(Ретро)
Наконец-то в нашем городе открыли стриптиз-бар. У новинки были свои сторонники, были свои противники. Одни говорили, что это не соответствует, разлагает и деформирует. Другие утверждали, что надо расширять кругозор и готовиться к демографическому взрыву. Чаша весов колебалась то в одну сторону, то в другую, но как бы то ни было, а стриптиз-бар был все же открыт.
Нам посчастливилось попасть в «Светлячок» на первое представление. И вот сидим мы в уютном зале, пьем серый кофе и рассуждаем о монтаже н демонтаже щебёнкодробильного агрегата с программно-числовым управлением. Таким макаром мы скрываем то естественное волнение, которое охватило нас с головы до ног.
Наконец на сцену вышел конферансье.
- Добрый вечер, дорогие друзья! Мы рады приветствовать вас в нашем стриптиз-баре! Надеемся, что программа доставит вам наслаждение, обогатит духовно, повысит производительность труда, станет путеводителем в личной и общественной жизни! – конферансье выдержал паузу и без всякого перехода гаркнул, – выступает ослепительная звезда голой истины, любимица периферийных городов, неподражаемая в своей типичности – Нинель Закобенина!
Неподражаемая сразу же уперла руки в боки и затараторила, как из пулемета:
- Думаете, я не знаю, что говорят обо мне Ивановы? Знаю, знаю, знаю! Сами они едят макароны на постном масле! А Витька ихний вместо школы ходит к рыжей репетиторше, и они там целуются до потери пульса. А Иванов курит в туалете иностранные сигареты. А Иванова по ночам всё чего-то читает. А Наташка ихняя сломала в детском садике куклу, а денег в кассу не внесла.
Думаете, я не знаю, что говорят обо мне Петровы? Знаю, знаю, знаю! Сами они моются два раза в год! А Петров в профессора по блату пролез. А Петрова каждый день таскает из школы ученические тетрадки. А петровский пинчер облаял нашего «Жигулёнка» А ихний Барсик довел до инфаркта нашего волкодава.
Думаете, я не знаю, что вы про меня думаете? Знаю, знаю, знаю! Думаете, я перед вами изгаляться стану? Фиг, фиг, фиг! Вам бы только на чужое пялится да посуду из бара тырить! Вот вам, вот вам, вот вам! – Нинель повернулась к нам спиной и взмахнула цветастыми юбками. Публика ошарашено захлопала глазами.
Потом мы немного потанцевали. Потом был мужской стриптиз. На эстраду вынесли стол, накрыли его красной скатеркой, принесли стул, графин и стакан.
- Алёша Брыкин! – объявил конферансье и первым захлопал в ладоши.
Алёшей Брыкиным оказался известный всему городу универсальный руководитель Павел Абросимович Сюсякин. Кто бы мог подумать, что в этом респектабельном теле живет душа прирожденного стриптизёра?!
Под аплодисменты прекрасной половины зрительного зала Алеша Брыкин солидно водрузился за столом, налил из графина, выпил, занюхал рукавом, налил еще, выпил занюхал галстуком и ослабил узел.
- Дорогие товарищи! – твердо начал он, – за истекший период нами достигнуты серьезные недостатки при наличии отдельных достижений. Раньше мы обязаны были об этом молчать, а теперь вынуждены срамить себя во весь голос. Хотя неизвестно, для чего всё это нужно.
Брыкин налил из графина, выпил, занюхал стаканом.
- Товарищи! – продолжил он, – вы, конечно, не знаете, что в системе градостроительства вдвое завышались данные о сдаче жилых объектов, а данные о приёмке к квартир занижались втрое, что способствовало увеличению полезных площадей для семей руководящих работников ровно в четыре раза. Теперь вы об этом знаете, но квадратных метров у вас от этого не прибавится.
Брыкни промокнул платком лоб, налил из графина, выпил, нанюхал платком и продолжил:
- Несколько слов о системе образования. Долгие годы там главенствовала система, при которой кто-то неминуемо попадал в МГИМО, а все остальные – мимо. Нынче в престижный вуз открыта дорога любому заурядному ребенку, чей папа является подданным Её Величеств, а мама от рождения владеет парижским прононсом и твердыми акциями на мировой бирже.
Брыкин достал из кармана пачку акций, посмотрел их на свет, налил из графина, выпил, занюхал акциями и продолжил:
- В заключение позвольте мне, коротенько остановиться на этом графине. Раньше я читал доклады в системе ликероводочных предприятий на едином дыхание, а теперь не знаю чем и занюхать. Долой самогоноварение! Да здравствуют открытые лица, открытые души и открытые двери нашего организма!
С этими словами Брыкин-Сюсякин снял очки, протер стекла, налил из графина, выпил, занюхал очками, налил еще, выпил, занюхал графином, брезгливо сморщился.
- Извините, в моём графине налита вода, а занюхиваю я исключительно по привычке. Простите великодушно, если оскорбил ваши человеческие достоинства! У меня – всё.
Женщины бурно приветствовали стриптизёра и бросали на сцену предметы личного туалета. Потом мы все немного потанцевали.
Потом па сцену опять вышел конферансье:
- Выступает прима стриптиз-шоу Анастасия Милёнкина!
Полилась интимная музыка народов восточной части Нечерноземной полосы. Из светодымового эффекта возникла обворожительная Анастасия. Грациозно извиваясь в клубах зеленовато-красноватого дыма, она начала работать. Скинула с плеч стёганое фиолетовое пальто из натурального кожзаменителя. В зале раздался пошловатый смешок. Стряхнула с головы облезлую кроличью шапку. Какой-то неврастеник жалобно заскулил. Освободилась от неприглядного ворсистого жакета. Публика напружинилась. Элегантно сбросила с правой ноги тупорылый сапог производства фабрики «Вездеход», на левом заклинило молнию, и Анастасия махнула на него рукой. Тяжёлые плюшевые портьеры пришли в движение от жаркого дыхания аудитории. Затем прима стриптиз-шоу судорожно выкарабкалась из кургузого повседневного платья и предстала перед раскрасневшейся публикой в немыслимой холщовой сорочке. Портьеры затрепыхались, как при хорошем норд-осте, и одна из них даже грохнулась нам на головы вместе с гардиной.
- Видите, в чем хожу? – обратилась артистка к залу, – Учитывая, что не у всех вас крепкие нервы, дальнейший стриптиз считаю нецелесообразным! – С этими словами она сделала глубокий реверанс и, хлюпая раструбом левого сапога, грациозно удалилась со сцены.
Мы визжали от восторга и восемь раз бисировали Анастасию.
Потом мы пошли домой. Летний вечер заключил нас в свои объятия. На городском пляже смутно мелькали молодые обнаженные тела.
- Давайте подойдем к ним поближе, – предложил один из нас.
Мы посмотрели на него, как на ненормального: после всего, что мы видели в «Светлячке», воровато пялиться на голых девчонок показалось нам сущей мурой.