Теплая и влажная земля, отдохнувшая за зиму была податлива и Санька,с удовольствием налегая на лопату, переворачивал рыхлые пласты. Стояло весеннее утро с хороводом белых цветущих яблонь, с хрустальными звуками и пъяными запахами.
Далеко позади остался тот грустный зимний вечер, негромкий стук саней по уже подмороженной дороге, на которых отец увозил свои вещи. Притихший и оглушенный всем происходящим, смотрел Санька, как отец, совершенно не похожий на себя,какой-то нервный и взъерошенный, ходил по комнате, что-то снимал со стен, что-то собирал среди разбросанных вещей и складывал их в большой незнакомый чемодан. Мать с сухими, блестящими как от болезни, глазами , стояла, прислонившись к косяку, неестественно прямая. В открытую дверь врывались белые клубы морозного воздуха. Они стелились по полу, переваливались через порог. Вместе с ними в дом входило ощущение невыносимой тревоги и растерянности.
Отец шагнул в ночь от матери, от Саньки от Санькиной сестры Кати. Время как будто остановилось и застряло намертво в тесном проеме двери. Долго слушал Санька, как отставшее от саней эхо гремело и постукивало где-то в другом конце улицы. Ничего не подозревавшие угли в печи время от времени весело потрескивали, взрываясь маленькими фейерверками искр.
Отец захватил с собой и деревянную самодельную вешалку. Вместе с Санькой выжигали они на толстой двойной фанере ажурный рисунок, шлифовали фигурные колышки для петель. Отец тихонько посвистывал, подчищая наждаком углы, а Санька покрывал их лаком.
-Молодец,- хвалил отец. –У тебя лучше, чем у меня получается ! И Санька старался еще больше. Блестевшая лаком вешалка была Санькиной и отцовой гордостью. Потому с изумлением смотрел Санька, как отец быстрым и нервным движением руки снимает вешалку с потемневшей от печного угара стены, оставив на ней ровно очерченный белый прямоугольник, вытаскивает ненужные теперь гвозди, и аккуратно сложив их шляпками друг к другу, кладет в чемодан.
Первое время после ухода отца, прибегая с морозной улицы и сбрасывая на ходу пальто, Санька по привычке протягивал руку к несуществующей вешалке. Несколько секунд он растерянно смотрел на непривычно голое место и медленно натягивал петлю на длинный кривой гвоздь, который он недавно забил сам же. И к пустому стулу в углу он никак не мог привыкнуть и к тому, что в доме нет отца ни утром за завтраком ни вечером за ужином. Ощущениу пустоты и излишнего простора угнетало его. Один только белый прямоугольник оставшийся от вешалки на стене и постоянно попадавшийся на глаза, чем-то утешал его. Ему казалось, что прямоугольник остался здесь не случайно, что за ним кроется какая-то тайная связь, соеденяющая его с отцом, как бы притягивающая отца назад в дом, и что отец вот-вот вернется. Он войдет в дом, подмигнет Саньке и повесит вешалку на место. И каждый день, возвращаясь со школы Санька внимательно рассматривал следы на снегу. Вдруг отец уже дома! И вечером они все будут сидеть и пить чай из новых гладких чашек с голубым ободком. Санька , нарочно будет приукрашивать смешную историю, приключившуюся с ним. Все будут смеяться. ,, Артист ты ,,- скажет отец.
Время шло. Санька катался на санках ходил в школу: все в мире менялось, двигалось, только в доме все оставалось по-прежнему, тоскливо и пусто. По вечерам висела особенная неприятная тишина, и только белый прямоугольник упрямо и доверчиво дожидался своего часа. Иногда приходила соседка тетя Зоя.-
-По отцу-то не скучаешь?- спрашивала она Саньку.
-И не вспоминает что-то –вместо Саньки говорила мать.
-Никуда он не денется,- утешала мать тетя Зоя.- Дурь-то из головы выйдет! Думаешь там ему мед?- сердито обращалась она к матери, как будто мать собиралась с ней спорить.
Уже и огород сами вскопали. Санька стоял и смотрел на ровно вскопаные грядки. Пчела с ножками припорошенными нежной, желтой пыльцой, грузно перелетела через Саньку. Мать в другом конце разравнивала граблями землю. Белые воздушные облака неторопливо плыли по ярко-голубому небу. Слабо заскрипела калитка, и тетя Зоя через двор вышла на огород.
-Новость несу,-сказала она запыхавшись.-Твоего видела,- продолжала она.-Ничего правда не спрашивал,только сказал, чтобы Санька вечером зашел. Мать переглянулась с Санькой.-Небось самому стыдно, совестно явиться,-закончила тетя Зоя, выжидающе глядя на мать.
Санька разволновался, на него напал какой-то страх.
-Не пойду,-заупрямился он.
-Ну ты свою гордость брось!-напустилась на него тетя Зоя- Прощать надо.Ты еще мал и жизни не знаешь! С самого обеда стали собирать Саньку. В доме повеяло ожиданием, предчувствием нового. Мать, как на праздник вытащила новую рубашку с погончиками,оторвала картонный ярлык, положила рядом новые носки.- Будет отец что спрашивать , скажи , что все хорошо, огород вскопали без него,-сказала мать глухим, незнакомым голосом.
-Только про двойку не говори!- подсказала рассудительная Катя.
Санька немного сконфуженный от возложенной на него ответственности, бестолково ходил по двору дожидаясь вечера. Белый прямоугольник казался ему таким особенным и смотрел на Саньку одним глазом как-то значительно. Санька тоже понимающе ловил его взгляд. Лучи солнца из окна падали на прямоугольник и делали его таким светлым, даже веселым.
Конечно лучше бы было, если бы , отец сам пришел.Санька видел себя идущим рядом с отцом мимо утопающих в цвету палисадников. Перво-наперво отец удивиться дорожке, которую Санька только вчера засыпал гравием. В палисаднике они с матерью спилили старую яблоню, и фасад дома теперь смотрится как-то по новому. Отец не ходит по Санькиной улице и об этом не знает.
С бъющимся сердцем стоял Санька в своей новой рубашке с модными погончиками у высокого забора, перед домом, где теперь живет его отец. Он немного постоял, смущенно оглядываясь, и нерешительно постучал в ворота. Загремела цепь и, бросившись изнутри на забор, так, что Санька от неожиданности отскочил, громко залаяла собака. Он боялся, что выйдет тетя Шура или Лидка, но минуты через две вышел отец. Странно было Саньке видеть отца здесь у чужого дома.
-Здравствуй Саня!- сказал отец и неловко, немного суетливо протянул руку.- А ты подрос, молодец! Они помолчали. Санька удивился, что отец стал как будто ниже ростом или это Санька подрос за эти три месяца. Похудевшему лицу отца, некрасиво обозначенные скулы, придавали выражение крайней усталости. И все-таки такое родное лицо!
-Дома как?- спросил отец-
-Да все ничего,- заглушая внутри какое-то беспокойство ,-ответил Санька.
Отец вынул сигарету из пачки, зажег и глубоко затянулся, и выпуская дым, прищурил один глаз, так как он это делал всегда.Санька стоял перед ним, не зная куда деть , ставшие вдруг неуклюжими и ненужными руки. Что-то идет не так, как представлял себе Санька, рвется какая-то невидимая ниточка и чтобы как-то удержать ее, Санька сказал:- А я дорожку к сараю гравием!,-и собственный голос его показался ему каким-то фальшивым и бесцветным.
-Да жизнь,жизнь!- сказал задумчиво отец невпопад Санькиным словам.-Я виноват Саня.. Отец бросил сигарету и наступил на нее ногой. Саньке некуда было смотреть и он смотрел на сигарету, и как легкий дымок уменьшался и уменьшался, и наконец исчез. Отец тоже смотрел на сигарету , потом вздохнул и хотел что-то сказать, но открылась калитка и высунулась голова рыжей Лидки
- Дядь Вань, сколько вас можно ждать-ужин остывает! И она с превосходством взглянула на Саньку. Отец как бы встрепенулся :- Ты подожди Саня, я сейчас.. Санька остался один. Собака гремела цепью, но не лаяла.,, Может вещи собирает?,,- гадал он.
Калитка отворилась, появился отец. В руках у него была такая знакомая, деревянная вешалка.- На вот, возми,- протянул он ее Саньке.-Бери, бери,я знаю тебе нравилась!
-Нет, нет,зачем? Я не возму!- почти закричал Санька, пугаясь чего-то , но отец насильно и как-то отчаянно стал пихать ее в Санькины руки. -Помнишь, вместе мастерили,- заискивающе говорил отец, виновато заглядывая Саньке в глаза. Отец еще что-то говорил, Санька бормотал что-то, но не слышал собственных слов. Внутри у Саньки что-то надломилось, голова вдруг закружилась, и ноги стали ватными.
Отец неловко коснулся Санькиного плеча и улыбнулся, но ему отчего-то стало жаль отца и захотелось плакать. Что-то происходило между ними необъяснимон и непонятное. И отец с таким родным и немножко уже незнакомым лицом, странный и неловкий, нелепо приставленный к чужому забору и, гремящая цепью собака и весь этот неимоверно длинный вечер, все это не из его Санькиной жизни.
- -Заходи..-неуверенно сказал и тут же запнулся . Возникла неловкая пауза.
Калитка открылась.- Дядь Ваня!- топнула нетерпеливо ногой Лидка . Махнув неопределенно рукой на прощанье отец перешагнул порог калитки. Санька оглушенный чем-то невидимым еще постоял немного у закрытых ворот, потом вскинул вешалку на плечо. Она оказалась тяжелой и неуклюжей. Саньке приходилось перекладывать ее с одного плеча на другое. Опускались сумерки. У чужого дома сплошь заросшего густо цветущим терновником Санька остановился и присел на скамейку.Белые отцветающие ветви тонули в наступающей мгле. Вешалка длинная и неуклюжая лежала рядом. Слабо блестел при тусклом свете отгоревшего заката, отполированный ее бок. В ушах еще стоял лай собаки и негромкий голос отца. Саньке показалось, что жизнь его теперь разпалась на две половины : маленькое пустое пространство белого прямоугольника , с которым Санька так крепко сжился, было по эту сторону, а отец остался за той далеко потусторонней половиной. ,,.Вешалка,,- вдруг вспомнил Санька . Она так и лежала возле Саньки. Он провел рукой по ее шершавому боку и долго не отрываясь смотрел на нее, потом сам не зная почему, изо всей силы толкнул ее ненавистную и тут же согнулся от боли в пальцах, прижимая руку к животу. Темнота полностью поглотила его вздрагивающую, скрюченную уже от холода фигурку. Слезинка выкатилась из глаза, и скатившись повисла на кончике носа . Рукавом новой рубашки он смахнул ее и всхлипнул. Слезы только этого и ждали, они дружно покатились по щекам . и соскочив уже с носа падали куда-то вниз, в черноту, перегоняя друг друга. Согнувшись пополам он тихонько плакал не давая сдавленному голосу вырваться наружу, время от времени вскидывая голову, чтобы заглотнуть очередную порцию какого -то комковатого воздуха. На небе стали проступать звезды, а Санька все сидел и плакал. Наплакавшись вдоволь, он огляделся. Потом осторожно, крадучись раздвинул густые колючие кусты чужого терновника, и как можно глубже засунул в них свою вешалку. Он еще немного постоял придирчиво рассматривая в темноте кусты, не видна ли вешалка, и уже налегке пошел домой, где его ждала мать и Катя.