Г Л А В А П Я Т А Я
Не хочешь какать – не мучай попу!
Армейская мудрость (адапт.)
ЗАКОНЫ НУЖНО ЧТИТЬ
Была весна, был понедельник... В зале свободных весов глухо бухало железо. Там занималась серьезная команда. Парни усердно отрабатывали приседание со штангой на плечех. Блины разного достоинства были щедро выложнеы перед помостом.
В секторе цикличесеих нагрузок две девицы, оседлав велотренажеры, лениво давили на педали. При этом, одна из них рассматривала модный журнал, другая пялилась в телевизор.
На площадке перед входом в тренажерный зал (в обиходе: «качалка») непредсказуемо дергался сурового вида квартет. Это приверженцы восточных единоборств оттачивали экзотические приемы ближнего боя
Александр Иванович ценил городские пондельники. В эти дни, особенно с утра, тренажерный зал пустовал и можно было сколь угодно долго занимать тот или иной спортивный агрегат-тренажер.
Вообще-то он тяготел к натуральным снарядам типа гантелей, штанги, брусьев, полагая, что тренажеры придуманы для додиков (так он кликал слабаков). Однако годы брали свое. При резких движениях стареющая плоть не держала больших нагрузок. Травмы пошли одна за другой. Чтобы поберечь связки и суставы, он все чаще, вместо классических снарядов, стал использовать более комфортабельные, сверкающие хромом хитроумные спортивные механизмы и устройства.
Как и ожидал Александр Иванович, в просторной «качалке» царила понедельничная пустынность. Лишь трое мальчишек возбуждено метались от одного тренажера к другому. После каждого подхода они устремлялись к зеркалам, чтобы оценить насколько увеличился объем их мускулов. Старый атлет посмотрел на них с участием: желторотые еще не знали, что мышцы растут меддленно, что для значительного прибавления мышечной массы нужно потратить много времени и труда, причем труда систематического и довольно изнурительного
Поощрительно кивнув подросткам, Александр Иванович прошел в дальний угол зала и приступил к энергичной разминке. Через два дня он намеревался укатить в Камары и поэтому, в преддверие интенсивных посдочно-посевных нагрузок, решил как сдедует прокачать мышцы груди и плечевого пояса.
Завсегдатаи «качалки», в основном молодые люди, его уважали. Прежде всего за возраст. Там, на фоне молодежи, эпизодически мелькали и сорокапятилетние, и пятидесятилетние бодрячки, но такого матерого мастодонта, как Александр Иванович, не возникало даже на горизонте. А еще уважали его за то, что веса, которые он выставлял на своих снарядах, мало отдичались от весов, выставвявшихся молодыми любителями серьезных нагрузок.
Коренастый, коротко подстриженый Александр Иванович в стоптанных кроссовках, в серой, застиранной футболке, которая плотно прилегала к его телу, воспринимался большинством качков как заслуженный спортсмен-ветеран. Начинающие сторонники бодибилдинга часто обращались к нему за советами. И не зря. За двдцать лет работы с железом он кое-что уразумел.
Ближе к полудню зал довольно прилично зополнился спортивным людом. Активно заходили вверх-вниз противовесы тренажеров, заподнимались гантели и штанги, заработали блоки. Народ подтягивался, отжимался, приседал, выжимал тяжести.
За этой мельтешней ритмических движений Александр Иванович не сразу заметил фигуру в белом халате, появившуюся в центре зала, а когда заметил, то увидел, что в сопровождении этой фигуры кого-то под руки выводят из зала.
"Что-то случилось, -- решил старый физкультурник. – Нужно пойти узнать.»
Знакомый парень, к которому он обратился за разъяснением, коротко бросил:
-- А-а-а, малолетки...
-- Что, малолетки?
-- Стали эти хиляки гирю выжимать. Полуторапудовку. Ну один из них и порвал себе бицепс. Как он умудрился это сделать, ума не приложу.
Александр Иванович вернулся к оставленному снаряду, чтобы продолжить тренировку. Он отрабатывал свое любимое упражнение – жим штанги лежа на горизонтальной скамейке. Штанга уже весила 80 кг. Он намеревался довести вес до 90, но инцедент с парнишкками негативно подействовал не его настроение: желание тягать штангу пропало. Старый штангист-любитпль сделал еще один, последний подход, после чего, выполнив несколко висов на перекладине, направился в сауну.
Умиротворенный Александр Ивановичв в голубом махровом халате сидел в раздевалке и потягивал из утепленной армейской фляжки черный чай с лимоном. Разморенное сознание почти не фиксировало вновь прибывавших поклонников фитнеса, хотя некоторые из них бросали в сторону голубого халата краткое: «Привет!».
Сознание лишь пассивно отмечало спортсменов, завершивших трениоавку: за ними, когда они двигались по проходу, тянулись шлейфики здорового запаха, запаха трудового пота. Трое из таких «трудовиков» осели рядом с Александром Ивановичем. Они громко принялись обсуждать все тот же неприятный случай, приключившийся с неопытным мальчишкой. Они, так же как и тот парень в «качалке», не понимали как можно травмировать сгибатель, если при жиме работают мышцы спины и разгибатели.
Они не понимали, а наш ученый коммунальщик понимал. Он рассуждал следующим образом: «Пацан имел очень слабую мускулатуру, которая не смогла обеспечить тяжелой гире посупательное движение вверх по вертикали. Снаряд повело в сторону, возник большой момент силы. Виесто того, чтобы бросить гирю, парнишка попытался её удержать, включив в работу двуглавую мышцу. Понятно, что мышечные волокна не выдержали внезапной мощной ногрузки и частично лопнули. Типичное игнрирование законов физики».
Для Александра Ивановича являлось аксиомой утверждение: все деструктивные коллизии -- следствие неучтения законов природы. Действительно, наплюй электрик на закон Ома, и провода немедленно начнут плавиться. Проигнорируй ракетчик закон Ньютона, и летательный аппарат взорвется еще на старте.
Хорошо, что хоть специалисты-механики, да профессионалы-электрики знают кой-какие физические законы. Основная же масса народонаселения давным давно перезабыла все то, что озвучивали учителя на уроках физики.
Ай-я-яй, как же живут люди в атмосфере такого физического беззакония? А вот так и живут. Они в своей повседневной деятельности операются, в основном, не на законы, а на опыт и интуицию. Кто, например, знает суть второго закона Гей-Люссака? Самые продвинутые из обывателей вспомнят, что это что-то из области газов, остальные же и этого не вспомнят.
И тем не менее почти все знают следствие этого закона: при увеличении температуры газа (и жидкости тоже) давление его растет, а один из пользователей Интернета даже публично предупредил: «Что-то плотно закрывать и при этом нагревать – нельзя!».
ЗАКОН ЕДИНСТВА И БОРЬБЫ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ
Сорокалитровые баллоны с углекислотой были плотно закрыты позолоченными металлическими мембранами. Эти тонкие препятствия, установленные в выходных патрубках, сдерживали 150 атмосфер, которые притаились в каждом баллоне. Лежали баллоны на войлочных матах перед станцией углекислотного пожаротушения, внутренности которой аврально чистили и красили.
В части ожидали московскую комиссию. Зампотех, проверяя готовность техники и помещений к смотру, заглянул в станцию и рассверепел. Облезлая краска, паутина, плесень – это так плохо. Он приказал отсоединить баллоны от трубопровода, вынести их на улицу, привести помещение станции в порядок, после чего вернуть баллоны на прежнее место. Вот баллоны и лежали в ожидании своего возвращения.
Они лежали под лучами знойного степного солнышка и активно нагревались. Вместе с ними нагревалась и углекислота, увеличивая при этом свои атмосферы. В какой-то момент одна из мембран не выдержала. Раздался хлопок, после чего из баллона со свистом стала вырываться углекислота.
Баллон встал на попа и, медленно вращаясь в белых клубах углекислого газа, двинулся на группу техников, которые вмиг сыпанули в разные стороны. Двигался он не долго. Вскоре энергия давления иссякла, баллон рухнул на землю, немного пошипел и постепенно успокоился. Баллон успокоился, а зампотех возбудился: «Ушлепки! Технота засраная! Гады! Вывели из строя станцию! Перед самой проверкой.»
Были приняты срочные меры. Александра Ивановича, тогда еще молодого, подающего надежды офицера, командировали в Астрахань для зарядки баллона на газозаправочной станции. Ему придали двух бойцов и грузовик с водилой.
В Астрахни, разместив бойцов в гарнизонной казарме и выбив себе койку в гостинице, Александр Иванович вышел в центр, на Советскую прошвырнуться. Там он быстро познакомился с симпатичной астраханкой, которая пригласила его к себе домой.
Утром при прощании со своим кавалером сампатичная девушка застенчиво посетовала на дороговизну косметики и попросила 500 рублей. «Цены, однако, на юге! – подумал молодой офицер. -- За пятьсот рублей мне нужно дней десять служить, как цуцику». Требуемой суммы у Александра Ивановича не оказалось. Сошлись на трехстах.
Через день Александр Иванович с чувством исполненного долга и с заряженным баллоном прибыл в родную часть. И все было бы хорошо, если бы не пришлось ему вскоре обратиться за помощью к врачу-венерологу.
Этот казус окончательно укрепил уверенность Александра Ивановича в том, что законы нужно чтить, что любая деструктивная коллизия есть следствие неучтения законов природы. И верно: не нарушь техники закон Гей-Люссака и не подцепил бы юный офицер калированный астраханский триппер. А. так – подцепил.
ывший институтский идеолог считал, что положение о связи деструктивных коллизий с нарушением законов природы, является уиверсальным. Он полагал, что оно действенно не только в природе, но и в обществе, а поэтому уверенно применял его для разрешения неясных общественных казусов.
К примнру, многие недоумевали, как мог, при наличии законопослушных граждан и мощной силовой составляющей, так постыдно рухнуть социалистический строй в СССР. Многие недоумевли, а Александра Ивановича недоумения не мучали. Он твердо знал: грандиозный большевистский эксперимент провалился из-за убежденности его ретивых постановщиков в том, что закон единства и борьбы противоположностей писан не для них.
«Нет! на словах-то они ратовали за этот закон, на словах-то они были за борьбу пртивоположных мнений, за критику, -- вспоминал ублаженный сауной отставной пропагандист. -- На практике же коммунисты старательно и повсеместно устраняли всякое инакомыслие и любое другое проявление, которое противоречило бы «линии партии». Разные уклонисты, как правые, так и левые, малахольные оппортунисты, наивные критиканы и ехидные скептики – все они были подвергнуты жесткой экзекуции.
И всё! кранты!: противоположностей, противоречий, возражений в стране Советов не стало. Остались только «бурные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию.»
После доброй термической обработки голова бывшего с.н.с. отказывалась работать в полную силу. Мысли в ней текли медленно, вяло. Тем не менее резюме получмлось довольно связным:
«Поскольку не было противоречий, то не было и борьбы. А раз не было борьбы, которая является мотором прогресса, то не было и движения, развития. Именно из-за профанации коммунистами основного закона развития общества, вся история СССР – это цепь просчетов, ошибок и заблуждений. Причем заблуждений эпохальных.
Одно из таких заблуждений называлось «Великой Сталинской эпохой», которое теперь определяется как мрачный период культа личности Сталина. Другое заблуждеиие – «Великое десятилетие», на проверку оказавшееся временем хрущевского волюнтаризма. Еще одним эпохальным заблуждением следует считать «Эру развитого социализма», которая, в современной трактовке, считается эрой брежневского застоя. Махровый застой обернулся кризисом социалистической системы, а затем – и полным крахом её.»
Александр Ивановиич понимал, что формулировки, как ярко положительно, так и резко отрицательно характеризующие времена правления того или иного коммунистического лидера, есть пропагандистские крайности. Скорее всего, истина залегает где-то посредине.
А что касается кризиса системы, то его можно бвло бы преодолеть. Просто к кризису ловко приплюсовались усилия недоброжелателей СССР. Как внешних, так и внутреннх Особенно внутренних.
«Эвва, как меня распарило, -- думал Александр Иванович, шествуя из фитнес центра к трамвайной остановке, -- вместо дум о семенах, навозе, рассаде озабочиваюсь разным давно прошедшим...». Он стоял на остановке и упорно ждал своего трамвая.
Ждать нужно было долго. При новой власти трамваи стали ходить очень редко. Мимо проносились «маршрутки», комерческие автобусы, но пенсионеру они были не с руки, поскольку еще действовали льготы для стариков, установленные при социализме: пенсионеры могли бесплатно разъезжать в общественном транспорте.
Стояние после сауны на свежем весеннем ветерке даром для Александра Ивановича не прошло. Стандартное ОРЗ трансформировалось в бронхит, а потом еще в какую-то гадость. Немного оклемавшись, он выехал в деревню в конце июня, когда все сроки посадки капитальных культур прошли. Поэтому он щедро засеял свой огород самой разнообразной быстро поспевающей зеленью и предался сладостному деревенскому ничегонеделанию.
ЗАВИСТЛИВЫЕ ТЕХНАРИ
У леса розовела длинная полоса цветущего кипрея. Соцветия этого растения занимаются в начале июля, открывая сезон тепла и земляники. Цветение начинается с нижних цветков длинного колоса и медленно движется вверх.
Когда расцветут последние, самые верхние цветочки – кончится тепло, кончится лето. Но до этого грустного момента было еще далеко. Кипрей цвел во всю. А атмосфера над Камарами раскочегарилась так, что от жарищи нигде не было спасения.
Старики, как водится, такого жгучего лета не помнили. На сенокосе люди падали в обморок. А один раз для спасения Николая Ромашкина, пострадавшего от солнечного удара, Гале даже пришлось вызывать из Шугозера карету скорой помощи. Уж если такие выносливые люди, как бывшие колхозники, не выдерживали всеохватывающего теплового напора природы, то, что уж говорить о приехавших в деревню горожанах.
Александр Иванович блаженствовал. Прохладные воды Черной речки тихо несли его крепкое и основательно покрытое загаром тело мимо желтых кубышек, мимо сизых камышей. Помогая течению, он лениво подрабатывал ногами. Сзади, за поворотом реки слышались визги Антона и Машки, которых Соня пыталась извлечь из воды, чтобы отвести домой и покормить.
С близких берегов свисали к воде разлапистые, крупные листья дягиля, длинные метельчатые стебли каких-то трав, белые кисти донника. По верху
вся эта ботаническая прелесть была оторочена бледно-кремовыми помпонами медуницы. Над водой поблескивали стрекозы, вились голубые мотыльки.
Благодать!
Александр Иванович плыл и радовался тому, что вода, цветы, бабочки и он – все это в одном комплекте. И тут же предсталял насклько все было бы хуже, будь в одном комплекте он, а также трамваи, выхлопные газы и городской асфальтовый зной.
Как хорошо, что он приехал в Камары! Деревня нравилась Александру Ивановичу все больше и больше. Нравились ему и жители деревни, которые относились к нему с симпатией и уважением.
Среди камарцев Александр Иванович слыл щедрым дядькой и радушным хозяином. Такие лестные оценочные характеристики были вполне объективными. С какой бы просьбой не обратились к нему односельчане, отказа никогда не было.
А на веселых застольях, которые он иногда организовывал, спиртное подавалось в избытке, а разнообразная огородно-лесная снедь была в таком количестве, что закуски и заедки еле умещались на столе. Одним словом -- хлебосол.
Но таким он был не всегда. До поступления на первый курс Ленинградского Политехнического института им. М.И.Калинина молодой Александр Иванович (тогда просто Сашка ) в чине техника-лейтенанта заносил хвосты самолетам, т.е. занимался обслуживанием и ремонтом передовой советской авиационной техники на одном из военных аэродромов.
За данную, определенно не престижную в авиации, работу государство платило ему вполне приличные по тем временам деньги.
Есе-е-е-сно! эти технарские деньги не шли ни в какое сравнение с тем, что получали летчики. Но Сашка подобными сравнениями и не занимался. Какие тут могут быть сравнения? Технари они и есть технари.
А пилоты -- это короли неба, краса и гордость Советской армии, надежда России (тогда еще не было стратегических ракет, а первоклассные стратегические бомбардировщики имелись в достаточном количестве ).
Ясно, что летчикам, в отличие от технического состава, отваливалось все лучшее и в первую очередь. Они даже в офицерской столовой сидели отдельно от техноты. Офицеры-техники с завистью полагали, что официантки подносят летчикам более калорийную, чем им и более вкусную пищу.
Полком, в котором служил Сашка, командовал матерый летяга, еще довоенной закваски. В его боевую бытность офицеры летали в небесах, а обслуживали самолеты и готовили их к полетам сержанты. Со временем, в результате перехода на реактивную авиацию, сержантов убрали. Для обслуживания самолетов стали готовить офицеров, давая им в средних военных училищах техническое образование.
Несмотря на то, что техники носили офицерские погоны, командир полка в душе офицерами их не считал. Например, заканчивая утреннее построение личного состава, он вместо того, чтобы скомандовать:
-- Летчикам, на занятия! Инженерно-техническому составу, на обслуживание техники! -- провозглашал:
-- Офицерам, на занятия! Остальным, на матчасть!
Такая моральная дискриминация и, тем более, заметная материальная ущемленность обижали офицеров-техников. Умом они, конечно же, осознавали, что летунов лелеют не зря, что работа у них трудная и опасная.
Осваивая новые типы реактивных самолетов, летчики часто гробились. Тогда еще не было моды оформлять '' груз 200 '', поэтому кладбище возле авиационного городка неуклонно расширялось.
И, тем не менее, зависть к летчикам пронизывала всю жизнь технарей, рождая сплетни и домыслы Это же чувство создавало почву для культивирования насмешливых замечаний и едких колкостей по поводу летного мастерства пилотов:
«Мы летели,
мягко сели.
Присылайте запчастя:
фюзеляж и плоскостя!»
Пилоты не обижались, но и дружбы с технарями не водили.
ЛЕЙТЕНАНТ-СКОПИДОМ
В те времена почти каждая офицерская семья стремилась приобрести пианино. Почему-то офицеры считали, что их благородные дочки обязательно должны брать уроки игры на фортепиано. Поэтому по утрам в большинстве офицерских квартир начинали противно бамкать гаммы.
То ли учителя были неважные, то ли ученицы -- не очень способные, но, к счастью соседей, дело по освоению высокой музыкальной культуры дальше гамм не шло.
Кроме пианино непременным показателем достатка семьи служили ковры, мебельный гарнитур и хрустальный набор. Офицеры-техники, ущемленные по службе, старались, хотя бы в быту, быть не хуже летчиков и тоже тащили в свои квартиры пианино, ковры и хрусталь. Но в одном они все-таки не могли, как ни старались, дотянуться до пилотов.
Пришло время, когда государство стало в массовом порядке продавать населению легковые автомобили. Приобретали машины и офицеры авиагородка. И хотя ездить на этих приобретениях было некуда, разве что на озёра, рыбку половить, каждый еще безмашинный офицер страстно мечтал стать обладателем этого бесподобного чуда. И становился. А, став, первым делом ехал в отпуск. Но не на морской, как обычно, курорт, а на свою малую родину.
Почему-то большинство офицеров были родом из деревень и маленьких городков, где все знали друг друга. Поэтому приезд в родное село, да на своей автомашине, бывшего Петьки-Зелены возгри потрясал всю малую родину, что приятно щекотало самолюбие теперешнего командира эскадрильи, майора, летчика первого класса.
Вот такого-то удовольствия офицеры-техники организовать себе не могли: безнадежно не хватало средств на покупку автомобиля.
Сашка решил воспротивиться подобному некудышному раскладу. Как уже отмечалось, молодой Александр Иванович за свой технарский труд ежемесячно получал довольно заметное количество денежных знаков. Однако ни по его образу жизни, ни по его внешнему виду это было совершенно не заметно. Он копил деньги.
Товарищи редко называли его Сашкой. За глаза, а очень часто и в глаза, они кликали его Акакием, в честь известного гоголевского персонажа. Но в отличии от Акакия Акакиевича, Сашка собирал деньги не на презренные шмотки. Какие там шмотки!? Сашке нужен был автомобиль! Вот на него-то он и копил гроши. Копил упорно и целеустремленно, соблюдая режим зверской экономии.
Он ничего для себя не покупал. И на службе, и в городе ходил только в военной форме. Обедал Сашка в офицерской столовой. а вместо ужина употреблял бутылку кефира, запивая им дешёвое печенье.
Акакий не посещал кафе и ресторанов и вообще не покупал спиртного. Даже в День авиатора ( 15 число каждого месяца -- день выдачи денежного довольствия) он был, в отличие от своих сослуживцев, трезв, как дитя. Поговаривали, что у него не было даже завалящей бабы.
Он никогда не отмечал день своего рождения, перед убытием в отпуск не собирал друзей, чтобы, как принято в авиации, обмыть этот радостный момент.
Безусловно, каждый волен распоряжаться своими деньгами по своему усмотрению. И страсть Сашки к накоплению средств на покупку автомобиля никого бы не напрягала, если бы не одно но.
Не приглашая никого на свои именины, он обязательно и регулярно посещал все торжественные приемы, которые организовывали его товарищи. Вполне естественно, что такое открытое халявство очень не нравилось многим сослуживцам, а некоторых просто возмущало. Когда выдержка и терпение друзей-технарей иссякли, было решено примерно расколоть Акакия на мировскую выпивку.
Технари -- ребята головастые. Для наказания халявщика они разработали сложную многоходовку. И хотя их разработка по своему изяществу уступала известному розыгрышу на подобнуюю тему, исполненному композитором Никитой Богословским, но была самобытна и, как добротная пьеса, имела завязку, кульминацию и развязку. В ней было достаточно психологизма, много массовых сцен и драматических моментов.
Начало драмы было таинственным и курьезным.
НЕУДОБСТВА
Аэродром, на котором Сашка ухаживал за самолетами, располагался в степном Поволжье. Летом там было знойно, но терпимо. Зимой же народ на летном поле буквально цепенел под жестокими порывами морозных, восточных ветров.
Чтобы хоть как-то спастись от стужи, техники натягивали на себя уйму одежды. Сначала теплое белье, затем шерстяной, спортивный костюм, потом форменные брюки и свитер. Поверх всего надевались ватные штаны и фуфайка. И все это заключалось в обширный комбинезон.
Самолеты эскадрильи, к которой был приписан Сашка, размещались на открытой площадке в самом дальнем конце аэродрома, куда офицеров по утрам доставляли на летучке. Такое удаление людей от административных и хояйственных объектов рождало массу проблем.
Одной из них была сложность с нормальным отправлением естественных нужд. Тащится четыре километра до теплого ватерклозета было не с руки, а устраиваться на морозном ветру за сухими кустиками полыни значило что-нибудь да застудить. Поэтому техники так приучили свои организмы, что опорожнение желудков происходило у них рано утром.
Приучили все, кроме Сашки. Его желудок не хотел подчиняться какому-либо принудительному расписанию. Утром он был стабильно пассивен, проявляя активность ближе к полудню. Вот и в этот ветренный день, около одиннадцати часов, Сашкины естественные потребности стали настойчиво заявлять о себе.
Сашка отложил в сторону пассатижи, вытер ветошью окоченевшие на морозе руки, сунул их в нагретые за пазухой рукавицы и под насмешливые реплики товарищей потопал по хрустящей от мороза траве подальше от стоянки. До ветру.
Подойдя к штакетнику, хлипко отделявшему аэродром от остального мира, он развернулся на 180 градусов и стал рассупониваться. В это время из-за сарая, расположенного по другую сторону штакетника, выплыла некая фигура с совковой лопатой наперевес и двинулась в Сашкину сторону. Фигура не боялась быть обнаруженной. Надрывный рев авиационных двигателей скрадывал звук щагов.
Когда Сашка принял определенную позу, фигура просунула лопату под штакетник и расположила ее ниже Сашкиного ануса. После того как лопата заметно потяжелела, фигура вытянула её обратно и, с дымящейся на совке добычей, таинственно исчезла за сараем.
Сделав дело, Сашка быстро, не подтираясь (из-за множества одежек дотянуться рукой с бумажкой до нужного места было невозможно) стал наблочивать на себя штаны за штанами. Застегнув, наконец, комбинезон, он, естественно, обернулся, чтобы посмотреть на результаты своей деятельности. И вот тут на холодном ветру ему стало жарко.
Результатов не было! Жиганула мысль: навалил в штаны! Он резко расстегнул комбинезон и стал спускать одни штаны за другими, лихорадочно ощупывая и осматривая их. Вроде бы и в штанах результаты отсутствовали. Мороз и резкий ветер не позволяли долго заниматься изысканиями. Сашка в быстром темпе вновь натянул все штаны и задумчиво зашагал к самолетам.
Инженер объявил перекур. Все заторопились в теплую, обшитую вагонкой, дежурку. Курильщики закурили, некурящие занялись кто чем. И тут прозвучал голос:
-- Ребята, откуда-то дерьмом несет!
Тут же определили, что пахнет от Сашки. Причем очень сильно.
-- Ты, что в портки наклал?—напрямую обратился к нему один из курильщиков.
Сашка весь сжался.
-- Он не мог накласть, -- заметил инженер.
-- Почему?
-- Потому что в русском языке нет слова накласть. Он мог лишь наложить.
-- А ни все ли равно? Воняет-то одинаково.
Сашка пулей вылетел из дежурки.
Вскоре за техниками приехала летучка и увезла всех на обед. Сашка в столовую не пошел, а отправился в бытовку. Там он разделся. Все бельё тщательно осмотрел. Конечно, у холостого парня оно не отличалось особой свежестью, но и следов фекалий на нем не было.
После чего незадачливый технарь тщательно вымылся под душем, надел захваченное в общежитии чистое бельё и удовлетворенный поскакал в столовую. Но пообедать ему не пришлось. Только он уселся за стол, как уже приступившие к десерту технари дружно зафуйкали, позажимали носы и недвусмысленно указали ему на дверь.
В течение рабочего дня, где бы Сашка ни появился, все его сторонились, уверяя, что от него несет, как…( и дальше следовала масса обидных и мерзких сравнений ). К вечеру бедняга являл собой совершенно загнанное существо с беспокойно бегающими глазами. На его нервные заверения, что он совершенно чистый и никакого неприятного запаха не ощущает, товарищи отвечали примерно так:
-- Может быть, ты и чистый, но вонищу испускаешь, еще ту! А, аромата не ощущаешь потому, что принюхался.
Они советовали ему обратиться в санчасть. Там наверняка пропишут какую-нибудь протирку или обмывку для нейтрализации дурного запаха.
КОНЬЯЧНЫЙ ВАРИАНТ
Жизнерадостный гарнизонный терапевт, капитан медицинской службы, часто сетовал на то, что из-за отсутствия практики теряет квалификацию. А практики не было потому, что молодые, здоровые, продутые всеми ветрами парни не желали даже простужаться.
Медицинская деятельность капитана сводилась, в основном, к проведению различных профилактических мероприятий. Особенно он налегал на борьбу с желудочно-кишечными инфекциями. И следует отметить, старался он не зря. Когда прошлым летом дизентерия и другие поносные гадости свирепствовали во всей округе, а в Астрахани открылась даже холера, авиагородок ничего подобного не испытал.
Вот к этому-то специалисту и направился несчастный Сашка. Он шел и робко надеялся, что врач объявит все случившееся с ним абсолютной чушью и неумной подначкой сослуживцев.
Но надежды его испарились через минуту, другую после того, как он вошел во врачебный кабинет. Капитан, оглядев понурую фигуру пациента, поощрительио улыбнулся:
-- Чем страдаем, юноша? На что жалуемся?
Когд же Сашка приблизился к врачу, тот сразу перестал улыбаться. Он потянул носом воздух. затем брезгливо, как показалось Сашке, поморщился и с тревогой спросил:
-- Ну, что у тебя? Никак понос!?
Бедный технарь успокоил врача, сказав, что у него с животом все в порядке, а затем поведал ему о своем горе. Терапевт велел больному раздеться. Первым делом он заглянул Сашке в рот, а потом стал пальпировать желудок и печень, беспрестанно повторяя:
-- Ну, и амбре, однако!
После осмотра врач вымыл руки и заявил:
-- Данный случай давно известен медикам. В народе его называют “кишка тонка’’ Дело в том, что толщина стенок прямой кишки не везде одинакова. Имеются очень тонкие участки стенок. Когда ты оправлялся, то, наверное, торопился и очень поднатужился. От большого давления тонкий участок стенки выдулся пузырем и в него, как в мешочек ушли каловые массы. У тебя же сложилось впечатление, что процесс испражнения прошел нормально.
У Сашки от услышанного округлились глаза. А медик продолжал:
-- Эти массы и сейчас находятся в мешочке. Организм постепенно с мочой и потом выводит нечистоты наружу. Поэтому от тебя и пахнет.
Сашка напряженно выдохнул:
-- Что же мне делать?
-- А, ничего. Постепенно кал выйдет из организма и запах пройдет.
-- Когда же это произойдет?
-- Через неделю, а может быть и через две.
Вот здесь бедный Акакий натурально взвыл:
-- Доктор! А можно укоротить этот срок!?
-- Конечно, можно. Путем хирургического вмешательства. Только ни один хирург не станет из-за такого пустяка вскрывать брюшную полость.
Сашка взвыл вторично:
-- Господи! Доктор, неужели нельзя быстрее вывести из меня эту дрянь!?
Для того, чтобы розыгрыш удался, желательно участие в нем очень уважаемого или очень компетентного человека. Например, упоминавшийся выше Никита Богословский, для розыгрыша своего коллеги привлек к этому делу авторитет знаменитого диктора всесоюзного радио Юрия Левитана.
Технари так высоко не летали. Они решили, что для свершения всего ими задуманного, достаточно включить в игру врача-терапевта. И не ошиблись. Капитан медицинской службы превосходно играл отведенную ему роль:
-- Можно и быстрее. Есть такой способ, правда не совсем медицинский. Скорее -- знахарский. Знахарский, но очень эффективный.
Сашка весь обратился во внимание.
-- Для быстрого вывода фекалий из организма необходим более активный растворитель, чем вода. Таким растворителем может быть спирт. Если ежедневно употреблять его во внутрь по 150—200 миллилитров, то очищение произойдет дня через два.
Больной от радости аж взвился со стула.
-- Доктор! Это не проблема! Я сейчас же накуплю водки и начну лечиться.
-- Маленькая тонкость. Употреблять лучше не водку, а коньяк. Наличие в коньяке дубильных веществ ускоряет процесс захвата и выноса из желудочно-кишечного тракта токсинов и вредных инородностей.
-- О чем речь? Коньяк, так коньяк!
-- И еще. Во время процедуры необходимо, чтобы четыре-пять человек, время от времени сменяясь, непрерывно производили массаж твоего живота. Движения рук массажистов должны быть мягкими и плавными. Направление движения: вверх-вниз.
-- И это не вопрос! Я позову на выпивку своих приятелей, а уж они за это отмассируют меня тика-так!
-- Ну, что же, дерзайте, юноша.
-- Доктор! У меня к вам большущая просьба! Поприсутствуйте на массажной процедуре, а то эти охламоны сделают что-нибудь не так.
Жизнерадостный терапевт немного подумал и благосклонно принял приглашение.
ФИНАЛ РОЗЫГРЫША
Вечером того же дня, в комнате, где проживал Сашка, загудела коньячная оргия с элементами стриптиза и камлания. Виновник события с обнаженным торсом восседал во главе стола, а авиаторская братия, завывая и приплясывая, кружилась около него и тыкала кулаками в его мягкий живот.
Развитие событий показало, что ушлые технари, несмотря на свою башковитость, актерами были слабыми. Уже после второго полу стакана они в своей игре стали так пересаливать, что Сашка насторожился, а затем по их глумливым ухмылкам, прозрачным намекам и показному усердию, понял: любезные сослуживцы его элементарно динамят! Он ничем не пахнет!!! Это просто розыгрыш!
Сделав такое открытие, Сашка внутренне обрадовался, но и вскипел от негодования. Но он не был бы технарем, если бы начал выяснять отношения, браниться и вообще портить праздник своим товарищам.
Нет, он ничего подобного делать не стал, а просто, потихоньку, про себя приступил к продумыванию ответного хода. Стойко выдержав до конца массажное издевательство, он очень вежливо пригласил всех ’’массажистов’’ на второй коньячный тур, который долженствовал быть вечером следующего дня.
Когда назавтра, в положенное время все приглашенные, предвкушая хорошую выпивку, вновь завалились в Сашкину комнату, всё уже было готово. На столе стояло несколько коньячных бутылок, каждая из которых была заправлена лошадиной дозой пургена.
Момент Сашкиного торжества наступил, когда почти все застолье перекочевало из комнаты в общественный туалет. Хозяин застолья вежливо последовал за гостями. Он озабоченно прохаживался перед кабинками и с лицемерным сожалением давал всем скорбным животом полезные советы. Находившемуся здесь же терапевту внутренне ликующий Акакий постным голосом порекомендовал наиболее пораженных субъектов направить в санчасть и вставить им по ’’миномету’’
При любых других условиях Сашку за такую проделку непременно бы отметелили. Но здесь дело закончилось всеобщим ржанием и распитием ’’на мировую’’ предусмотрительно оставленных хозяином застолья нескольких не откупоренных бутылок ’’солнечного напитка’’
Как это ни удивительно, но коньячные оргии кардинально повлияли на мировоззренческие доминанты Сашкиного сознания. Говоря по-простому, он перестал копить деньги, а, наоборот, стал их щедро тратить. Он серьезно увлекся дегустацией коньяков, особенно в ресторанной обстановке.
Апробирование шло по восходящей. Сначала были опробованы четырех и пятизвездочные напитки. Затем очередь пришла коньякам группы КВ ( коньяки выдержанные ), после чего оценке подверглись коньяки КВВК ( коньяки выдержанные, высшего качества ).
Когда в этот процесс были включены коньяки категории ’’ особо старые’’ ( ОС ), Сашке стало ясно, что лейтенантская зарплата и красивая жизнь -- понятия разных уровней.
К этому времени, а время прошло не мало, у начальства о любителе продукции отечественных коньячных заводов сложилось вполне определенное мнение: не алкаш, но пьяница отменный.
Очевидными издержками Сашкиного увлечения стали дисциплинарные взыскания, которых он нахватал в избыточном количестве. Такое обмарывание своего послужного списка нисколько не обескураживало молодого лейтенанта. Он уже понял, что блестящая военная карьера не для технарей, и воинское звание ’’капитан’’ -- их потолок.
Вскоре Сашку выперли из армии. Произошло это тогда, когда любимая Родина в очередной раз пребольно саданула под дых свое терпеливое офицерство. Правда, в данную жесткую кампанию комсостав не ссылали на Колыму, как это было в тридцатые годы и не обрекали на нищету, выдавая им менее ста долларов в месяц, как это будет при демократах.
Нет, нет и нет! Никаких зверств на этот раз не было. Просто руководство страны для изыскания средств на разные исторические нужды объявило о сокращении вооруженных сил СССР на один миллион двести тысяч человек
.
В первую очередь, сокращение коснулось офицеров. Их в массовом порядке выталкивали на гражданку без надлежащей пенсии, без цивильной профессии и в, большинстве случаев, без жилья.
Безвольное высшее военное командование, допустившее эту кадровую бестолковщину, вдруг опомнилось и задергалось. Оно торопливо стало принимать меры для минимизации отрицательных последствий возникшего всеармейского кабака.
Одной из этих мер было стремление удержать в рядах Вооруженных сил молодежь, а план по увольнению офицеров выполнить за счет старых служак. Но Сашку, несмотря даже на такую установку, демобилизовали незамедлительно.
Распрощавшись с армией, молодой Александр Иванович вернулся в свой родной Ленинград. Перед ним, как и перед всеми уволенными офицерами, возникла проблема трудоустройства.
Ему было проще, чем артиллеристам, танкистам, мотопехоте. Он имел авиационное техническое образование, а Аэрофлоту требовались техники. Но вновь ’’заносить хвосты’’, теперь уже гражданским самолетам, ему не захотелось. Дядюшка, работавший на Монетном дворе, предложил ему свой вариант:
-- Иди к нам. Немного поднахватаешься и станешь слесарем-установщиком. Они хорошо зарабатывают. Ко мне уже прикрепили двух бывших офицеров. Обучаю их помаленьку.
Но и учеником слесаря ему быть не захотелось. А захотелось ему стать инженером: в те времена инженеры были в чести. Он подал соответствующие документы в Ленинградский Политехнический институт им. М.И.Калинина и стал готовиться к вступительным экзаменам.
ОЗАБОЧЕННЫЙ ТОВАРИЩ
Александр Иванович был не только щедр и гостеприимен. Сверх этих похвальных качеств он еще обладал способностью открыто и легко общаться с людьми. По этой причине камарцам доподлинно были известны все основные этапы его жизненного пути.
Они знали, что после успешного окончания института, а затем и аспирантуры он защитил кандидатскую диссертацию и стал преподавать гидравлику в Военно-техническом институте. Ближе к пенсии он сменил должность вузовского доцента на должность старшего научного сотрудника во ВНИИкоммунмаше.
Они знали, что зимами живет Александр Иванович в двухкомнатной квартире на Васильевском острове, что он увлекается коллекционированием скульптурных минатюр, что… ного чего знали камарцы , но вот чем они не располагали, так это данными о его личной жизни. Была ли у него жена? Есть ли у него дети?
Попытки любознательных камарок выведать у него информацию по этой волновавшей их проблеме, удачи не имели. На все дамские, деликатно оформленные вопросы, Александр Иванович отвечал улыбками и переводил разговор на какую-нибудь нейтральную тему.
Отталкиваясь от такой его уклончивости, деревенские специалистки по матримониальным вопросам пришли к убежденности, что в молодости личную жизнь Александра Ивановича потрясла некая драма.
К себе в квартиру, что на Васильевском острове, Александр Иванович своих деревенских знакомых никогда не приглашал. Первым из них, кто посетил его городские апартаменты, был Толя, сын Юры Перепрыгова от первой жены.
Он оказией привез ему из деревни два ведра соленых грибов, которые Александр Иванович, уезжая в Петербург на рейсовом автобусе (машиной он так и не обзавелся), не смог забрать с собой.
Квартира Толю удивила. Но не размерами и не старинной мебелью. А удивила она его обилием мелкой пластики. На полочках, консолях, этажерках стояли статуэтки, небольшие скульптурные группы, забавные фигурки.
Толя сразу же заметил, что тематика коллекции носит явно выраженную эротическую направленность. Там были майоликовые Леда и Лебедь, изображенные в момент кульминации. На тумбочке застыла бронзовая вакханка в непристойной позе. Вызывал улыбку толстобрюхий монах, вырезанный из черного дерева. Если его туловище приподнять за голову, то из под рясы восставало могучее мужское достоинство, тщательно выточенное из розового дерева. При опускании туловища достоинство исчезало.
Стены квартиры украшали многочисленные картинки. В основном это были графические работы и акварели. Стоит ли говорить, что их тематика звучала в унисон с тематикой изваяний?
Так на одной акварели, выполненной в голубых тонах, молодая женщина, стоя на коленях в разбросанной постели, занималась самоудовлетворением. Картинка носила название ’’Экстаз’’.
Небольшая раскрашенная гравюра (скорее всего парижского происхождения) представляла господина во фраке и цилиндре, которому три мадамы, нагнувшись и задрав платья, показывали свои голые задницы.
Интерес Толи вызвало и резное кресло, стоявшее у стола. Оно обращало на себя внимание необычно крупной резьбой, покрывавшей спинку, подлокотники и основание сидения. Приглядевшись, Толя обнаружил, что резьба представляет собой сплетение разнообразных по форме и размерам фаллосов. На вопрос Толи:
-- Александр Иванович, где вы купили такое чудо?
Хозяин квартиры снисходительно ответил:
-- Такую штуку, Толенька, нигде не купишь. Мне ее делали на заказ.
-- А почему вы решили заказать эту штуку?
-- Почему, почему…Вот, скажи мне почему люди наносят татуировку на свое тело? Или зачем держат 10-20 кошек?
-- Ну, чудаки, наверное.
-- Нет, не чудаки! Просто они стремятся заполнить какую-то пустую клеточку в своем мироощущении.
--Ага, значит и у вас...
- Не хами, -- прервал Толю Александр Иванович, -- здесь все просто. Это у обиженных богом женщин ниже лобка нет никаких скульптурных деталей. А у мужиков на этом месте такие прелюбопытные фрагменты отрастают, что диву даешься. Причем, каждый фрагмент индивидуален. Двух одинаковых не бывает. Вот и захотелось мне запечатлеть это разнообразие в дереве.
Такое объяснение ничего не объясняло, но Толя не стал добиваться уточнений. Он понял, что назойливость здесь неуместна.
Когда в Камарах со слов Толи узнали об особенностях собранной Александром Ивановичем коллекции, женщины, посовещавшись, высказались по этому поводу примерно одинаково.
Ира Перепрыгова заметила:
-- Пожилой товарищ сексуально озабочен.
Галя Ромашкина уточнила:
-- Скорее всего, уже давно озабочен.
Соня Крюкова предположила:
-- Это точно! Наверняка, в юности он потерпел какую-то любовную катастрофу.
Известно, что женщины большинство событий рассматривают через сексуальную призму. Поэтому полагаться на их выводы и прогнозы особенно не стоит. Но в данном случае, такой специфический женский подход, как показали дальнейшие высказывания Александра Ивановича, был не лишен определенной правомерности.
КАМАРЦЫ В ОТПАДЕ
На Руси каждая деревня имеет свой праздник, выбранный из церковного календаря. В Камарах таким праздником был день почитания иконы Смоленской Божьей матери.
Прежде-то праздничным утром сходились камарцы на луг посреди деревни. Из избы Глебовых выносился на полотенцах большой образ Богородицы, украшенный гирляндой из вереска и золотых шаров. Макарьинский поп начинал служение. Помолившись, народ расходился по избам и приступал к праздничному обеду.
Меню обеда, с годами, установилось и приняло следующий стандартный вид: щи со свежатинкой, макароны, запеченные с яицами и кисель, ну, и конечно, бражка. А то и водочка.У зажиточных камарцев к водочке подавался холодец с хреном.
После обеда хозяева, их родственники и знакомые, прибывшие на Смоленскую из соседних деревень, выходили на улицу и начинали рядами прогуливаться по кругу. В рядах пели песни, очевидно, занесенные из города:
-- Ах, васильки, васильки,
Много синеет их в поле...
Вели разговоры:
-- Говорят слепая Ганя вчерась ворожила. Так вышло сплошное лихо…
Парни нагло горланили озорные попевки типа:
-- Вышла новая программа
срать не меньше килограмма,
кто наложит целый пуд,
тому премию дадут…
Между рядами носились мальчишки с шарами, слепленными из репьев. Они исподтишка прицепляли репьи к праздничным платьям девушек.
Вечером на одной стороне деревни взрослые под гармошку водили кадриль, а на другой стороне деревни девки в кругу парней бойко дробили «топотуху». Тренькали балалайки, звенели частушки. Заканчивался праздник традиционной дракой, которую решительно прерывали заранее выделенные для этой цели мужики-палочники.
Последний раз Смоленскую праздновали в Камарах 10 августа 1940 года. В войну было не до праздников. А, и после войны без мужиков веселье тоже не получалось. Ну, а потом деревне и вовсе разор пришел.
Но русский человек не может жить без праздников. С легкой руки Барсукова День Военно-морского флота из скромной посиделки камарских ветеранов-моряков превратился во всекамарский праздник с играми, морскими песнями и спортивными мероприятиями вроде перетягивания каната.
В Камары на День Военно-морского флота стали приезжать гости из Макарьина, Шугозера и даже из Тихвина. Вот на одном из таких праздников и удивил всех Александр Иванович.
За праздничным столом, после того, как местные темы были обговорены, разговор перекинулся на чеченские события. В разгар дискуссии подал слово и Гриша Степанов:
-- Прав Солженицын. Чеченцев отделить нужно от России. Все равно они по-нашему жить не будут. Разбойники они и есть разбойники.
-- Ну, ты не прав. Перевоспитать кого угодно можно,-- возразил Юра Перепрыгов.
-- Конечно, одного человека можно перевоспитать. Нацию перевоспитать невозможно, -- отметил Барсуков, -- Каждая нация имеет свой психологический склад. Например, цыгана не заставишь брать интегралы, еврея – стоять у доменной печи, японца – валяться пьяным под забором....
Потихонечку перешли к национализму, а затем и к расизму. Всплыла проблема высших и низших рас. Вот тогда-то и проявился Александр Иванович. Он сказал:
-- Наукой доказано, что в биологическом отношении все расы равноценны. Ни желтые, ни красные, ни черные ущербными, низшими расами не являются. И все же на земле есть одна очень большая неполноценная раса.
Здесь заинтригованные камарцы пооткрывали рты. А Александр Иванович, выждав секунду, другую, емко ляпнул:
-- Этой низшей расой являются женщины!
От таких слов гордые камарки вздрогнули, задохнулись, а затем, чуть отдышавшись, гневно накинулись на Александра Ивановича. Поскольку мужчины в этом вопросе заняли нейтральную позицию (можно было предположить, что они, хотя бы частично, а Женя Иркутский, безусловно, полностью, разделяют мнение Александра Ивановича), то женщины накинулись и на них, требуя, чтобы те, как настоящие рыцари, немедленно дали решительный отпор этому зарвавшемуся женоненавистнику.
Дима Крюков, для смягчения негативного впечатления от выступления Александра Ивановича, успокаивал дам:
-- Девочки, не волнуйтесь! Товарищ пошутил. Ну, какая же вы низшая раса? Вы очень даже высшая раса. Прекрасный пол, так сказать.
Девочки не хотели успокаиваться. Они распалялись все больше и больше. Тогда мужчины, дабы отвести от себя дамские громы и молнии, вяло вступили в дискуссию. Они на многочисленных примерах пытались показать, что у женщин
а) логика такая же, как и у мужчин;
б) ум такой же, как и у мужчин;
в) способности такие же, как и у мужчин.
Александр Иванович всех их внимательно выслушал и последовательно со всем согласился:
-- Да, действительно, логика женщины аналогична логике мужчины…Аналогична логике мужчины, принявшего на грудь граммов 100-150 водки. Не случайно кавалер, направляясь на встречу с дамой, употребляет определенную дозу спиртного. Тем самым он приводит себя на один эмоциональный уровень с женщиной, то есть становится, как и она, необязательным, болтливым, легкомысленным, импульсивным и т. п.
Прекрасный пол загудел, как гнездо потревоженных ос. А ниспровергатель традиционных взглядов продолжал:
--Да, головной мозг у женщины функционирует так же, как и у мужчины. Но происходит это после того, как ей исполниться 45-50 лет. А до этого срока мозг у неё заменяют железы внутренней секреции, и думает она не головой, а совсем другим местом. (Сильный шум, возгласы возмущения).
Ах, как неделикатно,как вульгарно высказался Александр Иванович (а что еще ожидать от бывшего авиационного технаря). Тем не менее, доля истины в его спиче, скорее всего, была, поскольку многие наблюдательные мужчины, как в России, так и за рубежом, отмечали и отмечают, что у женщин чувства заметно превалируют над разумом. Конечно, в отличии от нашего камарского умника, облекали они свои наблюдения в более галантную форму, например: «У женщины -- всё сердце, даже голова».
Видно Александр Иванович выпил больше, чем всегда и его безостановочно понесло дальше:
--Да, некоторыми видами деятельности занимаются, в основном, женщины (штопка, готовка, стирка, вязанье и т.п.). Это потому, что мужики не желают тратить время на подобную чепуху. Однако, то, что делают женщины, сделают и мужчины. Но только лучше!
Единственное, чего не могут делать мужчины -- это рожать детей. Как только они научатся производить детей без участия женского организма, так всех женщин отправят на суперфосфат. (Взрыв негодования, плевки в сторону оратора).
-- А злых женщин -- на двойной суперфосфат!!! И наступит рай на земле. Поскольку все беды, все зло на земле от женщин! (Буря ненависти; некоторые стали покидать застолье; выкрики: ’’Да, вы одни повыздыхаете!’’, ’’Да, без нас вы поголубеете!’’)
-- Не поголубеем! Наиболее красивых девушек поместят в специальные заведения, которые по мере надобности будут посещаться мужчинами.
Непонятно с какой стати решил Александр Иванович так остро позлить камарок, но факт, что после этого скандального выступления его отношения с лучшей половиной Камар были напрочь испорчены.
Женщины называли ехидного экс-коммунальщика извращенцем и не желали иметь с ним ничего общего. Мужчины хотя и не занимали столь решительной позиции, но держались с ним как-то насторожено.
Но, что объединяло тех и других, так это общее и окончательное убеждение в основательной деформированности сексуальной сферы Александра Ивановича. Просвещенные камарцы пришли к выводу, что в подкорке у него, в результате каких-то житейских потрясений, отложилось стойкое неуважение и даже презрение к женщинам.
И вдруг, в конце лета, этот… (как бы точнее сказать) этот женоотрицатель сильно ошарашил деревню. Он появился в Камарах не один, как обычно, а под руку с довольно молодой симпатичной блондинкой, Верой Платоновной, которую конечно же представил соседям, как свою двоюродную сестру. Чему соседи, конечно же, не поверили!
Да и, как было поверить, если через четверть часа после прибытия этой необычной четы, все окна в доме Александра Ивановича были плотно зашторены, чего прежде никогда не делалось.
Камарцы даже не догадывались о существовании каких-либо штор или занавесей в интерьерах этого дома. И вот теперь всем стало видно, что окна у Александра Ивановича снабжены миленькими занавесками салатного цвета в желтый горошек.
Галя Ромашкина, разглядев эту декорацию, кратко прокоментировала:
-- Тоже мне, старый хрен. Весь седой, а туда же.
Николай парировал выпад жены:
-- Седина этому делу не помеха. Была бы баба хорошая.
ЛЮБОВНИК--АНАЛИТИК
Наступила милая пора. Солнце еще грело, а комары уже угомонились. Под громадным кленом, щедро тронутым осенней желтизной, стояло плетенное кресло, в котором с книжкою в руках вальяжно рпсположился Александр Иванович. Учитывая интеллектуальный уровень бывшего доцента, можно было бы предположить, что углубился он в нечто умственное, может быть даже философское. Но это было не так.
Пенсионер читал «The Duches» («Герцогиня»), толстенький бестселлер о любви, сочиненный плодовитой Джуди Деверокс. В последние время его часто иожно было видеть за чтением популярных книжек, созданных англоязычными авторами.
Разнообразные детективы, триллеры, авантюрные романы не переводились на его столе. А читал он эту литературную чепуху вовсе не для развлечения и не ради совершенствования своего английского. Причина его увлечения легким чтивом лежала совсем в другой плоскости.
Одной из многочисленных пассий молодого Александра Ивановича была красивая и крепкая девушка по имени Марина. Она занималась спортивной гимнастикой, имела острый язычок и отличалась от прежних Сашкиных подружек полной сексуальной раскованностью и душевной искренностью.
Где-то в самом начале их отношений Сашка задал ей стереотипный вопрос о количестве своих предшественников. Обычно девчонки на подобный вопрос отвечают: «Ты второй, а первый был ни то, ни сё, Я даже ничего хорошего не ощутила». Сашку интересовало, что же ответит Марина. Она ответила кратко:
-- Их было достаточно.
То, что их было достаточно, Сашка почувствовал уже при первом контакте: Марина действовала в постели очень квалифицированно. «Интересно, -- подумал Сашка, -- как рано она начала отдаваться». Понимая, что поступает некорректно, он все-таки спросил её и об этом. Марина без смущения ответила:
-- С четырнадцати лет.
-- Ого! Что так рано приспичило?
-- Не рано, а поздно. И вовсе не приспичило. Расстаться с невинностью меня вынудили спортивные обстоятельства. Не знаю как у других тренеров, но у нашего Пал Петровича было твердое убеждение: девственнице никогда не достигнуть гимнастических высот, поскольку у неё прирост мышечной массы, а, значит, и силы происходит медленнее, чем у девушки, познавшей мужчину.
-- Значит он вас всех перетыкал?
-- Ну, что ты! Он же был старый. Ему за тридцать перевалило. Не-е-ет, он нас не трогал. Он поступил проще. В летнем спортивном лагере нас, гимнасток, разместили на втором этаже деревянного особняка, на первом этаже которого обитали мальчишки из футбольной школы. Они сразу же нами заинтересовались. А мы сознательно подогревали этот интерес, картинно выполняя по утрам различные растяжки на полянке перед особняком. Затем залив, дюны, сосны, аромат жасмина и дальыше по автомату.
Поощряемый такими откровениями, Сашка обнаглел:
-- Маришка, расскажи про свой первый опыт.
-- А-а-а, ничего интересного. Полный нефонтан, -- закрыла вопрос Марина.
Известно, что в перечне мужских половых сомнений, одно из главных мест занимает беспокойство по поводу размеров пениса. Не минула эта тревога и Сашку. Он считал, чта его рабочий орган маловат. То ли дело у Витьки из третьего подъезда. Мужики в бане на Карповке, куда ребята из эмирского дома ходили мыться, всегда с интересом взглядывали на Витькину елду.
Как-то, при удобном случае, Сашка смущенно поинтересовался у своей гамнасточки, как она оценивает размеры его хозяйства. Марина рассмеялась в ответ:
-- Дураки вы, парни! Уж очень вы обожаете своё тирень-титьё. Да будет тебе известно, что для меня, как и для моих подруг большое значение имеют не размеры снаряда, а количество подходов.
Поскольку у Сашки с дублями было все в порядке, то слова Марины успокоили его на долгие годы. Но время шло, замаячила старость. И тут-то, на излете своего донжуанства, забеспокоился Александр Иванович: количество подходов стало быстро уменьшаться. К моменту сближения с Верой Платоновной этот показатель мужской боевитости упал у него до двух единиц. А иногда и одного подхода было остаточно для того, чтобы пыл распетушившигося старпера полностью умерился.
Александр Иванович разволновался не на шутку: «прибор» по прошествии лет не разросся, а неукротимость молодости испарилась. При таком положении любимая женщина может остаться неудовлетворенной. Она иожет задуматься: «А не сменить ли мне этого тюфяка на более эффективного партнера?»
Ситуация сложилась такая, что впору, подобно пацану, бежать в один из многочисленных центров по наращиванию болтов или, как минимум, начать прием возбуждающих средств. Поскольку Александр Иванович не был сторонником радикальных поступков, то он решил заглянуть вначале в серьезную медицинскую литературу.
И он взглянул, а взглянув, впал в смущение. По умным книгам получалось, что он всю свою жизнь был невежественным любовником, не ведавшим, как о существовании в женском организме загадочных эрогенных зон U и G, так и о том, что дамская «маленькая штучка» (из-за небольшого количества нервных окончаний) не является основным средоточием страсти. Помимо этой «штучки» большую сексуальную нагрузку несут и другие участки женского тела, которые нужно активировать. Полагаться исключительно на вагинальное проникновение не стоит. Чтобы женщина словила кайф благодаря только этому действу, мужчине нужно либо долго трудиться, либо неоднократно возобновлять акт.
Только теперь дошло до Александра Ивановича, что имела в виду спортсменка Марина, рассуждавшая о вторичности размеров тирень-титья и о важности количества подходов. Характерно, что её мнение по этому вопросу полностью совпадало как с научными выводами медиков, так и с народным наблюдением: «...умеючи-то долго».
Александр Иванович заинтересованно поглощал медицинские труды и искренне сокрушался по поводу того, что прежде подобная литература свободно не циркулировала в пацаньих кругах. Оттого-то и мерялись мальчишки письками. Оттого-то и терзались сомнениями относитнльно величины своих членов. А прочти они эту литературу и их тревоги были бы рассеяны выводами специалистов-сексологов.
Они, эти специалисты, еще в прошлом веке провели большое количество экспериментов с участием сношателей-добровольцев и опросили тысячи женщин. В результате проделанной работы исследователи пришли к мнению, что размеры пениса и женский оргазм непосредственно не связаны друг с другом.
Казалось бы, что при той настойчивости и скрупулезности с какой ученые исследуют половые процессы, Александр Иванович не должен был сомневаться в истинности их основного вывода: величина фаллоса не влияет на степень удовольствия, получаемого женщиной от общения с мужчиной.
Но он не был бы настоящим ученым, есди бы слепо полагался лишь на один хотя и очень авторитетный источник информации. Вот и в данном случае Александр Иванович засомневался и обратился к альтернативным источникам.
Одним из таких источников стал для него сборник проспектов, рекламировавших фаллоимитаторы. Из сборника следовало, что выпуском этой специфической продукции занято более ста фирм как в Европе, так и в Америке. Оказалось, что более 90% фаллоимитаторов, поступющих в сексшопы, имеют длину 18--20 сантиметров, а диаметр – 4--5 сантиметров, что заметно больше размеров осредненного реального объекта.
«Это не случайно, -- решил наш исследователь, -- уж кто, кто, а производители-то и продавцы этих сексэрзацев лучше всех знают запросы своих клиенток. Таким образом, вопреки мнению ученых, дамы в реальности предпочитают большеразмерные приборы».
тобы проверить свой вывод Александр Иванович решил прогуляться по женским сайтам Результаты опроса женщин, размещенные на ева.ру и на других подобных сайтах, свидетельствовали о небезразличии дам к габаритам мужского детородного члена. Примерно половина респонденток отдала предпочтение мужчинам с большим фаллосм.
Несмотря на вполне объективную картинку спроса на фаллоимитаторы, несмотря на обильную опросную статистику, Александр Иванович по-прежнему пребывал в скепсисе. Он справедливо посчитал, что подавляющее большинство нормальных женщин услугами сексшопов не пользуются. Значит пристрастие горстки непутевых дамочек к большеразмерным сексуальным игрушкам ни о чем не говорит.
И на откровения женщин на сайтах тоже не стоит полагаться, поскольку женщины редко говорят правду, особенно если вопрос касается половай сферы. Вот тут-то он и догадался обратиться к бестселлерам.
«Эва, как занесло старого авиатора не сексуальном вираже! Никак не остановишь! – самим собой удивился бывший коммунмашевац. Да, ничего не скажешь, добросовестным, дотошным исследователем был Александр Иванович.
Эта сторона его научной деятельности особенно выпукло проявилась еще при выполнении ВНИИкоммунмашем экспериментальных «сортирных» работ, заказанных разработчиками космических аппаратов. Невзирая на жесткую аллергию к неприятным запахам ( а именно таковые ароматы густо витали в институтской исследовательской лаборатории при выполнении космического заказа), он упорно проводил опыт за опытом. И не в пустую.
Именно им, впервые в мире, была выявлена зависимость плотности и вязкости faeces (лат.) от характера пищи и температуры окружающей среды. Ну чем не настоящий ученый?! Чем не исследователь? Живи он в Лагадо, наверняка был бы уважаемым членом тамошенй Большой Академии.
Итак, бестселлеры.
Любой бестселлер, для того, чтобы он соответствовал своему названию и успешно продавался, должен включать в себя подробно выписанный половой акт, а то и два. Ради рассмотрения этого действа и покупал Александр Иванович иностранную мукулатуру. Но не всю подряд, а только ту, авторами которой были женщины.
Он правильно посчитал, что любой автор-мужчина беззастенчиво фантазирует, расписывая чувства героини, которые она, якобы, испытывает при интимной близости с мужчиной. Действительно, откуда ему это знать? Писательницы же без стеснения наделяют своих героинь истинными впечатлениями, желаниями, восторгами, которые сами реально ощущали, общаясь с представителями противоположного пола. А, чего стесняться? Они же не о себе повествуют, а об абстрактной женщине.
Анализируя книжные женские откровения, Александр Иванович пришел к осознонию того, что желанным любовником для женщины является не обладатель запредельного прибора и не торопыга типа многоразового кролика, а нежный и ласковый мужчина, который, обожая женскую плоть, чувственно гладит, целует, ласкает женское тело, играет сосками грудей, манипулирует различными элементами вульвы; дает женщине возможость ощутить твердость и мощность своего члена.
Под действием таких ласк возбуждение женщины будет расти и расти, и в момент, когда мужчина почувствует, что грудь её вот-вот взорвется от избытка чувст, он может приступить к самому важному и желанному для него действу.
Из женской писанины явно проступала следующая особенность: то, что для мужчины при его интимном общении с дамой является важным и даже главным, женщину волнует не очень. Нет, конечно, процесс совокупления небезразличен для женщин, но не является глвным. Возникало впечатление, что он воспринимается дамами, как рутинный десерт к хорошему обеду.
Иначе как объяснить тот факт, что писательницы, мусоля на нескольких страницах лобзания, объятья, облизывания и обчмокивания, главному для мужчин действу уделяют мало внимания, отделываясь обычно одним предложением типа «She was feeling he entered her.» или «He began to make love to her.», и все, и больше об этом ничего.
Правда, имеются иеключения. Например, у Эрики Джеймс читаем: «Very slowly he eases into me and start to move. Oh...my. The feeling is sore and sweet and bold and gentle all once...And he really starts to move, fast, hard. and large, thrusting into me over and over...until I am close to the edge again...».
Узнай камарки про эти совершенно неприличные изыскания (фи! пенсионер письками озаботился!), они сразу же вспомнили бы рассказ Толи об эротических коллекциях, которые украшали городскую квартиру Александра Ивановича, а, вспомнив, окончательно махнули бы рукой на странного «женоотрицателя»: сексуально чекнутый!
В их головы и мысль не могла придти о том, что постаревший мужчина, воспринимая отношения с Верой Платоновной как последнюю любовь в своей жизни, решил исполнить эту любовь по высшему разряду. И это ему вполне удалось. Все чувственные порывы Александра Ивановича находили теплый п благодарный отклик со стороны его „двоюродной сестры».
И преуспел он не только в практике, но и в теории. Его сексуально-аналитическое исследование выглядело не менее значимо, чем ассенизационно-космические изыскания, которыми он занимался во ВНИИкоммунмше. Наверное c такими задатками ему не во ВНИИговно следовало бы трудиться, а в каком-нибудь ВНИИмандаустройстве.
Хотя следует сказать, что последние исследования (ну не исследования, а, так, опросы) британских (хи-хи) ученых противоречат выводам, следанным озадаченным коммунальщиком. Из этих английских изысканий следет, что британские дамы на первое место ставят секс, а поцелуи и прочии мирихлюндии оставаляют для подростков.
Кстати, такое сообщение нисколько не смутило бы Аллександра Ивановича. По его твердому убеждению опрос – это не научный метод, особенно если он применен «британскими учеными».
На сельском воздухе Вера Платоновна посвежела. Козье молоко и огородная зелень согнали бледность с её лица. Подвижный образ жизни прибавил стройности её фигуре.
-- Смотри как похорошела Вера Платоновна на деревенских-то харчах, -- заметил Николай, обращаясь к Гале.
-- Просто девушка попала в хорошие руки, -- ответила Галя, как бы даже с упреком взглянув на своего мужа.