Ночь. Глубокая ночь. На улицу выходим закутанные в шаль поверх шубы. Мороз трескучий. Воздух подобен пломбиру. Густой и сладко-ледяной. Все небо в ярких звездах. Если смотреть на них непрерывно, они сливаются в огромное пятно и режут глаза.
Снег хрустит под валенками. Шагаю будто по сахару. Такого снежного блеска не удастся повторить никогда. И мысль о том, что свадебное платье такого блеска было бы чудом. Первый час ночи. Крещение. Мы идем к проруби с алюминиевыми бидонами. Молча. Говорить нельзя. Нужно думать о добром, о здоровье, о счастье, о Боге. Нужно думать каждый шаг о Боге. На улице людно как днем. Толпы людей. По двое. По пятеро. Захватывает дух тишина. И закладывает уши. На минуту кажется, что потерял слух. Как фильм без звука.
Этот всеобщий заговор, всеобщий паттерн, как какое то наваждение, колдовство. Тишина. Толпа и тишина.
Возле проруби снимаю варежки. Бросаю под ноги. Повторяю за бабушкой. Встаю на них коленями. Трижды молитвы. Про себя. Молча. Нужно чтобы была слышна душа. Трижды перекреститься. "Боженька, спасибо за всё, что ты даруешь нам. Спасибо за хлеб насущный. Спасибо за терпение твое. Дай нам здоровья. Дай нам терпение. Дай нам испытание". Молча. Зачерпываю в ладонь воду. Пью. Умываюсь. Наполняю бидон. Представляю, что все молитвы, все молчаливые монологи толпы - это тонкие, будто волос,золотые сияющие нитки. И они тянутся от каждого человека в космос. И переплетаются между собой, когда люди обходят друг друга на узких тропинках. Тишина и тонкие золотые нити с человечками на конце. Красиво, и глобально страшно. Мир потерял звук. Только скрип снега под валенками.
Идем медленно. Туман изо рта оседает на ресницах и склеивает их. Снова будут ресницы Снегурочки. Минута сказки перед зеркалом.
Запах мороза несравним. Запах варежек из овечей шерсти. Запах праздника и таинства.
Почти во всех окнах свет. Все делаю общее дело. Все одна большая семья. Все собрались вместе, чтобы молча испытать эту радость общности и принадлежности к радости.
Щеколда громко брякнула , и этот звук врезался в тишину как первый крик утреннего петуха. В далеке завыла собака. И снова тишина. Что то бережет ее. Тишину.
Прошло много лет. Больше никогда я не слышала этой громкой, шуршащей снегом тишины. Никогда не видела больше этих нитей, золотом уходящих из сердец в небо. Сказка.
Она была. И сейчас, в минуты покоя и счастья в моей голове возникает эта громкая тишина. И золотые нити. Ощущение правильности. И ощущение Бога.