Разговор в партийном комитете треста «Спецжелезобетон», был осторожный, но – назидательный. Поинтересовавшись, как он, Володя Черемисин, проходит кандидатский стаж и как готовится к приему в члены КПСС? – секретарь парткома тут же, не дожидаясь ответа, стал спрашивать об укладке бетона. Бригада Черемисина и еще несколько таких же комплексных коллективов, уже второй день, с опережением графика, непрерывным способом бетонировали подземную часть очередного энергоблока строящейся Нововоронежской АЭС. Выслушав немногословный ответ бригадира, секретарь, бывший армейский политработник, сохранивший полковничью значимость в фигуре, – кивнул головой, одобряя слова собеседника. Затем так же, не давая затянуться паузе, партийный руководитель поинтересовался: знает ли он, Володя, что за объект сегодня начали возводить неподалеку от административного корпуса АЭС? (Ну, там, где останавливаются автобусы, доставляющих работников на стройплощадку!) Удостоверившись в том, что бригадир не ведает о назначения стройки (пока что – котлована), секретарь парткома доверительно, как военную тайну, доложил, что это будет универсальный магазин, в котором те, кто занят сооружением блоков станции, могут купить себе после работы все необходимое.
Видя, что сообщение не произвело на собеседника должного впечатления, отставной полковник еще таинственней сообщил о том, что через неделю на их строящуюся Нововоронежскую атомную электростанцию приезжает американская делегация. По заявлению ее членов, они хотят убедиться в том, что СССР сооружает именно мирный атомный объект, и одновременно намерены посмотреть стройку и то, как работают и живут советские люди. С собой, сказал секретарь парткома, они везут корреспондентов, которые будут стараться найти у нас негативные факты и раструбить о них всему миру. Поэтому партийная организация области, руководство стройки и АЭС решили в оставшееся время благоустроить территорию и построить магазин улучшенного снабжения.
Последнюю фразу бригадир пропустил так же мимо ушей. А вот насчет срока ввода универмага вслух засомневался.
- Не волнуйся, Володя, – парторг по-отечески похлопал по плечу бывшего сержанта. – Мы в армии за двое суток казармы «под ключ» возводили, а здесь какой-то одноэтажный магазин. Ты учитывай возможности нашей стройки и ее советских людей, – закончил он назидательно. А затем вновь, без паузы.
- Но я тебя не ради этого сообщения пригласил придти, – секретарь парткома поправил папки с бумагами на столе. – Как ты понимаешь, открытие такого магазина вызовет ажиотаж среди строителей и эксплуатационников. Все непременно захотят придти к моменту его открытия, посмотреть на витрины и купить что-либо. Тем более, что там будет много дефицитных продуктов и товаров. (Не должны же мы ударить в грязь лицом перед американцами!). Естественно, при виде таких витрин возникнет столпотворение, что будет на руку зарубежным корреспондентам. А мы, Володя, им не дадим такого повода! Мы им покажем, что наших людей – не удивишь изобилием. Что у нас есть тоже своя гордость. Поэтому, Владимир Георгиевич, (тон стал официальным), как сознательный рабочий и советский человек, как кандидат в члены партии, вы должны будете в следующий понедельник, в 17.20, после окончания первой смены, придти с деньгами в тот магазин за покупками. Скажем так: вы, ударно отработав, решили приобрести костюм или туфли и сервелат на ужин. Все это вы должны сделать непринужденно, так же, как вы ходите в магазины нашего Нововоронежска. Родите, Владимир Георгиевич, в себе актера.
- А как остальные строители? – бригадир ошалело уставился на партийного вожака. – Они же тоже захотят купить то, что вы сказали!
- За это вы не волнуйтесь, – голос звучал строго и внушительно. – Те, кому это положено, – уже определили: кто и когда придет в магазин во время визита зарубежной делегации. Я вас прошу, (вы – меня поняли?!), чтобы о нашем разговоре никто не знал. Позже товарищам скажете, что направлялись в партком ко мне и случайно зашли в магазин. А теперь – можете идти.
…Когда Черемисин спустился в котлован к бригаде, она как раз принимала очередную партию бетона, уплотняя его вибраторами. Поэтому на приход бригадира бетонщики не обратили особого внимание. Лишь его друг, белорус Женя Ляхович, вытерев рукавицей, пот со лба, на ходу спросил:
- Чего это они тебя вызывали?
…Володя неопределенно махнул рукой.
- Да все тоже: темпы работы надо повысить и план перевыполнить.
- А-а-а, – Женя понимающе кивнул и затрясся над бетоном вместе с вибратором.
…Всю неделю бригадир ходил сам не свой. И если бы не аврал на стройплощадке, которую расчищали от сваленных, где и как попало железобетонных и стальных конструкций, не рокот бульдозеров, «утюживших» землю, готовя основание под асфальтовые дороги, не столпотворение в котловане будущего магазина, чьи стены росли на глазах, – он бы посчитал разговор в парткоме шуткой. Но партия – не шутила, и все выходило так, как говорил бывший армейский политработник.
В понедельник утром, рабочие, выйдя перед АЗС с автобусов-развозок, зашагали к своим вагончикам не по песку, перемолотому колесами машин, а по асфальтированным дорогам, терпко пахнущим свежим гудроном. А выросший за считанные дни красавец-магазин, с большими окнами-витринами и широкими входными дверями, (закрытыми до поры до времени) – манил таинством того, что находилось внутри здания.
Смена прошла, как всегда в ритме приема и укладки бетона. Его даже не нарушил приход на площадку какой-то делегации (Черемисин понял, кто это), которую на автобусе возили от объекта к объекту, показывая и разъясняя. А вот когда вечером после смены бетонщики направились в вагончик, чтобы переодеться, перед тем, как ехать домой, то их, как и других строителей (что было необычно), уже поджидали автобусы-развозки. Быстро загрузив людей, «пазики» и «ЛиАЗы» сноровисто помчали их, без остановок, другой дорогой к Нововоронежску.
…Владимир покинул бригаду раньше, так как боялся не успеть к магазину в 17.20, как ему было сказано. Но все получилось – минута в минуту. К этому времени, как он понял, уже прошло торжественное открытие универмага, так как изнутри выходили немногочисленные люди и в таком же количестве входили в магазин. Зашел и Черемисин. Оказалось, что широкая дверь была двумя входами в здание: направо – промтовары, налево – продукты. Бригадир повернул направо и вошел в просторный зал, разделенный на секции. Народу было немного. Кто-то покупал туфли, кто-то примерял платье, а Владимир, как советовал парторг, пошел в дальний конец к костюмам. Тут же неподалеку стояли и американцы, которые, как показалось, бригадиру, хитро щурились на него. Он вразвалочку подошел к висящим на плечиках костюмам, подобных которым еще не видел, так как они были импортные и хорошего качества. Вспомнив про «актера», Владимир небрежно, словно подобные костюмы ему уже надоели, начал их разглядывать, не зная, что делать дальше. Выручила продавец, юркая, с цепким взглядом.
- Я бы вам посоветовала вот этот костюм, – она сняла с вешалки пиджак. – Он по цене вас устраивает?
…Увидев цифры на ценнике, равные менее третей части его зарплаты, Черемисин закивал головой. Тут же – состоялась примерка. Затем покупка была быстро упакована и передана ошалелому бригадиру, у которого в голове появилась идея купить по дешевке здесь еще одну обновку. Продавец это поняла и, мило улыбаясь, сквозь зубы сказала ему, чтобы он перешел в другой отдел. Володя хотел заупрямиться, но откуда-то появился крепкого сложения парень – по виду рабочий, в новенькой спецовке и в защитной каске, в которой зачем-то гулял вне стройплощадки. Он, словно товарищ, обнял Черемисина за плечи и, улыбаясь и повторяя: «Пойдем, друг, в другой отдел!», – настойчиво увлек его в сторону. Это показалось бригадиру таким обидным, что он не стал покупать туфли, а взял лишь рубашку, да на выходе, повинуясь настойчивой просьбе продавца книжного отдела с таким же цепким взглядом, выбрал томик рассказов неизвестного писателя и, легонько подталкиваемый тем, что был в каске, улыбался и балагурил, направился к выходу.
В продуктовом отделе, холодно взглянув на невиданные прежде сыры, салями, копчености и дары морей, на расфасованные филе и антрекоты, на крабы в собственном соку и горки красной и черной икры, бригадир, не желая повторного конфуза, подошел к отделу напитков.
- Мне бы выпить, – голос почему-то оказался хриплым. – Продавец оценивающе посмотрела на него, но, улыбнувшись, и поправив на голове фирменную шапочку-пилотку, вежливо спросила: «Вам – водку «Кристалл», грузинский коньяк или виски?
- Нет, просто горло пересохло, – чуть не прорычал Володя.
… Продавец открыла дверцу холодильника и, откупорив крышечку, подала ему 300-грамовую бутылочку сока манго. От стакана бригадир отказался, и, наслаждаясь неведомым ощущением, маленькими глотками пил прохладную влагу заморского фрукта. Ему почему-то подумалось о коммунизме, к которому шла страна, и о том, что там все-все будет каждому по потребности и никто не станет подталкивать его в спину, выпроваживая из отделов.
Утром магазин оказался закрытым, к разочарованию тех, кто, прослышав про дефицит, приехал на работу с деньгами. Володя их тоже взял, надеясь, что может и сегодня ему повезет. Поэтому, быстро закрыв с мастером наряды, он заспешил в магазин. Продавцы были другие и не улыбались. Наверное, оттого, что вместо осетрины и мясной вырезки на витрине были неизменные суповые наборы, минтай и килька в томатном соусе, а в промтоварном отделе – сиротливо висели «мышиные», на один фасон, костюмы. Но больше всего Черемисин жалел о том, что не попросил в гастрономе, чтобы взять с собой, бутылочку чудного сока, который где-то пьют вволю.
Сергей Горбунов