Читать сначала: http://www.proza.ru/2012/05/27/219
Часть первая. Привычка к чуду — странная привычка
Глава первая. Полчаса в безразмерном самолёте
Первые три дня после этого вечера я ходил сам не свой. Случившееся было слишком странным и необычным...
Человеческое сознание на самом деле не любит необычного. Даже при чтении ужасов, приключений или фантастики наше главное утешение — в том, что описываемые события происходят не с нами, а с кем-то другим.
Поэтому нет ничего удивительного, что примерно через неделю события этого вечера как-то потускнели в моей памяти. А через месяц...
Нет, нельзя сказать, что я забыл о встрече с четырьмя феями... Я просто перестал о ней вспоминать...
А ещё через несколько дней мне стало вообще не до этого. Меня внезапно послали в командировку.
Вообще-то в нашей работе командировки — событие абсолютно обыденное. Можно сказать, рутина. Тем более что ситуация, когда тебя могут послать, обычно зреет постепенно, - и за несколько дней обычно успеваешь морально подготовиться.
Но тут всё было несколько по-иному...
Я, конечно, видел, что командировка назревала. Но по всем раскладам поехать должен был кто-то другой. Моя фамилия, во всяком случае, был где-то пятой в списке возможных кандидатов. Поэтому, совершенно не думая о командировке, я готовился с толком провести ближайшие выходные, к которым присоединил взятый на пятницу отгул.
Но все мои планы оказались перечёркнуты самым неожиданным образом.
Номер один неожиданно был отправлен в командировку — но совсем в другой город. Номер два — получил сверхсрочное задание, от выполнения которого зависело благополучие отдела. Номер третий был срочно вызван на один из петербургских заводов. Тоже командировка, хотя и местная...
У номера четвёртого были какие-то важные дела, связанные с заочной аспирантур. К таким вещам наше начальство всегда относилось с пониманием...
Так что, номер пятый (то есть я), пожалуйста в дорогу!
Вот поэтому утро пятницы я встретил, находясь на высоте десять километров — в самолёте, летящем из Петербурга в Архангельск.
Место у меня было неплохое — у окна. Полёты так и не стали для меня рутиной, поэтому смотреть в иллюминатор на проплывающую внизу землю я очень любил.
Правда, был у этого места и минус: оно находилось в середине салона, так что обзору очень мешало крыло. Но тут уже ничего нельзя было поделать...
Окно находилось слева от меня. Справа сидел молодой парень, сразу же уткнувшийся в свой навороченный смартфон. А ещё правее (возле прохода) сидел мужчина средних лет, с непонятным для меня интересом читавший рекламные проспекты, предлагаемые авиаперевозчиком.
Я решил, что моё развлечение интереснее — и стал смотреть в окно, пытаясь связать увиденное с наизусть изученной географической картой. Ах, если бы крыло не мешало!
- Доброе утро, Владимир Юрьевич! - раздался из-за моего плеча голос, который я уже почти позабыл.
Я судорожно обернулся.
Справа от меня сидела фея пространства Элеонора. И весело (я бы даже сказал, ехидно) улыбалась.
* * *
«Она сидит на месте моего правого соседа, - сразу же закрутилось у меня в голове. - А он-то куда делся?»
Но оказалось, что я беспокоился совершенно зря. Юный владелец навороченного смартфона был на месте. Справа от Элеоноры. И мужчина, сидящий у прохода, тоже никуда не исчез.
Фея пространства, внимательно следившая за моим взглядом, осторожно тронула меня за плечо:
- Владимир Юрьевич, всё в порядке! Ну, было в вашем ряду три кресла, стало четыре! Всего-то делов...
Я судорожно кивнул. Слов у меня не было...
Интересно, а другие пассажиры заметили, что в салоне что-то изменилось?
Мои размышления на эту интересную тему прервала Элеонора:
- И чего такого интересного вы увидели справа? Посмотрите лучше налево!
И я посмотрел.
Это было что-то!
Иллюминатор, в который я смотрел несколько минут назад, стал чуть повыше и гораздо шире. В общем, он занимал практически всю стену слева от моего кресла.
И стекло, через которое я смотрел наружу, тоже не избежало улучшений. До этого оно было мутноватым — а теперь стало абсолютно прозрачным. Таким прозрачным, что казалось, что стекла нет вообще.
Но самое главное — куда-то делось крыло! То есть я, конечно, понимал, что крыло осталось на месте — иначе самолёт не продолжал бы лететь.
Но обзор оно мне больше не загораживало.
Я с восторгом уставился на открывшуюся моим глазам панораму. Вот немного сзади — Петербург. Весь как на ладони!
Сбоку от самолёта — извилистая лента Невы, текущая по загородной местности. Вот и её исток. А дальше — необозримая гладь Ладожского озера...
Я впился глазами в маленький невский островок, пытаясь с десятикилометровой высоты разглядеть знаменитую крепость Орешек.
Тут мои наблюдения были прерваны бесцеремонным возгласом:
- Владимир Юрьевич! Ну это даже как-то невежливо! Ведь даже не поздоровались!
Я с трудом оторвался от окна и вновь оказался внутри салона.
Пока я смотрел вниз, фея пространства, судя по всему, порезвилась вволю.
Оказалось, что теперь подо мной не тесное и неудобное кресло эконом-класса, а что-то невероятно красивое и удобное. Кресло бизнес-класса? Да нет — лучше! Гораздо лучше!
Сама Элеонора тоже теперь сидела на таком же замечательном кресле. Но теперь между нами находился очень симпатичный журнальный столик.
Передний ряд кресел с пассажирами оказался далеко отодвинут. А иначе как бы напротив нас с Элеонорой поместились три кресла, на которых сидели феи Луиза, Эмилия и Сандра?
Все четыре феи с весёлой улыбкой уставились на меня.
* * *
Сначала я растерялся. Но потом невероятным усилием воли взял себя в руки и попытался озвучить вопрос, беспокоящий меня больше всего.
Правда, с красноречием в этот момент у меня было очень плохо. Я еле-еле выдавил из себя «а вот...» и сделал неопределённое движение рукой, попытавшись придать ему вопросительную интонацию.
Но феи меня прекрасно поняли.
- Не беспокойтесь! - заверила меня Элеонора. - Никто вокруг ничего не замечает!
Тут как раз произошёл случай, целиком и полностью подтвердивший её слова.
К нашему ряду кресел подошла стюардесса и предложила всем выбрать напитки. Ну, если уж быть совсем точным, это к моим соседям она подошла. А вот от меня она находилась довольно далеко.
Мне очень хотелось выпить стакан томатного сока. Но, похоже, пространственная аномалия, в которой я находился, делала этот процесс невозможным.
Я хотел отказаться, молча покачав головой. Но не успел: вмешалась фея сознания Сандра.
- Не надо лишать себя того, что вам хочется! - тихо сказала она. - Спокойно заказывайте свой сок!
- Но как...? - попытался я выразить своё недоумение.
- А никак ! - отрезала она. - Легко и просто! Как всегда!
Так я и сделал.
Услышав мой выбор, стюардесса молча кивнула головой, наполнила стакан и протянула мне. При этом от меня она находилась на расстоянии нескольких метров.
Я недоумённо посмотрел на Элеонору (поскольку знал, что пространство — её сфера).
- Ну что задумались? - недовольно прокомментировала та. - Протягивайте руку и берите!
Я протянул руку, чтобы попытаться взять сок.
Какое там попытаться? Я его реально взял!
Как? Да очень просто! Моя рука вытянулась на нужную длину и ловко схватила стакан с соком!
Выглядело это ужасно. Если смотреть. Но никакого дискомфорта не чувствовалось. Так что я сразу понял, что растягивание руки — это не реальный физический эффект, а какой-то хитрый фокус.
Феи смотрели на меня с огромным интересом. Было видно, что ситуация их откровенно забавляет.
Я обиженно опустил голову и стал пить сок, который оказался на удивление вкусным.
- Я тут немного его улучшила, - пояснила фея энергии Эмилия.- Ну как, нравится?
Я молча кивнул. И — странное дело! - пока я пил этот замечательный напиток, моя обида полностью прошла.
Протянув пустой стакан стюардессе, я внимательно всмотрелся в её лицо. Действительно ли она ничего не замечает?
Но на лице девушки, взявшей стакан, я не обнаружил даже тени беспокойства. Усталость — да. Вежливость и радушие, несмотря на усталость — безусловно. Скука — немножко. Но ни малейшей капли удивления.
Что ж, тем лучше!
Я откинулся на спинку кресла, внимательно взглянул на своих собеседниц и, всеми силами стараясь скрыть своё волнение, спросил:
- Ну, сударыни, чем я обязан вашим визитом?
Фея пространства Элеонора внимательно на меня посмотрела. В её глазах я заметил удивление и даже обиду.
- Владимир Юрьевич, - сказала она тихо, - у меня такое ощущение, что вы нам не очень-то и рады. Почему?
Я стал неуклюже оправдываться, заявив, что я, напротив, рад! Очень рад! Просто растерялся...
Ведь всё это так неожиданно...
Тут неожиданно вмешалась фея сознания Сандра:
- Причём тут это: рад, не рад? Просто он нас боится...
Вокруг меня повисла неловкая тишина.
* * *
Как мне-то стало плохо — не выразить никакими словами!
Сказанное было невероятно обидно! Что, разве я могу бояться этих четырёх невероятно обаятельных девушек, которые не сделали мне ничего плохого? Да за кого они меня принимают?
Самое страшное, что из глубин подсознания рвался наружу страшный ответ: да, могу!
А как можно относиться к существам, в руках у которых силы, по сравнению с которыми ядерная энергия — детская хлопушка?
Да, до сих пор они использовали свою силу очень аккуратно. Но где гарантия, что так будет всегда?
Я вдруг почувствовал себя муравьём, рядом с которым опустился тяжёлый человеческий сапог. Пусть его хозяин — идеал доброты и воплощение осторожности! Пусть он искренне любит муравьёв и желает им только хорошего! Пусть!
Но ведь если он случайно раздавит одного-единственного муравья — он же не будет рвать на себе волосы?
От мрачных раздумий меня оторвал голос Сандры.
- Какая у вас странная фантазия! - засмеялась она. Но в голосе феи сознания я почувствовал напряжение.
Остальные три феи недоумённо посмотрели на неё. Тут Сандра сделала какое-то неуловимое движение — и на лицах лругих фей появилось осмысленное выражение.
Вот ещё и телепатия... Но я уже ничему не удивлялся...
Тут Элеонора внезапно улыбнулась:
- А что, мне даже понравилось! Такой вот забавный муравей! Двухметрового роста.
И, вмиг став серьёзной, продолжала:
- В ваших рассуждениях всего одна единственная ошибка. Но принципиальная. Вы думаете, что отношение к безопасности, практикуемое людьми, - единственно возможное! А на самом деле ваша цивилизация в этом плане удивительно легкомысленная. Я вообще не понимаю, как вы сумели достигнуть теперешнего уровня развития. Ведь много раз могли себя уничтожить!
- Везунчики! - вот кто вы такие! - вмешалась Луиза. - Легкомысленные везунчики!
- В общем, - подвела итог Эмилия, - сев в этот самолёт, вы рисковали гораздо больше, чем рискуете, находясь рядом с нами. Что бы мы при этом не вытворяли!
Самое интересно, что с каждой секундой этого странного разговора напряжение, буквально разлитое в воздухе, постепенно спадало. В общем, я почувствовал, что снова готов к нормальному общению.
А обида? Она, конечно, осталась. Но глубоко... На самом дне моего сознания...
Ну да мало ли чего там, на этом самом дне? И не такое мне говорили!
В общем, я выбросил из головы лишние для данной ситуации мысли и вопросительно посмотрел на своих собеседниц. Мол, чего они ещё интересного придумают?
Ожидание меня не разочаровало. Цирк продолжался.
* * *
Фея энергии Эмилия как-то очень внимательно посмотрела на иллюминатор и предложила мне ещё раз взглянуть в окно. Произнеся при этом загадочную фразу «теперь стекло будет мешать гораздо меньше»!
Ну что ж, в окно посмотреть я всегда готов! Тем более что с ним произошла очередная трансформация.
Благодаря Элеоноре стекло выгнулось наружу и превратилось в нечто вроде прозрачной полусферы. Внутрь этой полусферы можно было спокойно просунуть голову.
Вот это была панорама! Можно было, например, посмотреть вертикально вниз. Можно было глянуть назад и вперёд вдоль фюзеляжа самолёта. Можно было даже бросить взгляд вертикально вверх — на небо мрачновато-синего цвета.
Самое интересное — чем я больше вытягивал шею, тем больше выгибался наружу стеклянный пузырь.
Движимый вполне понятным любопытством, я вытянул шею, как только мог.
И тут произошло такое!
В общем, по сравнению с очередным фокусом Эмилии и Элеоноры всё случившееся до этого выглядело детскими шуточками.
Моя голова прошла сквозь стекло и оказалась снаружи!
Если бы всё ограничилось этим, я бы не писал эти строки. Потому что за бортом самолёта были условия, несовместимые с жизнью: совершенно немыслимый мороз и ветер, по сравнению с которым ураган, - детский пустяк!
Но я ничего подобного не чувствовал!
Смертоносного мороза не было — так, лёгкая прохлада. И ветра я не чувствовал — разве что лёгкий сквознячок!
Но зато как хорошо было видно! И внизу, и по бокам!
Немного мешал фюзеляж самолёта, который был совсем рядом. А вот крыло совсем не мешало: оно по-прежнему было невидимым...
Я ещё больше вытянул шею. Не потому, что мне было плохо видно, - а так, чисто инстинктивно.
Фюзеляж прыгнул примерно на три метра назад.
Вместе с тем я продолжал чувствовать, что сижу в кресле, находящемся в салоне самолёта. Значит, сейчас у меня длинная-предлинная шея. Три метра — как раз, как у жирафа! Б-р-р!
Я понимал, что увидеть собственную удлинённую шею — зрелище не для слабонервных. Тем не менее, мной овладело какое-то непонятное любопытство. Я стал вертеть головой самым невероятным образом, пытаясь заглянуть назад.
Тщетно! Собственной шеи я не видел!
Как теперь я понимаю, это всё было не случайно. Просто предусмотрительная Элеонора уберегла мои нервы от не в меру экстремального зрелища.
В конце концов я понял, что назад мне не посмотреть. А что, если попытаться вытянуть шею ещё дальше?
Так я и сделал.
Вы, конечно, думаете, что в сложившейся ситуации меня было трудно чем-то удивить или поразить. Но, тем не менее, в следующий миг я был буквально потрясён. Потому что необычность ситуации перешла на совершенно другой уровень...
Самолёт вдруг исчез. Я оказался висящим в пустоте.
Я? Скорее, моё сознание.
Ну, с туловищем, руками, ногами всё понятно... Они находятся в самолёте. Который, конечно, не исчез, а просто стал невидимым.
Шея не видна — но уже озвученной причине...
Но свой нос я тоже не видел! Даже смутно...
И тут мне в голову заползла безумная мысль: а вдруг я вообще умер? Или умираю? Сидел в самолёте, задремал, во сне случился инфаркт, - а умирающее сознание решило развлечь меня в последние секунды жизни!
Вдруг ура-балбески, появившиеся в самолёте, - это предсмертный бред? Такое, я читал, часто бывает...
А то, что встреча с четырьмя феями явно не укладывалась в несколько мгновений, тоже меня не удивило. Для спящего человека время часто растягивается. Для того, кто находится без сознания, этот эффект может быть ещё больше. Что уж тут говорить о последних секундах жизни? За это время может несколько лет субъективного времени пролететь, не то что двадцать минут!
А первая встреча с ура-балбесками — ведь она-то была в реальности!
А если нет? Может быть, память об этой встрече, - тоже порождение предсмертного бреда?
В то время, как я размышлял на эти грустные темы, мой взгляд равнодушно скользил по раскинувшейся внизу панораме. Умом я понимал: всё, что я сейчас вижу, - невероятно, потрясающе, феерически красиво!
Только сейчас это не имело ровно никакого значения...
* * *
Вдруг у меня в голове раздался голос Сандры:
- Владимир Юрьевич, вы что, совсем ошалели? Выбросьте из головы дурацкие мысли! Ничего страшного в вами не происходит! Эти мгновения — отнюдь не последние в вашей жизни! Вы спокойно сидите в салоне самолёта — и даже сознания не потеряли!
По логике вещей услышанное не имело ровно никакого значения. Если происходящее в салоне самолёта мне вполне могло привидеться, то голос Сандры с таким же успехом мог бы почудиться.
Но не всегда нами управляет логика. Ведь события в самолёте уже стали воспоминаниями. А голос в голове — вот он, звучал ещё мгновение назад!
Нельзя сказать, чтобы я совершенно успокоился, - но безумная надежда на то, что ничего страшного не произошло, вдруг зажглась в моём сердце.
И тут в голове снова возник голос феи сознания:
- Да уймитесь вы, в конце концов! Всё в порядке! Никакие мы не галлюцинации! Лучше посмотрите вокруг — вам ведь представился такой шанс!
В её голосе звучала прямо-таки железная убедительность!
И случилось маленькое чудо: моё сознание с лёгкостью сбросило пелену панических мыслей.
В следующее мгновение я впился глазами в раскинувшийся передо мной сказочный вид...
Много раз после этого я пытался изложить мои тогдашние впечатления. Несколько раз пробовал. Бесполезно...
Любой текст оказывался слишком бледным и невыразительным. И лишь в очень малой степени отражал те немыслимо яркие впечатления, которые я тогда получил.
А потом я прекратил эти попытки. И решил, что даже бледная тень лучше, чем ничего.
Конец этой главы — и есть эта бледная тень. Но тут уж я бессилен. Увы!
С чего начать? Ну, во первых, моему взгляду ничего не мешало. Самолёт существовал — но я его не видел.
Нет, не совсем так. Когда я поворачивался боком к самолёту и начинал о нём усиленно думать, на границе моего зрения появлялся его бледный силуэт. Который, естественно, мне ни капельки не мешал, потому что смотрел я совсем в другую сторону.
Откуда я знал, где именно находится самолёт? Откуда-то знал... Сам понять не могу...
Самое интересное, что не мешали и облака. Лёгким усилием воли я делал их полупрозрачными. Чуть более сильным усилием — абсолютно прозрачными!
Откуда-то у меня была железная уверенность, что, если бы сейчас была ночь, то и она бы мне особенно не помешала.
Посмотреть я мог в любую сторону: и вниз, и по бокам, и вверх! Последнее было особенно интересно, потому что с пассажирского места самолёта вверх никак не посмотришь!
Вид неба меня поразил. Оно было густо-синего цвета — и притом гораздо темнее, чем то, что я привык видеть. Выглядело это очень тревожно. Почему — я так и не мог понял...
И несмотря на на что, небо было прекрасно. Странной, необычной, пугающей красотой...
Вид во все другие стороны тоже был необычен...
Сначала я посмотрел прямо вниз. Место было для меня незнакомое (самолёт находился где-то на полпути между Петербургом и Архангельском).
Правда, было очень высоко. Все объекты на поверхности земли были очень мелкими. Я что-то видел — но не очень хорошо понимал, что именно.
Я всмотрелся, пытаясь понять, что именно я вижу. И тут произошло очередное чудо.
Поверхность земли стала как бы гораздо ближе. Настолько, что я сразу же понял, что передо мной находится: небольшой посёлок, а рядом поля. Возле полей — лесная опушка.
Да, теперь всё было видно гораздо лучше!
Но тут возникла достаточно предсказуемая проблема...
Самолёт летел слишком быстро — и я просто не успевал всё рассмотреть...
Чисто машинально я сделал лёгкое усилие, чтобы замедлить эту немыслимую скорость.
И вдруг... Земля подо мной стала передвигаться буквально с черепашьей скоростью. Теперь времени на то, чтобы всё рассмотреть, было более чем достаточно.
И я стал смотреть...
Посёлок и поля кончились. Теперь внизу был лес — и довольно глухой.
Казалось бы, довольно скучное зрелище? Ничего подобного!
Даже в глухом лесу были маленькие озёра, поляны, ручейки, болота. Иногда попадались просеки и лесные дороги... А иногда просто лес рос менее редко — и можно посмотреть, что находится между деревьями.
Где-то минут двадцать я смотрел вниз, не отрываясь.
Кто-то может спросить: и на что там смотреть? Унылая картина, унылые подробности...
Но я родился в Петербурге. Поэтому северные леса затрагивают какие-то особо тонкие струны моей души. И смотреть я на них готов очень долго.
Но всему приходит конец. Где-то минут через сорок смотреть вниз мне надоело — и я решил оглядеться по сторонам.
В первую очередь я решил прикинуть, какую часть земной поверхности я вижу перед собой.
Высота среднего человека — меньше двух метров. И то он видит на четыре километра вокруг себя.
А самолёт летит на высоте десять километров. На сколько же километров видно c него?
Я попытался прикинуть это в уме. Так... Диаметр Земли — двенадцать тысяч километров. Даже чуть побольше. Проводим перпендикуляр к поверхности, отсчитываем десять километров вверх... Из получившейся точки проводим касательную к поверхности Земли. Насколько далеко она будет находиться от исходной точки?
Я попытался вычислить — и запутался. Говоря честно, вычисления «в уме» никогда не были моей сильной стороной. В конце концов я оставил бесполезные попытки — и просто стал смотреть по сторонам.
С ориентированием на местности у меня проблем не было. Я знал, что в первом приближении самолёт летит на северо-восток. Реальное направление движения было хорошо видно — детали земной поверхности «ползли» в обратную сторону.
Сначала я посмотрел вперёд, надеясь увидеть цель нашего полёта - Архангельск, расположившийся в дельте Северной Двины.
Но никакого Архангельска я не увидел — судя по всему, мы были от него ещё далеко.
Зато я увидел вдали Белое море. Оно, правда, было не прямо по ходу нашего движения, а существенно левее.
Так, с этим понятно... А что сейчас можно увидеть сзади? На юго-западе?
Я «повернулся» на сто восемьдесят градусов и обомлел!
Передо мной было Онежское озеро. Сколько раз я видел его на картах... Поэтому сразу и узнал.
Но сейчас оно выглядело совершенно потрясающе...
Во-первых, озеро было большое. Очень большое. И справа, и слева его края уходили за границу моего зрения.
Во-вторых, сильно вытянуто поперёк направления моего взгляда. Настолько сильно, что противоположный берег, казалось, находится совсем недалеко. Ну это-то как раз понятно — я ведь смотрел на эту часть земной поверхности сбоку.
В-третьих, очертания озера были сильно искажены. Например, длинный и узкий залив в северной части озера казался непропорционально большим, потому что был ко мне ближе всего. Я даже мог разглядеть город, которым он заканчивался (даже название вспомнил - Медвежьегорск).
Большую часть суши занимала суровая северная тайга, придающая общей картине строгий и торжественный колорит.
Ещё дальше, где-то у самого горизонта, я обнаружил Ладожское Озеро. Но оно выглядело не так эффектно, потому что было гораздо дальше.
А вот Петербурга я не увидел — как ни всматривался. Значит, мы отлетели от него достаточно далеко.
И опять мой взгляд приковало к себе исполинское Онего. Озеро было невероятно, неправдоподобно, немыслимо прекрасно!
* * *
Ну вот, перечитал написанное ещё раз. Сухое описание увиденного, кое-где разбавленное пафосными словами.
Ну не передать мне мои впечатления! Никак не передать!
Как описать воздушный океан десятикилометровой глубины, раскинувшийся у моих ног? Абсолютно прозрачный — и в то же время пронизанный солнечными лучами?
Как описать водную гладь, которую глаз не в состоянии охватить целиком? И в которой отражается небо, создавая безумную иллюзию, что бездонная глубина — не только вверху, но и внизу!
Как описать горизонт, теряющийся где-то в бесконечности?
И дело вовсе не в том, что я забыл впечатления того чудесного вечера. Нет, я до сих пор помню всё — вплоть до мельчайших деталей. Помню — а по-настоящему рассказать об этом не могу...
Как обидно!
Но эта горечь немоты пришла ко мне позже — когда встреча с феями закончилась. В те минуты, когда моё сознание парило в воздушном океане, я ни о чём подобном не думал. Просто смотрел вокруг себя широко открытыми глазами.
Время летело незаметно. Секунды складывались в минуты, а минуты — в часы. Но мне не было ни капельки скучно.
Я смотрел то в одну сторону, то в другую. Ладожское озеро постепенно уплыло за горизонт. Онежское озеро тоже удалилось и теперь казалось гораздо меньше. А вот Белое море, наоборот, приблизилось. Теперь оно состояло как бы из двух частей — ближней (находящейся слева), и дальней (расположенной чуть справа). Правая часть немного заходила за левую. Но они не соприкасались - между ними была полоска суши. Да, всё правильно, - тут как раз должен быть полуостров...
Вот и Архангельск показался. Где-то на самом горизонте...
В общем, я не скучал. И хотя время пролетало вроде бы незаметно, «внутренние часы» подсказывали мне, что прошло часа четыре, не меньше.
Стоп! Какие четыре часа? Весь полёт от Петербурга до Архангельска длится чуть больше часа, а мы всё ещё находились в полёте!
А с другой стороны, чего я удивляюсь? Наверняка фея времени Луиза поработала...
Неожиданно я понял, что на сегодня достаточно. У меня наступило «насыщение» - и умственное, и эмоциональное. В общем, пора было возвращаться в салон самолёта. Но как?
Впрочем, проблема оказалась надуманной. Как только я принял решение вернуться, какая-то невидимая сила втянула меня внутрь самолёта.
Я обнаружил, что опять сижу в кресле самолёта. Полёт продолжался.
Рядом по-прежнему сидели ура-балбески и внимательно на меня смотрели.
- Ну и как? - с интересом спросила Элеонора.
- А то не знаете? - пожал я плечами. - Неужели трудно понять, что я потрясён!
- Ну вот и замечательно! - вмешалась Сандра. - Надеюсь, впечатления не оказались чересчур экстремальными?
- Да нет, всё нормально! Уровень необычности вполне приемлемый!
- Прекрасно! - улыбнулась фея времени Луиза. - Тогда до встречи! До скорой встречи!
В тот же миг я обнаружил, что никаких фей рядом со мною нет. А ещё через пару секунд из салона исчезло всё «лишнее», что они соорудили. Включая дополнительные объёмы пространства.
Я взглянул в окно. Маленький иллюминатор, мутное стекло, крыло, закрывающее почти весь обзор. Невероятное убожество!
«Какой кошмар! - мысленно воскликнул я. - Теперь я больше никогда не смогу смотреть в окно самолёта! По крайней мере, получать от этого удовольствие!»
А через секунду у меня в голове серебряным колокольчиком прозвучал смех Сандры.
И я понял, что не всё так страшно. По большому счёту я получил сегодня гораздо больше, чем потерял. А цена? Она вполне приемлемая...
Даром-то ведь ничего не даётся...
Но в окно смотреть я всё равно не мог. Пришлось повернуться в противоположную сторону.
Парень на среднем кресле сидел довольный как кот, только что наевшийся сметаны. Судя по всему, то, над чем он так упорно бился, всё-таки получилось!
Мужчина у прохода положил на место свой журнал и мечтательно уставился в пространство. Нетрудно было догадаться, что в Архангельске его ждёт какая-то приятная встреча.
Я решил, что это хороший знак. О чём бы мне тоже таком хорошем подумать?
И я неожиданно понял, что самое приятное, что ждёт меня в ближайшее время — очередная встреча с ура-балбесками.
Я вздохнул - и вернулся в мыслях к предстоящей командировке.
Через полчаса я уже ехал на такси из аэропорта Талаги в сторону Архангельска.
Сказка закончилась. Вновь начались трудовые будни.