- Стой! Кто идёт?
- Революция!
180 лет назад, в 1832 году в промышленных центрах Франции, где за два года до этого контрреволюционный режим Бурбонов сменился «банкирским абсолютизмом» «Июльской монархии» короля Луи-Филиппа, – в Лионе и Париже вспыхнули восстания рабочих. Впервые рабочий класс вышел на арену истории как самостоятельная организованная сила, готовая к борьбе до последнего за свои права и более того – за лучшее общественное устройство. Символом этой борьбы стало поднятое над баррикадами красное знамя.
В 1861 году, через 10 лет после установления милитаристского режима империи Луи-Наполеона ІІІ и за 10 лет до Парижской Коммуны, Гений Франции, великий писатель-изгнанник Виктор Гюго, – идеолог романтиков в литературе и республиканцев в политике, очевидец волнений 1832 года в парижском предместье Сент-Антуан, – завершил работу над главной книгой своей жизни, романом «Les miserables» – «Отверженные». Книгой, которую можно поставить в один ряд с «Капиталом» и «Манифестом Коммунистической партии». Роман Гюго анатомировал буржуазное общество, которое ещё не обзавелось мягкой прослойкой «среднего класса» и держалось открытым насилием элиты, «избранных», над «отверженными», париями.
Ещё на заре Нового времени в эти слова был включён совершенно конкретный общественный смысл. Согласно доктрине Реформации, Бог предназначил к спасению не всех, а только избранных, а главный признак избранности – богатство. «Падшие» бедняки (в современной Америке принято говорить «неудачники») прокляты и в этой жизни, и за гробом. Нет им места ни в церкви, ни в обществе. Основанное на этой доктрине общественное устройство первый социальный философ Нового времени Гоббс описал в книге под названием «Левиафан».
В первой трети XIX столетия рабочий класс на Западе вообще не выделяли из уголовной среды «дна», общественных низов. Но события 1832 года привлекли к нему внимание «культурной публики», лучшие представители которой – и одним из первых Виктор Гюго – встали на защиту «отверженных». Сын своего времени, Гюго отразил в романе идеи утопического и христианского социализма, но центральное место в нём занимают именно картины революционной борьбы, восстания парижских рабочих.
Роман вышел в печати ровно полтора века назад, и за это время множество раз оживали на сцене и киноэкране его герои – Жан Вальжан и Мариус, Фантина и Козетта, Жавер и Тенардье, и, конечно же, Гаврош. Вошли они и в XXI век – в фильме-мюзикле Тома Хупера «Отверженные», который уже был представлен на премию «Оскар» в восьми номинациях, в том числе «За лучший фильм», «За лучшую мужскую роль», «За лучшую женскую роль второго плана». Сюжет фильма построен на противостоянии главных героев – Вальжана и Жавера.
Мужественный и великодушный Жан Вальжан – безработный, каторжник, бродяга, отмеченный несмываемым клеймом «мизерабля», чудесным образом преображается в доброго фабриканта и честного мэра – и терпит моральное, в первую очередь, поражение: буржуазное общество даже «своим» не прощает нарушения его безжалостных законов, которые оказываются сильнее воли самого христианского «провидения». Даже «добрый» господин в нём не может не оказаться палачом. Путь «отверженного» приводит Вальжана на баррикаду, где он спасает жизнь революционера-романтика Мариуса, возлюбленного его приёмной дочери Козетты.
Вальжана замечательно сыграл австралийский актёр Хью Джекмен, создавший в минувшем десятилетии в Голливуде ряд видных ролей, логично приблизивших его к работе над «Отверженными». Это, с одной стороны, вечный бунтарь Росомаха – главный герой фантастического цикла «Люди Х» (в этом году мы увидим его продолжение), с другой – персонажи XIX века в сюртуках и рединготах из фильмов «Кейт и Лео», «Ван Хелсинг», «Престиж», сделавшие актёра «своим человеком» в этой эпохе. Стойкость, честность, верность, мудрость и самопожертвование Жана Вальжана в исполнении Хью Джекмена творят не просто замечательный образ романтического героя, но и подлинного «героя нашего времени», которое остро нуждается именно в таких людях.
Противник Вальжана – полицейский Жавер, умный, храбрый и жестокий страж-фанатик «богом данного» порядка, чья задача – держать железный заслон между обществом «избранных» и «отверженными». Само существование таких несломленных этим порядком людей, как Вальжан, приводит его в ярость. Жаверы – вовсе не экзотика эпохи треуголок и шпаг: в прошлом веке носили они фуражки Белой гвардии и СС, а сколько мы встречаем таких «столпов существующего порядка» среди нынешних политиков, «свободных» журналистов и всяческих «лидеров мнений» в нашем «информационном обществе»!
Особая тема фильма – поражение Жавера. Символична победа над его жестокостью благородства Вальжана, но в этом она сродни чуду преображения каторжанина в «доброго буржуа». Настоящий победитель мастера шпионажа и провокации Жавера – бдительный Гаврош! Таких врагов, как Жавер, щадить не приходится. Яркий и убедительный образ Жавера, «ночного сторожа Парижа», создал в фильме Рассел Кроу, замечательно игравший роли солдат и разбойников в фильмах «Гладиатор», «Поезд на Юму» (римейке классического вестерна), «Хозяин морей», «Робин Гуд: начало легенды».
А буржуазный порядок, которому служит блестящий инспектор Жавер, воплощают не банкиры и аристократы, олигархи «июльской монархии», а супруги Тенардье, представители слишком хорошо знакомого нам «криминального капитала», которые угнетают «отверженных» не с вершины социальной пирамиды, а в их собственной среде. Впрочем, они одинаково хорошо чувствуют себя и «на дне», и в светском салоне, и даже у подножия баррикады – в качестве мародёров революции (откуда, случаются, даже выходят в комиссары!) В дни восстаний они выступали прислужниками жаверов, на деле же были их господами. Тенардье стали проклятием французского революционного пролетариата, ведь даже в рабочих кварталах главным авторитетом всегда оставался лавочник. Образы супругов Тенардье, аферистов, мародёров и эксплуататоров, прекрасно служат развенчанию мифа о прогрессивности и революционности буржуазии Нового времени, в первую очередь «мелких буржуа», а ведь даже марксизм не избежал в своё время влияния этого мифа.
На деле же мы, с высоты опыта побед и поражений минувшего века, видим в них паразитов, присвоивших не ими рождённые лозунги «свободы, равенства, братства» и «прав человека и гражданина»: их создала интеллигенция – передовые выходцы из всех сословий феодального общества в борьбе против абсолютной монархии. Вместо борцов с рабством и «цивилизаторов» крестьянства и «отсталых» народов – поборников реставрации рабовладения (сегодня – через тотальный контроль банков, первые шаги к которому сделала финансовая олигархия «июльской монархии») и колониального абсолюта глобализма под владычеством «золотого миллиарда» и «бриллиантового миллиона»: паразитический строй оказался неспособен прокормить себя сам и по сей день делает ставку на «внешнюю» эксплуатацию тех, кто не охвачен его «благами». И превращение научно-технического прогресса в основу общественного развития – заслуга вовсе не капиталистов, а учёных и изобретателей, хоть и вынужденных до последней четверти XIX века зачастую выступать под личиной буржуа.
Надежды победить капитал, оставаясь в пределах созданной им же рыночной экономики и, по сути, целой рыночной цивилизации, не оправдали ни социалисты-утописты XIX века, ни сторонники «чистой» пролетарской революции в XX-м. Но ленинские идеи (нашедшие, впрочем, более практическое применение, чем теоретическое обоснование) союза рабочих, крестьян и «колониальных» незападных народов, сохранивших собственную модель цивилизации, доказали свою жизненность, нанеся по миру капитала могучие удары «изнутри» и «извне». Это путь объединения всех «отверженных» – тех, кто не желает продаваться на «глобальном рынке», предавать душу и культуру ради прибыли, «рентабельности» и «успешности» – всё той же иудейско-пуританско-нацистской «избранности». Такой союз заключают на баррикадах «отверженные» Гюго, и он оказывается действеннее всех «божьих чудес»! Ведь на деле пролетарская революция – это не движение только лишь фабричных рабочих, а выступление всех, кому «нечего терять, кроме цепей» и кто готов «жизнь положить за други своя»!
И завершается фильм не смертью Жана Вальжана, а картиной огромной, на весь Париж, баррикады, на которой вместе стоят живые и павшие, сражавшиеся с оружием в руках – и только лишь силой своего духа. А последний кадр – величественное красное знамя на ещё не осквернённой статуей золотого Гермеса Июльской колонне, – затухая, сменяется в сознании другим кадром – красным флагом на мачте броненосца «Потёмкин»!
Нам, которых уже четверть века тычут носом в псевдоисторическую «чернуху», трудно понять, как такой фильм смог появиться не где-нибудь, а в Голливуде, и получить не призы, конечно, но довольно высокие рейтинги на «их» фестивалях. Даже чистый, пристойно одетый и без цигарки в зубах маленький парижанин Гаврош смотрится уже непривычно: наши «реалисты» юного героя революции не пощадили бы! Но в том-то и дело, что «Отверженные» – фильм исключительный, но не единственный в своём роде.
Вспоминается партизанская конница под красными флагами в «Сальвадоре» Оливера Стоуна – будто наша Первая Конная оказалась в американских джунглях и сменила шашки на «узи»! А в популярном фантастическом сериале «Startrek: Enterprise», в альтернативно-историческом сюжете «Грозовой фронт (Stormfront)» США оказывается сателлитом Гитлера, а тот, в свою очередь, марионеткой пришельцев, которые смогли изменить ход земной истории, только устранив Ленина. Создаётся впечатление, что даже в святая святых «американского образа жизни» – Голливуде (его фильмы, да ещё долларовые банкноты – вот и всё, что реально дают сегодня миру США) есть немало мастеров, которые «работают под дурачка» на «общество потребления», а на деле вовсе не в восторге от его «ценностей»!
С другой стороны, настоящий капиталист ради прибыли всегда готов «продать верёвку, на которой его повесят». А в современном мире «растёт спрос» на Революцию – не на «цветные» майданы, не на бунты марионеток-наркоманов ближневосточного образца, а на те, которые были и остаются «локомотивами истории». И их из истории не вычеркнуть! А ведь история – не только прошлое: мы тоже живём в истории – вместе с теми, кто жили до нас и будут жить после. И с теми, кто полтора столетия живёт на страницах книги, театральной сцене и киноэкране – вместе с Гаврошем и Вальжаном, Мариусом и Козеттой, с их товарищами по оружию.
Вольнолюбивая, удалая – и одновременно уютная, радостная, прекрасная Франция, la belle France – пожалуй, самая близкая нам страна Запада. Конечно, Франция не «голубая», а красная, революционная! Мы не раз вместе стояли на одних баррикадах истории. И герои Гюго – не чужие нам. Даже если поют по-английски, да ещё в сопровождении «недолугих» титров, срифмованных на манер «Вальжан - бухан - майдан». Их образы и сам сюжет «Отверженных» не раз вдохновляли наших писателей. Вот и недавно писатель-коммунист Дмитрий Дудко написал фантастический рассказ в стиле альтернативной истории «Чеченец на баррикадах», в котором действие «Отверженных» переносится… в Россию! В Россию, где после победы восстания декабристов отменено крепостное право, установлено «конституционное правление» и уже во второй четверти XIX века разворачивается революционное рабочее движение! На питерских улицах вырастают баррикады, и строит их инженер Фёдор Достоевский, а среди их защитников – Бакунин и Белинский, Шевченко и Пушкин, чеченский джигит и украинский гимназист, беженец-армянин и эмигрант из феодальной Японии. На помощь восставшим приходят солдаты фельдмаршала Пестеля и полковника Лермонтова. А против них – дубельты и паскевичи, семаковы и мартыновы – отечественные жаверы и тенардье, в которых, надо признать, тоже не бывало недостатка.
Так красный флаг баррикад 1832 года, который реет для нас с киноэкрана голливудского мюзикла, и сегодня объединяет прошлое с будущим, народы и страны, всех тех, кто ведёт борьбу за то, чтобы на Земле нигде и никогда не было «отверженных»!