Этот рассказ мною был написан на армянском языке в далеком 1987 году, когда мы все со своими мелкими (и не очень) проблемами и заботами «мирно и дружно» жили в стране, которая называлась СССР. Тогда я думал и писал на армянском языке.
Известно, что при переводе произведения многое теряется, хотя бы потому, что автор и переводчик мыслят на разных языках, обладая разной ментальностью.
Авторский перевод снимает перечисленные выше противоречия и разночтения, если автор-переводчик практически одинаково владеет двумя языками.
Идея перевести именно этот рассказ 27 - летной давности укоренилась во мне неслучайно.
В ходе моих жизненных наблюдений я неоднократно убеждался, что имеется некая неосознанная и неведомая связь между реальными событиями с фантазиями и воображениями на эту тему. Бывают же вещие сны?
Будучи неверующим человеком с устойчивыми атеистическими воззрениями, я с годами становился суеверным человеком, постоянно сомневающимся в том, имеется ли для каждого человека рок, судьба, предначертанная линия жизни или каждый живет сам по себе своей жизнью, содержание и исход которой не зависит ни от чего (Кого!), разве что от стечения обстоятельств?
Практически во всех моих рассказах и эссе повествование ведется от первого лица и, создавая образ главного героя, я исходил из собственных мироощущений и описывал события из моей жизни.
Из-за суеверия многие темы и сюжеты, созданные мной, до сих пор тихо и уныло дребезжат внутри, на душе, как плач угасающего камертона. Но я их так и не выпускаю на волю, ибо неоднократно убедился, что всякие мои мрачные, трагические воображения или фантазии во времени каким-то странным образом материализовались.
Содержание настоящего рассказа убедительно доказывает, что мое суеверие и мои страхи о фатальности бытия обоснованы…
В возрасте 60 лет в Лос-Анджелесе внезапно скончался эмигрант из Армении. Умер в полном одиночестве (его жена и трое дочерей отказались покинуть родину) и был похоронен на чужой земле по - американски: – сдержанно и организованно.
Когда я узнал об этом грустном факте, решил развивать эту тему, написав рассказ, в котором Вдова покойника здесь, в Армении, устраивает похороны мужа без тела покойника, положив в гробу его кирзовые сапоги, ватную телогрейку и топор дровосека. Эти «реликвии» покойник хранил как память о его тяжелых ссыльных днях, когда будучи «врагом народа» молодой армянин - репатриант из Сирии, оказавшись в Сибири, работал на лесоповале.
Совершив все положенные обряды поминания, на годовщине «похорон», Вдова устанавливает надгробный гранитный камень - памятник с надписью:
«Памятник армянину, похороненному вдали от Родины»
Когда я стал подтачивать мелочи и создавать образы при изложении описанных событий, особенно когда соседи стали собственными силами сколачивать гроб для отсутствующего тела покойника (без свидетельства о смерти гробы не продавались), при описании мизансцены я для убедительности мысленно представлял двор частного дома моего близкого родственника. Это помогало мне более убедительно передать внутреннюю напряженность ситуации и трагикомичность происходящего, тем более, что я прекрасно знал этот двор, так как вырос там…
Рассказ получился очень трогательным и качественным. Еще некоторое время внутри меня дрожал нерв сострадания и сопереживания событиям, описанным мной.
И когда я практически полностью отошел и избавился от колдовского влияния атмосферы и настроения моего последнего рассказа, вдруг, как гром среди ясного неба, мне сообщают, что мой близкий родственник скоропостижно скончался, будучи в чужом городе…
Когда я вошел в его двор и обнаружил скорбящих девочек и вдову, которые обнявшись в клубок, тихо стонали и тряслись, мне показалось, что присутствую на постановке спектакля, поставленного по мотивам моего последнего рассказа. Все совпадало. Окружающие соседи, отсутствие тело покойника и скорбящие родственники…
Было бы глупо искать причинно-следственную связь с тем, что писал в моем рассказе пару месяцев назад и с тем, что сейчас я наблюдал. Однако во мне постепенно возникало чувство вины за несовершенный грех, и я никак не смог избавиться от этого страха и чувства угрызения совести…
Прошло время. Я постепенно выходил из этого замороженного состояния. Внутри, как ранней весной, появились творческие ростки, на которых почки все вздувались, и, кажется, вот-вот взорвутся…
Однако, страх суеверия не позволял развернуться и излагать то, что я задумал…
***
Я ее заметил сразу. Нельзя было оставаться равнодушным к ее испуганному и бесконечно печальному взгляду.
Она была одноклассницей моей дочери, которую я каждое утро сопровождал до школы и потом отправлялся на работу.
Не сказал бы, что она была красивой или привлекательной. Поражали ее скованные действия и поведение: беглый взгляд по сторонам в поисках воображаемого источника опасности или атаки врага.
А перед началом уроков, когда в коридоре на фоне громкого крика и детского гогота вокруг тебя как в хороводе, бегают и шарахаются во все стороны возбужденные и суетливые школьники, она тихо, практически прижимаясь к стене, чтобы не занимать какое-либо пространство, неподвижно и молча, стояла и дожидалась звонка.
Когда эта сумасшедшая толпа распределялась и рассасывалась по классам, а коридор постепенно опустошал, она робко отрывалась от своего нулевого пространства и, оглядываясь по сторонам, беглым шагом стремилась к двери своего класса.
Столь сильно выраженный комплекс неполноценности и страх перед окружающей средой бросались в глаза, и это все в комплексе вызывало чувство сострадания. Было ясно, что с этой девочкой не все в порядке. У нее на душе кипели страсти, которые она старательно пыталась заглушить…
Я стал интересоваться. Кто она такая, как учится, из какой она семьи?
- Её в классе называют «вшивая» и все избегают ее,- разъяснила моя жена, которая узнала эту информацию из уст нашей дочери и продолжала,- во время санитарного обхода медсестра в её волосах обнаружила вшей и об этом открыто сказала в присутствии всего класса, как бы предупреждая об опасности…
Теперь мне все стало ясно. Раненный и загнанный в угол зверёныш.
Она была из многодетной и неблагополучной семьи, и может поэтому ее мать никак не прореагировала на вызовы администрации…
Кому знакомы детский садизм, неосознанная озлобленность и высокомерие, тот поймет каким адским мучениям и невыносимым унижениям ежедневно подвергалась Вшивая, -героиня моего будущего рассказа.
Однажды утром я специально задержался с дочерью на перекрестке, чтобы помочь Вшивой вместе с нами переходить этот опасный участок дороги к школе.
Когда я подошел к ней и предложил свою руку, чтобы с одной стороны держать ее и перейти дорогу, она резко одернула руку и отпрыгнула от меня.
Я с дочерью перешел дорогу, но замедлил шаг и краем глаза следил, как будет Вшивая переходить дорогу.
Она робко подошла к краю тротуара, дождалась, когда подошла взрослая женщина и, прикрываясь за нею, быстро проскакала до противоположного тротуара.
Её «великодушный» отказ моему предложению помочь ей, я трактовал как осознание собственной опасности для окружающих…
Я был удручен и озабочен за психику Вшивой. Ведь столь глубокие и сильные страдания и переживания в восьмилетнем возрасте чреваты…
Я увлекся разбором и анализом причин столь резкого и неординарного поведения моей героини. И тогда я понял, что практически готов написать о ней рассказ.
Однако ожидаемый рассказ терял свою привлекательность, так как я никак не мог придумать убедительный, сильный и трогательный финал.
Но я спешил завершать рассказ, так как незавершенные темы и рассказы раздражают меня и мешают сосредоточиться на новых темах.
Наконец принял решение завершить рассказ тем, что Вшивую на этом перекрестке насмерть сбивает машина. А завершающая фраза рассказа была такая:
…И я медленно и печально замыкал похоронную процессию, размышляя и задавая себе вопрос: - что это было? Несчастный случай или самоубийство?
Прошло время, за этот период я два раза успел побывать в командировках, глубоко вошел в производственные проблемы и полностью отошел от черных и грустных мыслей…
Однажды, вернувшись вечером с работы домой, заметил некоторую напряженность в поведении дочери.
- Папа, сегодня утром моя одноклассница погибла. Её сбила машина,- сказала дочь и не смогла сдержать слезы.
- Вшивая?- тревожно спросил я.
- Откуда узнал? - изумленно, сквозь слезы спросила дочь.
…По словам водителя, девочка неожиданно вырвалась с тротуара и так мгновенно оказалась под колёсами машины, что он даже не успел затормозить…
Впереди похоронной толпы, с напряженными лицами, с видом некоторого лживого торжества шли одноклассники Вшивой, держа на руках белые гвоздики.
А в самом конце процессии я носил свое грешное и бесконечно виноватое существо, задаваясь вопросом:
- Что это было:- несчастный случай или самоубийство?
Сентябрь 1987г.
г. Ереван
Авторский перевод с дополнениями и изменениями.
Август 2014 года.
г. Брянск