Предыстория к Староволково.
Написано в соавторстве Евгением Пасечником и Даниилом Веселовым.
1 часть
Однажды , когда солнце уже кланялось к вечеру, по разбитой, сельской дороге, ловя каждую яму, ехал не менее разбитый внедорожник. Не подумайте чего, это был повидавший не мало на своём веку, серого цвета УАЗ-ик с тканевой крышей. Водитель которого, Егор Валерьянович, бывалый тракторист, был немного пьян. Сразу видно дядя Егор, (так его называли все знакомые), был из местных и каждого ГАИ-шника знал в лицо, ведь поди с каждым из них с детства колесил по просёлочным дорогам на велосипедах. Так водится в маленьких поселениях: все друг-друга знают, каждый кому-то кум, или сват.
— Да не бойся, ты. — прохрипел он своим прокуренным басом сидящему рядом Антону, парню лет, примерно двадцать, двадцать два, закурил. — не тормознут. Доедим! И не таким водил. — Продолжил он, но, почему-то, сидящему рядом от его слов не стало спокойнее, парень крепко накрепко держался за ручку над обшарпанной дверью машины, когда УАЗ-ик трясло. — Я.. йа (заикался немного), как бы, не о штрафе беспокоюсь. — перекрестился парень. Дождь щедро омывал от придорожной пыли когда-то давно потрескавшееся лобовое стекло, на нём поломанный "дворник" еле-еле скрипел. Мимо пруда, до деревни, верст не более пяти.
— Значит скоро доедем.
Подумали оба.
Только Егор Валерьянович, представлял себе уютную избу, в кой-то веке не бранящуюся жёнушку старающуюся об ужине, да включенный телевизор — сегодня играла его любимая хоккейная команда, а сидящий рядом паренёк, не разделяя его оптимизма, думал о несколько другом, о холодящем душу морге, куда их искорёженные аварией трупы доставит такой же подвыпивший, сельский водила как дядя Егор.
В горле пересохло и парень пробубнил:
— Тебе не кажется что выпивка за рулём не к добру?!
— Выпивка за рулём — будто бы не расслышал Егор Валерьянович
— я по-твоему выпивка? —
Но поняв что его шутка умерла так и не успев вызвать улыбку, ухмыльнулся сам.
— Нет, не кажется. Пива не будешь. — в его мозолистых руках были руль, да полупустой баллон с пивом.В одной руке руль, в другой баллон. И как он вёл?
— Не откажусь,но ты смотри за дорогой. — давился икотой парень.
Он ведь не за рулём, да и Валерьяныч трезвее останется. Односельчанам нужно делить тягости друг-друга. Потянулся было за выпивкой, но не тут то было
— Я же говорю, не будешь. — дядя Егор, как мальчишка смеясь осушил из горла оставшееся на дне пиво и выбросил в открытое окно. Мол какой же он остроумный. Подумать только, этому человеку, раздавшемуся пузом вширь, с плешью и сединою на висках, пятый десяток лет. Воистину: первые сорок лет из детства в жизни мужчины самые тяжёлые.
— Что-то мы тащимся как улитки — после допитого в дяде Егоре проснулись то ли гонщик и жажда скорости, а то ли безумец-самоубийца. Как знать, как знать.
Педаль газа вдавилась в пол, но ржавое, кряхтящее "корыто" не особо прибавило ход.
— Я думаю ты, дядя Егор, и едешь и летишь одновременно. — не отводя встревоженного взгляда от узкой полосы проезжей части, с негодованием посетовал юноша. С боков, над машиною, вдоль дороги, свисали как бы костлявые ветви деревьев. Чёртова осень, ни листочка, напугаться можно. Темнело.
Пред машиной мелькнула чья-то тень, фары озарили силуэт, сильный удар, руль вывернули резко в право, обочина, кювет, от сильного удара об дерево парня выбросило через лобовое стекло, водитель с окровавленным лбом лежал на руле. Верно предвкушению о сытном ужине в уютной избе за матчем любимой команды Егора Валерьяновича не суждено сбыться.
Не знаю сколько прошло времени, может час - другой, а может и не более пяти минут, как Антон очнулся, история этого не сохранила. Голова его трещала так, будто выпивал именно он, а не горе-водитель. Звон в ушах, повсюду ссадины, на лбу лёгкое рассечение, сочилась кровь. Парень кое-как поднялся, но вроде бы кости целы. Пренеприятнейшее происшествие. Огляделся в темноте, на зов
— Дядя Егооор, как вы?! — его соучастник по несчастью не откликался. Парня охватила тревога за жизнь его старого знакомого, но он почему-то громко засмеялся
— Я жив, я жив! — видимо до ночёвки в морге ему ещё много,премного поездок по убитым просёлочным дорогам.
Прихрамывая, почти на ощупь, юноша подошёл к дымящемуся, измятому капоту машины, которая непрерывно сигналила. Видимо, голова раненного деда лежала на клаксоне.
— Дядя Егор, держись. Не умирай. — хрипел парень с разбитым носом
— хоть бы был живым, хоть бы был живым. — причитал он, кое-как открыв перекошенную дверь со стороны водителя, она со скрипом отвисла. В лесу прокаркали вороны, ведь сумерки уже густо въелись в ночь, было жутко.
Вроде знакомые места, а такое чувство что как не в своей тарелке. Видимо стресс. Парень кинулся к водителю, вытащил его из машины, никак не мог нащупать пульс. Сердце бешено стучало, но вдруг раздалось
— Ты чего меня щупаешь как уличную девку!!! — чертыхнулся мужик приходя в чувства. — вот нас угораздило. Мать моя женщина! — добавил, когда поднялся на ноги, включил фонарик и осмотрел помятую машину.
— Живой. — громко выдохнул парень, на сердце полегчало. — Ничего Валерьяныч, машина ерунда. Главное мы целы.
— Это тебе ерунда, а я без машины как без ног, мне на чём в город ездить на подработки, продавать картошку там и прочее.
— Погоди, ты с поля колхозного его берёшь что ли?
— Будешь честным не проживёшь. Учись студент! — ухмыльнулся мужик, лоб его был разбит. — погоди-ка Тош, мы же сбили кого-то перед тем как свалиться в кювет.
— Да, вроде. — согласился парень, потирая раны и поправляя рваную штанину.
Егор направил луч фонаря вкруг машины, на дорогу и обочины, а там никого.
— Что же это было. Ни сбитого тела, никого. — задумался он.
— Чертовщина какая-то.
— Чертовщина. — согласился парень.
Деревья скрипели, будто призраки говорящие с ними. Ветер надламывал омертвевшие ветви и ронял их вниз. Темень, только луч тусклого фонарика во тьме.
Им бы лучше там не задерживаться, да только знали они округу вдоль и поперёк и травма ноги у Егора не позволяла быстро идти, так кое-как, с горем пополам до-хромали до края ветвистого леса, решили сократить, ведь напрямик было куда ближе добраться до села.
По дороги Валерьяныч совсем захмелел и мог передвигаться только опираясь на и без того с трудом идущего парня.
— Ну ты даёшь мужик, я тебя не донесу. — причитал наш герой.
Благо край села показался в дали, а дом Антона был как раз на отшибе, но выражение моя хата с краю, как ни странно, была ему не присуща, ведь не бросил пьянчугу в машине.
— Добрались! — воскликнул парень ввалившись в калитку.
2 часть
На шум вышла хозяйка, молоденькая девушка в домашнем халатике и калошах.
— Господи, Антоша, что случилось?! — встревоженно кинулась к ним девушка.
— Этот вон нажрался и в кювет мы свалились. — отвечал парень, сваливая как мешок картошки дядю Егора на охапку дров у дощатого сарая.
— Куда же ты его, в дом неси, в дом. — причитала девушка.
— Дотащишь поди этого кабана.
— бя сё ссышу... — донёсся пьяный хрип, откуда - то снизу, с угла сарая. В нос бил едкий запах перегара, но Антон его почти не чувствовал, из-за ушиба опухло половина лица.
Кое-как затащили толстяка в дом и положили возле побелённой печи на кровать с полосатым матрасом.
— Что это у тебя на шее? — обратил внимание парень на красные пятна на шее девушки, на пятна как бы карабкающиеся с оголённых плеч на шею и обратно
— небось кто-то у тебя появился? — подколол парень
— нашла себе кого-то? — но ей было, как-то, не до смеха,светло-синие глаза слегка заплаканны, да и вид её был каким-то безрадостным.
Посматривая косо на её шею, он всё же был настойчив с расспросами.
— Какая-то ты заплаканная. Всё в порядке?
— Ага, коза моя засосы поставила, скажешь тоже. Просто голова побаливает совсем немного. Пройдёт. Наверное погода меняться будет, или простыла. —
Сестра Антона начала ходить из одной стороны в другую
Были заметены крупные градины пота на её бледном, но весьма привлекательном личике.
— Поди ляг. Утомилась. А я его через весь лес нёс на себе, ууу кабан, отъел себе пивное брюхо.
— Чего до утра тянуть, вызвать скорую, а то этот ещё подохнет ночью. Кто его знает. Пойду позвоню, заодно и тебя посмотрят-произнёс Антон
— Валерьяныч ещё нас с тобою переживёт. — возразила девушка — до утра повременим, куда ты такой. Да и не приедут они. Машину никто не утащит, а мне утром полегче станет и сходишь. Сегодня явно что-то с погодою, полнолуние ещё. Говорят в это время болеют чаще.
— Хочу, не хочу. Бросай свою бабью придурь. Нам с Егором нужна помощь медицинская,да заодно и тебя проверят. Это их работа. Позвоню.
— Не надо, я же сказала никуда не ходи на ночь глядя!
— Поесть бы. — парнишка присел за стол.
— Я не сготовила, извини. Не важно себя чувствую.
Она суетливо ходила по комнате из стороны в сторону, вперёд и назад, от окошка к двери и обратно, от храпящего мужика,до кухни.
— ладно,иди! Звони уже. Хотя нет, нет-нет, не стоит.
— Да что с тобою не так?
Воздух в комнате будто раскалился.
— Если бы ты сегодня не уехал,всё могло бы быть иначе! Но нет ты свалил со своими алкашом дружком!
— Что ты имеешь ввиду?
— Манька убежала сегодня! — так звали их любимицу, вы удивитесь, но любимецею у них были не кошка, или пёс на крайний случай морская свинка, нет. Коза. Обычная белошёрстная коза.
— Я во след за нею, смотрю разлеглась на поляне возле кустарника с ягодами, ест. Я кричу выплюнь, выплюнь!!! Лезу к ней в пасть рукой, чтобы вырвать ядовитые ягоды, да и руку уколола шипами об ветки их. Кричу, кричу, а ей хоть бы хны.
— Откуда ей знать человечий язык.
— В общем нет у нас больше Маньки. — тяжело вздохнула девушка.
— Жалко конечно, но чего убиваться, это всего лишь коза, сестрёнка.
— Ты не понимаешь, ничего ты не понимаешь, глупый! Я едва дотронулась до него...
— До кого Него? — перебил брат.
— До листочка с волчьими ягодами.
— Подумаешь, уф!
— Там были шипы и я уколола руку.
— Какие мы нежные. — ёрничал парень.
— У меня рука заболела, там наверное яд.
— Не говори глупости, ты же их не ела. Значит всё хорошо.
— Ты ничего не понимаешь. Теперь мне плохо, меня тошнит, и тело всё ломит, будто бы я с температурою. — она обернулась , на лбу и локтях её были едва заметные, свежие ссадины.
— Откуда это, упала?
— Да ударилась, когда домой шла, даже не заметила, Маньки — то больше нет. Ещё этот чёртов жар, кое-как до дома дошла.
— Давай в сельсовет сбегаю и вызову Скорую! Думаю они помогут. Мало ли что это может быть за хворь.
— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
Я тебе ещё кое-что не сказала. — отвернулась девушка.
Лунный свет сквозь , как бы марлевую, занавеску падал ей на плечи.
— Не знаю с чего начать... — юлила, мялась, видимо что-то её и впрямь мучило, но братец как всегда был в своём репертуаре. В репертуаре вредного старшего брата, который всерьёз не воспринимал сестрёнку.
— Ахах, так и быть, начни сначала. Это проще всего. —— усмехнулся Антон, ища по кастрюлям чем бы подкрепится
— Со мною что-тот не так, что-то творится, а я не пойму что...
— Месячные? — не унимался подшучивать парень.
— Я заметила что меняюсь, что-то во мне не так.-Она тёрла слегка вспотевшими ладонями верх груди, будто бы ей трудно дышать, биение сердца стучало в висках, в глазах был заметен томительный блеск.
— Ты со мною об этом говорить думаешь, у тебя что подружек нет? — парень поперхнулся ломтиком чёрного хлеба,что он принялся унимать запивая кружкой молока.
— Если ты не заметила, то уже как пару лет изменилась, округлились бёдра, груди налились женственностью. Жениха тебе надо, вот что скажу. Только без моего одобрения выберешь, я ему руки то по-обламываю.
— Ты не понимаешь, Антошка. Не о том речь.
— Я же тебе вместо отца как родителей не стало. Всё я понимаю, сестрёнка. — подошёл к ней обняв за плечи.
— Всё я понимаю, родная. Но, мы брат и сестра, нельзя нам, пойми... — крепко обнял её со спины, прошептав на ушко.
— Глупенькая моя.
— О чём ты думаешь, дурачок ты мой. — с теплотою сказала та, которую он обнимал. Ему отчётливо слышалось как чуть ли не выпрыгивает сердечко у неё из груди, как стало тяжёлым дыхание, как некий жар охватывает её лицо и шею, руки и плечи.
— Я же люблю тебя, родная. И никому не позволю тебя обидеть. Никогда, слышишь, ни-ко-гда.
На кисти его рук,крепко обнимавших её,упало несколько капель, она почувствовало,что ей стало ещё хуже
— Какая ты у меня ранимая, Ну всё-всё, будет тебе, слёзки... — брат начал поворачивать её лицом к себе, вытирал её заплаканное лицо. Как вдруг она впилась ногтями в его плечо и укусила за руку. Из её трепыхавшейся груди вырвался как бы не человечий рёв и она резко оттолкнулась от брата, отпрыгнула к окну упёршись на подоконник. Прятала взгляд.
— Ааауууч, больноо же. Ты чего, одурела? Да что с тобою?!
— Уходи! — хрипящим голосом отвечала она — уходи, я тебя тоже люблю очень, поэтому уходи. Куда глаза глядят, Бога ради, уходи.
— Делать больше мне нечего в ночь, после аварии куда-то тащиться голодному, сбрендила совсем. — сердился парень
— это мне нужно плакаться. Да смотри в глаза когда с тобою разговариваю. — но только положил руку к ней на плечо, попробовав обернуть к себе, как резко отшатнулся к кровати на коей храпел Егор. Глаза её стали словно звериные, светились в темноте и рёв, этот чёртов зловещий хрип похожий на рёв, от погреба до потолка наполнял комнату.
Антон оступился, споткнувшись об стул, попятился в ужасе назад. Но она опять за своё.
— Уходи! — упала на пол прежним голосом простонав от боли. Что-то в груди его билось развеяв страх, он вскочил и кинулся к ней на помощь.
— Золотце моё, что с тобою. — он чуть не плакал причитая.
— я погорячился, плевать с этим ужином. Завтра к врачу сходим.
— Уходи!!! — вырвался нечеловеческий вопль, она снова открыла свои звериные, с оранжевым отблеском глаза и ударила его так,что тот отлетел ударившись об стенку, разбилась посуда стоявшая поверх шкафа и этот храп, пьяного Егора и выстрелом не разбудишь.
— Лучше бы вы тогда меня сбили насмерть, братка мой. — теряя человеческое обличье прохрипела она
— Лучше бы насмерть.
Приподнялась на колени, изламывающиеся какой-то неведомой силой,
руки лежали впереди её туловища на полу,
пальцы на руках начали вырастать увеличивая кисти, росли коготь за когтем, как и на лице клыки что выпячивали челюсть вперёд. О это очаровательное личико, что с ним творилось, какая-то чертовская сила обезображивала его.
Было видно, что ей давалось это преображение с невероятнейшей мукой ломающей кости, судя по её рыку.
Пальцы становились всё длиннее, ладони росли вширь расширялись и обрастали шерстью постепенно, палец за пальцем, от кисти ко плечу.
Наружу рвался волк разрывая её хрупкую плоть, ломая кости, разрываю позвоночник и выкручивая суставы наружу, как у зверей.
Она пыталась изо-всех сил остаться человеком, выпрямиться, встать на ноги, но тело её не слушалось. Это уже была не она. Чёртовы волчьи ягоды.
Рвались вещи, блузка и юбка стали ветошью, её некогда красивые ножки выламывались и росли, привлекательные бёдра и грудь покрылись густой шерстью.
Это был не человек.
Когда Антон очухался от удара пред ним стоял неимоверного размера рыкающий волк, голодный до человечьей плоти.
Парень метнулся ко двери, пулей выбежал на улицу, но оборотень одним прыжком настиг парня. Когда же всё было закончено эта неимоверно огромная волчица со свирепым взглядом заскулила как бездомный пёс и скрылась во тьме осеней ночи.
Наутро Жанна держала на коленях обезображенное, бездыханное тело брата и плакала, видимо бес из неё вышел.
— Жанночка, есть кто дома? Там Егора машину разбитую нашли и Тошины вещи... Есть кто, ау? — донеслось из-за калитки, это был их сосед Кирилл Михайлович.
— Боже милостивый — перекрестился вошедший
— что здесь произошло? — хозяйка была вся в крови брата, целовала его раны и плакала, она была нага и дрожала. Не могла вымолвить ни слова.
И тут как ни в чём не бывало из дома вышел очнувшийся с бодуна Валерьяныч, потянулся, протёр глаза и онемел.
— Что ты натворил, Егорка, что ты натворил... — попятился Михалыч и с криками
— горе, горе то какое!!! — побежал в сельсовет за участковым.
Валерьяныч рвал на себе волосы
— Нет, это не я, я не мог. Я ничего не помню. — Жанна была как безгласная, с губ её сочилась кровь. Чёртовы волчьи ягоды.
16 Августа 2014 14:50