4. Послевкусие
Дети сидели возле елки и играли со своими новыми игрушками. Они был увлечены игрой и совсем забыли о времени, а часовые стрелки показали на начало двенадцатого, и няня поспешила сообщить им, что пора иди в кровать.
- Дети, уже поздно и вам пора спать.
- Нет! – прокричала девочка
- Нет! Я точно не пойду! – прокричал и мальчик, и продолжил катать свою машинку по полу.
- Нет! Нет! Нет! Вам уже пора. И это не обсуждается, – строго пригрозив пальцем, сказала няня.
- Ну, пожалуйста, Марта! – закричала девочка, подбежала к няне и стала дергать ее за платье.
- Нет! Дейзи! Уже поздно и все хорошие девочки должны в это время спать.
- Но я не хочу спать, – простонала Дейзи и сделала обиженное лицо.
- Марта! Сегодня же Рождество! – сказал мальчик и посмотрел на няню с укором.
- Да! Ты прав, Рик. Сегодня и вправду Рождество. И вот что я придумала, – няня посмотрела на них с загадкой, а потом тихо и таинственно спросила. - И что, вы правда не хотите спать?
- Нет.
- Нет .
- И что, нисколечко?
- Нет!
- Нет!
- А вы хотите сделать вашим родителям сюрприз?
- Да!
- Да!
- Ну, тогда собирайтесь и мы поедем к ним. Представляете, как они будут счастливы.
Дети запрыгали на месте от радости и побежали в свою комнату для того, чтобы одеться, ну а в гостиную, тем дело, вошел мужчина, и няня спросила у него с укором.
- Надеюсь, ты все продумал, а то!
- Да не боись, кроха! Все в ажуре или ты забыла, с кем разговариваешь? – пробасил мужчина, подошел к няне, обнял ее и поцеловал.
- Да в том-то все и дело, что не забыла, – прошептала няня, а уже всего через час их машина попала в аварию.
Я проспал почти сутки, проснулся и открыл глаза. Я ощущал себя опустошенным, прозрачным и несуществующим. Я отторгал реальность и задавался вопросами, на которые не находил ответов. Почему еще вчера она была рядом, а уже сегодня ее нет? Почему именно она, та, которая любила жизнь, строила планы, мечтала и умела быть счастливой? Где же справедливость, если насильники, маньяки и диктаторы живут до глубокой старости, а она — порядочная и добрая — ушла, и ушла так рано? Это были вопросы, на которые не было ответов. И уж не знаю, куда привели бы меня все эти мысли, но дверь палаты открылась, и внутрь вошли доктор и еще один мужчина в мятом костюме.
- Ну, как вы сегодня? - спросил у меня доктор, затем взял два стула, стоявших у стены, и поставил их возле кровати. - Судя по цвету лица, вам значительно лучше, – промолвил он, опустился на стул и взял больничный лист, лежащий на тумбочке.
- Ну, вам виднее, – произнес я в ответ.
- Да… Кстати! Позвольте представить вам комиссара Грея, человека, занимающегося вашим делом, и которому вы можете задать все интересующие вас вопросы, – прошептал доктор, посмотрел на комиссара и сказал в полголоса. – Комиссар присаживайтесь, что вы стоите –то.
- О, да! Спасибо, – пробурчал комиссар, сел возле доктора и обратился ко мне с этакой заготовленной речью. – Ну, прежде всего, я хочу, чтобы вы знали, что я понимаю ваше состояние, и что мне очень жаль, что все так вышло.
- Довольно слов. Это лишнее, – не сдержав своего раздражения, перебил я Грея на полуслове, прищурился и сказал. – Лучше объясните мне, что произошло, и как же так получилось, что я вот лежу здесь здоровый, а она…, - я не смог произнести предложение до конца, вздрогнул и сделал несколько глубоких вдохов.
- М…да, – протянул комиссар, покачал головой и продолжил. - Хотел бы и я знать, как такое могло случиться … хотел бы и я.
- В смысле…
- Да в том-то все и дело, что это не так просто объяснить.
- Ну, вы хотя бы попытайтесь! Начните, что ли…
- Ну, хорошо… и так…. с чего же начать-то…, - загадочно прошептал Грей, кашлянул и приступил к рассказу. – И так, если вы помните, вы столкнулись с пикапом…
- Да! Это я помню! - ответил я без особых эмоций. - И даже помню, что наша машина перевернулась. По-моему перевернулась.
- Да! Действительно перевернулась. Перевернулась несколько раз, упала в реку и утонула.
- Утонула? – воскликнул я от неожиданности. – Минуточку, а почему тогда я жив, а Алли
нет? Ведь если предположить, что машина упала в воду, и сопоставить это с тем, что я не утонул, то логично предположить, что меня успели вытащить. А если успели вытащить меня, то тогда почему не успели вытащить ее?
- Логично! Но…, – промолвил Грей, искривил лицо и почесал затылок. – Ответ на ваш вопрос едва ли будет воспринят вами всерьез, ибо прозвучит он не очень серьезно.
- Не понимаю.
- Да… хэ… Дело в том, что ваше спасение выглядит, как сцена из кинофильма.
- В смысле? Я вас не понимаю. Вы на что-то намекаете?
- Намекаю?! Нет! Ну, разве что только на то, что вы в рубашке родились. Дело в том, что по словам очевидцев, водительская дверь вашего джипа открылась и вы выпали из машины еще до того, как она очутилась в воде. Ну, кто бы мог подумать, что непристегнутый ремень и несработавшая боковая подушка безопасности могут спасти жизнь? Но именно так оно и было.
- Ерунда какая-то! А что дальше, почему Алли не спасли?
- Просто, когда подняли машину, ее нашли там сидящую в кресле. По всей видимости, во время одного из ударов машины о землю, она потеряла сознание и не смогла самостоятельно выбраться из нее. А дальше… Вы сами все понимаете.
Комиссар замолчал и дал мне обдумать услышанное. Он смотрел и сопел, а я невольно представил, каково это очутиться под водой в искореженной машине. Каково это -задохнуться в холодной темноте. И каково это - взывать о помощи, ожидать ее, но так и не дождаться. А я ведь был всего в паре метров от нее, и будь я в сознании, я бы прыгнул в воду и спас бы ее. И словно уловив мое уныние, комиссар кашлянул и продолжил.
- Водитель той машины… Вам ведь наверняка любопытно, кто он и почему он выехал на встречную полосу?
- Любопытно? – возмутился я, – Да какая мне разница? Этот человек повинен в смерти Алли и он должен сесть в тюрьму.
- Да… да! Понимаю. И поверьте, он сядет. И более того, он получит пожизненный срок.
- И это очень хорошо. И это правильно!
- Но я ведь не просто так спросил о том, любопытно ли вам или нет…, - с этаким ехидством прошептал Грей.
- В смысле, не просто так! А что тут может быть. Скорее всего, обычный семьянин, который спешил домой к рождественскому столу, и скорее всего он точно так же, как и я решил объехать пробку. И просто не увидел…. В общем, не знаю
- Хм. Ну, если бы все было именно так…. Но, если вас это хоть немножечко успокоит, то авария предотвратила преступление. А именно, похищение с целью выкупа.
- Похищение кого? - спросил я и приподнял брови.
- Детей.
- Детей?
- Ну да, мальчика и девочки, – воскликнул комиссар и показал их примерный рост, около метра.
- В смысле, тех самых, которых я видел в машине?
- Совершенно верно! – промолвил комиссар, сделал заинтригованное лицо и продолжил. – Снова, прямо как в кино… Только подумайте… Буквально за несколько минут до аварии в службу спасения поступил звонок. Взволнованный женский голос сообщил, что ее детей похитили и что за них требуют выкуп. По ее словам, она нашла записку, в которой были изложены требования и предостережения. И хотя записка начиналась со слов «Не вздумай звонить в 911», - она сделала все в точности до наоборот. И в это же время в службу спасения поступило сообщение о страшной аварии на набережной, - Грей перевел дыхание и продолжил. - Полиция и скорая прибыли на место в считанные минуты и, как оказалось впоследствии, дети в машине нарушителя были теми самыми детьми, которых хотели похитить.
- С ума сойти! Признайтесь комиссар, вы это прямо сейчас и выдумали, чтобы хоть как-то взбодрить меня, да?
- Да нет! Я не шучу с такими вещами, уж поверьте мне - старому копу.
- Мистер Смайл…, - вмешался в разговор и доктор. — Судя по результатам анализов, вы практически в полном порядке и крайней необходимости в том, чтобы вы были нашем гостем, нет.
- Вы хотите сказать, что меня могут выписать? - с легкой растерянностью в голосе переспросил я врача.
- Да! Так и есть. Если конечно вы не хотите побыть здесь!
- Нет уж! Лучше….
- Вот и я о том же! Свобода! Ее ни на что не променяешь, – воскликнул доктор, обернулся, указал рукой на шкаф и добавил. - Одежду вашу вы можете найти вон в том шкафу, ее почистили и погладили. А вон за той дверью душ и туалет. Еще какие-то вопросы?
- Да! Мне бы хотелось увидеть Алли, это возможно?
- Да! Я бы даже сказал, что это необходимо. Ведь вы ее ближайший человек, и вы должны опознать тело. Хотя, наверное, не стоило этого говорить.
- Да нет! Ничего. Таковы правила, и надо называть вещи своими именами, – с какой-то тоской прошептал я.
- Ну и славно! Тогда…, приводите себя в порядок, а мы с комиссаром пока подождем вас в коридоре, а потом я провожу вас в мор…, то есть к ней.
- Спасибо, доктор, я быстро.
Доктор и комиссар вышли из палаты, дверь зарылась, и вот я остался один и начал делать первые шаги в своей новой жизни.
5. Так близко и так далеко
Если не брать во внимание душевную боль, то в остальном я чувствовал себя значительно лучше, чем вчера - я был сильнее, энергичнее и мои движения были более скоординированными. Я встал с кровати, сходил в душ и оделся, а затем я окинул палату прощальным взглядом, подошел к двери, взялся за ручку и надавил на нее одним решительным и сильным толчком.
Переступив через порог, я оказался в странном коридоре, в котором было множество людей, дверей и ответвлений. Врачи ходили от одной палаты к другой, санитары перевозили носилки и кресла, а еще вдоль стен стояли диванчики, на которых сидели люди, и некоторые из них плакали. Место было очень суетным и запутанным, но мне не пришлось плутать по нему, потому что у меня был проводник.
- Мистер Смайл! А вы и вправду быстро, – окликнул меня доктор, отдал своей помощнице какие-то указания и подошел ко мне.
- Ох! Хорошо, что вы здесь, а то я уж было испугался, что мне придется искать выход самому.
- Хмм. Понимаю! – сказал доктор и улыбнулся. – Это ведь старая больница и она не похожа на те, что вы привыкли видеть в фильмах. Она строилась во времена Второй мировой войны, и ее проектировали не только как больницу, но и как оборонительный объект. Каждый этаж имеет свою особенную планировку, ну а подземные помещения и проходы – это вообще что-то. Даже мы, врачи, не знаем сколько их и куда по ним можно добраться.
- Ничего себе! Да здесь в пору фильмы ужасов снимать! - воскликнул я.
-И вы попали в яблочко. Два из трех фильмов про сумасшедшие дома и больницы с призраками снимают здесь, в подвалах.
- Да ладно?
- Уверяю вас, – воскликнул доктор и указал рукой вперед.
Пройдя по длинному, закругляющемуся коридору мы спустились на первый этаж и очутились в большом холле у центрального входа. Доктор подошел к регистратуре, взял у администратора бумажную папку, а затем мы подошли к комиссару, который сидел в большом кожаном кресле и дремал. Мы сели на диван напротив комиссара, доктор вытащил из папки какие –то бумажки, разложил их в три стопочки, а затем вздохнул и спросил
- Как вы? …мистер Смайл!
-Аа?! – отвлекшись на комиссара и не сразу услышав, что ко мне обращаются, воскликнул я и посмотрел на доктора.
- Как вы?
- Ну,… так… держусь.
- Это хорошо – это вы молодец! – проговорил доктор, посмотрел на бумажки и добавил. - Здесь документы для страховой компании, для вас и для больницы. Вы должны подписать их.
- Где? – спросил я и взял ручку.
- Вот здесь, здесь и здесь.
- Все?
- Да хорошо, – промолвил доктор, отодвинул часть документов на край стола, посмотрел на меня и сказал четко и быстро. – Ну теперь… мы пойдем к ней… Предупреждаю, это будет нелегко и, в случае, если вам будет плохо, сделайте несколько глубоких вдохов, закройте глаза, либо отвернитесь. Вы готовы?
- Да…, - нерешительно прошептал я дрожащим голосом, а уже в следующий миг мы встали с дивана и доктор повел меня в морг.
Мы пересекли холл, завернули за угол и очутились, около грузового лифта. Доктор нажал на кнопку и тяжелая скрипучая дверь медленно откатилась в сторону. Кабина лифта была потертой и темной, и едва я вошел внутрь, как мне сразу же стало не хватать воздуха. Доктор вытащил из кармана маленький ключик, вставил его в отверстие рядом с кнопкой минус два и скрипучая дверь вернулась в свое исходное положение, лифт вздрогнул и начал опускаться.
Сказать по правде, это было похоже на спуск в преисподнюю, и с каждой секундой это ощущение становились все более явным. Звуки из шахты напоминали скрежет клинков и удары молотов. Свет время от времени гас, и создавалось ощущение, что вокруг стоят призраки. Воздух становился более затхлым, впрочем, все это была лишь прелюдия, а все самое страшное началось, когда мы прибыли на место.
За порогом лифта начинался длинный темный коридор, напоминающий бомбоубежище или склеп. Стены были сделаны из потертого красного кирпича, а старомодные конусовидные плафоны висящие под потолком покачивались так, что вставленные в них лампочки мерцали желтым светом. Возле стен стояли старомодные каталки и стеллажи с инвентарем. А некоторые двери были открыты и там стояли колбы с жидкостями и органами.
- Простите за такой бардак! – промолвил доктор и покачал головой. – Просто… хм… буквально в прошлом месяце старый директор больницы ушел на пенсию, а ему на смену пришел новый, – доктор снова покачал головой и вздохнул. – Он посчитал, что клиника слишком мрачная и злобная, поэтому решил изменить тут все. Решил навести уборку и сделать ремонт.
- Ну, может он и прав, – тихо промолвил я в ответ, невольно заглянул в одну из комнат и поморщился от того, что там увидел. – Может больница и вправду слишком уж… ну как бы это сказать…гнетущая.
-Ну, конечно же, он прав. И надеюсь, что после реконструкции все станет совсем по-другому, а то эти подземелья до сих пор напоминают о тех временах, когда военные проводили в них свои опыты и пытки, кстати, мы пришли.
Доктор замедлил шаг и мы остановились у большой двухстворчатой двери. Тяжело вздохнув, он посмотрел мне в лицо, опустил взгляд, и в этот самый миг мне стало по- настоящему страшно. Я наконец-то осознал, что это за место и зачем я здесь. Я задрожал, побелел и покрылся потом, а доктор открыл дверь, вошел внутрь и включил свет. Громкий щелчок и на потолке замигали люминесцентные лампы. Они моргали около секунды, а затем одна за другой они начали загораться, и комната быстро наполнилась белым ледяным светом. Я несмело перешагнул через порог и очутился в этом холодном помещении, заставляющем задуматься о смерти. Это была вытянутая комната, по обе стороны которой стояли металлические столы с телами, накрытыми водоотталкивающей тканью. Это было жуткое место, находясь в котором мысли съеживались и забивались в самые дальние уголки сознания, а глаза не решались моргать, так как разум боялся погрузиться во мрак даже на долю секунды.
Метр, два, три — мы уходили все глубже к центру помещения, и, сам не знаю почему, но я начал ловить себя на мысли «А что, если они ошиблись! А что, если сейчас доктор поднимет край этой черной ткани, и под ней будет не Алли, а кто-то другой. А что если … », но…. мне достаточно было увидеть лишь ее стопы, как иллюзия разбилась на миллионы мелких осколков, вонзившихся в мое сердце, словно иглы.
Да! Я знал каждый миллиметр ее тела и сразу понял, что это были ее пальчики, ее ноготки и ее пяточки. Дыхание оборвалось и я почувствовал легкую тошноту. Я стоял, еле сдерживая слезы, и не мог признать, что это конец. Я сделал шаг в сторону и очутился в изголовье. Доктор стоял напротив, по ту сторону стола, и молча наблюдал за тем, что происходит у меня в душе.
- Алли, девочка моя…. Ну как же так, как же я буду без тебя, - еле слышно говорил я, совершенно не контролируя ни свои слова, ни свои чувства.
- Вы готовы? – спросил доктор, выдержав паузу.
- Да, - кое-как пересилив дрожь, сказал я на выдохе, кивнул головой и собрал всю свою волю в кулак.
Доктор бережно взялся за край черной материи, медленно приподнял его, и я увидел ее лицо, и это было настолько страшно, что я даже не стану пытаться описать это, ибо это просто невозможно.
Она лежала, и глядя на нее, невозможно было поверить, что еще позавчера она была рядом, дышала и смотрела на меня влюбленными глазами, и что теперь, она всего лишь покинутый душой сосуд, унаследовавший ее черты.
Я закрыл лицо руками и отвернулся. Я хотел закричать, но вместо этого изо рта у меня вырвались лишь невнятные обрывки звуков. Я был на грани, а доктор накрыл ее, подошел ко мне и сказал: «Крепитесь!», похлопал по плечу и указал рукой на выход.
Всего несколько минут спустя мы вернулись обратно в холл, и доктор попросил меня подождать его на диване. Я откинулся на спинку и попытался расслабиться. Мне удалось унять слезы, я перестал всхлипывать и дышать с одышкой. Я посмотрел по сторонам и начал вглядываться в людей, а затем мне стало невероятно горько, ибо я понял, что смерть Алли не изменила ровным счетом ничего, и что мир не только не рухнул, но что он даже и не покачнулся. Он продолжал жить своей привычной жизнью, и его обитатели все так же работали, спешили по своим делам и думали о себе. Развалившийся в кресле комиссар все так же спал. Кто-то смеялся, кто-то улыбался, а один врач поглаживал медсестру по бедрам. Никому не было дела ни до меня, ни до моей трагедии - и именно в этом и заключалась вся сущность мира – вся его лукавая двуличность.
Только подумайте, люди сплочены в общество, но на самом деле каждый человек предоставлен лишь самому себе, и даже если у него есть семья, это не значит, что он ей не безразличен. Люди стали слишком алчными, слишком завистливыми и слишком одержимыми первенством. Мораль, совесть и бескорыстие стали чем-то из ряда вон выходящим, и никто уже не спорит с тем, что деньги не пахнут. Никому уже давно нет дела до человека, лежащего на тротуаре посреди города. Каждый второй пройдет мимо, сделав вид, что ничего не заметил, каждый третий подумает «Вот уж точно человек не из моего круга!», и дай бог, чтобы хоть кто-то один подошел к нему, чтобы помочь, а не для того чтобы пошарить по карманам. Жизнь превратилась в беспрецедентную погоню за успехом и все большее число людей начинает жить исключительно ради себя, ставя собственные амбиции, потребности и фантазии превыше дружбы, любви, и даже человеческой жизни. Люди буквально грезят праздностью, дышат пороком и пронизаны корыстью. Они улыбаются, зная, что их улыбка столь же фальшива и ядовита, как и улыбка тех, кому они, собственно говоря, и улыбаются. Люди идут на все ради признания в обществе таких же непризнанных. И зная, что подобный образ жизни стал единственной иконой бытия, невольно задаешься вопросом, а что же стало с человечеством, почему люди вспоминают о том, что они люди лишь тогда, когда горе приходит непосредственно к ним? Почему же наш мир превратился из цветущего рая в инкубатор порочных душ?
Да уж, я сидел и смотрел перед собой и вдруг ко мне подсел доктор. У него в руках был небольшой, но тяжелый на вид бумажный пакет и еще какие-то документы. И вот он положил все это на стол и сказал.
- В пакете все ваши личные вещи, обнаруженные на месте аварии. А вот эти документы необходимы для того, чтобы вы смогли забрать тело. И еще кое-что, – задумался доктор, а затем поднял указательный палец вверх. - Ах да… вспомнил! Вот вам визитка организации, которая поможет вам с организацией похорон, – сказал доктор, вынул из кармана визитку и добавил. – Хорошая организация, мы с ними уже давно сотрудничаем.
- Спасибо, доктор.
-Да… да… - не решившись сказать, всегда пожалуйста, смущенно покачал головой доктор и добавил. - Ну что же, мистер Смайл, если я не ошибаюсь, то все… вы официально выписаны и можете ехать домой, - он поднялся с дивана и продолжил. - Постарайтесь поспать, вам необходим отдых, вам надо набраться сил, они вам очень пригодятся.
- Да! Вы правы! Я постараюсь! И еще раз спасибо вам, доктор. Спасибо за все, - сказал я в ответ, поднялся с дивана и мы попрощались.
Уже через минуту доктор исчез в одном из коридоров больницы, а я подошел к комиссару, разбудил его и мы поехали домой. На протяжении доброй половины пути он мучил меня своими странными вопросами. По сути, их было всего три-четыре, но он задавал их в столь разных интерпретациях, и при этом ожидал от меня разных ответов и искренне огорчался, когда я отвечал на его очередной вопрос точно так же, как и на вопрос, заданный минуту назад.
Да! Конечно же, я понимал, что допрос был его работой, и поэтому старался сохранять хладнокровие. Я не повышал голос, не возмущался и даже подыгрывал ему в чем-то. Впрочем, все это меня порядком достало, и благо, что поездка не затянулась надолго, а то в какой-то момент я точно не сдержался бы и вспылил.
- Ну что же, вот мы и приехали. Спасибо вам, комиссар, - сказал я и открыл дверь.
- Ну что вы! Это вам спасибо за содействие. И ещё, так не для протокола. Я понимаю, что это был несчастный случай и что вы переживаете. Просто поймите! Бюрократизм и выдумки эти страховых компаний. Я просто вынужден был задать эти вопросы, так как есть люди, которые считают, что…ну …. вы понимаете.
- Да! К сожалению понимаю!
- Да уж. Надеюсь, вы не держите на меня зла.
- Нет! Не держу! Вы ведь просто полицейский, который делает свое дело.
- Да, – воскликнул он, мы пожали руки и я вышел из машины.
Я отошел на тротуар, а комиссар нажал на педаль газа. Его машина быстро скрылась за поворотом, ну а я посмотрел на наш с Алли особняк и подумал: «Ну, вот я и дома»,- набрал воздух в грудь и сделал первые робкие шаги по направлению к калитке.