Россия, Мелитопольский уезд Таврической губернии, 1912 год
Что рассказать, чтобы возникло представление о том, каким был 1912 год? Как передать дух того времени, тех мыслей и идей, которые владели умами? За какую ниточку потянуть, чтобы размотать клубок событий 1912 года, года над которым витала тень смерти?
… В 1912 году вышла в свет новелла немецкого писателя Томаса Манна «Смерть в Венеции». Томас Манн «… уловил глубинные (архетипные) мотивы человеческого существования, находящегося в постоянном поиске … некой сверхИстины, первоосновы жизни, изначальной красоты», - пишет искусствовед С.Кудрявцев. Иными словами, С.Кудрявцев «уловил» архетипные мотивы, которые «уловил» в своем времени (а это 1912 год) писатель Томас Манн. «Уловил» в себе самом коллективное бессознательное и склонный к самоанализу молодой немец Яков. Что же это за «архетипные мотивы»?
*В конце XIX — начале XX века получила бурное развитие психология. Огромную роль в этом процессе сыграла теория психоанализа, разработанная австрийским неврологом Зигмундом Фрейдом и ставшая чрезвычайно популярным методом лечения психических расстройств.
Краеугольным камнем в теории Фрейда было открытие «бессознательного» — части психики человека, по объёму, содержанию и принципам функционирования отличающейся от сознания. В топографической теории бессознательное считается одной из систем психического аппарата.
Согласно Фрейдовской теории, в основе поведения человека лежит либидо (лат. libido — похоть, желание, страсть, стремление). Фрейд расширил значение этого слова и определил его как первичную витальную силу, мощную энергию жизни и творчества, энергию влечения ко всему тому, что охватывается словом «любовь»: половая любовь, себялюбие (нарциссизм), любовь к родителям и детям, всеобщее человеколюбие и т. д. Термин «либидо» используется при объяснении причин возникновения психических расстройств, невроза, и также для описания хода психического развития нормального человека, его научной и художественной деятельности, сублимации. Нарушения развития либидо, подавление его, приводит к психическим расстройствам.*
Не разбираясь в тонкостях психологии, и даже не будучи знаком с этой наукой, Яков отчетливо понимал, что подавляет в себе естественное половое влечение. Весь его природный интерес к противоположному полу с детского возраста был сосредоточен единственно на Хелене. Только она была для него «светом в окошке». Яков был, что называется, однолюб. И он инстинктивно чувствовал, что она соответствует всем его человеческим желаниям, в том числе и сексуальным.
В школьные годы, обсуждая с родителями свою дальнейшую учебу, Яков понимал, что ему предстоит длительная разлука с любимой. Ему было больно и страшно, все существо его противилось отъезду, но выбора не было. Если бы Яков не поехал продолжать учебу, а остался дома, как сделал его старший брат Гейнрик, то привлечь к себе и удержать внимание богатой наследницы Хелены ему вряд ли бы удалось. Тогда ему пришлось бы довольствоваться любовью более простой девушки, вот Гейнрик, к примеру, был счастлив в браке с глухонемой женщиной. Но никакая другая женщина, даже здоровая и богатая, не была нужна Якову. И Яков решил терпеть, то есть сдерживать, подавлять свои «несвоевременные» пока чувства.
Зная уже муки любви, он сковал себе сердце железным обручем, чтобы оно не лопнуло от горя и тоски, как сделал это Железный Гейнрих , не его брат, конечно, а герой известной сказки Братьев Гримм. А чтобы избавить Хелену от подобных страданий, Яков решил ничего не говорить ей о своих чувствах, пока не закончит учебу, не преуспеет в работе и не станет экономически независимым человеком, способным содержать свою семью. Силы на этом долгом пути ему придавала бессознательная уверенность, что Хелена без слов все понимает, она полна к нему такими же ответными чувствами и готова ждать его сколько потребуется. Реальные факты время от времени подтверждали, что он не ошибается.
Когда у Зудерманнов появился первый в городе автомобиль, …
… Яков усадил Хелену на место рядом с водителем, сам сел за руль и негромко окликнул брата:
- Вилли, открой ворота!
Проезжая мимо него, восторженный и счастливый, Яков пояснил:
- Мы немного прокатимся…
Яков включил фары, разгоняя светом толпу мальчишек, словно мошки, вьющихся на улице, и покатил к центру города.
Поездка длилась недолго. Еще не возникли по этому поводу пересуды у оставшихся во дворе гостей, как послушный «Опель», сопровождаемый галдящей оравой детворы, вернулся обратно.
На лице Хелены застыла маска удивленного восхищения.
- Осталось ждать совсем недолго, - шепнул ей Яков, помогая выйти из автомобиля.
Она окинула его понимающим взглядом и скромно ответила: «Я подожду».
… Хелена верно поняла единственную фразу, сказанную им, и дала на нее единственно верный ответ, который прибавил Якову сил, чтобы терпеть дальше.
Во время пребывания в Германии для того, чтобы ослабить либидо (Яков никогда не использовал этого слова, заменяя его выражением «несвоевременные чувства») свою жизненную энергию он старался перенаправить на учебу. Досконально и методично он осваивал учебный материал и стал одним из лучших студентов своего курса. Сброс физической энергии происходил на спортивных занятиях, душевную энергию подпитывала художественная литература. Читал Яков не много, но много размышлял о прочитанном.
О Хелене он думать себе запрещал. Каким-то чудесным образом она постоянно находилась в нем, в мыслях и чувствах, в голове и сердце. И вовсе не обязательно следить за ударами своего сердца, чтобы знать, что оно есть и что оно бьется.
Таким образом, сам того не зная, Яков применял защитный механизм психики, который Фрейд назвал «компенса;ция». Обычно компенсация проявляется в виде дополнительных усилий, прикладываемых к деятельности, как бы «компенсирующей» недостатки человека.
И все же, и все же … либидо просачивалось, пусть и на бессознательном уровне. «Ах, милая Марихен!» Воспоминания о ней всегда наполняли Якова чем-то приятным. «Глоток прохладной воды в знойный полдень». То, что она давала ему, было невероятно хорошо, но оно было лишь малой частью того, что могла дать ему Хелена. Рядом с Марией Яков ощущал себя каким-то другим человеком и, женившись на ней, прожил бы какую-то другую, не свою жизнь. Да и Марии, по его мнению, нужен был другой Яков …, или Йоган …, или Анри, что так на самом деле и произошло.
Однако удивительный Фрейд в ходе своих многочисленных клинических наблюдений установил, что * наличие противостояния между влечениями и социально детерминированные запреты могут приводить к ментальным нарушениям личности, таким как невроз, невротические черты характера, страх, депрессия и т.д. Одним из положений его теории психоанализа является заключение, что освобождение от влияния бессознательного материала может быть достигнуто через его осознание (например, при соответствующей профессиональной поддержке).
Фрейд разработал структурную модель психики человека, выделив три структурных элемента личности:
- «Оно» (или «Ид», нем. Das es),
- «Я» (или «Эго», нем. Ego),
- «Сверх-Я» (или «Супер-Эго», нем. Das ;ber-Ich).
«Оно», согласно фрейдовской концепции, обозначает неизвестную силу, управляющую поступками человека и служащую основой для двух других проявлений личности, содержащую энергию для них.
«Я» — это, по сути, и есть личность человека, олицетворение его разума, «Я» осуществляет контроль над всеми процессами, проходящими в психике индивидуума, и его основная функция заключается в поддержании взаимосвязи между инстинктами и действиями.
«Сверх-Я» является психической инстанцией, которая включает «родительский авторитет, самонаблюдение, идеалы, совесть — в метафорическом значении „Сверх-Я“ выступает в качестве внутреннего голоса, цензора, судьи».*
Если в личности Якова «Я» ущемляло проявление «Оно», то «Сверх-Я» было хорошо развитой психической инстанцией: Яков был глубоко верующим, совестливым человеком.
Наука дает такое определение: *Совесть - способность личности самостоятельно формулировать нравственные обязанности и реализовывать нравственный самоконтроль, требовать от себя их выполнения и производить оценку совершаемых поступков; одно из выражений нравственного самосознания личности. Проявляется и в форме рационального осознания нравственного значения совершаемых действий, и в форме эмоциональных переживаний — чувства вины или «угрызений совести», то есть связывает воедино разум и эмоции.
Весьма различно понимается возникновение совести. Это различие может быть сведено к двум противоположным теориям: эволюционизму и интуитивизму.
Эволюционизм рассматривает совесть как чисто человеческий принцип; за пределы индивидуума он выходит лишь для того, чтобы в предках его искать источники нравственности, таким образом объясняя появление совести из психологических и социологических условий жизни человека.
Интуитивизм покоится на умозрительном утверждении, что совесть есть природное свойство человека, не производное из других элементов. Интуитивизм не отрицает развитие совести и зависимость её проявлений от исторических условий в пространстве и времени, но считает зародыш совести основным свойством человеческого духа. Ламартин в этом смысле называет совесть la loi des lois (закон законов). Кант (у которого в «Критике практического разума», рассматривающей вопросы нравственности, слово совесть не встречается) считает категорический императив или нравственный закон априорным, а посему всеобщим и необходимым. Но так как Кант признает, что «нравственный закон ведёт путём понятия о высшем благе как объекта и цели практического разума к религии, то есть к признанию, что все обязанности должны быть рассматриваемы как божественные заповеди не в смысле санкций, а в смысле существенных законов всякой свободной воли», то Кантовскую форму интуитивизма можно подвести к общему его виду, рассматривающему совесть как непосредственное выражение в человеке нравственного мирового порядка или высшего существа. «Совесть есть голос Божий» — вот, в конце концов, кратчайшая формула интуитивизма. *
Так же полагал и Яков. «Останься наедине с Богом и открой ему свою душу, и услышишь Его голос в сердце своем». Живя с Богом в сердце, Яков избежал разрушительного действия самоограничения на свое здоровье, вопреки утверждениям Фрейда.
Впоследствии другой ученый * - Карл Густав Юнг - в работе «Инстинкт и бессознательное» ввёл в психологию понятие архетипа. В его понимании архетипы — универсальные изначально врождённые психические структуры, составляющие содержание коллективного бессознательного, распознаваемые в нашем опыте и являемые, как правило, в образах и мотивах сновидений. Группа воспоминаний и связей вокруг архетипа, называется комплексом. Одним из таких комплексов являлся материнский комплекс, связанный с материнским архетипом. Юнг рассматривал архетипы как психологические органы души, по аналогии с органами тела, так как в тех и других есть морфологические задатки, которые проявляются в ходе развития.
Архетипы представляют собой системы установок, передающихся по наследству вместе со структурой мозга, являясь ее психическим аспектом. Это «хтоническая» часть души, через которую она связана с природой, миром, землей (Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени).
Он же описал основные архетипы: самость, персона, тень, анима и анимус, мать, отец, ребенок, герой, трикстер (Юнг К.Г. Человек и его символы).*
В личности Якова, несомненно, доминировал архетип самость.* Са;мость (нем. Selbst — «я», собственная личность) — в аналитической психологии Карла Густава Юнга, архетип порядка, являющийся центром целостности сознательного и бессознательного душевного бытия человека и принципом их объединения.
Самость является нашей жизненной целью, так как она есть завершенное выражение этой роковой комбинации, которую мы называем индивидуальностью.
«Что бы ни означала целостность человека — самость — сама по себе, эмпирически это спонтанно продуцируемый бессознательным образ жизненной цели, независимый от желаний или страхов сознания. … Самость, наравне со всеми архетипами, обладает парадоксальным, антиномичным характером. Она — и мужчина и женщина, и старец и дитя, она и сильна и беспомощна, и велика и мала. Самость представляет собой подлинное "complexio oppositorum" (лат.: переплетение противоположностей), хотя это не означает, что в ней самой содержится что-либо противоречивое», - писал в своих работах Юнг.
Символами самости выступают окружность, другие фигуры и образы (буддийская мандала, Христос). Приближение к самости возможно путём индивидуации, и как правило происходит во время кризиса среднего возраста. Абсолютное достижение самости невозможно.
Термином "индивидуация" Юнг называл длящийся всю жизнь процесс превращения в полноценное человеческое существо, каковым, собственно, и должен стать человек. Индивидуация - это осознание нами нашего полного "я", развитие нашей осознающей личности до такой степени, что она включит в себя все основные элементы, присутствующие в каждом из нас на предсознательном уровне. Это процесс самореализации и превращения в более полноценного человека, обнажающий индивидуальную структуру, свойственную только данному конкретному человеку. Он демонстрирует, как универсальные человеческие черты и способности в каждом конкретном человеке складываются в определенную неповторимую комбинацию.
Юнг подчеркивает уникальность психологической структуры каждого отдельного человека. Таким образом, он не случайно назвал этот процесс индивидуацией; это название отражает его убежденность в том, что чем ближе человек подходит к бессознательному и чем больше он соединяет его содержимое с содержимым осознающего разума, тем сильнее становится его ощущение уникальности своей индивидуальности.
В то же время, индивидуация не означает изоляции от человеческой расы. Как только человек начинает чувствовать себя более уверенным в себе, более полноценной личностью, он, естественно, начинает также искать многочисленные формы своего сходства с другими человеческими существами: ценности, интересы и исключительно человеческие качества, благодаря которым мы и объединились в племя людей. Неповторимая индивидуальность каждого человека состоит из общих для всех всемирных психологических образов и энергетических систем. Эти схемы Юнг и называл архетипами.
Поскольку архетипы универсальны, они все присутствуют в бессознательном каждого человека. Но архетипы складываются в бесконечное количество комбинаций и тем самым создают индивидуальные души. То же самое можно сказать и о физическом теле человека. В определенном смысле тела всех людей похожи друг на друга. У всех у нас есть руки, ноги, сердца, почки, кожа и т.д. Они являются универсальными характеристиками человеческого вида. Но нельзя найти двух людей, у которых были бы одинаковыми отпечатки пальцев или пряди волос.
Вот и универсальные психологические энергии и способности человеческой расы в каждом отдельном человеке складываются в особую комбинацию. Каждый человек обладает своей неповторимой психологической структурой. И только живя в соответствии с этой врожденной структурой, человек понимает, что значит быть личностью.
Если мы работаем над индивидуацией, то мы начинаем видеть разницу между идеями и ценностями, порожденными нашим собственным "я", и общественными идеями и ценностями, которые мы впитываем из окружающего нас мира. Тогда мы можем прекратить быть простым придатком общества или группы людей: мы осознаем, что у нас есть наши собственные ценности, наш собственный образ жизни, которые соответствуют данному нам от рождения "я".*
«Процесс индивидуации порождает великое чувство уверенности в себе. Человек начинает понимать, что ему совсем не обязательно добиваться того, чтобы быть похожим на других, ибо быть самим собой гораздо безопаснее. Мы понимаем, что на то, чтобы полностью познать себя и развить все данные нам от природы способности, уйдет вся жизнь. Нам не нужно превращать нашу жизнь в имитацию жизни других людей. Мы больше ни на что не претендуем, потому что то, что у нас уже есть, превосходит все наши ожидания» (Р.Джонсон, Процесс индивидуации).
Да, в 1912 году Яков уже ни на что не претендовал. То, что он получил от жизни, превзошло все его ожидания: его любимая Хелена стала женой его брата. И произошло это не по злому умыслу, а по его собственному, осознанному и добровольному решению. Был ли Яков доволен таким исходом? Он запретил себе давать какую-либо оценку произошедшему и все туже стягивал обручи своей души. «Что прошло, того не вернешь».
Но его «индивидуальное бессознательное» давало знать, что поступил он правильно. К тому же Яков был абсолютно убежден, что мама не стала бы просить его о том, что морально навредило бы ему. Мама умеет распределить свою любовь к детям так, чтобы ни один из них не был обделен, мама умеет повернуть жизненные обстоятельства так, как было бы правильно и справедливо по отношению ко всем окружающим. То, что мама попросила его уступить Хелену брату Вилли, несомненно, было единственно верным решением.
Яков заглушал свою душевную боль. Вера в светлое будущее не давала ему пропасть в бездне страстей. Он твердо верил, что придет время и он вновь будет счастлив, к нему вернется любовь, он встретит другую девушку, у них будут другие отношения. Он не фантазировал и не рисовал себе прекрасные образы – он просто терпел и ждал.
Семья Зудерманн жила обычной размеренной жизнью. Мама Тина устроила все так, что никто не обсуждал женитьбу Вилли и Хелены, никто не смотрел на Якова жалостливыми глазами, не выражал восхищения его поступком. И все же в 1912 году в «коллективном бессознательном» Яков отчетливо ощущал тень смерти.
*Архетипы имеют свои эквиваленты в культуре, выраженные в конкретных сюжетах, образах и символах культуры. Так, например, архетип матери представлен в образах Марии, Геи, Афродиты, Медеи, Мачехи; архетипическими сюжетами материнства могут выступать рождение ребенка, самопожертвование, спасение, опекание ребенка, или же изгнание, разрушение жизни ребенка.
Идея об использовании сюжетов и символов культуры как моделей для понимания и интерпретации содержаний индивидуальной жизни получила свое развитие в аналитической психологии и стала одним из оснований культурной парадигмы в психологии личности.
Рай и ад, добро и зло, жизнь и смерть, здоровье и болезнь — вечные антиномии искусства. Оно само является амбивалентным, двойственным сочетанием реальности и вымысла, результатом творческого акта художника, который по-своему анормален и аномален по сравнению с обычными людьми.
И новелла Томаса Манна возникла благодаря именно такому дуалистичному позыву: писатель вдохновлялся реальной биографией знаменитого австрийского композитора Густава Малера и идеей немецкого философа Фридриха Ницше о наличии определённой связи между болезнью и творчеством» (С. Кудрявцев, «3500»).
… В России к 1912 году «коллективное бессознательное» оформляется в новое литературное течение - акмеи;зм (от греч. ;;;; — «высшая степень, вершина, цветение, цветущая пора»), противостоящее символизму. *Акмеисты уменьшали значение духовной жизни человека, они провозглашали материальность, предметность тематики и образов, точность слова.
Становление акмеизма тесно связано с деятельностью «Цеха поэтов», центральными фигурами которого являлись организаторы акмеизма Н. С. Гумилёв, А. Ахматова и С. М. Городецкий.
В основе акмеизма лежало предпочтение к описанию реальной, земной жизни, однако её воспринимали внесоциально и внеисторически. Описывались мелочи жизни, предметный мир. Одарённый и честолюбивый организатор акмеизма мечтал о создании «направления направлений» — литературного движения, отражающего облик всей современной ему русской поэзии.*
Экономический облик России в 1912 году характеризовался подъемом. Семья Зудерман вносила свою посильную лепту в этот процесс, занимаясь активной торгово-производственной деятельностью.
И год, и день, и каждая минута бытия имеют свое лицо, окрашены каким-то цветом.
… 18 июля 1912 года для Зудерманнов было черным. В этот день от сердечной недостаточности умерла мама Тина, жена Франца Зудерманна, в девичестве Катарина Арндт, мать 10 детей. Ей было 48 лет…
Черную-черную ночь горя для Якова неожиданно прорезал ослепительный луч: он прочел стихи Ахматовой:
Слаб голос мой, но воля не слабеет,
Мне даже легче стало без любви.
Высоко небо, горный ветер веет,
И непорочны помыслы мои.
Ушла к другим бессонница-сиделка,
Я не томлюсь над серою золой,
И башенных часов кривая стрелка
Смертельной мне не кажется стрелой.
Как прошлое над сердцем власть теряет!
Освобожденье близко. Все прощу,
Следя, как луч взбегает и сбегает
По влажному весеннему плющу.
1912
Яков подумал, что стихи словно написаны о нем и о маме… и вдруг почувствовал облегчение, словно в груди что-то треснуло.
Он улыбнулся: давняя-давняя сказка, рассказанная ему в детстве мамой, припомнилась ему вновь. «Усадил верный Гейнрих молодых в карету, а сам стал на запятках и радовался, что хозяин его избавился от злого заклятья, превратившего его в лягушонка. Вот проехали они часть дороги, вдруг королевич слышит – сзади что-то треснуло. Обернулся он и крикнул:
- Гейнрих, треснула карета!
- Дело, сударь, тут не в этом,
Это обруч с сердца спал,
Что тоской меня сжимал,
Когда вы в колодце жили
Да с лягушками дружили»
Добрая милая мама посылала ему привет. Она передала ему заботу о семье. Материнский архетип всколыхнул в нем * конкретные паттерны восприятий, реагирований, отношений, моделей поведения, которые были закреплены в органических основах психики своими бесчисленными повторениями в опыте человечества. Архетипы представляют собой системы установок, передающихся по наследству вместе со структурой мозга, являясь ее психическим аспектом. Это «хтоническая» часть души, через которую она связана с природой, миром, землей.*
глава 35 романа "Опавшие листья"