В следующую субботу, как и обещал, свёкор приехал на грузовой машине, заполненной готовыми секциями забора, даже уже покрашенного в приятный зелёный цвет.
- Ты отдыхай дочка, сказал свёкор Ларе, - я всё оплатил, и материал и работу, а за качество не беспокойся, они у моего друга забор делали. Загляденье! Хочу, чтоб внуку моему спокойнее было. Сходите-ка пока за грибочками, ночью дождь был и тепло, должны быть грибы. Только план мне оставь. И не волнуйся, с хамами этими у меня разговор короткий будет. Только покажи ещё раз, где калитки делать.
Когда часа через три Лариса с Шуриком вернулись, они не узнали свой участок. Вот он – забор, два метра, плотный, покрашенный.
- Принимай работу, дочка! – сказал свёкор.
Лариса пошла вдоль забора, ведя по нему рукой. Он был гладкий, никаких заноз. Досочка к досочке, ни щёлки, столбы, железные, бетоном залитые, надёжные и калитки с коваными засовами, чтоб чужие носы невзначай не прищемить. Два метра, жаль, что выше нельзя. Чтоб не видеть ненавистных родственничков.
Лариса ликовала! Наконец-то! Она уже и не надеялась, что эта её мечта осуществится.
ЗАБОР!
Теперь она сможет приезжать и отдыхать, как ей нравится, не опасаясь косых взглядов и упрёков, что вместо грядок у неё газоны.
Захочет, сядет на качели с книгой. Надоест читать, будет стричь свои любимые газончики (бывшие ненавистные грядки). А утром рано, пока не жарко ещё - вынесет мольберт и рисовать – рисовать! И чтоб никто не подглядывал, не шипел, как змея из-за угла. Под змеёй Лара подразумевала свою тётку.
И Нюрку-хабалду меньше слышно будет. А то как выйдет, рот свой раскроет… Хоть беруши покупай. Чучундра! Опять вспомнилось слово из мультфильма.
Лариса подумала - и чего ей не живётся спокойно? Муж – добытчик, всё в дом, всё в дом, руки из нужного места растут, всё-то сделано, покрашено, вскопано. Ходи только поливай нагревшейся в бочке водой, да и то – шланг ей сделал длинный с распылителем. Бочку высОко поставил, покрасил чёрной краской, чтоб нагревалась на солнце да шланг такой длиннющий, до всех грядок дотянется.
Лариса обняла и поцеловала свёкра: «Спасибо, Валентин Иванович!»
- Ну, давай, молодуха, угощай свёкра чаем с вареньем!
Свёкор помог Ларисе вынести маленький столик под яблоню, и Лара принялась хлопотать.
За чаем свёкор спросил: «Объездила москвичонка-то?»
- Да нет ещё. Не успела. Страшновато. Давно за рулём не сидела.
- Ну, неси ключи, бак там полный, я с тобой поезжу маленько, чтоб не страшно тебе было.
Они поездили по просёлочным дорогам вокруг Лунькова. Ларе стало не так страшно, хотя, всё равно ехать-то одной в Москву завтра придётся. Надо будет пораньше выехать, пока пробок на шоссе нет.
Лариса проводила свёкра, поблагодарила его ещё раз, просила приезжать в гости почаще.
Проводила и присела на ступенечки террасы. Всё наглядеться не могла – словно чудо какое, не было забора – и вот он, загляденье просто. Она обвела свой участок взглядом.
Какая красота! Лужаечки подстрижены, клумбы – просто загляденье! Надо ещё на следующий год сделать альпинарий и беседку.
«Вот прикоплю денег за зиму, обязательно сделаю!» - подумала она. И вдруг почувствовала, что кто-то смотрит на неё от калитки с улицы.
Она повернула голову и не поверила своим глазам.
Володя!
Она бросилась к нему на шею и повисла, как маленькая девочка. Они целовались и целовались! Значит, сегодня ночью она будет не одна!
С Володей она познакомилась в диагностическом центре, когда водила туда Шурика на рентген желудка.
Она, такая серьёзная, замучившая себя кучей ненужных, каких-то искусственных принципов, купилась на ласку, с которой доктор обращался с её сыном. Пока Шурик одевался, они разговорились. Мальчик вышел и сказал: «Мамуль, я уже готов».
Лариса и доктор с удивлением посмотрели на него. Прошло всего минут десять, а им показалось, что они проговорили несколько часов.
Они обменялись телефонами, стали иногда встречаться. Доктор тоже понравился Шурику, поэтому он отпускал Лару в кино или театр. Или просто погулять.
Мальчик очень переживал, что они живут вдвоём с мамой, и очень завидовал ребятам, у которых были отцы. И радовался, когда доктор оставался у них ночевать. Мама после этого ходила такая красивая, молодая и весёлая и всё пела песню свою любимую: «Взгляни, ты помнишь меня?...»
Это была песня «Дискотеки Авария» и Шурик копил деньги, чтобы купить диск маме на день рождения.
Иногда Ларе казалось, что вот-вот и Володя сделает ей предложение. Во всяком случае, он на это намекал.
Как она счастлива была увидеть его именно сегодня!
- Я к вам с гостинцами, встречайте! Ты помнишь, о чём ты в прошлую среду всё мечтала? А? Ну, так будем сегодня веселиться и шашлыки жарить!
- Ура! – закричал Шурик, выбежавший с террасы - а на велосипедах поедем кататься?
- Конечно! Вот я передохну пару минут с дороги, переоденусь, и поедем! Ладно?
- Мамочка, я пойду, велосипеды возьму из сарая!
Чтобы попасть в сарай, Шурику пришлось открыть калитку на общую дорожку, что была обозначена даже на планах участков, как общая территория. Там, за калиткой, у дорожки находился и их общий колодец.
А за забором не дремали! Да вот незадача – ни одной щёлочки.
И вдруг такая удача, Шурик выскочил за велосипедами, а калитку до конца не прикрыл. Ребёнок, что он понимает в этих запутанных отношениях взрослых!
Через открытую калитку Нюрка, крутившаяся неподалёку, в надежде что-нибудь подглядеть-подслушать, увидела Лариного гостя.
«Ишь, зачастил, резвый какой! Ещё будут нам тут всякие типы перед глазами болтаться, этого допустить нельзя!» - подумала Нюрка. Она увидела, как Володя уже переодетый в шорты и футболку устанавливает мангал для шашлыка, достаёт шампуры из рюкзака.
Но тут Шурик, приготовивший три велосипеда, закрыл калитку на засов, чуть нос Нюрке не защемил.
- Лапусь, - крикнул Володя Ларисе, - я привёз отличное красное сухое вино, португальское. К шашлыку – лучше ничего не придумаешь.
- Отлично! – Лара, прислонившись к косяку входной двери на террасу, с любовью наблюдала, как Володя ловко всё делает.
«Господи, - подумала она, - неужели и мне кусочек счастья перепадёт в этой одинокой бабской жизни? Вот сегодня за ужином и скажу ему… об этом».
- Лар, ты просто все приготовь на террасе, а мы покатаемся, и, пока шашлык будет жариться, стол здесь вот под этой яблоней накроем и с террасы всё перенесём. А?
- Угу, - кивнула головой Лариса.
Яблоня и впрямь была очень красива. Раскидистая, не очень высокая. Ветки с яблоками тяжело клонились к земле. Яблочки все ровненькие, чуть сплющенные. Зелёные, с ярко-красными бочками. Сорт Уэлси. Это ещё Ларин папа сажал лет двадцать тому назад.
Яблок в Луньково у всех в этом году было много.
Нюрка дослушала их разговор, приложив ухо к стыку досок, побежала к себе на террасу и, схватив телефон, стала набирать номер Татьяны.
- Алё, хтой-то?
- Тань, да я это, я.
- Нюр, ты? Чевой-то случилось что ли?
- Давай, по-быстрому, у матери бери порошок в зёлёной банке. Она на самом верху у неё на полке. Чайную ложку с верхом, да хоть в спичечный коробок. И быстрей сюда, пусть Толька тебя привезёт. Да, смотри, чтоб мать не видала, что ты взяла…У Ларки здесь мужик, да красное вино привёз с собой. Другого такого случая может и не быть.
- Всё, поняла. Толечка колесо меняет. Как будет готово, так сразу и приедем.
Нюрка отключила телефон и подумала: «Во, Танька, хитрая змеюка, ведь совсем не дура, фельдшер ведь, а прикидывается старушонкой…» Дружба между сёстрами называлась в народе просто – против кого мы будем дружить?
* * *
Лариса с Володей ехали рядом по просёлочной дороге, тихо беседуя о предстоящей осени, расхваливали новый забор. А Шурик то уезжал далеко вперёд, то возвращался и нарезал на дороге небольшие круги перед матерью и их гостем.
К дому подходили уже спешившись. Устали, но разрумянились все трое и рассказывали разные смешные истории, хохотали на весь лес. Примолкли только тогда, когда вошли с поля на деревенскую улицу Лунькова.
В свой сад, отгороженный от «любимых родственничков» Лара вошла просто с благоговением. Новый забор до сих пор казался ей сном. Не видно теперь было вечно копошащихся на грядках братьев с тёткой. Не слышно Нюркиного противного голоса.
Лепота!
Они поставили велосипеды на место и принялись готовиться к вечерней трапезе с шашлыками.
Володя с Шуриком вытащили раскладной стол, установили под яблоней, а Лариса накрывала накрыла красивой скатертью. Она принесла посуду, гостевую, как говорила её покойная мама.
Шашлык удался на славу.
Уселись все в месте за стол. Володя хотел налить Ларисе вина, но она отказалась.
- Я лучше колы выпью, Шурик, передай, пожалуйста мне бутылку с водой.
- Это интересно, - хитрым голосом сказал Володя, - что это такое там случилось, а?
Лариса покраснела и, показав глазами на Шурика, сказала: «Потом…»
- Ну, потом, так потом!
Они все трое уплетали за обе щёки шашлычок, удавшийся на славу. Володя задорно смеялся и шутливо грозил Шурику, как бы он не лопнул от такого количества колы.
- Мам, дядя Володя, давайте в бадминтон поиграем!
- Ой, мы так наелись, что встать тяжело. Ну, ладно, неси ракетки!
Шурик умчался.
- Володя, мне надо сказать тебе что-то очень важное! – Лариса опять покраснела, словно девчонка, - это важно для нас обоих
- Давай, налью ещё вина и слушаю, - Володя был в прекрасном настроении.
- У меня уже два месяца задержка…Я уж и на тест проверила – ошибки нет…
Володя поставил недопитый бокал на стол.
Он вскочил и подхватил Лару на руки, закружил с нею по саду: «Так это же прекрасно! Будет у Шурика сестрёнка!»
- Ты, правда, так рад!?
- Конечно! Я уже давно решил, что ты будешь моей женой!
- Правда?
- Конечно, правда! В среду пойдём, подадим заявку!
- А почему в среду?
- Не волнуйся, просто в понедельник и вторник у меня научная конференция с девяти, до самой ночи. Ты хорошо себя чувствуешь? Не тошнит? – он аккуратно посадил её на стул.
- Нет, - Лара снова засмущалась, - когда с Шуриком ходила, всё огурцы солёные ела да селёдку. А сейчас одни бананы, да молоком сгущённым запиваю.
- Это точно девчонка, - сказал Володя, - чтобы семья была полной, должны быть и сын и дочь!
Прибежал Шурик с ракетками: «Ну, пошли, же!»
Лариса встала и протянула Володе руку: «Пойдём!»
И они пошли на деревенскую улицу, там было удобнее играть.
* * *
За всем этим наблюдали Нюрка с Татьяной, которую уже привёз муж. Нюрка зачерпнула ложкой зеленовато-серый порошок из кулька.
Окно из их кухни выходило как раз в Ларисин сад. Нюрка видела, что когда Володя выносил мусорное ведро, он забыл закрыть калитку на щеколду. Просто забыл и все. Не привык.
Молнией она метнулась на улицу, забыв про свои больные отёчные ноги. Влетела через незапертую калитку в Ларин сад, бросилась к столу и мигом высыпала порошок из ложки в недопитый Володин бокал. Вино вспенилось, зашипело и приняло прежний вид.
- Ну, отведай, отведай, милочек, теперь такого винца, - прошипела Нюрка, насыпав немного порошка и в открытую бутылку. И тут же кинулась обратно к калитке, прижав её со своей стороны, чтобы не заметно было, что щеколда не задвинута. По пути ей так хотелось опрокинуть качели, чтобы выпустить свою злость и ненависть, что её аж передёрнуло.
Всё это она проделала так быстро, что Татьяна и глазом не успела моргнуть.
- Ничего, Серафиму извели и этого изведём!
- Но Серафиме-то насмерть было сделано, - перекрестившись, сказала Татьяна.
- Нам надо, чтоб его здесь не было больше, а потом и за эту психбольную художницу примемся.
- А мальца куда?
- Куда-куда! Если отец, или дед с бабкой не возьмут, в детдом, куда ж его ещё? Но с Лариской надо также как и Серафимой. Насмерть. И наверняка. Тут уж мать просить придётся. Сами не сделаем.
- Ну, ладно, Нюр, поеду я в Бабейково, Толю ждать не буду, - сказала Татьяна, которой стало не по себе от решимости и злобы старшей сестры.
Нюрка совсем забыла или не хотела вспоминать, как предупреждала Галина, её мать, когда дочь решила извести родную сестру свекрови, что зло может на неё обернуться, или на кого-то из очень родных и близких.
Серафима заболела раком, после подсыпанного зелья. Но прежде, чем она умерла от этой страшной болезни, Нюрка схоронила девятимесячную дочь, Машеньку, умершую от страшных осложнений после бронхита.
А Серафима Павловна умерла от рака груди только через полтора года после смерти Нюркиной малышки.
Во всяком случае, Нюрка эти два события для себя не связывала. Просто совпадение. И всё. Главное, что она устранила опасного претендента на часть наследства, забыв про Лару.
Она не знала, что Серафима Павловна успела до своей смерти уговорить мать, Ларисину бабушку, переписать завещание на часть дома с неё, Серафимы, на Ларису, чтобы не было потом осложнений при вступлении в наследство.
Этого Нюрка не учла, и после смерти бабушки Лариса получила часть дома и соответствующую часть участка по прямому завещанию бабушки.
* * *
Наигравшись в бадминтон, Лара с Володей вернулись в сад. А Шурик остался играть в футбол с друзьями.
- Давай доедим шашлык что ли, - сказал Володя, - ой, а как я пить хочу!
И он залпом осушил свой бокал. Нюрка из-за шторы чуть от радости в окно не вывалилась.
- Ну, допью-ка я, тут чуть-чуть осталось, - сказал Володя, наливая вино в бокал.
- Давай! А мне водички!
- За нашу дочку!
Лариса опустила глаза: «За Любочку!»
- Пусть будет Любочка!
Володя крепко-крепко обнял Ларису и поцеловал.
Лариса стала убирать всё со стола, а Володя бродил по саду. Ягоды уже давно поспели, а он любил прямо «с куста поклевать» смородинки.
Побродив по саду, Володя подошёл к Ларисе.
- Я пойду, пожалуй, искупаюсь в пруду, а то накатались да напрыгались. Пот ручьём, ты Шурику не говори, я быстро – туда и обратно.
- Приходи поскорей, я пока постель постелю, да из бочки ополоснусь, вода за день нагрелась, просто кипяток.
Володя подхватил полотенце и ушёл.
Прошло пару часов, а его всё не было. Уже солнце стало клониться к закату. Неужели, что-то случилось? Не утонул ли, о, Господи! Но Лариса вспомнила, как всегда покойная мама говорила: «Плохая весть бежит впереди хорошей!»
Она уложила Шурика, а сама собралась идти на пруд.
Но вот, наконец, среди кустов, росших вдоль забора, мелькнула знакомая гавайская рубаха.
- А ты здесь сидишь? – спросил Володя.
- Тебя жду… Скоро уж спать пора ложиться.
- Так мне всё равно сейчас уезжать.
- Как уезжать?! – у женщины пробежал холодок по спине.
- Я разве тебе не сказал, что не останусь ночевать? Мне утром рано к матери в больницу, а здесь вдруг автобус до станции не пойдёт.
- Ну и что! У меня же машина! – Лариса обняла его.
- Нет, нет, я должен уехать сегодня, - сказал Володя, резко снимая её руки со своих плеч.
И он стал быстро собирать свои вещи.
Она хотела поцеловать его на прощание, но Володя увернулся, сказав: «Пока!»
И быстро пошёл к калитке.
- Давай я тебя сейчас до станции довезу, - крикнула она ему вслед.
- Нет, не надо. Сейчас или маршрутка из Горок пойдёт, или любую машину сразу до дома поймаю, денег у меня хватит, - он постучал по карману с бумажником и пошёл прочь, даже не оглянувшись ни разу и не махнув Ларисе рукой.
Первая же машина остановилась, как только он поднял руку, и забрала его.
Всё это произошло так быстро, что у Ларисы закружилась голова. Она померила давление. 160/110. Для неё, гипотоника, это были сумасшедшие цифры.
Она приняла лекарство и поставила горчичники на пятки, как научила её участковая медсестра. Приняла сразу две таблетки успокоительного. Но её так трясло, просто било, словно она сидела на морозе. Ей пришлось накинуть тёплую куртку. И налить для ног пластиковую бутылку горячей водой. А ей ведь совсем нельзя волноваться. Ей надо беречь малышку, которую она носила под сердцем.
Так, сидя на диване, она и задремала. Подействовало успокоительное.
Она проснулась, когда только-только рассвело. Голова была тяжёлая. Она померила давление, но, слава Богу, оно опустилось до нормальных значений.
Лариса взяла ведра и пошла на колодец, чтобы вскипятить чай и приготовить завтрак Шурику.
Она поставила ведро под кран и включила насос. Но воды не было. Значит, насос отключили на хоздворе рубильником. Лариса включила рубильник и вернулась к колодцу. Первое ведро набралось быстро, она подставила второе, и тут насос опять отключился.
Когда она опять вошла на хоздвор, там уже была Нюрка и младший Ларисин брат.
- Эй, ты, психованная, колодец не твой, не смей к рубильнику подходить, - прошипела Нюрка, которой в такую рань тоже не спалось.
- Как это, не мой? Об этом даже в завещании написано. И насос там, в колодце, мой стоит. В последний раз, когда прежний сломался, я свой отдала, специально на случай поломки держала. Ты же знаешь, что колодец вскладчину бурили, и бабушка в завещании написала, что свою часть мне отдаёт!
- Мало ли чего полоумная бабка написать могла, когда твоя мамочка на неё надавила, – рассвирепел брат, - значит, твой насос? Сейчас его и получишь!
Он пулей вылетел со двора, у колодца ногой опрокинул полное ведро, с силой наступил на него, чтобы смять, и перекинул через забор, другое, пустое, ведро он несколько раз ударил об землю так, что вывалилось дно, и отвалилась ручка. Собрав всё это, он тоже кинул следом.
Ларисе стало опять плохо, она пошла потихоньку на свой участок и задвинула засов на калитке.
Села на ступени террасы, в глазах мелькали чёрные точки.
В этот момент через забор перелетел насос для колодца и, словно осколок артиллерийского снаряда, срезал посаженное в прошлом году и прижившееся уже молодое деревце чернослива.
* * *
Как поднимала она и собирала в дорогу Шурика, как ехала на маршрутке до метро Молодёжная, ничего этого Лариса не помнила.
Она очнулась только тогда, когда в квартиру вошла бригада врачей 03, вызванная Шуриком.
2007 (С)