Добавлять в крепкий любимый кофе не молоко, а кислород из колбы,
Давиться горечью его чёрного цвета.
Приглушать аромат тебя, меняя на вкус покорный,
Этого лета ничуть не осталось.
Времени хватит лишь на то, чтобы в себе напрочь убить поэта.
Если я и скажу этим берегам про это,
Да и обо всём, что к тебе дробной дрожью,
В моей комнате сразу не станет света,
Её заполнят крики отчаянья по бездорожью.
Знаешь, а ведь этот город в курсе, как меня оторвало
От ущербных прибытий сюда вчера,
Как строчки от нажатий пальцев по клавиатуре на экране
Всплывали, и уверяли о тебе не вспоминать с утра.
Знаешь, а это так, как в фильмах, когда счастье не поймаешь,
Но ты – счастье, и перед глазами крыльями порхаешь,
Различаешь убийственный смех, когда всё внутри на части рвётся,
И такие добрые слёзы в мгновенья, в которых сердце, наконец, уймётся.
Я по шагам узнаю и услышу, когда ты будешь рядом,
Когда однажды холодным утром станешь моей наградой
За отчаявшуюся осень,
За дождь по крышам с градом,
Тебя ко мне ото всех уносит,
Ведь я жду, сердце, никому не отдавая,
Не позволяя к нему прикасаться.
И, если остывая, сказать о чувствах не успеваю,
Это не повод тем, посторонним, под прицел сдаться.
Моё сердце для тебя. И больше никому не позволено к нему прикасаться.