Предыдущая страница: http://www.proza.ru/2014/08/01/1130
Течение Оби подхватило челн и понесло на Север.
Стояла на редкость безветренная погода. Частые полосы и облака тумана, которые накрывают русло реки в осенний период, проплывали, цепляясь за береговые кусты, сопровождая связанного в лодке Расстригу.
Изредка плескалась рыба, пролетали с криком чайки. А молодой стрелец, которого напоили маковым отваром – кокнаром, мирно похрапывал, не обращая внимания на периодические пинки связанного товарища.
С каждой минутой челн уносило все дальше и дальше от Избы Сотниковой.
Архип правильно рассчитал, напоив дурманом молодого стрельца. Когда он после наркотического сна проснется и развяжет Расстригу, то подняться обратно против течения станет практически невозможно.
Постепенно, под плеск волны о борта лодки, связанный Расстрига задремал.
– Слушай, Расстрига, и запоминай, – услышал он старческий голос.
Перед ним на лавке сидел седой волхв.
– Ты кто?
– Я князь Гостомысл, дед Рюрика, пришел к тебе во сне для того, чтоб наставить на путь, по которому ты должен идти. Ты, Расстрига, и так уже чуть было с него не свернул, позарившись на серебро и злато Ермака.
На Руси назревает смута. А ты один можешь указать в лицо того, который наречет себя царевичем Дмитрием. Вот и опознаешь его принародно. Этим поднимешь спящий народ, силы супротив поляков и самозванцев. В шапке Кашиги под подкладом карта, на ней дорога, как пройти на Русь через Обдоры и Печеры.
– А далее чего делать? – поинтересовался Гришка.
– Далее без тебя разберутся. Уходи обратно в Сибирь. Такие шельмы, как ты, раз в три века нарождаются, твою судьбу я не смогу изменить.
Старец растворился в тумане. Зато заворочался, просыпаясь, молодой стрелец.
– Вставай, пес! Развязывай меня скорее! – заорал на молодого товарища Расстрига.
Макарка чуть посидел, приходя в себя и оглядывая водную гладь вокруг, и вновь стал заваливаться на бок.
Но, получив очередной пинок от Расстриги, кинулся развязывать узлы. Освободившись от пут, стрелец принялся обшаривать кафтаны у убитых.
– Чаго уставился? Хватай за ноги да за борт! Пока ты дрых, я ужо с ними наговорился.
Освободив челн от мертвых попутчиков, путники взялись за весла, чтоб как можно дальше отгрести от этого страшного места.
***
– А вы пошто не пожелали с Расстригой далее идти? – осматривая трех стрельцов, поинтересовался Архип у оставшихся.
– Мы возвернуться решили. У слияния Оби с Иртышом казаки осели, крепостешку срубили, городишко в трехдневном бою взяли у князя Самары. Туды и пойдем. Пока Кашига нами верховодил, боялись мы его гнева, вот и слушались. Теперича мы люди вольные, – пояснил рябой стрелец с огромной шишкой на лбу от удара серебряным шаром Никиты.
– Знаю это место. Давно хочу посетить его. Торговля там добрая, и ехать немного. По первому ледку и тронемся. А пока рыбу заготовим да шишку набьем. Не с пустыми же руками в Самарово ехать. Ну а коли шалить тут станете али зло какое задумаете, то я быстро вас по течению пущу налимов кормить, – поднеся огромный кулак к носу рябого, пригрозил Архип.
***
Кучум-хан совсем замаялся с глазами. Он практически уже ничего не видел. Писал Кучум письмо русскому царю с просьбой прислать снадобье от слепоты да отдать Маметкула.
Воеводу ему не отдали, а снадобья царь Федор выслал, но алчные воеводы не отдали его бесплатно и потребовали выкуп.
Продав последних лошадей, Кучум все же собрал требуемую сумму.
Оставшись практически один на один со своей старостью и болезнями, бывший хан Сибири жалел об измене, непокорности и себялюбии. Ведь на правах вассала русского царя он бы мог быть ханом Сибири до глубокой старости. Но время назад не повернуть, а за свои поступки и дела приходилось расплачиваться.
И где бы ни ступала нога хана, вослед через некоторое время ложился отпечаток сапога Ибрагима. Слуги Кучума произвели попытку угона коней у астраханских татар, чем вызвали гнев и негодование местных вождей. Оставались только ногайские кочевые племена, которые пока предоставляли хану ночлег и дастархан.
Сейдяк же послал в Московию посольство и клятвенно заверил, что не пойдет супротив воли великого князя и будет слугой и подданным его навеки.
Посольство не поспело, царь скончался, и России стало не до Сибири.
Но дары хана приняли и обменялись грамотами с уже новым государем – Борисом Годуновым.
***
Расстрига оглядел вещи и снаряжение. Кузнец оказался человеком слова.
Он бросил в лодку две пищали. К ним были даны заряды по десять выстрелов на каждый ствол, половина из которых была из свинцовой сечки, а вторая часть – картечинами. В торбе стопкой лежали испеченные лепешки, курт и сушеная оленина. В другом мешке была связка вяленого чебака. Архип положил в челнок еще топорик и один охотничий лук со стрелами.
Разглядев карту, Расстрига понял, что на ней обозначены все стойбища, по которым придется идти путникам до Руси. Вначале по реке на Север, позже до народов Коми на восток. Челнок был добрый, и стрельцы вполне его могли поменять у вогуличей на оленью упряжку после того, как река покроется ледовым одеялом.
Утром, проснувшись, стрельцы увидели в вышине стаи гусей, летящих на юг.
– На Обдорах снег выпал. Гляди, как птица прет, стая за стаей, – поднимая воротник, уверенно заявил Расстрига.
– Надо бы малицы и кисы выменять, в драном кафтане далеко не уйдешь, – кивая на берег, согласился Макарка.
Григорий достал карту и, оглядевшись, приказал:
– Выгребай к левому берегу, к вечеру стойбище Шурушкары Ваша будет. Там дождемся морозов и двинем далее на оленях. Перейдем камень и уже с той стороны попадем на Каму.
– А не заплутаем, Расстрига?
– Все дороги ведут в Рим, – назидательно произнес бывший монах и добавил, улыбаясь: – А все реки за камнем – к Волге-матушке.
продолжение: http://www.proza.ru/2014/08/17/292