Загадочная русская душа

               
      
                Вроде и в космос давно летаем,
                А, в голове полным-полно тараканов…
               
               
               
      Белгородщина, начало восьмидесятых годов. Попросились проезжие молоденькие шофера на ночь к одному одинокому крестьянину в дом переночевать. За день устали так, что завалились спать, где смогли.
   Утром хозяин поднял нежданных постояльцев завтракать. 
     Поставил он на пустой дощаной стол замызганный алюминиевый чайник и несколько не мытых граненых стаканов. Затем налил в каждый по самый верх мутноватой жидкости.
 - Что это? – поинтересовались удивленные гости.
 - Дык, завтрак... Жатва, водки в это время не купить. Начальство все магазины в округе закрыло. Это, чтобы народ не упивался и хотя бы как то работал. Вот самогоном только и спасаемся. Пейте, служивые. Если мало, найдем еще. Не сумлевайтесь.
 - Спасибо, добрый хозяин, мы в дороге не завтракаем…
  Поглядели пришлые автомобилисты в окно с выбитыми стеклами на захламленный двор с покосившимся хлевом и поваленным плетнем.
  - А, что это у тебя, дядя, не усадьба, а чистый пустырь, ни сада, ни огорода, ни цветочка? – спросил водитель Саша.
- Дык, ничего здеся у нас не растеть. Грунт таковский. 
- А, вон там я вижу в стороне богатые выбеленные дома, ухоженные огороды и сады с множеством фруктов.
- Дык, то же у хохлов!
- Ну, тогда понятно. Вот она какая, загадочная Рассея. Умом ее не понять, да и где у нее ум то...
    Поехал Сашок с другом в начале девяностых годов бизнес туром в Польшу за всяким мелким лоточным товаром: лаки, туши, тени, пудры, кисточки. Там этого добра уже тогда было навалом и дешево.
   На базаре они обменяли доллары на их злотые, отоварились по завязку. Затем сдали на железнодорожном вокзале свои огромные клетчатые сумки «мечта оккупанта» камеру хранения и подались посмотреть такую привлекательную ближнюю заграницу.
   Вошли в один из продуктовых магазинов, где полки ломились от всяких вкусных вещей. Денег у них совсем не осталось, одни билеты на поезд домой. Поэтому походили, поглазели на продукты, что и как местный народ покупает. Сразу им бросилось в глаза, что посетители спокойно берут с полок конфеты, пирожные, мороженое и тут же едят. Может у них так заведено угощать своих клиентов. Попробовали и себе, обслуга на это даже внимания не обратила. Значит можно. Ну, они и приложились основательно.    Только уже подходя к кассам, увидели, что все другие, сохранив обертки от сладостей, предъявили их кассиру. Выходит и нашим коммерсантам придется оплатить за все съеденное, а денег то на это нет. Вот они свои обертки потихоньку и затолкали за огромные стеллажи с товаром. Пусть ищут, если им это нужно и если найдут.
   Прямо у кассы их уже ждали сотрудник охраны магазина, двое полицейских и еще какой-то мужичок в форме. Они предложили гостям пройти в подсобку, где  продемонстрировали нарушителям запись с видеокамеры. Ну, кто бы мог подумать! Прямо, как в американском детективе. На экране монитора было хорошо видно, как заезжие воришки запихивались мороженым и, воровато озираясь, прятали из-под него фантики. Ну, кто же знал, что в магазине все фиксируется. Вот проклятые пшеки…
   Был быстренько составлен протокол, на основании которого эмиграционная служба поставила в паспорта этих двух иностранцев  отметки о том, что отныне они уже не въездные в эту страну.
   - Ну, и не надо, - решили между собой ребята, - мы поедем в Турцию, может там с этим не так строго… 
 Полицейской машиной тут же отвезли нарушителей на вокзал, прямо к их поезду.
   Дома бизнес у ребят не пошел, и Саша уехал работать шофером в Германию. Устроился он там водителем у одного хозяина, который имел не большой заводик по переработке, сдаваемого местными фермерами, молока. 
   Новый работник кое-как владел языком великого Гете, очень хорошо водил автомобиль, потому и не сильно напрягаясь, получал приличную зарплату. Единственно чего ему не хватало, так это, по глубоко укоренившейся привычке что-нибудь украсть. Просто так, ничего личного, только для души…
   В его обязанности входило развозить готовую продукцию предприятия в магазины. Вот он как-то ухитрился «заныкать» огромный, упакованный в термофольгу брикет сливочного масла и продать своим соотечественникам, живущим в этой же местности.
   Его босс, валенок, по-видимому, так ничего и не просек. Это был хороший признак того, что даже в добропорядочной и зажравшейся Европе, можно таким вот образом отвести русскую душу. Не все же без меры глушить на удивление немцам водку в их чистеньких гаштетах.
   Вообще-то по большому счету Сашок с детства недолюбливал гансов. Это передалось ему еще от деда. Тот сразу после Отечественной войны возил заместителя по тылу дивизии. Пришлось ему в, только что освобожденной гитлеровской Германии мотаться по всяким хозяйственным делам.
   Как-то апрельским утром у машины полковник появился с каким-то немецким гражданским чиновником и двумя автоматчиками личной охраны. Он велел своему шоферу везти их в один тихий район где-то под Дрезденом.
   Автобаны в этой проклятой стране везде просто отменные, поэтому, по указкам немца до места доехали быстро.
   Ухоженная дорога хитрой петлей привела их в красивый сосновый лес к  неприметному складу пиломатериала. Оставив охрану у машины, полковник с шофером пошел за немецким чиновником к деревянному сараю.
   В нем оказался большой лифт, которым они спустились глубоко под землю. 
   Простой шофер просто опешил, увидев там работающие огромные цеха бывшего военного завода. Везде горел яркий свет, за станками стояли токари, фрезеровщики, сверлильщики. Все работники одеты в чистые синего цвета комбинезоны, светлые рубашки с галстуками, прикрепленными специальными зажимами, при беретах. На каждом рабочем месте под ноги установлен специальный утепленный поддон. Стены и оборудование выкрашены светлой краской. Свежий воздух сильно пах хвоей.
   Возле каждого станка на высоком ящике для хранения инструмента был установлен специальный, аккуратно сделанный деревянный ящичек с не высокими бортами, куда в специальные гнезда складывались уже готовые детали. Вот подкатил рабочий на бесшумной электрокаре, забрал наполненные ящички и на их место установил пустые. Расписался на бумажке у рабочего и укатил. Все это он проделал аккуратно, спокойно, без суматохи, обязательных матюков, разговоров и перекуров.
   Иван даже рот открыл, удивляясь невиданной продуманности, слаженности и чистоте на производстве.
    Мужчине приходилось до войны наблюдать, как все организованно у него на родине в колхозах, на заводах и фабриках.
   Неожиданно прозвучал звонок и вмиг все станки были выключены, народ без спешки организованно подался в столовую. В цех въехала та же электрокара, на которой стоял уже низкий и широкий стол с готовыми бутербродами и кофе. У,  кого еда была принесена из дому, взялись разворачивать свои пакеты.
   - Вот какая рассудительная и запасливая эта немчура, - с завистью и злостью подумал Иван.   
   - Бабы наших солдат победителей колхозные поля на коровах вспахивают, а  эти побежденные в таких вот сказочных условиях по расписанию вкусные бутерброды уплетают.   
   Почти всю войну он проездил на стареньких изношенных полуторках таких холодных, тесных, тряских. Зимой, когда снег застывал на стеклах, «дворник», вращаемый вручную, примерзал к лобовому стеклу. Приходилось постоянно следить за дорогой через боковое окно. Так он заработал себе менингит.   
   Деда не комиссовали, а посадили на  американский Студебекер. Его радости не было границ. Просторно, светло, удобно, тепло, двигатель по мощности не сравнить. А, проходимость! Есть удобное место для инструмента, запаски, рабочей одежды, бачка с питьевой водой. 
   К машинам даже прилагались превосходные  кожаные комбинезоны на меху. Но, они, понятное дело, до простых шоферов не доходили.
   Все это дед Иван, вернувшись с войны, и рассказал своему внуку Сашку.
   После первой своей удачной кражи масла на работе прошло около десяти дней. Русский шофер совсем уже успокоился и продолжал развозить молочные продукты заказчикам, опять же не забывая присматривать  чего-нибудь для успокоения своей души.
   Однажды утром его босс герр Венжик неожиданно выразил желание ехать по маршруту с этим своим водителем.
    Вместе, так вместе, у того ничего криминального в машине не осталось. Так, что и причины для волнения не было.
   На автобане между двумя городками герр Венжик попросил остановить машину, достать большой пак сливочного масла в термоупаковке и бросить его прямо в кювет.
   Без меры удивленный шофер выполнил указание.
   Сразу же сели в машину и поехали дальше.
К концу дня, развезя всю продукцию, направились домой.
    На том самом месте, де они оставили пак с маслом, его не оказалось. Он уже был кем-то аккуратно поставлен на обочину у самого асфальта.
   По знаку своего босса, по-прежнему недоумевающий Сашок остановил машину. Вышли.
    - Вот видишь, - обратился к нему хозяин, - незнакомые люди, увидев пак, решили, что кто-то потерял и поставили так, что бы мы могли его найти. Никому здесь чужое не нужно, потому, как своего хватает. А, ты, грязная свинья, видно не можешь не украсть, хотя и плачу я тебе очень хорошо. Вот тебе расчет и уезжай. Знай, в этой стране тебя ни кто больше на работу не возьмет. В Америке двести лет назад был дикий Запад, а в вашей части Европы до сих пор существует совсем уж дикий Восток…
   Возвращаясь поездом к себе на родину, парень вспоминал, как все же хорошо ему было в проклятой Германии. Можно сказать, что даже сладко. А, сладкую жизнь парень любил.
    Еще, будучи студентом, устроился он во время летних каникул разнорабочим на кондитерскую фабрику.
   После всех формальностей мастерица привела его в цех. Проинструктировала где его рабочее место, что делать. Добавила, что можно есть только забракованную продукцию, находящуюся в ящиках на огромных стеллажах, стоящих вдоль стены. С конвейера что-либо брать запрещалось. Домой ничего самому не нести. Но, при желании можно выписать в бухгалтерии по очень низким ценам. Тут же, достав со стеллажа примятую коробку с шикарными шоколадными конфетами, сунула ему прямо в руки и предложила отведать продукцию их предприятия. Затем, лукаво улыбнувшись, ушла.
   До этого он даже представить себе не мог, что можно вот так сразу брать все, что пожелаешь. И есть сколько хочешь.
   Будучи большим сладкоежкой, он уже было навострился взяться за предложенное угощение, а заодно и пошарить по ящикам с браком, но тут прозвенел звонок на обед. Народ, шумным стадом враз куда-то понесся. Как потом выяснилось, в столовую цеха. И молодой разнорабочий, резонно рассудив, что такой разнообразнейший десерт от него ни куда не денется, пошел за ними съесть первое блюдо. А, в буфете и столовой работники прямо-таки накинулись на соленые огурцы, помидоры, соленую  рыбу, суп харчо и прочие острые продукты.
   Оказывается, вид и особенно запах сладостей вызывал у работников стойкое к ним отвращение и те просто не могли есть любую кондитерку. Удушливо-сладкий дух продукции отбивал аппетит, сильно раздражал. Вот и спасались люди только таким образом. После работы мужчины дополнительно лечились еще и своим апробированным лекарством.
   - Ага! – подумал Сашок, - Так вот, зачем мастерица сразу стала меня угощать шоколадными конфетами. Это что бы я в первый же свой рабочий день обожрался сладким браком и больше нему не прикасался. Но, ведь поработать на таком производстве и не поесть вкусных сладостей тоже нельзя. И он решил каждый день употребить не более назначенной себе нормы. Это что бы в конечном результате съесть, как можно больше. И это ему удалось. А, сколько уже вынес выпускаемой  продукции в скромной сумочке, знает только он сам. И это был его первый опыт нести с производства.
    Как-то Сашок невольно подслушал в трамвае разговор двух женщин о совсем уж оригинальном методе воровства на чулочной фабрике его родного города.
   В то далекое совковое время женские колготы были невероятной редкостью и завозились только из-за границы. Естественно, для простых советских тружениц были совершенно не доступны. Вот и ходили женщины, на стройки коммунизма в простых капроновых чулках. Не модно, не красиво и неудобно.
    Всемерно заботясь о повышении жизненного уровня народа своей станы, Коммунистическая партия и Советское правительство решило наладить производство такого необходимого предмета туалета для нижней части тела наших героических и красивых женщин.
   Как всегда, ввод таких линий происходил долго и хлопотно, но так, или иначе, колготы появились в свободной продаже. Позже выяснилось, что количество изготовленных пар этой новой продукции сильно отличалось от, количества отпущенных на прилавки магазинов. Проще говоря, часть их расхищалась прямо с самой фабрики.
   После тщетных попыток ведомственной охраны перекрыть каналы утечки этого товара, к делу подключилась работники милиции. Но, кроме того, что их супруги стали все поголовно красоваться в этих модных новинках, других положительных результатов не было. Никаких!
   Ни облавы, ни досмотры, ни обыски не смогли здесь помочь. Желая защитить честь своих мундиров, а еще в больше звезды на своих погонах, органы пошли на последнюю меру. Они провели операцию по тайному внедрению своих агентов в среду работников и работниц чулочной фабрики.
   И опять ни какого результата.
   Дошло до того, что одна такая, что бы втереться в доверие другим работающих и выведать секрет, сама стала каждый день, идя с работы, демонстративно надевать новую пару колгот. Мол, тащит с фабрики, как и все здесь.
   Наблюдая такую полную некомпетентность в этом деле, ее новые коллеги подсказали новой работнице простой и дельный, а главное многократно апробированный способ. Он заключался в том, что бы плотно свернув без упаковки несколько пар колгот вложить в обыкновенный презерватив. Затем поместить этот контейнер в место, куда его не может поместить себе мужчина. Ну, нет у него такой нычки!
    После этого можно спокойно проходить любые досмотры и обыски.
    Работали на этой фабрике и рекордсменки по количеству вынесенной за один раз похищенной продукции, были даже династии по этому делу.
   Короче, это дело закончилось тем, что воровство на предприятии уменьшилось до приемлемого в этой отрасли народного хозяйства уровня. Девушка агент получила очередное офицерское звание, ее высокое начальство большие премии, «несуны» тюремные сроки.
   И весь этот ажиотаж был лишь потому, что много лет существовало двустороннее негласное правило между советским государством и его же народом. С одной стороны - нужно платить мало, все равно ведь будут красть, с другой -  если вы нам мало платите, то мы много украдем…
   Так наша страна и люди в ней живут даже сейчас. Честно трудящихся, но поэтому бедных презирают, богатым желчно завидуют и ненавидят, успешных, соблюдающих законы бизнесменов что-то не видно. Даже громогласное утверждение первого лица страны, что его руки еще ничего не крали, вызывает дружный хохот и язвительную усмешку. Ведь каждый новый президент, оставляет свой пост в нашей все более разрушенной стране, в то время, как его личное благополучие совершенно волшебным образом неуклонно повышается. Потому так и живем в напрасной надежде на чудо, на доброго правителя, который не будет напрягать, на заграницу, которая нам поможет. А, сами и пальцем не шевельнем, что бы приблизить европейское благополучие.
   Вот тебе и загадочная русская душа, всем своим пламенным сердцем желающая всяческих улучшений, но сама, ничего делать не желающая. Наше, мол, дело сторона, от меня ничего не зависит, ничего не могу поделать. Разве только украсть чего-нибудь…