Изрядно подвыпивший солдат регулярных войск Валора сидел за столиком таверны "Последний приют".
Выпивка была паршивой, но главное ее достоинство было в дешевизне, а это, сейчас, было куда важнее ее качества.
Еще недавно, гордость Валора, лучшие ее сыны, носившие синюю с золотым шитьем, униформу, могли позволить себе намного больше, чем прозябание в самом паршивом заведении столицы, но сейчас... Сейчас армии больше не было, последнее жалование подходило к концу, и единственное, что удалось сохранить ему за все годы службы - его лицо, было отмечено печатью беспробудного, недельного, запоя.
Он провел рукой по грязными спутавшимся волосам, которые когда-то были пепельно-серыми, с легкой сединой, из-за которой однополчане всегда уважительно называли его Стариком, и раздумывал о том, что оставшейся пригоршни меди не хватит даже на ужин, но вполне может хватить на пару порций "Порченной крови" - жуткого, дешевого, пойла, к которому раньше он и не подумал бы прикоснуться.
Неожиданно, за его столик приземлился его бывший сослуживец.
- Паршиво выглядишь, Старик.
Старик поднял на него взгляд, и внимательно посмотрел.
- А ты, наоборот, выглядишь цветущим, Хорнблад. Случилось чего, раз ты про меня вспомнил?
Хорнблад придвинул к себе его кружку, принюхался, и вылил остатки выпивки на пол. Откровенно говоря, пол в заведении пребывал в таком состоянии, что не просто не был испачкан подобными действиями, а скорее наоборот - стал чище.
- Случилось. Я женюсь.
- Тебе посочувствовать, или поздравить? Если первое, то выпивку оплачиваешь ты... Впрочем, если второе - тоже.
Хорнблад посмотрел на Старика, и сделал знак хозяину.
- Чего изволите?
- Сколько он должен за выпивку?
- Пока - три медяка.
- Хорошо. Вот тебе золотой, организуй нам стол, еду, напитки и возможность за ужином спокойно поговорить, без всякой местной шушеры под дверью. И сделай все так, чтобы мне не пришлось жалеть о том, что я потратил деньги. Его долг, разумеется, возьмешь оттуда же.
Глаза хозяина засверкали также, как монета в его пальцах, и он мигом умчался выполнять поручение.
- К чему это все? - хмуро поинтересовался Старик.
- Давай выйдем на улицу, и там я вкратце объясню, а поговорим за ужином.
Помогая Старику подняться, он вывел его во двор, и окунул его голову в бочку с дождевой водой, стоящую при входе. Спустя несколько секунд отчаянного трепыхания, Старик вынырнул из бочки, и заревев кинулся на Хорнблада, который швырнул ему в лицо свой плащ, отступил в сторону, и, поймав бывшего сослуживца за руку, заломил ее за спину.
- Тише, Старик, тише... Еще и благодарить меня потом будешь...
Понимая, что он сейчас не в той форме, чтобы надрать зад этому сосунку, Старик сжал зубы и поднял руку.
- Хватит.
- Хватит, так хватит. Иди, отмойся, а то от тебя воняет этим заведением.
Дождавшись, пока его сослуживец хотя бы минимально приведет себя в порядок, он провел его к уже накрытому столу в отдельной комнате. Старик сел за стол, отломил кусок хлеба, и, пристроив на него кусок мяса, принялся жевать.
- Как я уже и говорил, я женюсь.
- По расчету или по любви?
- Хрен знает. Ее папаша сказал, что "по-любому". Только дело не в самой свадьбе, а в том, что ее папаша - довольно большая шишка, которая устраивала переговоры между Валором и Садаром.
- А я то тебе зачем?
- Официально, сейчас армии обеих сторон расформированы, вот только многим не нравится то, что садарцы не до конца получили по заслугам. Впрочем, поверь, у них такое же мнение на наш счет.
- И?
- Сейчас в спешном порядке, из бойцов разного калибра, начинают формироваться кланы наемников. У меня есть парочка знакомых в одном из них... И я мог бы замолвить за тебя словечко. Поначалу будет, конечно тяжко, но все же крыша над головой, и заработок...
- Я давно не верю в чистоту помыслов. Тебе что будет, если я соглашусь?
Хорнблад помолчал, но потом нехотя ответил:
- Я погашу один очень старый долг, перед человеком, которого уважаю и преклоняюсь. Перед человеком, который стал для меня образцом того, каким должен быть настоящий солдат.
- О чем ты говоришь?
- О долге жизни. Помнишь бой на мостах Шадана?
- Смутно. Страшно было до соплей. Половина народу которая воевала там - улетела прямиком к Драконам, с этих мостов.
Хорнблада передернуло, при этом воспоминании.
- Это был мой первый бой. Зеленого юнца отправили на передовую прямиком из Академии Войны. И я чуть не улетел за остальным народом, когда пошла атака на птицераптах. Меня тогда спас один человек... Я висел уже на одной руке, вторая соскользнула. Пальцы отказывались держаться от того собачьего холода, который стоял тогда, да еще и этот проклятый ветер, который там постоянно дует... Я висел, и молил Драконов. Сам уже не помню, о чем именно, о том, чтобы побыстрее сорваться, чтобы все это прекратилось, или о том, чтобы дали шанс выжить. Они выбрали второе, и послали мне раненного в плечо солдата, который сам чуть не улетел следом, но в последний момент схватил меня за шиворот и вытащил. Я мало что помню из того дня, но лицо человека, который меня вытащил - запомнил навсегда. Как и седину в его волосах.
Он сделал глоток из кружки, немного помолчал, и тихо произнес:
- Старик, прими мое предложение. Позволь помочь тебе снова стать тем солдатом, который был примером для каждого зеленого сопляка. Человеком чести и доблести. И поверь, я бы не стал и пытаться отправить тебя куда-нибудь, где ты сгинул бы в безвестности. Ты будешь всегда окружен там людьми, для которых твои принципы - то, чем они живут.
По лицу Старика медленно текли слезы.
- Ты думаешь, что я еще смогу?
- Я в этом уверен.