Оно умирало... Я чувствовал это в глухих отголосках Его шагов. Я чувствовал
это в хрипе, блуждавшем по темным коридорам Лабиринта. Когда Оно умрет,
появится Выход. Тогда я смогу выйти. Вернуться к жизни. Или умереть. Я не
знаю что там, за заветной дверью. Я и имя свое не знаю. И какой будет та
жизнь, к которой мне предстоит вернуться, мне неведомо.
Как и многие из Блуждавших, я обрел сознание здесь, в Лабиринте. Подобно
единицам, я знал, что Лабиринт – это не алфа и омега мира. Не знаю откуда,
но я знал, что на свете есть еще Жизнь, та, что кипит вне этих сырых
холодных стен. Там, куда Оно не доберется. Блуждавшие, появившиеся здесь
до меня, говорили о солнце, о небе, о звездах – и в отличие от других
страдальцев я понимал, о чем речь. Я помнил небо, не помня земли. Я мечтал
увидеть его вновь, но в глубине души боялся Выхода.
И все-таки Оно умирало... И даже умирая, шло за мной, последним из
Блуждавших, повинуясь инстинкту. Даже умирая, Оно все еще может
разорвать меня в клочья и сожрать. Это угнетает. Больше чем страх перед
дверью, которую я, возможно, смогу открыть.
Оно уже близко. Смрад Его дыхания обжигает мой разум, но я все еще могу
идти. Еще один поворот... Стены... Удар сзади... Я падаю на мокрый пол из
черного камня... Оно готовится к прыжку...
- Образец №41 нефункционален, – бесстрастным голосом проищнес
компьютер Лаборатории. – Объект жив, передан в адаптационный блок.
- Ерунда все это! – прорычал Лейнстер. – Ему просто повезло!
- Даже если так, он все равно продержался дольше, чем твои ребятки-с-
грядки! – возразил Шекли. – А знаешь почему настоящий человек оказался
лучше синтета?
- Ну и почему?
- Для нас жизнь – подарок свыше, а не пара реакций в пробирке. И потому у
нас есть воля к жизни!