Забыть, забыть плутовку рыжую! Взять отпуск недели на две. Уехать к морю, с мамой, она так давно нигде не была. Школа без него не развалится, преподаватели и ученики не разбегутся. Все отлажено. В волны, в волны! Вода смывает все. Очнуться прежним, легким, уравновешенным. Лучиком ясным. Не идеален, есть грешки, есть, но по мелочи. Ларе понравилось так называть, пусть называет. Вот взять и жениться на ней, детей нарожать. Доченьку обязательно, чтобы бантики, куклы. Нравится Лара. Есть в ней что – то родное. А пойдет за него? Тринадцать лет разницы! И вообще, может, любит кого – то. Вот завтра и спросит.
Не знает, что рыжеволосая колдунья плачет в крохотной съемной комнате, собирая чемодан. Не приняла Москва, не распахнула объятия. Не получилось у нее учиться и работать. Санитарка в больнице, ночные смены. Какие учебники? Какая филология? А ведь мечтала, зубрила, зубрила... Поступила. И устала! Сессию завалила. Денег нет. Отговаривали подруги: «Нет поддержки. Какая Москва?» Она в себя верила. Бабуля гадала на картах, счастье обещала. Старенькая бабуля, которая не испугалась остаться одна, лишь бы у ее красавицы жизнь была хорошая.
Любви хотела, она ведь хорошенькая. Были поклонники. Были! Только кому нищета нужна? Лифчика приличного нет. Грудь упругая, без него ходит. Какой толк в красоте, если видят в тебе только самку? «Богиня, богиня!» - сходил с ума однокурсник, к себе пригласил. Свечи, шампанское, клубника... Позы. Фу, гадость! Все тело клубникой измазал. Едва убежала. Вот и вся любовь
Устала. Домой, домой... Последние деньги на ресторан потратила, так захотелось отдохнуть, поесть по - человечески. За два года нигде и не была. Ни в Третьяковку не выбралась, ни в театры. А ночные клубы... Какие клубы, когда дополнительные смены, когда все время хочется спать? Это только в сериалах вдруг появляется принц и все меняется. В жизни по - другому. Домой! Выйдет замуж за бывшего одноклассника Петьку. Детей нарожает. Девочку обязательно, чтобы бантики, платьица, куклы.
Откуда Ленечке знать, что Инга вдруг с нежностью вспомнит его и вытрет ладонью слезы. Вот не Петьку бы в мужья, а того, серьезного, ухоженного, с прямыми пшеничными волосами, со взглядом восторженным, добрым, растерянным, с капли пота на лбу. Никто на нее так не смотрел, откровенно и нежно любуясь. У нее улыбка от бабушки, манящая. Она и улыбнулась, а он покраснел. Если бы позвал... Бывает же, с первого взгляда, но он только имя спросил. Пустое! Не для нее... Домой, к бабушке, к Петьке. Не любит его. Ну и что? Уважать будет. Какая все – таки странная, странная жизнь.
Поезд утром, ночью Инге не спится. Так и видит, как бабушка сидит у окошка. Ждет. Знает, что Инга однажды приедет, обхватит руками за шею. За старую, старую шею. Достанет из навесного шкафчика гребень, аккуратно расчешет волосы. Седые, когда – то рыжие. Повяжет новый платочек. Разложит подарки. Скромные, но у бабушки засияют глаза. Потом Инга истопит баню, испечет оладьи. Бабушка любит с медом. Инга купила в Москве баночку. Утром пойдет в контору совхоза, устраиваться на работу. Что ей там могут предложить? Ничего скорее всего. Тогда к Петькиному отцу, фермеру. Надо на что – то жить. Она так ясно все представляет. Тоска и здесь, и там. Но там бабушка. Инга уехала, а за бабушкой присматривали чужие люди. Стыдно. Вот и станет все на свои места. Решила и решила!
Рыжее, пушистое, веселое... Большое! Бабушка из детства. Это потом она станет больной и усталой, потому что умрет дедушка. Все говорили: «Лена с приветом! Лена с приветом!», а он берег и жалел. И подшучивал над сказкой, которую бабушка рассказывала Инге. Одну и ту же! Инга других, не хотела, хотя бабушку почти не слушала.
– Жила – была маленькая девочка Алька, - начинала бабушка тихо, почти шепотом и Инга замирала, представляя звезды и небо, серебристую дорожку, по которой Алька весело сбегала на землю. Развевались черные кудри, сияли глаза. Она была волшебной эта девочка. Она не могла есть оладьи с медом, не могла спать у бабушкиного живота, собирать в лесу ягоды. Она же не Инга. Девочка танцевала, пела, кружилась в воздухе. Девочка – праздник! Засыпая, Инга улыбалась счастливая, потому что точно знала, сейчас Алька убежит по своей дорожке, но вернется. Конечно, вернется. Прозвенят серебристые колокольчики. Расцветут невиданные цветы.
– Не слушаешь, - ворчала бабушка, - много лет прошло. Я ее больше не видела. Тосковала. Пропала, наверное. Ты чего замерла – то?
Это не из Ингиной сказки. Скучно! Но каждый вечер повторялось магическое: «Жила – была маленькая девочка Алька». Повзрослев, Инга узнает, что Алькой, Алиной звали сестру Петькиного отца. Ее отправили к тетке, в жаркий южный город. И никто ее больше не видел. Иногда вспоминали, но не искали. Не напоминает о себе, значит все ладно.
– Разве так можно? – спросит Инга, - вас здесь много, а она одна. Такие тяжелые годы были. Бабушка говорила, пропала скорей всего.
– Не мои это дела, - ответит Петька, - слушай больше свою бабушку!
Инга обидится. И за бабушку, и за маленькую Альку, но долго дуться не будет. Петька все – таки друг. И о сказке своей не забудет. Вспомнит, если взгрустнется, и в душе разольется тепло. Кого вспоминать? У бабушки Лены только один ребенок и выжил, Ингина мама. Но у нее, тоже рыжей, пушистой и золотой, другие дети. В большом городе. И строгий муж, для которого Инга чужая. Хорошо хоть изредка приезжает. Кому рассказать секреты, открыть сердце? Бабушке, Петьке, подружке, как раньше бывало? Но бабушка постарела, Петька вырос, подружка далеко. Осталась преданная Алька из сказки. Девочка – праздник!
Петька Инге обрадуется. Черные волосы, черные глаза, смуглая кожа... Все они Ивлевы красивые, с цыганской кровью, а еще упрямые, головастые, умеют своего добиваться. Шестеро братьев, пять сестер. Только у них такие добротные дома, крепкое хозяйство и большие семьи. Петька учится заочно. Финансист будущий, а пока помогает отцу. Как же он обрадуется! Прижмет к себе.
– Не украли тебя в столице такую красивую?
– Там красивые на каждом шагу, - усмехнется она, - домой приехала. Навсегда! Трудно в Москве, если помочь некому.
– Спонсора найти слабо было или не захотела? – в глазах у Петьки добродушные, веселые смешинки. Когда – то нравились, но хочется почему – то уйти, а ведь целовались с восьмого класса. С восьмого! В десятом она кричала на него, как бешеная: «Не любишь. Вот я, возьми меня!» Он не смущался, повторял: «Люблю!» Смотрел на нее, а прикоснуться не смог. Она опять кричала и плакала. Не потому, что сильным было желание. Хотела, чтобы доказал. Доказал любовь... Наивная!
Перед ее отъездом в Москву произошло все быстро, больно, бестолково и она подумала, что это, наверное, не любовь. Любовь другая. Сказочная. Когда все смешано – земля, небо, звезды, когда звенят серебристые колокольчики и кружится в танце маленькая волшебница, а волны тепла омывают душу и тело.
– Не жди, - сказала Петьке, - не вернусь. Спасибо за то, что был.
– Да и не надо, - обиделся он, - подумаешь, москвичка!
Редко его вспоминала. И вот он рядом. Были женщины, были, взгляд уверенный, ладонь смелая.
– Ни письма, ни звонка, но знал, что вернешься. Не отпущу больше, а сегодня отпразднуем встречу. Помнишь, охотничий домик?
Что это с ней? Не хочется с ним ни на реку, ни в охотничий домик… Не хочется этой смелой руки. Замуж – то как же?
- Петька, - улыбнется она, - вот на работу устроюсь, а потом все остальное. Я же никуда не денусь теперь.
– Колдунья ты, Инга, - радуюсь, как щенок. И в школе была ни на кого не похожа, словно с другой планеты.
– С другой, Петька, с другой. Ты смотри, осторожней.
Уверенная рука больно сжимает грудь. Без лифчика же! Просвечивает...
– Дурак, - вскрикивает Инга, - смелый стал.
– Так мужик я, а не дурак, - все хорошо у нас будет. Запомни.
И опять ей долго не спится. Прижаться бы к этому, с пшеничными волосами, свернуться возле него под одним одеялом. Он бы не сделал больно. Когда любуются, то жалеют, как дед жалел бабушку, рыжую Лену с приветом.
Леня звонит матери: «К морю, мамочка, к морю! Собирайся. Как это не поедешь? Ты море всегда любила. Не хочешь на машине, полетим самолетом. Огород зарастет? Попроси соседок. Я заплачу. Думай, вечером позвоню».
Он разговаривает с ней каждый день. Научил мобильником пользоваться. Не хочет к нему в Москву. К дому привязана, к деревне. Главное, чтобы не болела!
Ларе звонит: «У работ рамки надо сменить. Выберешься на часок завтра?»
Она удивляется: «Забыл, лучик ясный? Экзамен через три дня, а потом на пироги к маме. Проводишь меня?».
Конечно, проводит, а пока не разъехались, в театр надо вместе сходить или в гости к другу. Лара, Лара... Хорошая девочка. Если жениться, то на такой, неиспорченной пошлостью. Пора уже. Мать давно внуков хочет. Мимо ушей пропускал. О семье не задумывался. Лара идельной женой будет. А плутовку рыжую забыть! Разве найдешь ее в огромном городе? Даже если найдешь, может, и говорить не захочет. Забыть...
Нет, не может Ленечка знать, что она о нем думает, в далеком лесном селе, в старом доме на берегу реки, что уже в полусне к ней придет сказка из детства. Сбежит по серебристой дорожке, от самых звезд, маленькая Алька. Развеваются черные кудри. Только не танцует она, не поет. Смотрит на Ингу, отражение большой, рыжей Лены, и загадочно улыбается, словно обещая что – то очень важное и очень хорошее... Инга вздрогнет от осторожного стука в окно. Петька! Сказку жаль, обещания не поняла. Беги, Алька, беги! А Петьке она не откроет.
.