Автор – Зима
ТАТЬЯНИН ДЕНЬ
9906 зн.
Было это в тясяча девятьсот лохматом году. Я – дева тогда юная, осьмадцати лет от роду, с определённым наивом во всём существе, но непреложной уверенностью, что справлюсь со всем на свете.
Меня пригласила на Татьянин день подруга Таня, на годик меня помладше.
Перво-наперво, в трамвае битком набитом народом мне наступили на ногу. Я попыталась выдернуть ногу из-под верзилы. Раздался треск, и я обнаружила, что мой красный остроносый сапог, «раззявил пасть» и нагло показывает мне «язык» моей собственной ноги в капроновых колготках. Я чокнутая – я заржала.
- Извините, - застенчиво сказал верзила, увидев дело ног своих. А я даже обидеться на него не смогла. В итоге познакомилась с «порывателем сапога». Он оказался художником, даже звал на выставку… Но он мне показался дюже взрослым, так что выкинула его из головы сразу, как вышла из трамвая.
К Татьяне я, конечно, опоздала. На полчаса.
- Марина уже тут, - страшным шёпотом сообщила мне Таня.
Я стояла в прихожей, держала обувку в руках и понимала, что сапогу хана, восстановлению не подлежит. До Марины мне не было дела ровно до тех пор, пока та не появилась из комнаты.
Таня побледнела и представила нас друг другу.
- Очень приятно, - ослепительно улыбнулась я, ещё не отошедши от трамвайного эпизода.
Марина смерила меня каменным взором, и голосом градусов в триста заморозки провозгласила:
- Полчаса назад и мне было бы приятно!
Прозвучало приговором к смертной казни, как минимум. Чую, спасать положение надо. Взмахиваю «голодным» сапогом и выдаю:
- А мне сапог порвали, а ещё я с мужиком познакомилась.
Марина посмотрела на мою радостную физиономию и заржала. Лёд был сломан.
Кстати, остальные гости тоже опоздали по мере возможности. У нас ожидался в нашем цветнике даже целый один парень. И если я приехала в полчетвёртого, то он приехал к семи вечера и сказал, что проспал…
Да не, не подумайте чего, просто он кого-то с поезда встречал и прилёг днём подремать. Хотя лицо у меня поначалу вытянулось совсем, как у вас. Ноль-один в его пользу.
Так вот личность была неординарная. Наверное, слышали, что бывают ботаники? Ну такие заучки в очках. Так вот этот был палеонтологом с тем же набором данных. То есть, это мне так сказали. Изучает палеонтологию докембрийского периода и дереворазрушающие мицелии. Собирает камушки и древесные грибы.
Девочки толпой ломанулись на кухню, а это чудо вошло в комнату и узрело меня. А я, соответственное его. Метр шестьдесят пять. На целый сантиметр меня выше. И всего на год младше, ибо Танькин одноклассник. Светловолосый, о причёске впечатления смутные, но по типу одуванчика во все стороны. А глазки такие голубые-голубые. Штаны, белая рубашечка, шерстяные носки чуть не до колена. И в руках две бутылки шампанского. Вошло, значит, это чудо и замерло на пороге.
Я скромно так потупилась, не желая вгонять мальчика в краску. Он решил, что такая «шестнадцатилетняя» скромняшка, как я, непременно нуждается в руководстве сильной мужской руки, так что всю инициативу взял на себя.
- Меня Женя зовут, - представился, сел рядом, отослал девочек за штопором, как только они вернулись с кухни. Но хоть убейте меня, не понимаю, почему за штопором надо бегать втроём и так надолго. В общем, мы их не дождались. Шампанское прекрасно открылось вилкой. Женя налил за знакомство и после первого же глотка вытянул губы уточкой, намереваясь поцеловать меня в губы.
Шустрый какой. Я немного повернула голову и поймала поцелуй на щёку с самым невинным выражением лица. Типа всё так и задумывалось. С кухни заржали в голос. Вот что смешного может быть на кухне? Или девочки предположили, что Женя мне рассказывает о динолатимериях юрского периода? Так вот не рассказывал, хотя ни на шаг от меня не отходил весь час.
В восемь вечера я сказала, что мне пора домой. На улице не май месяц, темнеет рано, а мне ехать больше часа. Предложили и погулять заодно. Я позвонила маме, что еду, грустно натянула свой порванный сапог, и мы вышли.
Загрузились в лифт впятером. Таня сказала:
- Даже не дышите, а то застрянем.
Ой зря она это сказала, а Марина сделала страшное лицо на Женю. Мальчик испуганно подпрыгнул и мы застряли.
- ЖЕЕЕНЯ!!! – все трое заорали на парня.
- Что? – Он вскинул на девиц невинные голубые глазки: - А мне можно. Я дурак, вот удостоверение…
Мы вчетвером уставились на красную книжечку у него в руках с надписью: «удостоверение дурака». Всё как положено, даже фотография с какой-то печатью имелась. Естественно, мы онемели. Ноль-два, в его пользу.
- Выбираться будем? – первой опомнилась практичная Марина. Нажала кнопку вызова диспетчера и знакомым тоном объяснила туда, что если нас не вытащат через пятнадцать минут, у диспетчера будут крупные неприятности. И нас быстро вытащили. Бывает же.
Не помню, что мне втирал Женя, но мы обнаружили, что девичья компания застряла у подъезда минут через пять, когда дошли до соседнего дома. А дома в новостройках ого-го, сами знаете.
- А давай от них убежим, - предложил Женя.
- А давай, – согласилась я.
И мы стартанули за дом до ближайшего сугроба. Остановились, когда поняли, что наш манёвр так и не заметили. Нафиг мы никому не сдалися.
- Знаешь, а у меня вот, - грустно сказала я и продемонстрировала сапог, который наконец-то «наелся» снега. Левая нога медленно намокала.
Женька долго пялился на это чудо нашей промышленности, потом сел прямо в сугроб и расшнуровал свой левый ботинок.
- Надевай! – распорядился настоящий, хоть и начинающий мужчина.
- А ты?! - у меня глаза чуть не скатились вместе с челюстью в сугроб.
- А я твой сапог надену.
И вот теперь представьте: двое идут по снегу, на ногах разная обувь - красный остроносый сапог и коричневый круглоносый ботинок. Идут и ржут. Дурдом на выезде.
- А пошли пешком до метро, - предложил Женька.
- А пошли, - мне теперь море было по колено, а луж вокруг не наблюдалось.
- По страшной дороге пойдём или по нестрашной?
- По страшной. - Кто в восемнадцать лет откажется от страшной дороги?
- Тогда через кладбище, вон ограда видна, - показывает мой спутник и тащит меня туда прямо через сугроб.
Эх, где наша не пропадала! Перевалившись на пузе через невысокую ограду, мы оказались на кладбище.
Снежок серебрится, машины почти неслышны, вдалеке лают собаки – ррромантика.
- А ты мертвецов не боишься?
На едва заметной тропе мой спутник оборачивается ко мне со страшным лицом.
- А чего нас бояться? – улыбаюсь я. Он хмыкает.
- Да ладно, я в твоём возрасте боялся, - снисходительно так вещает Женя.
- В восемнадцать что ли? – едва сдерживаю я смех.
- Что? Тебе восемнадцать?! – парень чуть в сугроб не свалился.
- Ага, - говорю я, - хочешь, пенсионное удостоверение покажу?
Ну а чё? Это единственный документ, который у меня при себе. Но вы понимаете, как это звучит? Физиономию пацана представляете? Мне даже жалко его стало, но поделать ничего с собой не могу, начинаю ржать. А он смотрит на мой истеричный хохот и явно думает, что про пенсию я пошутила. Наивный чукотский юноша. Кое-как отсмеявшись, объясняю, что пенсия по инвалидности и скоро кончится. Кажется, я его шокировала дважды. Два-два, ничья.
Почапали мы по кладбищу дальше.
- А у меня руки замёрзли, - вздыхает вдруг нежное чудо, остановившись средь крестов и памятников.
- А варежек или перчаток нет? – уточняю я. Но жаркий вьюноша о таких мелочах даже не думал. А в снегу изваляться успел.
- Ну хочешь я тебе одну варежку дам? – жалко мне стало этого рыцаря печального образа, он же в моём дырявом сапоге идёт.
- А давай я у тебя в карманах погреюсь? – осенила его «гениальная» мысль.
Собственно - это было не предложение, скорее предупреждение. Распихал он свои руки по моим карманам, стоит напротив, греется, А мне всё интереснее и интереснее. Что он на этот раз выдаст, раз про возраст проглотил.
- А тебе говорили, что ты красивая? – восторженно провозглашает Женя.
Вообще-то не в пустыне живу. Говорили пару раз. Хотя жуткой уродиной тоже называли. Первое приятнее, но второе тоже иногда приносит моральное удовлетворение. Ну не буду же я рассказывать об этом очень молодому человеку напротив.
- Ты так считаешь? – блею я, в лучших традициях потупив взор.
Вместо ответа, он стягивает с меня шапку, распускает длинные волосы и снова решает меня поцеловать, а я опять подставляю щёку.
- Ты жестокая женщина! – сердито обвиняет он меня.
Я несколько подвисаю. Хм, ну да, женщина, восемнадцать мне уже. Но таки несколько ошалеваю от таких поворотов.
- Чего это сразу жестокая?
– А ты домой позвонила, сказала, что едешь, а сама тут на кладбище торчишь.
Точно - вспоминаю я, сколько же мы тут болтаемся?
- Тогда пошли быстрей, - я пробуксовываю по сугробу, пытаясь двинуться с места.
- Но у меня руки замёрзли, - не пускает эта хитрая морда.
Я на мгновенье замираю. Но меня уже не остановить.
- Тогда попрыгали! – командую я.
И вот представьте, темно, кладбище, зима, сугробы, тоненькая тропинка и два придурка прыгают по ней к выходу. В разных ботинках. У одной над головой мотыляются длинные волосы. Если бы меня там не было, увидев сию картинку со стороны, я точно бы поверила в нечистую силу.
В общем, это было апофигеем истории. Дальше всё было довольно банально. Мы заскочили к Женьке, и я позвонила маме. Рассказала, что мы шли через кладбище, а ещё застряли в лифте. Она почему-то решила, что я пьяная. Да знаю я, что лифт на кладбище звучит необычно. Ну и что, что рассказывала не по порядку. Мне так Женька подсказывал.
А потом проводил меня на метро почти до дому. Почти, потому что боялся на пересадку не успеть. Ну и что, что в метро от нас клоунов народ шарахался, потому что обувку мы так и не переодели. А ещё скины нам смеяться запретили. Но мы рассмеялись в ответ, это было выше наших сил. И нас даже не побили.
Только дома я сообразила, что Женька у меня телефончик не взял. И сразу стало грустно.
На следующий день он позвонил в семь утра:
- А я у Таньки твой телефон взял. – Сообщил Женька сонной мне. Оказывается, он едва дождался утра, чтобы позвонить, ночь не спал. Ну вот как можно на него сердится? Два-три в его пользу.
И мы встречались. Но это уже совсем другая история.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214072200029
Обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2014/07/22/29