(Иллюстрация Ольги Макиевой)
* * *
Жила в пригороде Русы девочка Майя с зелёными, как молодая незрелая смородинка, глазами. Её курносый носик смешно морщился, когда она смотрела на лучики солнца – ведь они так приятно щекотали её кожицу, оставляя на нём точки-веснушки. И желая быть более похожей на солнце, покрасила она свои пышные русые волосы в ярко-рыжий цвет.
А в пригороде жизнь почти сельская: и огород надо садить-полоть-поливать-окучивать, да и за птицей-курицей, что была, ухаживать. Не нравилось это Майе, и всячески она избегала такого труда. Мама глянет на нее, да и ничего не скажет, пойдет, да и одна всё переделает.
А Майя все любила картиночки в книжках-журналах рассматривать, да и на цветы любоваться.
И захотелось ей, чтобы вокруг неё вместо огорода был сад цветов. Мама порой выслушает дочку, да грустно улыбнется:
– А кушать-пить что будешь?
Так времечко и летело… Мама состарилась, заболела и умерла, а отец же уже давным-давно в морях-землях неведомых запропал…
Девочка повзрослела, красавицей огненной стала, но никого из женихов к себе не подпускала…
Всё смеялась:
– Рано мне еще замуж выходить! Да и не хочу я детей нянчить…
А однажды, гуляя по лесу, встретила она седого горбатого старичка и рассказала ему свою мечту о саде цветов. Выслушал её старичок, да и молвит:
– Могу я для тебя вырастить такой сад, но так ты сама трудиться не любишь, то за каждый день моих трудов, я буду забирать с твоей головы двадцать пять волосков, ведь их на голове целых сто шестьдесят тысяч …
Призадумалась Майя, посчитала и решила – волос у неё густой, пусть старичок потрудится с годок, а там и распрощаться можно будет.
Весною то дело было. И взялся старичок-лесовичок, так его Майя прозвала, за труд. Всё перекопал, да и семян цветочных насеял, да и саженцы цветов-роз посадил, клубни георгинов, луковички тюльпанов и гладиолусов, а в середине сада цветов сделал небольшой пруд, где семечко лотоса было на дно положено да землей чуть присыпано.
Так прошел месяц, а старичок-лесовичок трудится, не покладая рук, каждый божий день и не забывает от Майи плату ежедневную получать – двадцать пять рыжих волосков. Так в деревянной шкатулке, где он их хранил, уже волосков собрался пучок.
А сад цветов цвёл и цвёл всё разными цветами: сначала тюльпаны с нарциссами цвели, следом фиалки с незабудками, потом ранние розы да пионы-воронцы – целый день красота неописуемая, радость желанная. А летом, в прохладный август, вслед за широкими зелёными листьями, из глубины озерца поднялся белоснежный цветок лотоса.
И сказал Майе старичок:
– Можешь любые цветы кому хочешь дарить, но не продавать, а лотос никогда даже и не трогай!
– А как же мне тогда жить, что кушать-пить, если я не могу эти цветы продать?
– Ну, сама немного потрудись, что ты сама вырастишь, то и можешь продать…
Но не стала Майя трудиться, а стала дарить цветы разным людям: подарила молочнику, а тот ей крынку молока налил, подарила пирожнику – пирожков в подарок получила, подарила с улыбкой портному, а тот ей платье с ромашками сшил…
Так и год прошел, а сад, несмотря на лютую зиму и не увял, снежинки, не долетая до цветов, таяли в воздухе и чуть прохладным дождём опускались на листья и цветы…Кругом было белым-бело от снега, а у Майи круглый год весна да лето…
И сама она любила на платьице да на прическу приколоть тот или иной цветочек. И, наверно, поэтому все стали звать её Королева Цветов.
Год прошел, а Майя стала переживать, что волос редеет, ведь, кроме тех двадцати пяти волосков, что старичок брал – ещё сколько при мытье-расчесывании выпадало…
Говорит она старичку:
– Дедушко, не могу я более своими волосами расплачиваться, назначь другую цену…
– Да, я бы рад и ничего не брать, но такова судьба твоя, Майя… А другой ценой может быть только жизнь твоя…
Погоревала Майя, но ничего против сказать не смогла… Не хотелось ей расставаться с именем-званием Королевы Цветов…
Так время дальше и потекло, где ручейком, где дождиком, а Майя дарила цветы на свадьбы да именины – а в благодарность получала другие подарки…
А однажды она пошла к парикмахеру и попросила его сделать парик рыжеволосый. Тот ее просьбу выполнил, а Майя украсила его салон живыми цветами.
И к слову будет сказано, цветы, что дарила Майя, долго не увядали и приносили людям не только радость, но и удачу в их начинаниях. Потому люди были благодарны Королеве Цветов и за её цветы, всегда выполняли те небольшие просьбы, которые им по силам.
Подарки это, конечно, очень хорошо, но стала тяготиться Майя своей бедностью дома и теми простыми нарядами, что дарили ей её знакомые портняжки. И поддалась она на уговоры одного индийского гостя-купца, который ей за рассаду да семена цветов, клялся дать и каменья драгоценные и монеты золотые…
Отдала она Радже, так купца звали, по несколько зерен от каждого цветка, по паре саженцев цветов разных, да луковичек от них, а взамен получила ларец большой с камнями-огнями-яхонтами: бирюзой, алмазами, рубинами да топазами и кошель с золотыми монетами. Только семян лотоса ему не дала… Ведь она и сама к нему не дотрагивалась…
Просил у неё Раджа и семян этого лотоса – ведь у них в Индии этот цветок считается самым священным, но отказала ему в этом Майя…
– Довольно и того, что я отдала тебе, а к лотосу я и прикоснуться не смею…
Уехал купец на свою родину, а Майя на месте старенького дома хоромы узорные построила: денег ведь много за цветы выручила, да и сама разнарядилась павою в золотое шитьё, в парчовую и шелковую одежду.
Только одна беда: старичок-лесовичок куда-то пропал и остался сад цветов без догляда, вокруг золоченая ограда, а цветов раз-два и обчелся. Нанимала она садовников и молодых, и опытных, но славу цветов сада не смогли они возродить. Все полынью вокруг да лебедой-бедой, чертополохом и крапивой заросло… Только в центре бывшего сада цвёл, не увядая, белый лотос.
А у Майи же под париком и вовсе стал волос редок, и грусть-тоска проложила по лицу морщины безутешные. Ходит она одна по хоромам своим, да лишь камням-яхонтам радуется, коли нет живых цветов.
А ведь раньше она их дарила людям, да счастье-улыбку в ответ получала.
И однажды вечером она решила прогуляться по засорённому саду и дойти до белого лотоса – полюбоваться им. Идёт, а колючки-репьи её за платье хватают, крапива жжёт и не пропускает, амброзия вонючая в глаза пылит. Пришлось ей вернуться в дом да косу-серп брать и дорогу очищать. И рубила она сорняки, и косила она их, и серпом резала – а всё не дойдёт до цветка лотоса, только видно где-то за дрянной порослью свет белый светится.
Три дня, три ночи без отдыха Майя освобождала землю от сорняка, а когда дошла до центра бывшего сада цветов, увидела вместо озерца болотце да кувшинку белую, что не ярко цвела.
Утомилась Майя от работы и прилегла на бережку, а как раз полнолуние наступило. Луна яркая светит, звезды жарко горят.
Проснулась ночью Майя и видит – раздались вширь берега болотца, снова озерцом стали, а из под воды лотос белый вверх поднимается и цветёт, а вокруг кувшинки бело-розовым цветом играют.
Потянулась Майя к лотосу, дотронулась до него и словно вошла в центр цветка, а там лес чудный, сад цветущий, цветов разнодивных видимо-невидимо: так и переливаются один в другой, птицы-колибри порхают, бабочки-мотыльки летают, а в саду избушка, а в избушке старичок-лесовичок…
Увидал он Майю, обрадовался и говорит:
– Я давно тебя ждал! Если хочешь, живи здесь со мной, но только моею женой…
– Э, нет колдун записной, рано мне быть стАрой, рано быть мне твоей женой, вот если б ты был красив и молод, а то ты с горбом урод…
Только она это сказала и снова на берегу болотца очутилась… И нет ни лотоса, ни кувшинок, только ряска да купава желтая…
Вернулась домой Майя. А сама в зеркало глядит – постарела она за три дня и три ночи от трудов.
Взяла каменья драгоценные и ювелиру-скупщику отнесла, а на те деньги врачей наняла, чтобы омолодили её, подтяжки сделали, морщины убрали. Те и рады деньжат заработать, чтобы Майя выглядела моложе…
Так ещё год прошел, как заяц неделями пропрыгал. Сад-пустырь снова зарос всяким сорняком.
И зажелалось сердцу Майи снова увидеть лотос белый. И взяла она косу-серп, да стала рубить-косить сорняк, а тот словно каменный стоит, что пришлось киркой-молотком бить-разбивать его. Пять дней и ночей трудилась Майя, пока не разбила весь каменный сорняк и к центру сада бывшего не дошла.
А там в центре лужица болотная, где только ряска растет…
Огорчилась Майя, заплакала от горя и уснула у лужицы, а как раз полнолуние наступило.
Луна как желток-колобок светит, звёзды ясно горят, и проснулась Майя от света того и видит – расширилась болотная лужица, озерцом стала, а из под воды лотос белый вверх поднимается и цветёт, а вокруг кувшинки бело-голубым цветом играют…
Потянулась Майя к лотосу, дотронулась до него и словно вошла в центр цветка, а там лес чудный, сад цветущий, цветов разнодивных видимо-невидимо: так и переливаются один в другой, птицы-колибри порхают, бабочки-мотыльки летают, а в саду избушка, а в избушке мужичок русоволос встречает её, говорит:
– Майя, а я тебя ждал! Если хочешь, живи здесь со мной, но только моею женой…
– А кто ты такой? Не знаю я тебя!
– А ты меня знала как старичка-лесовичка, а так я хозяин лесов и лугов, Стрик.
– Ох, заманчив ты колдун записной, но быть не хочу я твоею женой…
Только она это сказала и снова у лужицы очутилась… И нет ни лотоса, ни кувшинок, только ряска темная чернеет…
Вернулась домой Майя. А сама в зеркало глядит – постарела она за пять дней и пять ночей от трудов так, что спина горбом посогнулась.
Взяла она каменья последние драгоценные и ювелиру-скупщику отнесла, а на те деньги костоправов наняла, чтобы омолодили её, косточки поправили… Те и рады деньжат заработать, чтобы Майя выглядела моложе…
Так ещё год прошёл, как петух прокукарекал. Сад-пустырь снова зарос всяким сорняком.
И снова зажелалось Майе увидеть лотос белый. И взяла она косу-серп, да стала рубить косить сорняк, а тот словно железный, что только пилой да топором можно спилить-срубить. Десять дней и ночей сряду трудилась Майя, пока не разрубила, да не распилила весь железный сорняк и к центру сада бывшего не дошла…
А там в центре только с ладошку водицы, да комарики над той водицей вьются, жалят руки-ноги…
Огорчилась Майя, заплакала, но с устатку уснула у водицы остатней, а как раз полнолуние наступило.
Луна золотым блюдцем блестит, звёзды чудно горят, и проснулась Майя от света того и видит – разжалась ладошка водицы, озерцом стала, а из под воды лотос белый вверх поднимается и цветёт, а вокруг кувшинки бело-сиреневым цветом играют…
Потянулась Майя к лотосу, дотронулась до него и словно вошла в центр цветка, а там лес чудный, сад цветущий, цветов разнодивных видимо-невидимо: так и переливаются один в другой, птицы-колибри порхают, бабочки-мотыльки летают, а в саду избушка, а в избушке юноша молодой да светло-русый…
Встречает он её и говорит:
– Майя, а я тебя ждал! Если хочешь, живи здесь со мной, но только моею женой…
– А кто ты такой? Не знаю я тебя!
– А ты меня знала как старичка-лесовичка, а так я хозяин лесов и лугов, Стрик.
– Ох, я рада бы, но погляди на меня – волос до плеши поредел, спина от горя и трудов сгорбатилась, глаза солнцем повыжгло… Зачем я тебя такая нужна?
Достал тогда Стрик из сундука шкатулку с волосами Майи, теми, что он в оплату трудов получал, дунул на них, и они на голову к Майе улетели.
И чувствует Майя, что снова её волосы пышны, как и ранее.
Взял Стрик батожок, да по спине Майи провел, и выпрямился стан её.
Налил Стрик ей в бокал-колокольчик травяного настоя, выпила его Майя, и заблестели зелёной свежестью глаза её.
Глянула Майя в зеркало-трюмо и обрадовалась – красота и молодость к ней возвернулись. Обняла она Стрика и прошептала:
– Прости меня невежду глупую, просто я не понимала ничего-ничего!
Так и стала Майя женой-подругой Стрика, а тот ведь мог любой образ по своему желанию принять, чтобы другим поучение было…
Ну, а Майя многому у него научилась и в первую очередь трудится, да за садом цветов ухаживать…
Недаром в древних книгах говорилось:
– Без труда и любовь, как сорняк без цветов!
А те, кто не знал настоящих имен Майи и Стрика, звали их просто Королевой и Королем Цветов.