось бы на это глянуть, -- я горестно вздохнул, обнимая ее за талию. – Пошли, пошли…  Солнышко, -- я чувствовал, как возбуждаюсь от одной лишь этой мысли, даже еще не озвучив (и не осуществив!) ее, -- А что ты думаешь насчет небольшой некрофилии? Хм?...
-- Хм… Небольшая некрофилия, говоришь? Замечательная идея. Решил познать, о скорбящий мой папаша, метафизику половой загробной любви? – она облизнула кроваво-алые губы и, прижимаясь ко мне тоненькие дохленьким телом, потянула губешки в поцелуе навстречу моим губам, а бледные ручки к моей выпирающей промежности. Закрыв глаза, она ласкала меня через одежду. Убедившись наощупь в моей крепкой и приятной для нее эрекции, она оттолкнулась, прошептав:
-- Ты готов. Пора идти.
-- «Везде темно, где я… Везде темно, где ты.» Вспомнилось что-то песенка из молодости. Вульгарно, возможно, для многих «аристократов» цитировать подобные песни, -- но что поделать! – ассоциации. Да и песня хороша, что бы там ни говорили.

3.

-- Есть желающие изнасиловать новоприставленную? – поинтересовался я, вопрошая перед огромной толпой,собравшейся вокруг трупа в дешевом еле-как сколоченном гробу, украшенном темно-розовым бархатом и черными кружевами, лентами, бантиками. Саван на покойнице прекрасен – полупрозрачный! – видные нежные груди (маленькие), пушок на лобке (черный) и трупные пятна (лиловые). Судя по насыщенности лилового цвета ее пятен, ее придушили. Может, даже и я. С этим пьянками я сам себя забыл.
-- И что все молчат? Хочет кто-нибудь трахнуть свежеоткинувшуюся, вашу, ****ь, мать?.. Так понятнее, надеюсь… -- я, жестикулируя, пытался выглядеть убедительнее. Вдруг кто-то не воспринял меня всерьез?
Говорят, что история заканчивается тогда, когда заканчиваются слова. Вполне вероятно, что такое случается и, -- боюсь, -- нередко, но этот случай – не тот случай.
«Пурпур бледнеющих губ» (как сказал бы Валера Брюсов) – в этом зашитом черными нитками небрежно рте сокрыты пропасти сладострастных моих мечтаний!..
Два вечных фатума правят нами: Навсегда и Никогда. Эти две противоположности по сути есть одно и то же.
Если кто-нибудь будет убеждать вас в своей адекватности восприятия окружающей действительности, -- не дайте себя обмануть! Будьте бдительны! Каждый из нас – шизофреник по-своему.
На этой небольшой коллективной шизофрении наше ночное мероприятие подошло к концу Мы, разумеется, побаловались с тельцем моей дочурки, поимев ее по кругу, -- и тут наступило утро – разлетелись.

4. 

Я уверен, что тут все дело в алкоголе. Читал недавно в газете про случай, схожий с кончиной моей дочери.
Там все было не менее эстетично: в комнате, где проживала погибшая шестнадцатилетка, были найдены атрибуты для спиритического сеанса, после которого и состоялся непоесредственно акт суицида. Студентка выбросилась из окна общежития, с пятого этажа. Сотрудники правоохранительных органов – доблестные рыцари света, ангелы в униформах, нашли в ее вещах стопочки третрадей с сатанинскими обрядами, ткань с нарисованной мелом пентаграммой, черные свечи и нож .Нашли еще дневник с записями суицидального характера и обилие пустых бутылок из-под алкоголя.
«Пьяная студентка выбросилась в окно после вызова Сатаны.» -- гласил заголовок.
А чуть раньше была мною в прессе замечена история не менее любопытная. К с лову, я нас в ковене что-то подобное тоже случалось., вы, может, даже слышали об этом.
Так вот, пьяная мадам зарубила топором свою подругу (ох уж эта женская дружба!). Сделала она это великолепие  на глазах у своего шестилетнего сыночка.
Жаль, что его она есть не стала – я считаю это горьким упущением.  Она рассказывала, смакуя: «Я взяла топор и ударила ее несколько раз по голове наотмашь.  После чего отрезала уши, выколола глаза, обрубила руки – по локти.  Все отрезанное и вырванное я сожгла в печке. До углей.»
Потом, как выяснилось, она отнесла изувеченный труп в подвал и там оставила его до лучших времен, -- а точнее, до того момента, пока она не проголодалась. И вот, ведомая волчьим голодом, она спустилась в подвал, чтобы отрезать хорошенький кусочек мясца. Она пожарила его с сыром, майонезом и картошкой, -- они поужинали, но тут начались угрозы. Каннибалистическая царевна разозлилась, что ее подруга не захотела есть человечину, на что она пригрозила ей, что, если она не будет есть, то она ее сама зажарит. Женщины не любят, когда отказываются от их стряпни.
Потом она начала тухнуть и стала невкусной. Когда дамочки хоронили ее в огороде, бдительные соседушки ее спалили. И сдали.
Как  жаль, что такие хорошие вещи так глупо кончаются. Остается лишь надеяться на то, что более подобного не повторится. Ни с одним из нас ни из сатанистов, ни из алкоголиков не повторится. Тюрьмы, психушки, кладбища, -- они забирают нас слишком рано. Ведь мы могли бы весь мир с ума свести. Сегодня ты, завтра я, а послезавтра вся улица, через неделю весь город, через месяц вся область, через год вся страна, через пару лет – весь мир. Благословляю всех сумасшедших. Мы – святые. Эта истина непреложная.

5.

Я поехал в Тверскую область на рок-фестиваль «Нашествие», как участник. Они же – как зрители. Так случилось, что моя дочь очень сильно в меня втюхалась. Именно любовь, не просто желание неугомонно трахаться или что-то в этом роде. Нет. Она хотела взаимности.
А я любить не умею и не хочу. Без лишних разглагольствований и обиняков я дал ей это понять. Она ушла. Ушла вскрывать вены – безуспешно.
Откачали, -- и она бегом из палаты, -- из Москвы – на «Нашествие»! Нашествие. Сумасшествие.
Мною очень частенько стал одолевать непонятный, дикий страх, -- боязнь того, что род мой скоро вымрет.
А все к тому и шло. У меня всегда были только дочки. А дочки эти порождали исключительно дочерей. То одна двенадцати лет отроду сбросится с крыши, то двадцатилетняя (иногда они и до такой «старости» доживают у меня) вены себе вскроет. Говорят, что инцест – это вырождение. Полагаю, что они правы. Но как же это прекрасно, красиво, сказочно…
Я проживу (волею Сатаны) тысячи лет и буду плодить этих бесконечных сатанинских сучек.
Но чудится мне, что алая нить рода прервется. Осталось последнее.
Я зазевался. Я отверг ее по пьяной лавочке, -- дурная гордость взыграла. Она была последняя, -- я должен был ее опузатить, не теряясь, но…
Культ смерти, культ мертвого тела – живуч и смертелен. Сколько юных душ пало, соблазненных красотой самоубийства?.. Тысячи тысяч.
Но ведь это и правда красиво.
Игра со смертью и игра в смерть. Красивейшая из сказок. Мы танцуем на могилах… Мы дразним смерть, плюем в лицо жизни. Мы хотим умереть, бравируя этим, -- ведь нам не страшно, мы не боимся ничего… Мы своего уже отбоялись.
Короче, я отпел свой сет-лист на «Нашествии», и тут я узнаю…
-- Нашли непонятный обрубок в овраге. Тело юной девочки. Ничего об этом не слышал? -- Мой басист, пряча мой бубен в сумку из красного кожзама, алого, как свежая кровь, спросил меня, -- Личность «обрубка» не смогли пока установить. Ее расчленили. Сердца нет. Его сожрали убийцы. Груди тоже не нашли. Трупоеды скушали всю мякоть, -- Он засмеялся. Ее нашли в кругу тринадцати распятых на крестах котят, а потом случилось то, что случилось: ее шестьсот шестьдесят шесть раз пырнули ножом в сердце. И не только в сердце. Потом они глумились над ее телом, как только могли, -- ну не мне тебе рассказывать, -- ты знаешь, как мы это умеем делать. Куски ее тела валяются в овраге. Все приходят опознать и посочувствовать. Не хочешь присоединиться?..
Я сглотнул.
-- Знаешь, у меня дурное предчувствие. У тебя не будет выпить? Я хочу выпить… До трясучки. Я весь день не пил. Пожалуйста… Будь другом… Купи мне выпить, умоляю…
Я чуть ли не плакал. Я понимал, что это моя последняя дочь. Мне и опознавать ее идти не надо. Я чувствую, что моя кровь изжила свое. Мой род прерван… А это значит, что скоро конец и мне.
Сейчас я точно расплачусь. Сколько раз я убивал… Но сам умирать я не хочу… Я жить хочу всей душой, Сатане проданной!..
Дружок мой принес мне выпивки. Я лакал литрами дешевую бормотуху, оплакивая утраченное.
С ужасом вспоминал я, как одного своего ребенка я по пьянке голыми руками задушил. И сестру ее о стенку со всего размаху головой… О бетонную плиту. О, знал бы я тогда. Был бы внимательнее к детям.
Я рыдал и пил. Один литр, второй, третий. И тут стало мне думаться, что дружок мой виноват в смерти моей последней дочери.
Я стукнул кулаком по столу.
-- Я знаю, ты хотел ее, сука! – Я схватился за нож, который он только что положил на стол, разрезав им колбасу для закуски. Его глаза сделались огромными.
-- Это ты, поганая тварь, убил ее! Ты хотел в.....ть мою дочь, гнида!
Я ударил его рукой, свободной от ножа, по лицу со всей силы. Из носа у него пошла узористыми нитями кровь. Я ударил еще раз.
-- Я тебя убью! Я убью тебя, – Я с ножом накинулся на него. Он пытался было убежать, но я оказался быстрее. Я всадил ему в сердце нож шестьсот шестьдесят шесть раз. Осталось только найти тринадцать мертвых котят. И тут мне вспомнилось, что хотелось мне устроить конец света.
Конец света наступит тогда, когда умрем мы. Мы умрем, мы умрем, -- мы умрем, когда умрем…
Я, пожалуй, шагну в окно, как та девушка-студентка, вызывающая Дьявола.