3. Здравствуй, Крым ... (продолжение)
Это называется "галопом по Европам" ...
Не успели мы выйти из ливадийского парка, как нас снова запихнули в автобус и мы помчались к Воронцовскому дворцу.
Помчались - это, конечно, сильно сказано, но, если бы у нас был не крымский водитель, то добирались мы туда, наверное, до вечера …
Траффик, как сейчас принято говорить, в Ялте не очень напряженный, машин не так уж много, но быстрому движению по городу мешают извилистость и запутанность улиц и ... мастерство водителей.
Местные Шумахеры считают, что знаки поставлены только для приезжих "водил", а те, в свою очередь, теряются, когда видят полное пренебрежение к этим знакам и вообще к правилам дорожного движения... По этой причине их нервная система находится на грани полного срыва, что приводит к нарушению правил ими самими, порой с тяжелыми последствиями ...
Я был свидетелем, как московская женщина - водитель поехала на "кирпич" (коих в Ялте великое множество, легальных и нелегальных) , а, когда ей на это указал кто-то из сидящих в машине, стала разворачиваться на узкой, извилистой дороге ... В это время из-за поворота выскочил "Мерс" ялтинского крутого водилы, знавшего, что "кирпич" здесь поставил Жорик Гаврилиди, тоже крутой бизнесмен - чебуречник, который имеет на этой улочке хороший дом и не любит, когда мимо ездят машины ...
Естественно, "Мерс" сделал из женского "Пежо" подобие черепахи, но, к счастью, никто из пассажиров не пострадал, благодаря подушкам безопасности. Когда же водители стали выяснять отношения, то владелец "Мерседеса" обвинил женщину в том, что она поехала на "кирпич"... первой .
В Воронцовский дворец я не пошел, потому что бывал там много раз и знал, что там ничего не меняется... Поэтому отправил туда внучку, а сам присел на заднем дворе под огромным платаном, чтобы отдохнуть после довольно длинного перехода от стоянки автобуса. Раньше нас подвозили почти к самому дворцу …
Мимо меня в хорошем темпе проскочила группа экскурсантов, услышал обрывок рассказа гида: " ... вы находитесь на заднем дворе Воронцовского дворца и видите окна комнат, где жила прислуга ."
Узенькие окошки недоуменно смотрели на пеструю и праздную толпу: в бытность графа Воронцова такого им видеть не приходилось ...
Раньше здесь трудилась, не покладая рук, целая армия челяди, дабы ублажить вельможное семейство и его гостей ...
Мир этих людей был ограничен серыми стенами с узкими бойницами окон, и навряд ли они могли видеть каждый день даже море. Великолепный парк и внутреннее убранство дворца тоже видели немногие из них ...
Я думаю, что ночью, после трудной, изнурительной работы они собирались во дворике под этим платаном и смотрели на узкий квадрат звездного неба над головой ... Кто-то из них, допущенный в графские покои для уборки рассказывал им об их роскоши и красоте... А они не верили, что такое может быть ...
У меня на Сахалине был маленький друг ... Его звали Петя и ему исполнилось всего пять лет. Ему нравилось приходить ко мне, потому что дома был вечно пьяный, а потому буйный отец, и не было тушонки, которой я регулярно питался и угощал его. К тому же он любил смотреть картинки в книжках, которые лежали у меня прямо на полу, и слушать музыку из огромного радиоприемника, купленного мною на первую зарплату.
Он видел море каждый день из окна своей квартирки на втором этаже деревянного дома, почерневшего от старости и злых мокрых ветров, но ни разу в своей жизни он не был вблизи него, не слышал плеска его волн, не ощущал этого неповторимого соленого запаха ... Для этого у него всегда не хватало какого-либо предмета одежда... Когда ему покупали ботинки, оказывалось, что вышли из строя штанишки; приобретали их - расползалась по швам рубашка ... Так и сидел он безвылазно дома, в двух шагах от чуда, без которого даже я, измотанный работой и бытом, не мог прожить и дня... Я шел к нему в любую погоду, утром, днем и вечером, а порой и поздней ночью, когда было невмоготу от тяжких мыслей и невзгод...
В сентябре на Сахалине бывает прекрасная погода: ярко светит и, главное, греет солнце, почти совсем нет ветра, и на нашем прекрасном песчаном берегу можно увидеть загорающих и даже купающихся людей ...
В воскресенье я тоже решил пойти с утра на пляж, когда заявился Петя и попросил чаю ... Это значило, что надо обязательно сделать бутерброд с колбасным фаршем, а лучше - два, и сбегать в магазин за сахаром, который у меня закончился...
В сумке у меня были кое-какие продукты, и я сказал Пете:
"Айда на море! Там и перекусим ... "
"Мамка не велит, - ответил мне он без всякого разочарования. - Говорит, что нечего мне там делать с голой задницей".
Я присмотрелся к его экипировке и увидел, что он одет всего в одну длинную, явно с чужого плеча, рубашку с дыркой на животе.
"Как раз с голой там и есть, что делать", - невразумительно для него сказал я, но тут вспомнил, что недавно купил японские плавки, которые у нас называли "одноразовыми". Они были очень эластичными и запросто помещались в сжатом кулаке. Но после одного-двух купаний плавки превращались в тряпку, бесформенно висевшую на бедрах...
Я достал их из чемодана, натянул на худенькие Петины чресла, и они пришлись ему, благодаря прекрасной японской технологии, впору. Об обуви можно было не беспокоиться, так как песок уже достаточно прогрелся, а до моря от нашего дома было всего пятьдесят шагов ...
Но я посчитал все-таки своим долгом показать родителям своего маленького друга, как я экипировал его, и предупредить их, что беру его с собой на пару часов на пляж. Те, оба уже в хорошем подпитии, только отмахнулись: "Хай идет, хоть до самой ночи...."
Я долго искал слова, чтобы выразить душевное состояние моего маленького друга, когда он осторожно подошел к кромке воды, лениво подбегающей к его босым ногам ... И, наконец, нашел ...
Это была восторженная оторопь ... В его широко раскрытых глазах я увидел восхищение и ... страх. Потом все это объединилось в буйство. Петя носился по берегу как угорелый, что-то кричал и бил волну ладошкой. Вскоре он был мокрый с головы до ног и мы пошли с ним греться под дюной, на которой рос шиповник...
Вы видели когда-нибудь сахалинский шиповник? Это сплошной кустарник, усеянный огромными, величиной с райское яблоко, ягодами, удивительно яркого розово-красного цвета ... Петя гладил их ручками и улыбался... Съесть такую красоту на ум ему не приходило. А вот невзрачную шикшу он стал глотать сходу, не спрашивая меня, съедобна она или нет....
Ту ночь он провел у меня, так как дома у него продолжалось шумное застолье... Засыпая, он робко спросил меня: "А завтра ты меня на море возьмешь?"
"Возьму, - уверенно ответил я ему. - Только сначала мы сходим с тобой в магазин и купим тебе штаны".
Петя счастливо улыбнулся и отвернулся к стенке, помечтать...
... Недавно я узнал от своих сахалинских учеников, что Петя работает рабочим маяка на мысе Ламанон... Он убирает территорию, ухаживает за огородом, пасет лошадей и коров. Мне представилось, как вечерами он поднимается на маяк и смотрит на море, каждый день разное и всегда удивительно красивое...
Сейчас ему 56 лет...
Ох, и люблю я отступления от основного сюжета своих произведений, за которые меня так не любят некоторые читатели! Но что поделать, если, сидя под платаном на заднем дворике Воронцовского двора, я вспомнил именно этот случай, когда красота рядом, а ты ее не видишь и не ощущаешь ...
... Потом я неторопливо пошел к остановке автобуса, любуясь зеленой красотой Ялты и вдыхая полной грудью ее удивительный воздух. Он всегда свеж и ароматен, и в этом Ялта держит приоритет среди всех морских курортов нашей страны. Я уже не говорю о Сочи, которые Олимпиада превратила в душный каменный мешок.
На остановке наконец прояснилось для меня в некоторой мере отношение какой-то части населения к новым порядкам в Крыму. Это были водители автобуса, которые словно специально решили ответить на вопрос, за ответом на который я приехал сюда.
Я отдыхал на скамейке близ того места, где происходит пересменка водителей, когда туда подошел высокий мужчина с огромным пакетом в руке. Было ясно, что это заботливая жена снабдила его продуктами на всю смену, но его товарищи решили над ним подшутить.
"Что, гуманитарную помощь уже получил?" - весело спросил один из них.
"Как же, дождешься, - сумрачно ответил подошедший, переводя шутку в серьезное русло. - Что-то новая власть не спешит помочь своим гражданам"
"Не говори так, - вступил в разговор третий. - Ты посмотри, сколько фур они гонят в Донбасс".
"Так то в Донбасс, - проворчал обладатель огромного пакета с продуктами. - Там стреляют ... А у нас пока нет..."
"Вот посмОтрите, - отозвался паренек в шоферской форменной фуражке, - они скоро и нас заставят гуманитарную помощь шахтерам посылать".
Разговор заглох, дойдя до опасной черты ...
А мое стремление узнать настроение новых граждан России было удовлетворено... Не скажу, что полностью. Водители городских автобусов — это еще не весь народ …
Но это — народ … Тот, что живет живет на одну зарплату и изматывает себя на этих кривых и узких улочках на машинах, которым пора в утиль...
Тут же, у автостоянки, заметил вывеску массандровского магазина и зашел в прохладный погребок оскоромиться знаменитым крымским «Мускатом»... Белым красного камня … Никогда не понимал этого сочетания, но знал, что это очень вкусно. И еще я помнил, что когда-то купить это вино было невозможно … Его «доставали» … Через Ивана Ивановича, у которого был блат в магазине «Гастроном». Наверное, многие еще помнят эту крылатую, всемогущую фразу: «Я от Ивана Ивановича».
Вино в подвальчике продавали странными дозами — по двадцать граммов.. Цены за эти граммы уже точно не помню, но она была приличной … Заплатить надо было наверху, в холле, а затем спуститься собственно погребок, и там официант принесет тебе эти двадцать граммов в огромном бокале...
В подвальчике было совершенно безлюдно, обслуживающий персонал, появившийся у стойки спустя пять минут после моего прихода, отнесся к своему единственному посетителю индифферентно и даже, я бы сказал, с некоторым раздражением... Не стоило, мол, ради этой мизерной дозы беспокоить уставших от непосильного труда людей.
Но потом я понял, что они устали именно от безлюдья... И от безденежья, вызванного этим безлюдьем..
Уже на следующий день подслушал любопытный разговор на эту же тему... Две симпатичные девушки сидели на набережной с тем же безучастным, уставшим выражением лиц и говорили о своей работе.
«У нас в санатории, - сказала одна из них — сейчас всего пять отдыхающих».
«А у нас и того нет, - ответила другая. - Весь персонал собирается уходить... А куда?»
Я поднял голову, посмотрел на белые громады санаториев в зелени великолепных парков, и мне стало не по себе... Так захотелось поторопить жителей Средней полосы и Поволжья: «Приезжайте в Крым поскорей! Здесь — здорово!»
( Продолжение следует)