Она была очень живой и неутомимой, тётя Галя.
В паспорте она была записана Агафьей, но, видно, во взрослой жизни ей это имя не приглянулось, и она решила взять себе новое, более современное.
Две дочери, повзрослев, выпорхнули из родительского гнезда: одна вышла замуж за офицера и скиталась с ним по гарнизонам, вторая переехала с семьёй в районный центр. Тётя Галя и её муж дядя Володя - бывший фронтовик с гордой фамилией Уланов, получивший во время войны ранение в голову и чудом уцелевший - остались вдвоём.
Как и у многих, живущих на селе, было у них хозяйство: корова, поросёнок, утки и куры, а на цепи скучал безродный рыжий пёс по кличке Пушок.
Всякий, кто жил в деревне, знает, что очень нелегко содержать в порядке дом, десять соток земли, засаженных картошкой и прочим овощным разнообразием, всю рогатую и пернатую скотину и при этом ещё каждый день ходить на работу, но тётя Галя как-то умудрялась успевать.
У неё всегда был образцовый порядок: выскобленный добела пол в прихожей, чистые, до скрипа вымытые оконные рамы, идеально белые накрахмаленные подзорники на подушках и занавески. Каждая стоящая в кладовке банка с закатанными огурчиками, помидорчиками и прочими солениями была вытерта до блеска и подписана.
В погреб можно было водить экскурсии, потому что и там было всё так же аккуратно разложено и расставлено - ни убавить ни прибавить. Наверное, не стоит упоминать, что даже случайно зашедшего к ним в дом ждало угощение из нескольких блюд, ибо с самого утра всего было наварено-напарено, а уж когда собирались гости, они не съедали и трети приготовленных тётей Галей вкусностей.
Кулинарить она умела и любила, но в особенности хороши были её маленькие, похожие на коричневые шарики, котлетки, коих можно было, увлёкшись процессом, съесть не один десяток. А фирменным блюдом для меня и по сей день является кисель из смородины, вкус которого я помню до сих пор...
Живые картинки, наполненные самыми разнообразными запахами, греют душу.
Летом запах парного молока, только что надоенного в звонкий подойник, смешивался с запахом вареной кукурузы, переходя в аромат творожных сырников или ленивых вареников, политых сметанкой и посыпанных сахарком; осенью веранду наполнял густой дух антоновки, а весной - сладкий шоколадный аромат тюльпанов.
Но, бывало, в доме витали и совсем другие запахи...
Как-то по осени уехала тетя Галя к своей сестре в Башкирию. Надолго, на целый месяц. Добираться по тем временам приходилось тяжело и мытарно, со многими пересадками и томительным ожиданием на вокзалах и полустанках, ведь расстояние от маленького белорусского посёлка до такого же по размерам населённого пункта в далёкой Башкирии немалое, поэтому добрую часть времени отнимала дорога. Дядя Володя был оставлен на хозяйство и справлялся, как мог.
А как может управиться мужчина со всеми делами, которые обычно были на плечах жены? Конечно, с большим трудом.
Тётя Галя попросила маму проведывать его, чтобы ей было спокойнее, варить хотя бы раз в неделю борщ или суп, чтоб не оголодал пожилой человек на сухом пайке.
В один из таких своих приходов мама взяла меня с собой.
Вечерело. В окнах не горел свет, и первым делом, открыв дверь, мама щёлкнула кнопкой выключателя. Зажглась тусклая лампочка, освещая разбросанные там и сям вещи, большой стол с со сдвинутой набок скатертью, газовую плиту, чем-то щедро залитую.
Но не этот беспорядок поразил меня больше всего. Оглядев комнату, я сказала:
- Мама, здесь так странно пахнет...
- Чем пахнет, доченька? - вопросительно глядя на меня, произнесла мама.
- Наверно, одиночеством, - ответила не задумываясь я, семилетняя девочка.