ТУЧИН ФЕДОТ САВЕЛЬЕВИЧ.
ВОСПОМИНАНИЯ О ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ
В ноябре 1917 года, возвращаясь с империалистической войны и откликаясь на зов большевистской партии и Советской власти, я – Тучин Федот Савельевич, происхождения из бедняцко-крестьянской семьи села Сотниковского Новогригорьевского (с 1900 года – Благодарненского) уезда Ставропольской губернии, организовал красногвардейский отряд.
В 1918 году в первых боях в Медвеженском уезде у станции Торговой и Белой Глины, вследствие малочисленности отряда и недостатка вооружения: орудий, пулеметов и огнеприпасов-патронов, а также, отсутствия должной воинской дисциплины, мы потерпели поражение. Я лично обратился к Благодарненскому уездному исполкому, который возглавлял Марченко Александр Васильевич, за оказанием помощи. Уездный и волостные исполкомы оказали нам большевистскую помощь.
За апрель-май 1918 года мой отряд численно увеличился. На территории Ставропольской губернии появились красногвардейские отряды, в том числе: Романенко, Трунова, Ипатова и другие. Разгул белогвардейщины на Ставрополье на некоторое время прекратился.
21 июля 1918 года город Ставрополь заняли белогвардейские войска, в том числе отряд Шкуро. Генерал-губернатор Уваров по телеграфу отдает приказ в уезды об аресте активных участников революционного движения и выборах во всех селах губернии старшин. Шкуро и Уваров рассчитывали на то, что с захватом ими Ставрополя советской власти не стало на всей территории губернии. Но это было не так. Все бедняцкое население с красными знаменами, с оружием в руках выступило на пополнение уже организованных отрядов. Создавались новые краснопартизанские отряды добровольцев. Села Терновское и Константиновское дали по 500 человек, Сотниковское – 400, Александрия – 340, Бурлацкое – 150, Спасское – 120. Организовали военный штаб, который руководил всеми отрядами.
29 июля 1918 года краснопартизанские отряды повели наступление по всему фронту. Правый фланг фронта примыкал к Манычу, на левом фланге – станица Курсавская. Я занял боевой участок по направлению Медведка, Спицевка, Старо-Марьевка.
6 августа 1918 года на окраине Старо-Марьевки мы вступили в бой с офицерским полком, имеющем три пулемета. Бой длился с рассвета до 5 часов вечера. Мой отряд в количестве 1500 штыков при двух пулеметах разбил офицерский полк, захватил три пулемета и несколько винтовок. Пленных не было. В основном, офицеров красные партизаны уничтожили, а некоторые офицеры не сдались в плен, покончили с собой. Белогвардейцев громили и другие отряды, пощады им не было.
Но нужно отметить недостатки в наших отрядах. У нас совершенно отсутствовали боеприпасы. До сентября 1918 года мы снабжались исключительно за счет трофеев, добытых у белогвардейцев. Не было у нас орудий, не доставало обмундирования. Кроме того, из-за слабого центрального руководства, отдельные отряды действовали самостоятельно. В связи с этим, 9 сентября 1918 года в селе Благодарном Ставропольский Губисполком созвал съезд представителей всех воинских частей и отрядов для организации регулярной Красной Армии Ставрополья. На съезде был избран командный состав, принято решение преобразовать разрозненные краснопартизанские отряды губернии в полки, бригады, дивизии со строгой воинской дисциплиной.
Мало внимания красные командиры уделяли бдительности. Порой в наши ряды проникали шпионы и диверсанты из белых офицеров. Они ставили своей целью разложение советских бойцов, совершали предательство. Так, 28 сентября 1918 года 1-я Советская пехотная дивизия получила приказ о наступлении на Медведку, Ореховку, Высоцкое, Просянку. Накануне, ночью, адъютант 2-го Ставропольского полка Голощапов, захватив все оперативные приказы, на велосипеде переехал на вражескую территорию. Противник заранее узнал о нашем наступлении. Когда 29 сентября на рассвете мы цепью подошли к Медведке, со всех сторон по нашим батальонам белые открыли массированный огонь из орудий, пулеметов и винтовок.
На тот момент во вверенном мне 3-м Ставропольском пехотном полку насчитывалось 1500 штыков. Кроме того, имелась летучая рота – 30 тачанок, на каждой тачанке по 4 бойца. Я дал команду полку: «Ложись! В укрытие! Окопаться!», а сам выехал на высокий курган, что на севере от села Медведского. Осмотрел местность, позиции белых. У подошвы кургана моих распоряжений ждали адъютант Левин и два бойца с лошадьми.
Противник обнаружил меня, стал бить из орудий по кургану. Снаряды ложились слева и справа от меня, то недолет, то перелет. В трех километрах от моего полка, на одном из курганов, я обнаружил вражеское орудие и боевое охранение, примерно в сотню кавалеристов. Даю распоряжение командиру летучей роты:
- Скрытно подойти к вражеской точке, уничтожить охрану, орудие захватить! Срок исполнения – один час! Понятно?
- Так точно! Разрешите выполнять?
- Выполняйте!
Командир летучей роты лихо повернулся и бегом побежал к тачанкам. Вскоре от копыт лошадей и колес тачанок вдали только пыль поднималась. Достигнув основания возвышенности, бойцы спешились с тачанок, оказались вне зоны видимости для противника. Они скрытно подобрались к вражеской точке и с криками «Ура!» бросились на противника. Белогвардейцы, застигнутые врасплох, оставив орудие, бросились наутек. Мы вышли из окружения без потерь личного состава. Однако, несколько подвод с грузом первого разряда достались белякам.
***
В молодой Красной Армии Ставрополья еще не на должном уровне была воинская дисциплина. Так, командир одного из советских пехотных полков тов. Т. (по этическим соображениям фамилию приводить не станем) отказался выполнять приказы командования Ставропольского корпуса и 4-й Ставропольской пехотной дивизии. В расположение полка у Николо-Балковских хуторов Благодарненского уезда выехали: военный комиссар Васильев, члены Ставропольского губисполкома Погорелов и Гласков.
Командир полка тов. Т. посчитал их врагами народа, приказал своим бойцам арестовать прибывших, закрыть в сарае и вырыть для них яму. Когда это было исполнено, мятежный командир лично казнил военкома Васильева, срубив саблей ему голову. За Васильева никто не заступился, так как он был прислан из Москвы и его в полку не знали. Вывели на казнь членов губисполкома. Бойцы их знали, поэтому защитили, спасли от самосуда.
Командиру полка тов. Т. все сошло с рук. Его даже не наказали. Как говориться, война все списала. В августе 1920 года он погиб на польском фронте. Погорелов в настоящее время проживает в селе Гофицком, а Гласков – в селе Петровском. Они оба инвалиды гражданской войны.
***
В октябре 1918 года с побережья Черного моря на Ставрополье пришла Таманская армия. В ее составе было 20 тысяч бойцов, а так же, много беженцев от белого террора. 28 октября Таманская армия освободила Ставрополь. Белогвардейское командование с этим не смирилось, взяло город в окружение. Полки 1-й и 2-й Ставропольских пехотных дивизий, кавалерийские отряды пошли на выручку таманцам. Вокруг Ставрополя развернулись ожесточенные схватки, шли продолжительные кровопролитные бои.
3-й Ставропольский пехотный полк под моим командованием занял боевой участок между селами Михайловкой и Надеждой. Левее расположился 3-й кавалерийский полк Шейко Сергея Прокофьевича. Нашим перекрестным пулеметным и винтовочным огнем противник был сбит по направлению к Татарке и далее, к Сенгилеевскому. Для выхода из окружения Таманской армии мы обеспечили широкий коридор.
Таманцы отошли к селу Петровскому, рассредоточились по селам Благодарненского уезда, расположенным вдоль реки Мокрой Буйволы. Таманская армия прошла большой путь, потеряла половину состава, поэтому бойцам нужен был длительный отдых, а полкам – пополнение.
20 ноября 1918 года новый главнокомандующий 11-й Красной армией И. Ф. Федько отдал приказ о переформировании всех войск, действующих на ставропольском участке фронта, в четыре пехотных корпуса и один кавалерийский. 1-я и 2-я Ставропольские дивизии вместе с 1-й кавалерийской бригадой образовали 2-й Ставропольский корпус.
Ставропольский губисполком, губернский военный комиссариат 22 ноября объявили в селах губернии мобилизацию. Командование Таманской армии в селах Александрии, Благодарном, Бурлацком, Спасском, Сотниковском и Довсуне проводило мобилизацию мужчин от 18 до 43 лет. А так как, ранее в Красную армию добровольцами пошли крестьяне батраки, беднота и мелкие середняки, то под мобилизацию попали чуждые советской власти люди – кулаки и их сынки. Под ружье встали 6 тысяч новобранцев. Каждому выдали по винтовке и пять патронов.
В это время фронт проходил по Калаусу. Белые сосредоточили в селе Петровском крупные силы. Мы занимали села Медведское, Просянку, Донскую Балку, Сухую Буйволу. Учитывая, что у нас большая часть бойцов мобилизованных, не обученных, белые на нашем участке выставили отборные полки.
В конце ноября, на рассвете мы повели наступление на село Петровское. Враг встретил нас ураганным огнем из орудий и пулеметов. У нас было совсем мало патронов. Мобилизованные в атаку не пошли, они прекратили сражаться с белыми. Мой полк состоял из добровольцев. Я поднял его в атаку. Бойцы с криками «Ура!» ворвались в окопы противника. Когда патроны у нас кончились, то дрались штыками и прикладами. Иногда схватки переходили в кулачные бои. Здесь мы взяли много трофеев и пленных. Мы заняли высоты восточнее села Петровского.
Перестрелка прекратилась, наступило затишье. Я дал срочное распоряжение подвести кухни и накормить бойцов. С горы Куцай открывался прекрасный вид на окрестности, передвижения белых были видны, как на ладони.
Благодаря большевистской закалке и героическому упорству мы одержали победу. В этих боях проявили мужество и героизм: командир 3-го батальона тов. Кузнецов, командир 6-й роты тов. Пузиков, боец тов. Спесивый. Спесивый лично уничтожил десять белых казаков. Товарищи Пузиков и Спесивый погибли 29 июня 1919 года, защищая город Царицын.
Пока мы отдыхали, противник перегруппировался. Со стороны Камбулата на наш правый фланг неожиданно навалилась белогвардейская конница. Мы начали отступать, а мобилизованные, все как один, перешли на сторону врага. Они открыли огонь в нашу сторону. Я дал приказ ответить несколькими залпами.
***
В январе 11-я Красная армия оставила Ставропольскую губернию. Для этого были веские основания: недостаток вооружения, боеприпасов, обмундирования, продуктов питания, фуража и вспышка сыпного тифа.
Белые в городах и селах губернии устроили террор, который выражался в зверствах над мирными гражданами, особенно у кого родные ушли добровольцами в Красную армию.
Моих родителей в присутствии их сына, 16-ти летнего подростка, Тучина Ивана Савельевича засекли шомполами до смерти. А затем казнили и Ивана. Моего второго брата – Тучина Якова Савельевича, члена президиума Сотниковского волостного исполкома, участника революционного движения 1905 года, поймали в городе Святом кресте, привезли в Сотниковское и расстреляли на южной окраине села.
Мою жену – Тучину Ольгу Васильевну, заместителя председателя комитета бедноты, арестовали во время родов. Ее, акушерку и моего сына – Тучина Алексея Федотовича каратели погрузила на бронемашину и вывезли на выгон к старому кладбищу. Сыну удалось убежать, а жену расстреляли.
Такие зверства устраивались по всей Ставропольской губернии. Граждан, которые не хотели идти воевать на стороне белых, каратели разыскивали по сараям, амбарам, ямам, и на глазах у родственников вешали, расстреливали, кололи штыками, рубили саблями.
***
В начале 1919 года часть 11-й Красной Армии отошла от Кизляра на Астрахань. 4-я Ставропольская пехотная и 1-я Ставропольская кавалерийская дивизии ушли за Маныч, дислоцировались в Приютном, Бисюрта, Шандаста, Элиста, Кулюрта, Улан-Эрге, Яшкуле. В этих местах произошла реорганизация Ставропольских войск в 32-ю стрелковую дивизию и отдельную кавалерийскую бригаду. 32-я дивизия находилась в Крестах, а кавалерийская бригада – в Элисте.
До апреля 1919 года мы держали фронт по реке Маныч. У нас не было материального снабжения продовольствием, одеждой, обувью, боеприпасами. В день бойцы получали по 200 граммов ржаного хлеба, соль отсутствовала. Но мы верили в победу, прочно удерживали занятые позиции. Мы чувствовали, что наша возьмет!
С 9 мая 1919 года командование белогвардейской армии провело массовую мобилизацию в Ставропольской губернии и повело наступление по всему фронту. Мы начали отступление. 32-я стрелковая дивизия уходила к Царицыну на соединение с 10-й Красной армией. Отдельная кавбригада пошла по маршруту Яшкуль – Хорохуд и далее по Астраханским степям на соединение с 10-й армией. Поход продолжался 23 дня, без воды, хлеба и соли. Питались одним мясом. 15 июня 1919 года на станции Сорепта – Карповка отдельная кавбригада соединилась с 10-й Красной армией.
Дивизии, входившие в 10-ю армию – 32, 37, 38, 39-я и отдельная кавбригада, под руководством товарищей Сталина и Ворошилова, обороняли Царицын. Конницы у нас почти не было. Противник же сосредоточил на данном участке фронта три конных корпуса и 29 июня 1919 года со стороны Дона ударил по нашему правому флангу. В то время я командовал 1-м стрелковым полком отдельной бригады. Мобилизованных в полку не было. Бойцы – исключительно красные партизаны со Ставрополья и Кубани. В полку имелось более двадцати пулеметов и достаточное количество патронов. С утра и до 4 часов дня мы мужественно отразили три атаки противника.
К вечеру изменилась погода. С запада подул штормовой ветер, небо заволокло черными тучами, полил сильный дождь. Противник колоннами бросился на позиции 37-й дивизии, бойцы которой находились в глубоких окопах. А так как в дивизии в основном были мобилизованные, то они сдались на милость победителя. Мы попали в окружение. Добровольцы моего полка жизни не жалели, сражались с врагом до последней капли крови. Нам удалось прорвать кольцо окружения и уйти от противника. Много было погибших красных бойцов и командиров, но еще больше – белогвардейцев.
30 июня 1919 года Царицын пал. Остатки 10-й армии начали отходить вдоль Волги в район Дубовка – Камышин. В армии осталось 50 орудий, небольшое количество конницы и пехоты, которые прикрывали отход обозов и санитарных частей с ранеными бойцами. Это было тяжелое время для советской власти и ее Вооруженных сил.
В тот период для общего наступления по всему фронту иудушкой Троцким был составлен предательский план, который выражался в следующем: вести армию по самым глухим местам, где отсутствуют населенные пункты, нет железных дорог и запасов продовольствия. План Троцкого разоблачил Сталин! Он разработал свой план, которым предусматривалось вести наступление по густонаселенным районам, где можно добыть продовольствие, боеприпасы, обмундирование и транспорт; по крупным городам, где можно пополнить наши ряды новыми силами – лучшими рабочими, преданными советской власти. План Сталина был одобрен, а Троцкого, как предателя, отстранили от командования Южным фронтом.
В августе-сентябре 1919 года формировался Конно-сводный корпус под руководством Б. М. Думенко. В корпусе я принял 1-ю Партизанскую кавалерийскую бригаду. До октября мы держали позиции в районе хутор Собачин – Кутлубань. В ноябре конный корпус пошел в наступление на Ново-Александровск. Против нас фронт держали две пехотные дивизии белых и кавалерийская дивизия генерала Голубинского.
Во время атаки я послал бойца Громова с донесением в штаб корпуса. Лошадь под ним подстрелили. Тогда Громов снял с лошади седло, положил его себе на плечи и, собрав все силы, побежал к штабу вручить пакет с донесением. Пакет был вручен в срок! Командир корпуса Думенко бросил в бой резервную кавалерийскую бригаду, враг потерпел поражение. К 22 ноября противника мы разгромили, захватили вражеские обозы с трофеями. По дорогам невозможно было проехать, все было устлано трупами.
Затем Конный корпус повел наступление на Калач, станцию Лихую. Здесь нам пришлось туго, белые оказали упорное сопротивление. Но мы это сопротивление сломили, двинули на г. Александрово-Грушевский (Шахты), который заняли 5 января 1920 года.
7 января подошли к г. Новочеркасску. В это время белогвардейская контрреволюция справляла религиозный праздник – Рождество. Противник пустил на нас восемь танков, много конницы и пехоты. Но энтузиазм бойцов и командиров был настолько велик, что никакая сила и преграды не могли их удержать. В результате, конница противника позорно сбежала, танки и пехота взяты нами в плен. В 11 часов ночи мы заняли Новочеркасск. Сразу же выпустили из тюрем политических заключенных. Часть из них пришла в наши ряды. Буржуазия, видя перевес Красной Армии, предложила нам пировать на банкетах, отмечать праздник. Но мы их предложение не приняли и до утра не слезали с коней.
Утром бойцы разместились по квартирам. После большого похода, испытав при этом голод и холод, им требовался отдых. В каждом доме имелось много хорошего вина и закусок. Бойцы приняли участие в праздновании Рождества, многие стали спиваться. Командиры и политработники приняли решительные меры по установлению строжайшего режима, восстановили порядок в полках. Главную роль в этом сыграли член Реввоенсовета 9-й Красной Армии т. Анисимов и комиссар армии. Они приложили много энергии в борьбе со всякими нарушениями.
Нарушителями же являлись Думенко и Жлоба. Комиссар потребовал от Думенко прекращения безобразий.
В 12 часов ночи комиссар выехал из штаба корпуса. Его встретил комендант штаба корпуса Колпаков, который нанес комиссару два ранения из нагана. В последствии было установлено, что инициатива убить комиссара исходила от Думенко.
Тов. Анисимов, член ВКП(б) с 1905 года, вскоре заболел тифом и умер. Его похоронили в Новочеркасске.
26 января 1920 года 1-й Конный корпус, выполняя приказ по армии, выступил в район станицы Раздорской, где должен был переправиться через Дон. Лед был тонким. Мы настелили на него доски, вручную перекатывали по ним орудия, пулеметы, переносили боеприпасы.
Переправившись через Дон, корпус пошел к Манычу, через хутора Верхний и Нижний соленые, Балабенко и Веселый. Противник отступил, не чинил нам препятствий. У хутора Веселого 1-я и 2-я бригады намеревались переправиться через Маныч.
К этому времени противник сосредоточил крупные конные силы и на рассвете ударил по нашей группировке с трех сторон. Переправа у нас был одна, которую мы соорудили из деревянных балок и навоза. Когда бригады стали переправляться, то ненадежная переправа разрушилась. Пришлось нам отступать по тонкому льду. Лед не выдержал, все орудия и пулеметы пошли ко дну. С трудом удалось перевести лошадей на другую сторону озера.
В эту ночь (3 февраля – Г. А. Мартыненко) был зарублен комиссар корпуса В. Микеладзе. Подозрения части командиров и политработников пали на Думенко. Об этом мы немедленно сообщили в политотдел 9-й армии. Думенко в это время находился в станице Александро-Грушевской.
Вскоре 1-й Конный корпус отошел для отдыха и пополнения боеприпасами в станицу Богаевскую.
Арест комкора Думенко.
В феврале 1920 года, точную дату не помню (23 февраля – Г. А. Мартыненко), в 5 часов вечера в Багаевскую прибыл член Реввоенсовета 9-й армии т. Белобородов. С ним был весь полевой штаб армии.
В станице Богаевской размещались 1-я и 3-я бригады, штаб корпуса с охраной из тридцати бойцов. Штаб корпуса занимал поповское поместье, огород которого примыкал к Дону. В соседнем доме находилась комендантская команда корпуса. 2-я бригада дислоцировалась в трех километрах от станицы.
В 7 часов вечера вызвал меня Белобородов:
- Доложите о расположении полков.
Я доложил.
Потом он поинтересовался об авторитете Думенко у кавалеристов:
- В какой бригаде лучше всего относятся к командиру корпуса?
- Во второй, - ответил я.
- Это хорошо, что этой бригады нет в Богаевской, - оценил обстановку Белобородов. – Вручаю тебе, товарищ Тучин, ордер на арест Думенко. Реввоенсовет армии доверяет тебе выполнить эту операцию. Сделай ее спокойно, тихо, без шума и всяких разговоров.
Тут же я вызвал командира Таманского кавалерийского полка, отдал ему устное распоряжение:
- К 12 часам ночи выстроить полк без пулеметов у штаба бригады.
Мое распоряжение было исполнено точно и в срок. В 12 ночи кавалеристы Таманского кавполка были готовы к выполнению приказов командования.
Я приказал спешиться. Коневоды увели лошадей. В пешем порядке мы подошли к штабу корпуса, окружили его со всех сторон.
Вручаю ордер на арест Думенко командиру эскадрона Попову. Он и десять бойцов вошли в дом, арестовали командира корпуса Думенко, начальника штаба Абрамова, коменданта штаба корпуса Колпакова, адъютанта для особых поручений Шивкопляса.
Арест провели без всяких разговоров. Всех арестованных доставили в штаб 1-й бригады. Белобородов кратко опросил арестованных, после чего их под конвоем отправили в Шахты.
За время отдыха корпус получил из Новочеркасска подкрепление в виде трофейных орудий, пулеметов и боеприпасов.
Вскоре получили приказ идти в наступление. 1-я и 3-я бригады выступили без промедления. 2-я бригада, узнав об аресте командира корпуса Думенко, замитинговала, выполнять приказ отказалась. Некоторые командиры бригады среди бойцов вели нездоровые разговоры, разлагали дисциплину. Нам пришлось провести много бесед в эскадронах и полках, чтобы убедить бойцов во вражеских действиях Думенко. Как результат, хотя и поздно, но 2-я бригада выступила на указанные в приказе боевые позиции.
Корпус пошел на Маныч – хутор Веселый и дальше. Противник отступал в беспорядке, бросая трофеи: орудия, обозы с продовольствием и боеприпасами, санчасти. Дороги были устланы трупами.
26-27 февраля 1920 года 11-я Красная Армия освободила Летнюю Ставку, села Благодарное, Сотниковское.
1 марта 1920 года части 10-й Красной Армии, 7-я Кавалерийская дивизия освободили г. Ставрополь. Таким образом, Ставрополье было очищено от белогвардейщины.
17 марта 1-й Конный корпус занял город Краснодар, освободил трудящихся от гнета белогвардейцев. Рабочие, жители города горячо нас приветствовали с красными знаменами и криками:
- Ура! Да здравствует Красная Армия!
Первая Конная Армия в это время освободила от белогвардейцев станицы Торговую и Белореченскую. Весь Северный Кавказ стал советским!
***
Думенко, вся вражеская четверка, плюс начальник тылового штаба Абрамов, 11 мая 1920 года были расстреляны в городе Ростове-на-Дону.
Тучин.
Г. Пятигорск.
26 мая 1940 г.» [1]
Автор Федот Тучин упоминается в статье «Конно-сводный корпус Думенко»: «…В 1-й Партизанской бригаде Д. Жлобы отдельный эскадрон был развернут в 3-й полк, во главе которого стал сын крестьянина-бедняка из села Преградного Медвеженского уезда Ставропольской губернии Петр Андреевич Кипкалов. Он прошел огонь империалистической войны, дослужился до чина старшего унтер-офицера, имел полный бант Георгиевских крестов. В начале 1918 года принял активное участие в формировании партизанского отряда для защиты Советской власти, командовал эскадроном. При отступлении партизанских отрядов за Маныч эскадрон влился в соединение, которым командовал Жлоба.
Во главе имеющихся двух полков 1-й Партизанской бригады – 1-го Кубанского и 2-го Таманского – стояли терский казак Федот Тучин и кубанский казак Максим Белов». [4]
Ю. Калугин в своей статье называет членов штаба корпуса, арестованных вместе с Думенко: «…6 мая 1920 г. в Ростове выездная сессия Реввоентрибунала Республики приговорила их к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 11 мая, после отклонения ВЦИКом ходатайства о помиловании.
…Ни историки Гражданской войны, ни мы, кинематографисты, снимавшие документальную кинотрилогию о трагедии донского казачества в 1917-1920 гг., ни многочисленные ветераны-думенковцы – никто достоверно не знал одного: где и как были расстреляны Думенко и его боевые товарищи.
Их было четверо: 26-летний начальник штаба Михаил Николаевич Абрамов, бывший штабс-капитан, 26-летний начальник оперативного отдела Иван Францевич Блехерт, бывший штабс-ротмистр, 23-летний начальник корпусной разведки Марк Григорьевич Колпаков и 29-летний начальник снабжения 2-й бригады Сергей Антонович Кравченко. И не надеялись когда-нибудь узнать: уж очень глубоко были спрятаны следы той расправы… [3]
Г. А. Мартыненко в книге «Комкор Дмитрий Жлоба» в 1985 году писал, что приговором Военного трибунала РВС Республики от 7 мая 1920 года комкор Думенко, начальник штаба Абрамов, его заместитель И. Блехерт и начальник разведки Г. Колпаков были расстреляны. В августе 1964 года Военная коллегия Верховного суда СССР данный приговор отменила. [2]
ИСТОЧНИКИ:
1. Личное дело Тучина. Из архивов Ставропольского музея.
2. Мартыненко Г. А. Комкор Дмитрий Жлоба. Воениздат. Москва. 1985.
3. Калугин Ю. Тайна расстрела Думенко. Сайт: Новый исторический вестник.
4. Конно-сводный корпус Думенко. Сайт: Красная конница.
Владимир Пузиков
г. Благодарный
9 - 13 августа 2014 г.