Худосочный и гибкий, словно лозинка, белобрысый мальчонка Юрка Лапшин в этом году весной с хорошими отметками окончил начальную школу. Осенью вместе со старшеклассниками он будет ходить в десятилетку и никто уже не будет считать его, а тем более обзывать, малышней или мелюзгою. Как-то незаметно промелькнули для него четыре длинных учебных года. Всякое испытал он и открыл для себя за эти четыре года. Теперь он повзрослел и, похоже, бесповортно: уже имеет полное право хлопнуть по затылку ладошкой расшалившегося первоклашку. Теперь и на улице он не мямлится, совсем даже на равных держится с пацанами постарше. А чего там: самоопределился он наконец-то как личность. Его стали уважать за умение играть в футбол, за участие в набегах на мичуринские сады и еще за то, что он, овладев тремя аккордами на гитаре папы, может лихо сбацать две популярные песенки из репертуара всеми любимого Высоцкого. Да за это любой парень ему руку дружбы протянет. Он это чувствует, недаром папка говорил ему: учись играть на гитаре, пока молодой, общаться с людьми помогает.
Помогает...Вот только с Петькой Саблиным частенько нестыковочки происходят. Вольтанутый он, а может и чокнутый, потому что хотя и друг детства считается, а только с ним каждый день ссориться приходится, дело едва до драки не доходит. Потом, конечно же, они мирятся и Юрка вместе с Петькой смеется над его закидонами и потом уже вместе они придумывают, чем украсить свою жизнь, чтобы она стала еще веселее. Вот и на сегодня, на третий день летних каникул, они наметили с Петькой вчера еще очень интересную познавательную экспедицию в каменоломни на берег реки, где местные жители давно уже для собственных нужд добывают камень, который с приятной легкостью отковыривается от скалы ровными плитами. Уже в том месте пробито в берегу несколько глубоких нор и даже две из них друг с другом сходятся. Петька с Юркой туда уже лазали. Но без фонариков им там очень страшно показалось. А если учесть, что в этих каменоломнях можно запросто наткнуться на гнездовья гадюк, никто и не смеялся над ними за то, что они всего то тогда пару минут постояли у входа и убежали к воде от греха подальше.
Поэтому сегодня Юра проснулся рано. Петька, поди, там весь уже разволновался, он всегда спешит и Юрку подстегивает, когда в этом даже никакой необходимости нету. Так что лучше без воплей друга самому к нему заявиться. Он немного полежал в постели, полюбовался узорчатыми зайчиками света на стенах, потом тихонько привстал с кровати и на цыпочках, чтобы не разбудить работающую сегодня во вторую смену маму, прихватил висевшую в шкафчике одежду и подался на кухню. Напялил на себя рубашку, плотную курточку, джинсы парадно-выгребные. Надел еще резиновые сапоги, чтобы змеи не кусанули за ноги. За окном скреб по асфальту метлой дворник дядя Федя. И больше во дворе-- ни души. Юра зевнул, открыл холодильник, где обычно на верхней полке у них всегда стояло молоко, протянул за ним руку и...остолбенел от ужаса: с полки на него уставилась чья-то волосатая голова с остекленевшими глазами!
Мама! Там...--вбежав в спальню, он судорожно вцепился в плечо спящей матери.
--Что такое, что такое!--спросонья зачастила та. Волнение сына мгновенно передалось женщине и, еще не осознавая, что именно напугало мальчишку, она сама испугалась до такой степени, что даже смотреть в направлении протянутой и трясущейся руки Юрочки было свыше ее сил.
--Голова в холодильнике!
--Чья голова, почему голова? Я никакую голову не покупала. Какое в голове мясо?- не дури!--совершенно ничего не понимая, рассердилась мама и решительно поднялась со своей кровати.
--Голова там, человеческая!
--В холодильнике?- маме сделалось дурно и она рухнула в постель.
--Мамочка, мамочка, что с тобою?! -закричал Юра и сам юркнул к ней под одеяло, спрятал голову ей под мышку и заплакал от страха.
Горячие слезы сына вернули мать к жизни.
--Успокойся, миленький, тебе приснился нехороший сон. Вот до чего доводят фильмы ужасов. Чтобы больше не ходил на видики.
--Да какие видики! Там реальная голова! Ничего мне не приснилось. Я молока хотел попить, открыл дверцу, а там!...
--Привиделось!
--Сама посмотри!
Собственно ,в нашем мире может случиться всякое и, хотя это при ближайшем рассмотрении никак объяснить нельзя, проверять абсурдное утверждение сына прийдется мамочке и никому больше. В нужную минуту, как обычно, папы не оказалось рядом.
--Да какая голова -то: мужчины или женщины7
--А тебе не все равно?--Страшная!
--Сейчас мы посмотрим...
--Не буду я смотреть!
--Я сама посмотрю, фантазер.
Маме не хотелось смотреть. Ей тоже было страшно, но ведь она взрослая. Юрочка мальчик впечатлительный, мало ли чего ему может привидеться спозаранку. Может и не голова это вовсе. Почему там голова, как она смогла попасть к ним в холодильник? Вот сейчас она оденется и разберется в чем дело. Суматошно заправляясь в лямки-бретельки своей амуниции, она с нарочитой уверенностью двигалась по комнате в поисках запропастившегося халатика и тапочек и, одетая, наконец ,остановилась. Юре было страшно, он скрылся под одеялом и, выглядывая сквозь щелку, наблюдал за мамой.
--Ну чего ты лежишь одетый в постели, еще и обутый!?--Давай вставай--придумал! Пойдем.
--Боюсь.
--Я тоже боюсь. Но нас двое. Может она мертвая. Вот я возьму сейчас швабру,--другого оружия в квартире у них не было и мама, ухватив одной рукой черенок швабры, другой потянула за собой упирающегося сынишку. Всегда привычная и родная стеклянная дверь кухни зловеще сверкала теперь перед ними своей пугающе стерильной белизной. Тотчас у матери в подсознании всплыла больница, операционная--это святая святых врачей, где они, запершись ото всех больных ,творили свое страшное дело и потом...лежащее на носилках, накрытое простынями тело женщины, ее безжизненно свесившаяся рука, непроизвольно качающаяся в такт шагов санитаров .А потом резкие слова сутулящегося хирурга:"Не толпитесь, нечего здесь стоять, расходитесь по палатам, мешаете!..."
Та женщина была слаба, ей удалили почку. Она не выдержала, ее не спасли. Скончалась на столе, зарезали... Когда в детстве пришлось лежать в больнице с ангиной, мама часто подходила к дверям операционной. Обыкновенно в эти часы там не работали, она была пуста, но молчание, исходившее от ее дверей, пугало маму, угнетало ее воображение, казалось тогда, что воздух становился вдруг тяжелее, он придавливал всю ее к полу, и маме больших трудов стоило освободиться от завораживающего воздействия одного вида операционной. Иной раз у нее мелькала мысль заглянуть и увидеть, что же там такое за дверями, но вот чтобы взять и решиться на это у нее не хватало духу. А вот теперь
безо всякой подготовки и отговорок ей надо войти в кухню. Ей надо подойти к холодильнику, открыть его и посмотреть... Можно было бы позвать соседей, людей посторонних. С ними не страшно. А вдруг там действительно голова? Нет, нельзя. Самой надо.
--О, господи! Как это сделать?
Юра волчонком поскуливал сбоку. Противно заскрипела и отворилась дверь. Мелкая дрожь липким ознобом прокатилась по всему телу, нервным тиком отдаваясь в пальцах. Против двери, в углу, зловеще зуммерил "Океан".К атомной бомбе наверное подойти было бы проще, чем к холодильнику, но подойти и заглянуть в него надо было хотя бы для того, чтобы убедить сына, да и себя тоже, что там нет ничего страшного, что все это ему лишь привиделось. Был бы у них папа дома, а он, как назло, опять уехал в очередную командировку, они бы сделали хитро: оделись и убежали до вечера из дому или же вызвали с работы папу. А уж он то бы с головой разобрался! А так кому кроме нее это надо?
Рожком швабры она, потому что боялась вплотную приближаться к холодильнику, открыла его и с верхней полки на них глянула голова! Да, действительно это была голова человека, точнее- мужчины. Античной красоты нос, невообразимо густая черная шевелюра, тонкие, в ехидной усмешке, губы и глаза из полуоткрытых век, казалось, смотрящие на тебя по- живому. По низу шеи, в том месте, где она была отделена от чьего-то туловища, темно-красной коркой запеклась кровь.
Нет, это было ужасно! Для того, чтобы высветитить всю обстановку разом и, запечатлеть ее в своем мозгу ,маме достаточно было нескольких секунд. Теперь, собственноручно убедившись в том, что голова человека существует на самом деле и находится в их квартире, мама не стала задаваться вопросом, чья же это голова и как она попала в их холодильник. Она ясно и зримо осознала, что голова своим присутствием принесла опасность в существование их семьи. Какую точно--она не могла еще и предположить. Первою мыслью у мамы было освободить холодильник от этой пакости, ликвидировать ее, как улику. Какую улику? Зачем спрашивать - Это несовместимо с безоблачной жизнью мамочки! И от этого надо, как можно скорее, освободиться! А потом уж, потом она определится, что делать дальше. Женщина она была решительная. И вот уже, отпихнув в сторону путающегося под ногами сынишку, мама лихорадочно роется в белье, выбирает темную наволочку, шваброю вкатывает в нее громоздкую голову, запихивает ее в большую сумку и, дрожа от омерзения и страха, вместе с Юрочкой выбегает на улицу.
Во дворе, напротив их подъезда, стоит контейнер для мусора, возле подъезда на лавочке душевно беседуют старушки, рядом в песочнице ворошатся их внучата. Нет. Контейнер в своем дворе не годится. Заметят и сразу определят, чьих это рук дело. И ,хотя твоих рук в этом деле всего ничего, то все равно тебя вымарают так, что до конца жизни не отмоешься.
Надо мыслить трезво и прятать там, где бы тебя не смогла опознать ни одна соба ка. В чужой двор и подальше отсюда!
Гонимая попутным ветром в лучах восходящего солнца, мамочка с сынишкой перебегает широкий проспект и устремляется к крытому рынку, у сплошных стен которого ей доводилось видеть раньше вместительные черные ящики железных контейнеров. Вот там она и спрячет ужасный подарочек.
Перед главным входом рынка равнодушно прогуливается милиционер. Руку стала жечь тяжесть несомой сумки. Маме казалось, что сумка прозрачна и стоит только милиционеру взглянуть на нее, как он тотчас увидит в ней голову. Маму схватят и посадят в тюрьму. У- у- у! Что тогда будет с ее мальчиком, папой, с ней, наконец? Попробуй потом докажи кому, что ты не имеешь ровно никакого отношения к убийству незнакомого человека. И совсем не ты отрезала ему голову! Им ведь всем это будет без разницы: в твоих руках голова, значит, ты и должна знать, где лежит схороненное от людских глаз безголовое тело, а значит, и убил, кто такого красивого мужчину тоже знаешь. И сомневаться не надо - обычно такие именно ревнивые женщины и убивают красивых мужчин, не желая делить с кем-то их тело и душу. Шарахнувшись в сторону от милиционера, она, загородивши юбкою от его взгляда свою сумку, быстренько скачет по ступенькам входа. В залах рынка еще пустынно. Это ей на руку. По фруктовому ряду хлопотливо усаживаются торговки и торговцы. Кое-где уже лениво прохаживаются ранние посетители. Мясной ряд. Тут еще нет никого. Ступив за перегородку, мама вытряхивает из наволочки страшную ношу и та, разок, кувыркнувшись, закатывается под лавку. Мама резко отступает назад и, рассеяно оглядывая пустые прилавки говорит как бы себе:"Жаль, с утра хотелось мясца кусочком поживиться".На нее и сыночка никто на рынке не обращал никакого внимания. Успокоив себя и облегченно вздыхая, она тогда потянула Юру на выход .
Конечно, сумку она потом вымоет, наволочку выбросит. Главное то, что их никто не заметил. Здорово она придумала! На базаре нет никого из знакомых. И ускользнули они с рынка, не вызвав ничьих подозрений. Попробуй, докажи теперь кто, что та голова десять минут назад стояла в их холодильнике! Чтобы милиционеру не примелькаться, они воспользовались выходом с другой стороны рынка. Теперь они за его пределами. Какая красота: улица, люди, свобода! Вот что значит, сообразительность и умение умной женщины выпутываться из любых, какими бы они не были безвыходными, ситуаций!
--Юрочка, не вздумай, кому проболтаться про голову. За такие дела могут посадить. Понял?--приказывает она мальчику, которому и так ясно, что с ними в этот день произошло что-то нехорошее, о чем не хотелось, бы вспоминать, а тем более трепаться с дружками. В подавленном настроении, откушав, он направляется к заждавшемуся Петьке. Тот встречает его настороженно, но успокоенный отстраненным видом друга, скорчил вдруг плаксивую рожицу и принялся теребить его за руку .
--Юрка, слышь, мне вчера попало и еще попадет от папки, если не вернешь...
--Чего?
--Голову!
--Какую?
--Да ту, что я вчера, когда уходил от вас, в холодильник к вам поставил. Неужели не обнаружили? Это папкина голова. Ему ее починить дали. На этой болванке у них на работе шапки шьют, а я тебе ее зафинтил.