Поэма.
Стояло лето. И земля цвела,
И громко, и немолчно пели птицы,
И на одну далёкую границу
Решил небесный ангел опуститься,
Чтоб посмотреть, как у людей дела.
Был вечер. Воздух ароматный
Таинственную негу разливал,
И соловей возлюбленную звал
Так далеко в долине предзакатной,
И в тишине душистой утопал.
Сбирали ужин, и сады пустели,
Украшенные чуткою рукой.
Дома так ровно, правильно белели,
И окна загорались еле-еле,
И слало солнце отсвет золотой.
И ангел проносился меж домами,
С улыбкой реял светлыми крылами
И радовался Богу в высоте.
Но вот он стал на некоей черте
И зрит на небе гибельное пламя!
И гром! И сада больше нет,
А следом мчится сотня сот ракет,
И голосит сирена озверело,
И кто-то там стреляет неумело,
И чертит на песке кровавый след…
И вскрикнул ангел, пулями прошитый,
Ударившими разом с двух сторон;
В какую-то больницу принесён,
Он умирал, бинтами перевитый…
И громко вопрошает он:
«О, люди, люди, не хотите видеть?
Ужели так приятно ненавидеть?
Не проще ль крикнуть нежити «Изыди!»
«Изыди бес отчаянья и лжи,
Раздор и злобу усмири, свяжи
И покорись небесной Немезиде!»
Что делите, о люди, злато, землю?
Вернее, делят всё это за вас,
А вы кладёте головы как раз,
Ни совести, ни жалости не внемля,
Пока чужие правят без прикрас.
Всё спуталось – зачем и кто, откуда.
Воюют с ярлыками ярлыки,
И правда сменена на пересуды.
Кладут людей – за ротами полки.
Вот есть Израиль. Больше полувека
Стоит страна. А множество веков,
Была мечтой, была еврейской Меккой.
И снова спор о сути человека
Перевела в дискуссию клинков;
Её сосед отчасти сам таков.
Святыням какого под их опекой?
На маленьком пустом клочке земли
Два брата столько боли принесли,
Что пропитало всё дыханье мести
И реки слёз и крови потекли –
Остановить их можно только вместе!
И Сына Божьего на той земле распяли –
Кого вы после праведным признали,
Что именем Христа неволили, терзали?
А ведь кричал Спаситель о любви
И не просил религий на крови!
А в рабстве есть любовь? И вера есть? – Едва ли.
Был смысл извращён – безбожье давит дале.
А Ливия? Растерзанный Ирак?
В мечетях и музеях общий мрак.
Медовой томной волоокой ночью
Не любят и не думают, а в клочья
Рвут страны стаи бешеных собак!
И для какого Бога? Для Того,
Кто стрелы башен небу посвящает,
Чудесной вязью разум услаждает,
И тайны мира в числах раскрывает,
И в счёте звёзд природы естество?
Ужели горе радует Его
И распрю братьев Он благословляет?
А Югославии разбитой горький стон,
И прежних песен голос заунывный,
Пустых церквей увядший перезвон;
Застывший крик, немой, но неизбывный,
Кому в угоду бойней порождён?
Разлад, разор и торжество гордыни,
Забытый труд и торжище в пустыне,
И сёстры бывшие, стремясь к семье чужой,
Находят ли в сиротстве свой покой,
В своём немирье счастливы ли ныне?
Как страны те, что шумною гурьбой
Покинули другой Союз единый?
А Украина? Тяжко говорить
О прокажённой матери цветущей,
Былой красе, сегодня смерть несущей,
О подлости, любой отравы гуще,
О гнёте нелюдей… Нельзя изобразить!
Безумье ненависти! О, народ, прозрей!
Не принимай с печалью молчаливой
Свершений хунты дьявольской своей,
Апатию и страх преодолей,
Взгляни в глаза обманутых детей
И не надейся скрыться боязливо!
О матери! Верните путь сынам!
Довольно лжи, построенной на боли,
Опомнитесь! Довольно верить снам –
Народам Новороссии и вам
Не будет жизни в дьявольской неволе!
Меж двух огней не тщитесь устоять –
В бездействии лишь ложное спасенье.
Коль многие не ищут примиренья,
Придётся сторону конфликта выбирать
И далее – всё в худшем положенье.
Всего страшней гражданская война –
В ней гибнут без вины простые люди,
В ней родственники бьются докрасна.
Но если бес изобличён не будет,
Ещё страшнее горькая цена –
Фашизму ваша жалость не нужна –
Он всё живое равно смерти судит.
Подачка лишь на время умалит
Его зловещий смрадный аппетит;
И слепота, и рабский ваш позор
Его прельщают до каких-то пор,
Но никогда фашизм не будет сыт.
Пока он и себя не истребит.
Но надо прежде бесу дать отпор!
Солдаты! Вы в плену у хунты злой,
Довольно подчиняться силе чёрной –
Разделайтесь с проклятою ордой!
А не стреляйте в родичей покорно.
И сами защитите край родной!
Предателей, Отчизна, прокляни!
Личины братьев приняли они
И управляют многими одни;
Но нет, не может называться братом тот,
Кто родичей закланью предаёт! –
Иное имя вспомни и верни
Святую истину в обманутый народ!
И не зовите вашей властью тех,
Кто на убийстве строит свой успех,
Кто вашей смертью распаляет смех –
Не ждите пробужденья и пощады
Не умоляйте выходцев из ада!
В аду иудам место навсегда,
А людям – в правде общая нужда:
Смывает время ссоры без следа,
И все вожди уходят, как вода,
И лишь любовь сметает все преграды!
Родных полей распахнутые длани,
И светлых предков тёплое дыханье,
Язык в устах и мысли на челе,
И вздох души, и чуткое молчанье,
Закон и мир, почёт и пониманье,
Всё крепится любовью на земле,
Её великой силой созиданья!
Но вслушайтесь - любовь совсем не та,
Что чудится обманам страдострастья,
Не блеск, не накоплений суета,
Не ярость, не смиренье, не всевластье –
Она есть бескорыстная мечта,
Она есть свет, она есть красота,
Она есть пребыванье в чистом счастье!
Не требует ни денег, ни рабов,
Народы и века объединяя,
Веленьем сердца, звоном вещих слов.
И может быть, настанет жизнь иная,
Когда на место исторических основ
Придёт не отрицанье, а любовь,
На мир и труд людей благословляя.
А в свете той любви не плоть нам дорога;
И вновь исконный смысл нам раскрывают деды,
И сходятся седые берега,
И тают вековечные снега,
И указует путь божественная зга,
И в свете той любви один исход – Победа.
И можно пожалеть заблудшего-врага».