Поездка в Санкт-Петербург. Часть 4

Ольга Косарева
«Старые родственники».

   Опишу встречи с давно знакомыми и любимыми: двоюродными братьями, двоюродной сестрой, троюродной сестрой. Два близнеца – брат и сестра, Игорь Платонов-Сухачев и Люся Баскова, которую все раньше звали Ляля, Ляленька. Детские воспоминания о Люсе смутные. Знаю только, что вместе мы семьями ездили отдыхать в Адлер. Более четкие воспоминания относятся к молодости. Мне было двадцать лет (Люсе – тридцать), когда мамин брат Ефим пригласил нас с Люсей приехать в Хабаровск. Неделя в поезде: густые леса, пламенеющие дикими тюльпанами поляны, черная голь гигантских пожарищ, незабываемые картины бескрайнего свинцового Байкала под тяжелыми кучевыми облаками. И радостные дни в семье Ефима. Яркая картинка: солнце, песок, теплая вода Амура. Люся играет в волейбол в компании молодых людей. Я любуюсь ее статью, задором, непокорно разлетающимися кудрявыми волосами. Помню встречи в Ленинграде, когда она уже была замужем за Аркадием. Аркадий все затягивал меня в укромные уголки, чтобы показать запретные журналы, а Ляля нашептывала: «Ты посмотри, куда он прячет бутылку». Потом Аркадий умер, Люся осталась с двумя маленькими детьми, очень бедствовала. Однажды я заехала в гости к Игорю, туда же приехала и Ляля. До сих пор перед глазами ее растянутая вязаная кофта и трикотажная юбка, заштопанная во множестве мест. Дети выросли, стали работать, финансовое положение резко улучшилось. Но Люся осталась Люсей – бесконечная доброта, естественность, открытость, полное отсутствие внимания к собственной внешности. Она – Люся! И этим все сказано.

   Едем с Леночкой к Люсе в Белоостров. Она уже плохо видит, ноги болят, но доковыляла до дальнего магазина, чтобы приготовить нам обед, хотя знает, что мы и так все привезем. Объятия, поцелуи. В одном доме живет она, в другом доме семья старшего сына Димы. Пошли в «другой» дом. Жена Димы Лиза встретила нас очень приветливо. Четырехлетний Саша, только что вернувшийся с футбольной тренировки, «ходуном ходит»: ловко лазает по спортивным снарядам, выкидывает всевозможные антраша, говорит без умолку, от похвал и восторгов разгорается все жарче. Четырнадцатилетняя Юля, стройная длинноногая красавица, возится с братом, присматривает за ним. На полу сидит старшая дочь Димы и Лизы, их боль и страдание – семнадцатилетняя Света, раскинув в сторону неразвитые ножки (следствие родовой травмы). Ласково кличет меня «тетей Олей», доверчиво держится за руку, рассказывает о любимых курицах – за домом небольшой курятник, где проживают Петр Федорович, Таня, Карамелька, Рябушка и другие дамы куриного гарема. Таня (курица) настолько ручная, что встает рядом и ждет, когда ее начнут гладить.
  Лиза вынесла на улицу кресло, Света сама спустилась с крыльца (руки у нее очень сильные). Ее усадили в кресло, укутали, мы расселись рядышком, и Лиза устроила «фото-сессию»: вместе, раздельно, так и этак. Позже приехал Дима. Моя Лена двух братьев – Диму и Вову – называет «гренадерами» за их высокий рост и стать. Вову я никогда не видела (повод для еще одной поездки в Питер), а Дима действительно высокий, статный, красивый мужчина с Люсиными голубыми глазами. Пока Лена с Димой разговаривали о чем-то своем, устроившись на качелях, Люсенька жаловалась на нелегкие отношения в семье Димы (все это очень тяжело и обсуждению не подлежит). Расставались, как всегда, с повлажневшими глазами.

                ***

  Правда первый, к кому мы нагрянули в гости, был Игорь. С Игорем я не встречалась тысячу лет. Он по полгода проводил в своем доме под Псковом, охотился, рыбачил, разводил пчел. Сейчас дом продан, и брат вполне доступен  для общения не только по скайпу. Едем на дачу под Кировском. Чудесный домик, прелестный цветник, замечательные хозяева. Здесь, в отличие от шумной жизни Белоострова, отношения ровные, двенадцатилетний внук Руслан рассудителен и спокоен. Игорь – ох, какой он был когда-то красавец! – приманка для женщин. Помню, когда тете Тане говорили о сыновних похождениях, она отвечала – он у меня с детства ласковый. Теперешний Игорь ходит с палочкой – болят ноги. Таня, его жена, конечно, постарела, но все так же красива, и голос у нее незабываемый – гортанный, низкий. Мы, гости и хозяева, все делаем неспешно, «с чувством, толком, расстановкой»: гуляем по участку, долго беседуем за столом, долго путешествуем по окрестностям (без Игоря – его ноги не пускают). Игорь, в прошлом кораблестроитель, показывает коллекцию наградных значков с изображением кораблей и яхт, которые они делали («вот это – яхта Брежнева, это – яхта Горбачева»…).

    Застольная беседа, помимо спонтанно рождавшихся тем, часто и надолго сворачивала на интересующие меня воспоминания. Я темпераментно, размахивая ручонками, начинаю рассказ о каком-нибудь событии из прошлого. Игорь, выслушав, наклоняется вперед, сдержанный и неумолимый, и говорит: «Все это выдумки!» и излагает свою версию. Я: «Ты жил у нас в Косулино, не ходил в школу, прятался в сарае от папы, а бабушка тайком носила тебе еду и писала за тебя сочинения». Игорь: «Никогда я не прятался по сараям и никогда школу не пропускал. Просто мне нравилось ночевать в сарае в спальнике, накрывшись медвежьей шкурой». Я: «Оля Зуева рассказывала о том, как мы ехали в поле и…» (излагаю Олину версию поездки в поле) . Игорь: «Выдумки! С нами не было тети Лизы, Андрея и тебя. А в Челябинске дело было так. Мы остановились у рынка. Дядя Витя, рабочие партии и шофер Иван Иванович пошли на рынок. Мне тоже надоело сидеть, и я пошел их искать. В нашей машине лежали спальники, палатки, поэтому я был босой, волосы от дорожной пыли торчали во все стороны, на мне был коричневый спортивный костюм с начесом, футболка с пуговичками, штаны на коленках растянулись и висели. Никого на рынке не нашел и пошел к выходу. Передо мной шла компания парней. У входа меня кто-то крепко схватил за руку. Потом милиционеры схватили группу парней, которые шли впереди меня. Из-за угла тут же вывернул воронок. Парней затолкали в машину. Меня тоже стали заталкивать. Я раскорячился, уперся руками и ногами в дверной проем. Ольга это увидела, побежала на рынок, нашла там Ивана Ивановича, а он ростом где-то метр с кепкой. Иван Иванович подбежал к машине, его схватили и тоже стали заталкивать в воронок. Тут появились рабочие и дядя Витя. Меня тащили за руки (милиционеры) и за ноги (рабочие) в разные стороны. Дядя Витя заломил одному милиционеру руку. На наше счастье в воронке забузили парни. Милиционеры отвлеклись, и мы благополучно сели в нашу машину и уехали».

   Был  рассказ о том, как папа устроил Игоря на работу в партию: « В Салехарде меня с одним рабочим оставили на аэродроме дожидаться самолета, который должен был перевезти продукты партии. Их-то мы и охраняли. Просидели на аэродроме, ожидая прилета самолета, неделю. Второй парень был постарше и очень добросовестным. Нам тогда должны были платить 10 руб. 50 коп. полярных в день. Вот он и рассчитал, что на эту сумму и будем проедать «партийные запасы». Тушенка выходила дороже, чем сухари и сгущенка. Мы достали трехлитровую банку сгущенки и ели ее с сухарями всю неделю. Я потом года три на сгущенку смотреть не мог. Потом  самолет прилетел, забрал все запасы и улетел».

  Еще один рассказ: «Было начало сентября. Меня из партии на самолете отправили в Салехард. Один рабочий сказал: оставь мне свой спальник. Я и оставил. А в Салехарде пришлось долго пробыть из-за шторма на Оби. Я легко одет, замерз. Мне раздобыли пожарную асбестовую куртку, которая была как железная и холодная, дали раскладушку – голую, без спальника. Как я выжил! Потом, на катере плыли до Лабытнангов, ветер, волны. Я забился на носу под бортики, скрючился там в этой куртке. Приехал в Ленинград – там жара, все ходят в футболках. А в Лабытнангах уже 15 сентября выпал снег».

  Прогулка по окрестному ландшафту дачи Платоновых- Сухачевых выглядела так: Лена с Таней шествуют сзади, негромко беседуя, мы с Русланом то идем под ручку, то скачем, то бегаем, занимаясь всякими делами и рассуждениями. Всегда, вспоминая свое общение с детьми, поражаюсь собственной, – как бы это сказать? – «психологической неадекватности», что ли? – т.е., проще, легкому умопомешательству. Например, обожаемому внуку пою песни, в которых вместо слов распеваю всякую абракадабру типа «трали-вали», «трили-били». Сын строго говорит: «Мама! ты что, в неандертальца превратилась? И Максима таким же хочешь сделать?» «Ничего не могу с собой поделать»  – отвечаю. Потом одна телепередача мне популярно объяснила, что это не сумасшествие, а довольно распространенное явление, когда взрослые переходят на язык, близкий языку  младенца, чтобы, вроде как, быть понятыми.

   Почти тоже самое случилось и на этот раз. Руслан задает мне вопрос: «Что сначала было – курица или яйцо?», т.е. парень настроен на серьезный философский диспут. Я глубокомысленно: «Сначала был птеродактиль, который снес яйцо. Оно ему не понравилось, он яйцо съел, расстроился, превратился, бедный, в курицу, она-то и снесла новое яйцо. Логично?– Логично!» Мой ответный вопрос: «Что сначала было – коготь динозавра или сам динозавр?» Затем следует совместное исследование, завершающееся возгласом: «Логично? – Логично!» И так до бесконечности. (Это я-то, преподаватель гармонии, любитель познавательных книг, ярый сторонник глубокого и всестороннего образования! – нет слов!..) По ходу мы собирали между пальцами метелочки костерка и разбирали, что у нас получилось: петух, курица, цыпленок или вообще какая-то гусеница. Затем перешли к еще более интересному развлечению: сдергивали ладонями с диких люпинов грозди цветов и обсыпали друг друга, увертываясь от разноцветного дождя.

                ***

   Теперь расскажу о двух своих двоюродных братьях Алексее и Викторе Бельтеневых. Леша – старший, Витя, соответственно, младший. Я хорошо помню их маленькими хабаровчанами. Витька – вредный, Леша – покладистый и очень спокойный. Заинтересовался Леша замками на моем чемодане, пыхтит, пытается открыть. Подходит младшенький, бесцеремонно отпихивает братца в сторону, завладевает и замочками, и местом действия. Если родители ему запрещают катать грузовичок, чтобы не тревожить нижних соседей, то, будьте спокойны, Витя начнет с грохотом возить машину по полу.

   Сейчас это взрослые мужчины, перевалившие полувековой рубеж. Витя встретил меня у себя дома, приготовив вкуснейшую рыбу и салаты. Вечер мы проговорили, не замечая времени. Витя закончил Ленинградский горный институт, работает в Северной геологической экспедиции, занимающейся проблемами мирового океана. Каждое лето на несколько месяцев он уплывает в Атлантику. В этом году экспедиция не состоялась, что дало мне возможность увидеться с братиком. Вспоминал о том, как приезжал к нам в Уфу и работал с моим мужем в партии Серавкина: «Серавкин мне сказал: если бы ты не был родственником Саши, выгнал бы тебя к чертовой матери». Улыбается барственно, мол, да… был когда-то шалопаем. А сейчас! Работает столь продуктивно, что получил медаль и государственную премию «за создание фундаментальной основы исследования океанского гидротермального рудообразования, открытие рудных объектов в Международном районе океана и получение исключительного права на разведку с целью расширения минерально-сырьевого потенциала и укрепления геополитического статуса Российской Федерации» (за подписью Медведева). Показывает видеофильм: волны, корабль, палуба, работа: «Вон я, видишь? Работаю по черному».

  С Лешей мы встретились в кафе (постеснялся, что ли, своей холостяцкой берлоги). Встретили мы его с Леночкой у метро, повозили немного по улицам – трудно найти свободное место для машины  в центре Питера, да еще у кафе. Нашли. Уютно посидели, попили кофейку с пирожными, поговорили. «Поговорили» –  то есть мы с Леной поговорили, а Леша, немногословный и улыбчивый, вставлял реплики, часто заменяя их емким «Ну-у», смеялся над нашими шутками. Мы уже от Вити знали, что дом, в котором живет Леша, готовится к сносу. Это, в принципе, не так уж и страшно – квартиру же дадут в каком-нибудь окраинном районе. Но для Леши это проблема пока неразрешимая. Все дело в том, что Алексей с давних времен так пристрастился к рыбалке, что жить без нее не может, проживать желает только у «Финбана», т.е. у Финского вокзала, чтобы по выходным уезжать на Ладогу. Сейчас он владеет бывшей дворницкой, полуподвальным жильем, но!– рядом с Финбаном. И безуспешно пытается предложенную где-то в районе Пулково квартиру поменять на другую около Финбана. Другой вариант его никак не устраивает. Никак! Финбан – единственное место на земле, где согласен проживать Алексей Бельтенев, бывший биолог, сотрудник биологического факультета университета, аспирант, в настоящее время работающий трубочистом, все свободное время отдающий рыбалке и злющему коту, которого он на поводке прогуливает в парке (потому, что коту это нравится).

                ***

   Последний визит. Троюродная сестра Ирочка Калинина (в девичестве Куприянова) живет на Финляндском проспекте. Горделивый Питер любит называть проспектами даже неширокие улочки, но Финляндский проспект побил все мировые рекорды – он состоит из одного жилого дома, который мы с трудом отыскали, исколесив большой кусок Выборгской стороны. Дом знатный и с виду, и изнутри: он населен композиторами и всякими другими знаменитостями. Нельзя назвать знаменитостями Иру, археолога, сотрудника Эрмитажа, и ее мужа Виталия, историка, тоже сотрудника Эрмитажа (в отличие от отца Ирочки дяди Севы, сотрудника ООН и даже, если не ошибаюсь, его президента  в какой-то период времени). Но люди они замечательные, очень радушные, увлеченные, глубокие. Сколько воспоминаний о встречах в Уфе, в Белоострове, на знаменитых «сборищах» всего Сухачевско-Горшуновского клана! Жаль, что не хватило времени порасспрашивать сестричку об ее работе (а она об этом может говорить бесконечно и интересно). Жаль, что опять не удалось встретиться с младшей сестрой Иры Леной Мовчан (еще один повод для следующего приезда в Питер). Лена Мовчан у себя на даче (в одной деревне, в трех домах живут Ира с мужем, сын Иры Федор с семьей и Лена с семьей) решила восстанавливать семейную традицию объединения клана. Это, правда, касается только подрастающего поколения. Для них устраиваются театральные представления и угощения, собирающие больше двадцати человек: как родственников, так и деревенских детишек. Очень хотелось бы мне посетить такое мероприятие и поучаствовать в нем.

                (Продолжение следует).

                ***