ХОМЯЧКИ
Кимка снова капризничал за столом.
- Мама, я хочу колбаски, – ныл мальчик, болтая ногами.
- Нельзя, – ответила Татьяна, стройная блондинка в уютном розовом спортивном костюме и идеально чистых белых носочках.
- Ну, почему нельзя? - продолжил ныть ребёнок, крепко сбитый мальчик пяти лет с яркими голубыми глазами, коротко стриженными льняного цвета волосами.
- Это вредно для здоровья, – ответила мама. - В колбаске добавки.
- Ну, один кусочек! - не отступал Кимка.
- Нет, – отрезала женщина, – ешь мясо с гречкой. Это полезно.
- Не хочу полезно. Хочу вкусно!
- Ешь. Быстрее. В садик опоздаем, – женщина строго взглянула на часы.
- А конфетки у нас нет? - уточнил мальчик.
- Ты же знаешь, нет и быть не может. Ешь мед. Это полезно. А конфетки – нельзя. Вредно.
- Да, другим всем можно, а мне, почему нельзя? - ныл Кимка.
-Ты кровать заправил? - перевела мать разговор на другую тему.
- Да.
- Сейчас проверю. – Татьяна прошла в комнату сына.
- Эй, ты неровно покрывало расправил. Иди - поправь. И пижамку сложи ровнее. Быстренько. Должен быть порядок во всём. Привыкай.
Мальчик поправлял сложенную в шкаф пижамку.
Татьяна оглядывала довольным взглядом детскую. Весёленькие обои с кошечками и собачками. Детский диванчик. Шкаф, в который сложены и вещи и игрушки – очень удобный. Важно, чтобы по комнате ничего не валялось. Тумбочка раскладная. Когда Кимочка занимается с репетиторами – нужно ребенка готовить к школе заранее, то тумбочка раскладывается в рабочий столик.
- Кстати, Кимочка, зайчик, почему ты передвигал тумбочку? – уточнила Татьяна, заметив, что тумбочка сантиметра на полтора больше, чем обычно, отодвинута от стенки.
- Я самолетик доставал. Он закатился. А как ты увидела, я же её на место подвинул? – удивился мальчик.
- У каждой вещи должно быть своё место. Запомни. Своё.
-Мама, а ко мне сегодня ангелы не приходили.
-Какие ещё ангелы? Их не бывает, не придумывай, – Татьяна продолжала оглядывать комнату, выискивая взглядом признаки непорядка.
-А папа говорит, что бывают. Почему у папы ангелы бывают, а у тебя нет?
Мама, заглянув в ванную, строго сказала:
- Иди-ка - положи зубную щётку на место.
- Я положил в стаканчик.
- Это не твой стаканчик. Это папин.
-Но он же пустой, а папы нет дома.
-В свой стакан положи щётку. Нужен порядок во всем. Привыкай.
-Хорошо, мама.
Кимка выскочил из ванной:
-Я к хомячкам. Здрасте, здрасте, звери мои. Мальчик склонился над стеклянной банкой, в которой находились два смешных белых комочка - Цезарь и Антоний, подаренные недавно папой.
-Не трогай их! – почти крикнула мама. - Руки мыть снова придётся.
-Мама, а у них детки будут?
-Этого нам только не хватало. Всё, пошли, опоздаем в садик.
После того как отвела ребенка в садик, Татьяна стала мыть и чистить и без того зеркальную квартиру. Ведь у неё был выходной. А лучшее занятие для выходного – это конечно приборка в квартире. Каждая вещь должна быть строго на своём месте. Что такое пыль, этого не Кимка, ни муж Татьяны – Слава не знали.
Светло-серые обои в зале с белыми цветами сакуры сияли холодной офисной чистотой. Дорогой коричневый диван громадой возвышался в середине комнаты. Ни цветов, ни книг, ни животных. Только семейные фотографии в рамочках на маленьком зеркально блестящем столике.
Татьяна протирала фотографии. Вот они со Славой, обнимая друг друга, сидят вдвоём на одном кресле. Это ещё до свадьбы. Счастливые, улыбающиеся. В пору безмятежного студенчества.
Они с мужем учились в одной группе. Мальчишек в группе было много, а девочек только три – вуз был технический. Татьяна считала себя звездой. Отбоя от кавалеров не было. Слава был общительным, душой компании. Занимался спортом, играл на гитаре, учился успешно.
Помогал во всём ничего в технике так и не понявшей Татьяне. У которой собственно никаких талантов вообще не наблюдалось. Увлечений тоже не имелось. Книжки не интересовали совсем. Но любимым коньком были чистота и семейный уют.
Хотелось свить уютное гнездышко только по своему вкусу. И по всем правилам педагогики и психологии, о которых Татьяна, впрочем, имела весьма смутное представление, вырастить парочку вундеркиндов. Для чего рядом должен быть надежный как скала мужчина без недостатков. Чтоб нем пил, не курил и цветы всегда дарил, чтоб зарплату отдавал, тёщу мамой называл – как пелось в популярной песне. Слава чем-то подходил под всё перечисленное. А если и не подходил, ведь женщина на то и женщина. Она должна взять тот материал, который имеется и слепить из него мужа под себя.
Поначалу этот материал был послушен и особого сопротивления не оказывал, лепился как надо. Заработал квартиру, машину, квартиру обставили, как хотела Татьяна.
И тут-то когда гнездышко свито, все обустроено, началось. Муж взбунтовался. Он перестал лепиться. Высказывал недовольство всем. Его не устраивало, видите ли, отсутствие эмоций в их жизни. «Жизнь проходит нам уже тридцать, а я жить хочу, я страстей хочу, я любви хочу!» - нёс он какой-то бред. Взрослый мужчина. Не 18 летний пацан. Страстей каких-то, любви. У них есть любовь. Сын тому свидетельство. Они семейная пара. Они обязаны друг друга любить. Штамп в паспорте обязывает.
Но муж стал задерживаться на работе, приходить в два, в три часа ночи. В нетрезвом виде. Вечно какие-то соревнования, друзья, бани, кафе.
А с ребёнком жена должна заниматься. Все выходные муж пропадает на работе. Ребёнок при живом отце без отца всё время. Воспитывает его только мама. Два репититора - тоже мама. Бассейн – тоже мама. Хотела ещё в какой-нибудь кружок записать. Не должно быть у ребенка свободного времени. Все дни должны быть заняты с пользой. Но муж возмутился: «Ты у него детство не воруй. Пусть отдохнет».
Но это же не по-современному. Ребёнка же нужно развивать. Постоянно. Она и игрушки сыну только развивающие покупала. Никогда дурацкие пистолетики или гремящие свистульки – ни о чём. Всё по правилам. Каждая игрушка должна развивать. Ну и что, что просит пистолет или автомат? Ни к чему эта ерунда. Он вырастет, тогда всё оценит.
Муж должен это тоже понимать, а так только вредит воспитательному процессу. Вот зачем на день рождения дурацких хомячков подарил? Ещё, правда, родят потомство. Что с ними делать? Вонь от них и микробы сплошные.
Она интересовалась у мужа про возможное потомство от мелких грызунов.
-Ну, это же Цезарь и Антоний. Клеопатры-то нет, - ответил Слава.
- То есть ты уверен, что это мальчики. А кто такая Клеопатра? – уточнила Татьяна.
-Царица Египта. Ее любили Цезарь и Антоний.
- Это её мужья? - спросила она.
-Вроде того, - хмыкнул муж.
Ещё и издевается. Зачем ей знать, кто такая эта Клеопатра, эти цезари и Антонии, и кто там кого из них любил? Что от этого знания прибавится у них в доме? Они станут лучше жить? Что даёт прочитанная книжка? Татьяна искренне не понимала, зачем вся эта ерунда, вся эта поэзия, весь этот набор пустых слов. В семье, в доме какой от этого всего толк?
Месяц назад случилось непростительное – муж ушёл. То есть совсем. Без видимых причин, без скандала, живет у матери. Свекровь могла бы и выгнать его домой к семье, нет, приняла, приютила. Эгоистка. Как же, говорит, я родного сына выгоню. А семью рушить - это нормально? Вот забирает теперь ребёнка на выходные. О чем только свекровь думает? Не приняла бы Славу - не рухнула бы семья. Куда бы ему деваться то было? По друзьям приятелям скитаться? А тут к мамочке под бочок. Ухоженный накормленный. Так и не поймет, как ему без жены плохо. Мама там за ним присмотрит. Не прочувствует ничего. Эх, если бы не свекровь. Давно бы блудный муж одумался. Потакает сыночку во всём.
Раздался скрежет замка. Ага, муж пришёл. Отношения выяснять? Наконец-то. Он всё уклонялся от этого.
-Не следи. Куда обувь ставишь, - радостно сказала Славе с порога.
-Ты же робот, – ответил мужчина – хоть бы раз заплакала.
- Это ничего не даст. Слёзы – это ни о чём. Это не диалог. И отношения они не улучшают. Давай решим вопрос по существу. Что ты намерен предпринять? Давай всё конкретно обсудим.
Муж скривился как от зубной боли.
-Я думал, ты мне на шею бросишься.
- Зачем?
- Ну, допустим, соскучилась.
- Зачем бросаться на шею? Мы сначала должны обсудить сложившуюся ситуацию. Решить накопившиеся между нами противоречия. Все обсудить. Кстати, ты чему ребенка учишь? Чтобы ему мерещились какие-то ангелы? Сказал бы, что их нет.
-А если есть?
- Ты же взрослый человек. Не сочиняй.
-Я хочу забрать на сегодня сына.
- Нет. Ему надо готовиться. У него завтра репетитор. Пропускать нельзя. Раз пропустит, будет считать, что можно ещё. А это не порядок.
- Я потом на две недели в командировку уеду. Не увижу его. Можно я здесь переночую, у сына.
-Ещё чего? Ты же нас бросил. Ты его предал. Ты от нас ушёл. Вот и живи без нас!
-Не от вас, а от тебя. Я с тобой жить не могу.
-Значит, не любишь сына.
- Люблю.
- Тогда можешь. Ты или здесь постоянно живи, или не приходи вообще.
- Не могу.
- Почему? Я всё делаю в доме. У меня порядок. У меня ребенок ухоженный. У меня всегда еда приготовлена. Что тебе нужно?
-У тебя характер плохой.
-А чем тебе мой характер не нравится? Я даже не скандалю.
- Лучше бы скандалила.
-Да? Это ты ничего нормально сделать не можешь. На сына плохо влияешь. Он меня слушается больше, чем тебя. Ты для него не авторитет. Двери в туалете два месяца переделывал. Придёшь с работы и сразу в телевизор. Ни до ребенка, ни до меня никакого дела.
- Я на работе устаю.
-А я нет?
-Но я же сделал двери.
- Через два месяца моих просьб.
-Я же почти все выходные работаю.
- Но ты же, прежде всего, отец и муж!
-Но я же делаю.
- Делаешь. После 100 предупреждения. У тебя характер слабый. Ты курить не можешь бросить. А это вредно для здоровья. У тебя варикоз начинается. Ты о ребенке подумал. Хотя бы. И килограммы себе лишние нажил. А тебе всего 30. Что к старости будет? Если ты вообще до неё доживешь. С таким отношением к своему здоровью.
Муж, швырнув на пол ключи от квартиры и зажав ладонями уши, выскочил за дверь. Татьяна бросилась следом. Вслед сбегающему по лестнице Славе она продолжила:
- Тебе надо к психотерапевту, пусть тебе успокоительное пропишет. Ты совсем не умеешь владеть собой. Чему ты вообще можешь научить нашего сына? Какому отношению к жизни, к женщине?
Вечером, придя из садика, Кимка сразу бросился к хомячкам:
- Звери мои, как живете?
-Да оставь ты их в покое. Поешь сначала. Потом будет задания твои учить. Завтра Вера Степановна придет. А ты не готов. А потом уж хомяки эти.
- Мама, я не хочу Веру Степановну. Я к папе хочу. Когда он придёт?
- Сначала Вера Степановна. У тебя расписание. Ты к школе готовишься.
- Я не хочу в школу. Я к папе хочу.
-Иди, руки мой. С мылом. На два раза. Ты после садика.
Вечером после занятий, Кимка попросил:
-Мама, я хочу спать с тобой.
-Нельзя. Детям не положено спать с родителями. У тебя есть своя комната.
-Мне страшно.
- Не придумывай.
Не спалось. Лезли в голову мысли. У Славы может быть другая женщина. Если есть, никогда не прощу такого предательства. После другой женщины он мне не нужен. Что он хочет? Почему не идёт на контакт? Что его не устраивает? Свекровь явно против настраивает. Конечно, ей удобнее, если сын у неё под боком. Она всегда воровала у меня его любовь. Или там все же другая. Неужели он мне изменил. Изменил….
В углу раздался шорох.
Он включила свет. Хомячок сидел, что-то хрумкая и радуясь жизни. Как же он выбрался? Мерзость какая! Мышь мышью. Она набросила на хомячка полотенце. В руках он был гадкий, противный. Окно было открыто. Поддавшись внезапно охватившему омерзению к несчастной мышке и злости ко всему миру, женщина выбросила хомячка в окно. Посмотрела на перевёрнутую банку и вывалила за окно второго.
Утром Кимка искал хомячков по всей квартире.
- Они убежали, зайчик. К соседям, наверное. Может, ещё вернутся, - утешала его мама.
Но возле подъезда взгляд ребенка упал на растерзанное тельце.
- Это хомячок, хомячок, мама, мой хомячок, - разрыдался мальчик.
Надо же девятый этаж и что-то ещё от него осталось – удивилась про себя женщина.
- Кимочка, пойдём, пойдём, в садик опаздываем.
Ребенок упирался и плакал в голос:
- Это мой хомячок, мой хомячок.
- Кимочка, он убежал и выпал в окошко. Пойдём.
- Давай похороним, – плакал навзрыд ребенок.
- Конечно. После садика. Вернёмся вечером и похороним. Обещаю.
Вечером остатков хомячка под окнами не было.
Мальчик, кое-как отзанимавшись с репетитором, весь в остаток вечера сидел в своей комнате, не пытаясь шалить и капризничать.
Укладывая грустного Кимку спать, Татьяна потрогала его лобик:
-Ну, чего ты, не заболел?
-Ты посиди рядом, мама, пожалуйста, – робко попросил обычно громкоголосый ребенок.
-Конечно.
На лице мальчика было написано горе. Маленькое детское горе. В его неожиданной задумчивости. И в глазах непонимание, а может и первое понимание окружающего мира. Мальчик впервые увидел смерть. Впервые ощутил потерю дорогого ему существа. Почему так? Этот вопрос стоял в его глазах.
Она сидела на краю диванчика рядом с притихшим, засыпающим Кимкой. Держала его руку в своей. Второй гладила по родным белокурым волосикам.
Кимка вдруг сказал:
- Сначала я вырасту. А потом состарюсь. А потом мы все будем жить на облаках. Я знаю! Я, Ты, папа. Все вместе. На облаках мы будем все вместе.
Потом, подумав добавил:
- Хомячки тоже будут жить на облаках. С нами. Не только же люди. Я, ты, Папа и хомячки.
Кимка изо всех сил сжимал руку матери.
И уже совсем засыпая, прошептал: Мы будем все вместе….
Татьяна поняла вдруг, что по лицу катятся слёзы. А к горлу подкатывает комок готовый вырваться наружу. Она ещё смогла осторожно разжать руку Кимки и потихонечку на цыпочках пройти к выходу из детской.
А потом, зажимая рукой рот, бросилась на кухню. И там разрыдалась. Она даже не представляла, что слёз может быть так много.
Чуть успокоившись, она набрала телефон мужа. Несмотря на ночное время, он ответил сразу, будто и не спал.
- Что случилось, Таня? - спросил он.
- Приезжай. Нам… Мне. Плохо без тебя. Очень. Мы… Я… не могу без тебя, – плакала Татьяна в трубку.
- Ты что, плачешь? - переспросил Слава. - Что произошло? Что Кимка?
- Спит. Всё в порядке. Мы … я … Я люблю тебя. Я тебя очень люблю. Возвращайся к нам… ко мне… пожалуйста…