Мы едем в Авиньон!
Окутан летней мглою
Дом папский предстает
Паломникам стеною
Платанов, кипарис
И лавров безутешных,
А виноградный бриз
Пьянит вином столешным.
Елена Грислис
Авиньонский фестиваль - один из самых старых и знаменитых театральных форумов мира. Основан Жаном Виларом в 1947 году как «хождение» искусства в народ, что явилось в то далёкое послевоенное время альтернативой буржуазной традиции. Актёры приезжали сюда из столицы, чтобы ощутить себя детьми солнечной Природы Прованса с её пьянящим воздухом и космосом звёздного неба.
Это была и проверка на близость своему народу, его национальной истории. Исторически сложилось, что Авиньон, как «театральное действо», начинался с небольшой зрительской трибуны во дворе Папского дворца и артистов, играющих для местных зрителей чуть ли на коврике. Но постепенно, уже в веке двадцатом – времени фестивалей и презентаций – как из под земли выросли десятки "осваивателей" бюджетов с претензией на самопровозглашенные "культурные столицы". Не хватало только харизматичных театральных романтиков, способных заразить фестивальной идеей буквально все культурное сообщество. Жан Вилар явился одним из них. Как созревший к тому времени художник и организатор, он был готов пойти на "авантюру" в самом лучшем понимании – проведение Французского театрального фестиваля, ибо одним из первых предугадал, что послевоенная Франция должна уходить от театра, который «перестал быть местом действия и стал прихожей философа".
а) Жан Вилар на пути к Авиньону.
ЖАН ЛУИ ВИЛАР(Jean Vilar) родился 25 марта 1912 года в городе Сэт в семье мелкого коммерсанта-галантерейщика, давшего сыну прекрасное музыкальное образование. Уже в 12 лет юный скрипач дебютировал в качестве первой скрипки маленького джаз-оркестра. В своей книге режиссер писал, что напряжённые занятия на скрипке лишили его юности и тепла, но приучили к жёсткой самостоятельности. В двадцать лет Вилар, ни с кем не советуясь, принимает первое судьбоносное решение – уезжает в Париж, поступает там на филологический факультет Сорбонны. Надеясь только на свои силы, он не только учился, но и работал воспитателем в колледже Сент-Барб.
Вилар неустанно пополнял и свои эстетические запросы. Его интересовал театр. Как –то раз один из университетских приятелей привёл его на репетицию в театр «Ателье» Шарля Дюллена. Готовился спектакль «Ричард III» Шекспира. Вилар тут же записался в школу при театре и прослушал курс театрального искусства мастера. В то время ШАРЛЬ ДЮЛЛЕН(1885-1949) считался одним из лучших театральных режиссеров и педагогов Франции. Из недр его студии – театрика «Ателье» - вышли такие прославленные актеры, как Мадлен Робинсон, Жюльен Берто, Жан-Луи Барро и многие другие, ставшие впоследствии гордостью французской сцены. К слову, с последним из перечисленных пришлось работать с 70-х годов Анн-Мари Филип, дочери Жерара Филипа. Ещё не закончив колледж Анна оставила дом, чтобы жить с любимым человеком, ставшим её первым мужем. Одновременно она поступила в актерскую школу, а вскоре попала в знаменитую труппу, которой руководили супруги Жан-Луи Барро и Мадлен Рено.
Но вернёмся в середину тридцатых годов. Под воздействием Дюллена Жан Вилар буквально "заболел" театром. И уже через три месяца дебютировал на сцене в его «Театре Ателье». Начиная с 1935 года он играл там исключительно эпизодические роли в пьесах Шекспира, Бальзака и Мюссе. Об успехе скромному статисту мечтать не приходилось, но даже после трёхлетнего перерыва – обязательной военной службы, он возвращается вновь в театр. Актёру двадцать восемь лет, а он ищет и ищет контакты и возможности своего применения. И это притом, что, как он сам выражался: театр "отторгал" его.
В 1940 году Жан Вилар познакомился с Андре Кальве, директором передвижной труппы, с которой объездил почти все деревни Франции. Биограф Катрин Валонь пишет «Этот эксперимент был, несомненно, решающим в формировании молодого Жана Вилара. Он приучился воссоздавать сценические условия там, где к этому не было ничего готово. Нужно было импровизировать каждый вечер и менять мизансцены сообразно новой обстановке. А самое главное, возникал контакт с публикой...». Именно этот опыт работы с публикой, состоящей из маленьких людей, не привыкших к театральным зрелищам позволил Вилару в недалёком будущем сделаться выразителем новых подходов и форм театра, призванного стать народным.
Думаю, неслучайно известный советский кинорежиссер и искусствовед Сергей Юткевич в своей книге «Франция – кадр за кадром» указывает на исключительные личностные качества Жана Вилара. Он писал, что за узким и худощавым лицом среднего француза чувствовалась наполненность и интенсивная внутренняя жизнь. И ещё… « какая-то почти гипнотизирующая волевая сила проступала сквозь спокойствие его пристального взгляда».
В 1942 году Жан Вилар женился на Андре Шлегель. В течении ближайших пяти лет у них родились дочь Доминик, сыновья Стефан и Кристоф. И именно с этого времени судьба становится к нему значительно благосклоннее. Накопив опыт, в 1943 году он основывает собственную компанию и ставит «Пляску смерти» Стриндберга. Но настоящая известность приходит к Жану Вилару в связи с постановкой спектакля «Убийство в соборе» в театре «Вьё коломбье» («Старая голубятня») в 1945 году.
Эту возможность ему предоставил руководитель театра ЖАК КОПО(1879-1949), который занимался также большой общественно-просветительской деятельностью. Так, с начала 1900-х годов Копо вёл театральную хронику, занимался организацией выставок, входил в литературный круг Андре Жида. В 1908 году вместе с А. Жидом и другими был в числе основателей крупнейшего литературного журнала La Nouvelle Revue fran;aise(NRF). К слову сказать, один из основоположников современной французской режиссуры. Альбер Камю делил историю французского тетра на два периода: до Копо и после.
Поставив в "Старой голубятне" пьесу ТОМАСА СТЕРНЗА ЭЛИОТА 1888 - 1965) - одного из самых уважаемых и широко читаемых поэтов и драматургов в англоязычном мире, (более известного под сокращённым именем Т. С. Элиот), Жан Вилар получил престижную театральную Премию критики. "Убийство в соборе" Т.-С. Элиота признано французской критикой лучшей постановкой предшествующего сезона.
Воодушевлённый первым настоящим признанием критики, Жан Вилар ответил мощным волевым решением: поставить три спектакля и объявить все мероприятие Неделей искусства. И не где-нибудь, а в Авиньоне, в самом Папском дворце. Режиссер называл свои притязания "идеей поэта", по-видимому имея в виду поэта Рене Шара, в том же 1947-м организовавшего здесь выставку современного искусства с участием Пикассо, Матисса, Брака, Миро и Макса Эрнста. Тот якобы и предложил Вилару играть спектакли в Папском дворце. Хотя сам выбор был исключительно за режиссером. Место действия Недели искусства - Парадный двор Папского дворца, - придавало начинанию дополнительный пафос и красоту.
б) в поисках великой иллюзии.
Но почему колыбелью театрального искусства призван стать один из самых красивейших французских городов - Авиньон? Что собой представляло место, ставшее сегодня самой аристократической фестивальной площадкой и официальной витриной Авиньона? Дело в том, что это было не обычное, а сакральное место. Ведь Папский дворец, расположенный на общей площади в 15 000 кв. м., и доныне считается одним из самых грандиозных замков Европы.
История свидетельствует, что дворец был возведён в связи с Авиньонским пленением пап в период с 1309 по 1378 годы, когда резиденция глав католической церкви находилась не в Риме, а в Авиньоне. Это произошо в силу того, что в начале XIV в. французский монарх Филипп IV заставил Папу Климента V перенести в Авиньон свою резиденцию. Этот период французской истории был назван «авиньонским пленением пап», но на самом деле, Авиньонский период в истории папства мало напоминал реальный плен, скорее это было сотрудничество пап, выполнявших важные дипломатические миссии, с сильными французскими королями. Папы по сути являлись исполнителями их воли. Тем не менее город служил папам столицей 70 лет, оставаясь их владением вплоть до Французской революции и был обязан своим архитектурным обликом именно этим обстоятельствам. Автор "Истории французской революции" Мишле не жалел эпитетов для Папского дворца: "Содом легатов, Гоморра кардиналов, дворец-чудовище, раскинувший по склонам холма свои порочные башни, место сладострастия и пыток".
Авиньон был свидетелем завоевания Карфагена и падения Римской империи, а в 1348 году умерла от чумы возлюбленная Петрарки – Лаура де Сад. Ее гробница находилась во францисканской церкви, которая была разрушена в 1791 году. Это был край цветущих виноградных долин, которые тянулись на десятки миль. Земля старинного города на реке Рона была наполнена солнцем и плодородием, дышалось на ней легко.
Сей город истории пастырь -
С времён Карфагена и Рима -
Где власть лицемерного папства
Блюла трон Людовиков зримо.
Но Рона все смыла изъяны –
Законы реки благодатны!
Лишь шепчут под солнцем платаны
Свои плодоносные мантры.
Дух давней любви и культуры
Витает в стенах Авиньона,
Где смерть благородной Лауры
Не стоила лести и трона.
В любом случае груз истории нимало не смущал зрителей, привлеченных в Авиньон, в том числе и магией места. Вилар всё рассчитал: из Парижа до Авиньона два с половиной часа на скоростном поезде или пять-шесть часов по автобану, найти места в окрестных дорогих гостиницах несложно. А это значит, что люди приедут и зрители будут. Не сразу, но со временем Вилар придумал летние центры, предлагающие публике недорогое жилье, питание в общественных столовых и коллективные обсуждения спектаклей. Считается, что история фестиваля началась летом 1947 года, когда солдаты расквартированного в городе инженерного батальона соорудили в Парадном дворе Папского дворца первый театральный помост из простых досок.
Игра в необычных условиях папского дворца поставила перед Виларом и его сотрудниками новые задачи. «Нам нужно было, - писал Вилар, - изменить театральную архитектуру не только самого зала, но и сцены». В театре, пришедшем от итальянцев, пространство сцены всегда оставалось замкнутым, к нему нужно было приспосабливаться и необходимо было изобрести новую сцену. И Вилар её изобрёл. Это была большая площадка, глубоко выдававшаяся вперёд в зрительный амфитеатр. Она как бы образовывала просторный просцеиум - переднюю, ближайшую к зрителям часть сцены, расположенную перед порталом сцены. Причём, без рампы и вообще лишь две ступени отделяли его от первого ряда. В глубине планшета сцены находился второй, более узкий подиум - возвышение в виде узкой платформы, к которому вели с обеих сторон два ступенчатых схода. На этой огромной сцене не было никаких декораций, а только свет и необходимые по ходу действия яркие аксессуары и яркие пятна костюмов составляли её сценическое убранство. Все внимание было перенесено на актеров.
Итак, в сентябре 1947 года Вилар организует «Неделю драматического искусства» в Авиньоне, которая уже со следующего года становится Авиньонским театральным фестивалем. Так он впервые вывез труппу своего тогда ещё несуществующего театра из столицы к народу, в провинциальный Авиньон. Затея оказалась не только амбициозной, но и своевременной, так как этот фестиваль родился в эпоху неподдельного воодушевления и национального единения.
Режиссер предложил новый репертуар, состоящий из пьес Шекспира, Корнеля, Мольера и Клоделя, добавив к ним такие редко идущие пьесы, как «Смерть Дантона» Бюхнера и «Принц Фридрих Гомбургский» Клейста. Гвоздем первых авиньонских сезонов был "Ричард II" Шекспира. К этому времени относится и знакомство Вилара с художником ЛЕОНОМ ГИШИА, который будет его постоянным сотрудником в качестве художника-декоратора в Национальном Народном театре, оставив после себя доподлинные свидетельства. Причём, плакатов постановок, включенных в официальную часть, не было. И фестиваль до сих пор соблюдает эту виларовскую заповедь: участие в основной программе - лучшая реклама. Центр тяжести постановки был перенесён на актёров. Так родился стиль Национального Народного театра. Впоследствии и конфигурацию сценической площадки Жан Вилар целиком перенёс на сцену дворца Шайо, в котором он обосновался с 1951 года.
в) Жан Вилар и Жерар Филип: улыбки судьбы.
Первая встреча известного постановщика Жана Вилара и уже знаменитого актёра Жерара Филипа состоялась в один из сентябрьских вечеров 1948 года. Вилар пригласил артиста к себе, дабы послушать отрывки из пьесы Пишетта «Ядро». Но Жерар почувствовал, что Вилар несмотря на пристальное внимание к декламации, никак не может начать совершенно другой разговор и вовсе не по поводу обсуждения Пишетта, а чего-то другого. И в тот момент, когда Жерар спешащий на поезд для съёмок в Ницце вежливо прощается с ним, он с неловкой прямотой спрашивает: «Послушайте, Жерар, не хотите ли сыграть у меня в «Сиде»?»
Возможно, Филип и ожидал намека на контракт, но тут вначале опешил от неожиданности, а затем, в присущей ему манере по ребячески прыснул от смеха. Когда же Вилар неодобрительно покосился на него, то честно признался: «Сид» это трагедия, а я её не могу играть. Я – актёр не трагический, а скорее комический. Скандировать александрийский стих, неестественно размахивать руками, принимая эффектные позы, - это не для меня. Даже в консерватории мне не давали ничего подобного. Потом, по-моему, «Сид» - пьеса скучная и длинная. Если бы вы предложили мне Мюссе или Жида на худой конец, тогда другое дело. А «Сид», вся эта классическая испанщина и канитель – увольте, увольте! Кого это сейчас может заинтересовать?»
Уже потом Вилар со смехом рассказывал Жерару, как он кипятился после его ухода, как кричал: «Самонадеянный осёл, мальчишка, ещё смеет поносить Корнеля! Обойдёмся без этих звёзд – все они таковы!»
А в ближайшем будущем произошло то, что и должно было произойти: ровно через два года, в ноябре 1950 года, Жерар робко постучался к Вилару в театре «Ателье». Только что закончился «Генрих 4» Пиранделло. Вилар отклеивал парик и снимал грим после спектакля. И вдруг нежданный визитёр, которым оказался… Жерар Филип! Он также, как когда-то Вилар, прямолинейно выпалил: «Я люблю театр и люблю ваши спектакли. Мне хотелось бы работать с вами. Если вы не передумали, то я свободен и готов делать под вашим началом то, что вы предложите».
Как и в последний раз Вилар пристально посмотрел в глаза первому герою-любовнику французского экрана и, поднявшись со стула, несколько растерянно заявил: «Я рад нашей встрече, но вам известно, Жерар, что театра у меня нет, а стало быть предложить я Вам могу единственное – участие в пятом Авиньонском фестивале. На примете у меня «Принц Гомбургский» Клейста и всё тот же «Сид» Корнеля, от которого вы столь энергично открещивались в прошлый раз».
Наиболее подробные воспоминания об этой встрече Жерара Филипа с Жаном Виларом оставил ЖАН-ПОЛЬ МУЛИНО (1912 — 1989), который еще в предвоенные годы дебютировал в самом знаменитом театре Парижа "Комеди Франсез", а затем перешёл к Вилару и руководил административно-финансовыми делами труппы. Мулино рассказывал, что во время их разговора Жан Вилар также сказал Жерару: «У меня нет средств оплачивать такого актёра, как ты!» Жерар пожал плечами и, как уже когда-то, звонко рассмеялся. Он пришел в труппу Вилара совсем не по материальным соображениям, а потому, что хотел трудиться во имя создания подлинного театра, каким его представлял себе.
Ж-П Мулино, отмечал, что в театре никогда не было большого разрыва в зарплате актёров, а Авиньонский фестиваль сам по себе лишал возможности хитрить или заниматься непозволительной финансовой дипломатией, наносящей хотя бы малейший моральный ущерб кому-либо из актёров. Говорилось всем прямо и сразу: можем заплатить столько-то! И ответная реакция была нерушимой: мало, но не уйдем! Такая постановка вопроса вызывала шок у театральных дельцов, не признающих уравниловки.
Художник Леон Гишиа добавляет о «героическом» времени первых Авиньонских фестивалей: «То была эпоха, когда не было денег (или их было очень мало), когда у нас не было «звёзд» (это само собой понятно!), когда не было знаменитого технического оснащения Н.Н.Т.» В те времена весь технический персонал состоял из осветителя, его самого, как художника-декоратора и по костюмам, а также ещё двух преданных Вилару людей, одной из которых была его невестка, исключительно во всём ему хорошо помогавшая.
Это был пятый год существования «Авиньонского фестиваля драматического искусства». К тому времени фестиваль завоевал себе прочное место в театральной жизни Франции. Леон Гишиа задаёт вопросы: чем же был для Авиньонского фестиваля приход на сцену Жерара Филипа и чем был Авиньон для самого Жерара? И отвечает на них предельно чётко. В первом случае, наградой и признанием фестиваля. Во втором, «Авиньон был браком по любви Жерара с его зрителями. Этих зрителей подготовил для него Вилар. Они лишь ожидали появления Жерара».
г) Festival d`Avignon-1951. Триумф Сида.
В дворце парадном Авиньона
Принц Гомбургский и Сид парят. (ЕГ)
В 1951 году Вилар возобновляет в Авиньоне постановки «Сида» и «Принца Фридриха Гомбургского» Клейста с Жераром Филипом в заглавных ролях. Начались репетиции. «Сида» репетировали утром, а по вечерам - «Принца Гомбургского». 25 мая в прессе появились сообщения, что на Авиньонском фестивале «Сид» будет сыгран в другом составе и в роли Родриго заявлен Жерар Филип.
Роль Родриго давалась Жерару с трудом. Наконец Вилар сказал: «По-моему, мы принимаем „Сида“ слишком всерьёз. Ведь это трагикомедия, „эспаньолада“. Попробуй сыграть легко, непринуждённо, иди от движения танцора фламенко». Жерар мгновенно нашёл настроение Родриго — ожили его кипение молодости, лукавое сознание собственной неотразимости, почти мальчишеская запальчивость, чуть оттенённая иронией.
Подмостки высоки
Под небом фестивальным.
Твои, Жерар, шаги
Уходят в зал овальный.
Мне видится наряд
Придворных бутафорий.
Взрывных эспаньолад,
Фламенко и поклонов.
Жерар Филип впервые появился на сцене, выстроенной во Дворе почётных гостей 15 июля 1951 года. Перед премьерными спектаклями случилось несчастье. Репетируя первое действие «Сида» — он должен была покинуть сцену одним прыжком. Жерар забыл особенности авиньонской сцены и прыгнул в пустоту. Высота была больше двух метров. Он упал на спину. Лишь костюм Родриго с ватными накладками на рукавах и плечах, спас его от страшных травм. В вечер первого спектакля Жерара Филипа вынесли на сцену.
И все же это был фурор. На подмостках папского замка Жерар-Родриго творит революцию в истории Авиньонского фестиваля. Даже поврежденное накануне колено не сдерживает Жерара. Он играет в полную силу. Зрители стонут от восторга. Подобного они еще не видели. Вилару кажется, что фестиваль родился заново, благодаря Жерару… Спектакль превратился в событие. Каждый раз зал был полным. На всех, кто видел спектакль, он производил потрясающее впечатление.
Александрийский стих
Сердца пьянит любовью.
И зритель ловит миг
Нежданного застолья.
Он сам тебя нашел
В водовороте масок.
Культуры древней стол
Так полн вина и красок!
Вилар писал художнику «Сида» Леону Гишиа, который не смог быть на премьере: «Ты просто можешь повеситься, старина. Какую мы одержали победу, а ты её проворонил. Жерар играл ослепительно… Он создал такого Родриго, что меня бросало в дрожь. Он показал себя настоящим человеком, таким, каких любят, каким ты и я стараемся быть изо всех сил».
Зрителями первой Недели искусства были по большей части местные жители, на следующий год к событию уже присматривалась столичная пресса, и исполнение роли Сида в Авиньоне ещё больше прославило молодого Жерара Филипа.
На следующее утро после премьеры "Сида" газеты писали: «Вот он, двадцатилетний Сид, красивый, как Ахиллес, гордый, как Роланд, полный горения, живой и грациозный, героический и влюбленный. Стройный силуэт и тонкая талия Жерара Филипа напоминают полотна Мантеньи или Веласкеса. В его голосе слышится сила грома и взлет ласки, а лицо отражает порывы души». Луи Арагон назвал «Сида» лучшим спектаклем, который он когда-либо видел.
Но Авиньон для Жерара Филипа стал чем-то несравненно большим, чем «почва» для успеха и возможность проявить свои выдающиеся способности в предельно благоприятных условиях. Ему как воздух был необходим новый театр, строящийся на принципах, совершенно отличных от прошлого. Это было действительно так, ибо только такой крупный новатор, как Жан Вилар, смог придумать оригинальную драматическую форму для спектаклей, в которой главный упор был сделан на контакт со зрителями. А зрители в Авиньоне были молодые, это были люди из народа, те самые которые позже заполнили зрительный зал в Н.Н.Т. И уже тогда Жерар чувствовал необходимость в них.
* * *
Во французском Авиньоне ежегодно в июле, уже более полвека проходит театральный фестиваль - один из двух самых известных в мире. На этом пятачке французского юга сплелись воедино природа, история и архитектура, а театральные действа имеют вид сакрально-площадного явления. Городок, отмеченный в европейской истории эпизодом под названием "Авиньонское пленение пап", без малого весь июль пленяется театром в разнообразнейших его проявлениях.
Все главные спектакли фестиваля играются в Папском дворце, сооруженном именно благодаря "пленению", которое случилось и 700 лет назад и всего лишь семьдесят. В 1947 году это стало истинной находкой Жана Вилара: театр на открытом воздухе, в котором соединятся архитектура, история и современность. А в 1951 году там взошла звезда легендарного Жерара Филипа. Его Сид и принц Гомбургский закрепили за ним славу не только гениального романтика , но и несравненного трагика. Но не Авиньон прославил Жерара Филипа, а он его, осветив своим великолепием. И вот уже полсотни лет это ещё и одна из самых престижных театральных площадок мира.
Авиньон оказался помимо прочего вызовом чванливому Парижу, где зарабатывались театральные авторитеты. Авиньонский фестиваль в значительной степени формирует репертуар французского театра на следующий сезон. Дело в том, что репертуарный театр во Франции всего один - "Комеди Франсез", который, кстати, на Авиньонский фестиваль никогда не приезжает. На фестивале же начинает работать закон нерепертуатной театральной системы. Как правило, у всех спектаклей, которые делаются при участии фестиваля и премьеры которых играются в Авиньоне, гастрольные туры по стране расписаны на год, до следующего лета, когда появятся новые спектакли, а значит, новые временные труппы.
Демократичность виларовской театральной республики сочеталась, впрочем, с её сугубо национальным характером и принципиальной монополией драматического искусства, не нарушавшейся 20 лет. Первые балетные спектакли были допущены в Папский дворец только к концу 60-х, когда Вилар пригласил в Авиньон Мориса Бежара. Танец позволил естественным образом разомкнуть и национальные границы: после Бежара Авиньон увидел Майю Плисецкую, Национальный балет Кубы, "Танцтеатр" Пины Бауш и труппу Мерса Каннингема.
На иностранных языках здесь, однако, заговорили гораздо позже. Но зато сразу на русском - в конце 70-х в Папском дворце сыграли "Историю лошади" в постановке Товстоногова. В 1997 г. в Авиньоне в рамках "национальных сезонов" с большим успехом играли спектакли Камы Гинкаса, Анатолия Васильева и Мастерской Петра Фоменко.
Второе знаменитое детище Жана Вилара - созданный в 1951 г. Национальный народный театр Франции (TNP) - было экспансией в столицу отработанной в Авиньоне театральной модели, а сам Авиньон стал, по сути, фестивалем TNP и пребывал в этом качестве больше 17 лет занимаясь последовательным утверждением все тех же любимых виларовских идей. И со времён Авиньона центральное место на протяжении восьми лет там занимал Жерар Филип. Это было его царствование! Но об этом мы поговорим уже в следующей главе.
______________________________
В эссе использованы отрывки из авторской поэмы "Романтик мира" http://www.stihi.ru/2011/01/21/4759
На фото (из интернета): Жан Вилар и Жерар Филип в спектакле "Сид".