Глава 10.
ВСТАВАЙ, СТРАНА ОГРОМНАЯ!
Началась Великая Отечественная война. С первых же дней войны подводную лодку М-96 начали преследовать неудачи. 5 июля 1941 года по решению командования КБФ, чтобы избежать ненужных потерь подводных лодок дивизион «малюток» был переведен из порта Триги в Палдиски, но
М-96 осталась в ВМБ Ханко, так как не могла дать ход из-за неисправности главного двигателя. Через несколько суток экипаж ПЛ своими силами отремонтировал дизельную установку, и М-96 перешла в главную базу КБФ, город Таллинн. Гарнизон полуострова Ханко готовился к отражению атак и с воздуха и с земли.
Оставаться на полуострове Ханко было рискованно, так как с началом военных действий финны начали интенсивный миномётно-артиллерийский обстрел Ханко и близлежащих к нему островов. Почти всё гражданское население было эвакуировано. Семья Александра Ивановича была эвакуирована тоже. Большую помощь при подготовке к отъезду жене Маринеско, Нине Ильиничне, оказал трюмный машинист В. С. Пархоменко. Незадолго до погрузки на теплоход «Иосиф Сталин» Нина Ильинична серьёзно повредила руку, но Александр Иванович даже не смог её проводить. Оказать содействие жене и дочери командира при погрузке на теплоход взялся штурман с М-96, Л.П. Ефременков. Пассажирам теплохода «Иосиф Сталин» повезло. Финны открыли боевые действия только в 18 часов. Это позволило теплоходу спокойно выгрузить пассажиров в Ленинграде, и вернуться за остальными, не успевшими на первый рейс. Чуть позже, пожив несколько дней у знакомых, Нина Ильинична вместе с дочкой были отправлены в эвакуацию на Урал. Эвакуированных ленинградцев везли в теплушках товарного поезда. Поезд подолгу останавливался, пропуская встречные эшелоны с войсками. Было очень голодно и холодно. Поняв, что такими темпами можно и не доехать до места назначения, Нина Ильинична решила сойти с поезда. Это произошло на территории Владимирской области. Там они с Лорой и пережили всю войну, пока немцы не были изгнаны с территории СССР. Село Булатниково, Муромского района, Владимирской области стало для беженцев родным на долгие военные годы.
27 июля 1941 года ПЛ М-96 была отправлена в западную часть Рижского залива с боевым приказом уничтожать корабли, переходившие в составе немецких конвоев из Риги в Вентспилс и обратно, но в этот раз обнаружить и атаковать ни один из вражеских кораблей не удалось. 29 июля было особенно неудачным. Стояла ясная штилевая погода.
То и дело, сигнальщик, обнаружив самолёты противника, истошным голосом кричал:
– Воздух! – и командир вынужден был уходить на глубину.
В этот день ПЛ М-96, находясь в районе боевого патрулирования в позиционном положении, вынуждена была много раз совершать этот маневр и подолгу находиться в подводном положении, передвигаясь только на электромоторах.
Поздно вечером подводная лодка, израсходовав почти всю ёмкость аккумуляторных батарей, всплыла в позиционное положение и начала зарядку аккумуляторов. Чтобы восстановить боеспособность аккумуляторов, необходимо было хотя бы 8 часов «побить зарядку». И командир ПЛ, и командир БЧ-5 понимали, что фашисты вряд ли дадут им такую возможность, да и июльская ночь слишком коротка. Но беда пришла совсем с другой стороны.
Александр Иванович, как и положено командиру при плавании вблизи берегов, да ещё и в ночное время, находился на ходовом мостике. Время уже приближалось к рассвету.
– Товарищ командир, механик докладывает, что больше бить зарядку не может. Лопнула кулачковая муфта, – раздался голос вахтенного из Центрального поста.
– Стармеха на мостик, – приказал командир.
Капитан –лейтенант А.В.Новаков, недавно получивший четвёртую звёздочку на погоны, появился на мостике почти сразу.
– Что там у тебя снова стряслось?– стараясь сдержать раздражение, спросил Маринеско.
– Лопнула кулачковая муфта, – виновато глядя в лицо начальника, пробормотал Новаков.
– Я это уже слышал, – оборвал его Александр Иванович. – Ты мне лучше скажи, сможем ли мы устранить неисправность своими силами.
– Только в базе, – всё также виновато ответил командир электромеханической боевой части. – У меня запасной муфты нет. Пришлось возвращаться в базу. Надеяться на успешное выполнение поставленной задачи с разряженными аккумуляторами нечего было и думать.
Неисправность оказалась серьёзнее, чем сначала подумал Александр Иванович, и пришлось поставить подводную лодку на ремонт на 196 завод. При этом командованием КБФ было принято решение поменять аккумуляторные батареи на новые. Ремонт грозил затянуться не на шутку. Пока меняли батареи и кулачковую муфту, пришёл приказ Наркома ВМФ Н. И. Кузнецова о передаче ПЛ М-96 в Каспийскую флотилию. Перевозить ПЛ М-96 надо было по железной дороге. Для этого было необходимо снять дюралюминиевое ограждение боевой рубки, выгрузить весь боезапас, демонтировать и погрузить в специальные ящики аппаратуру.
Подводная лодка была переведена на Северную верфь Ленинграда. И, пока решался вопрос о переводе подводной лодки к месту её подготовки к перевозке по железной дороге и оформлению соответствующих документов, фашистские войска перерезали последнюю линию железнодорожного сообщения со страной и смысл демонтажа и упаковки отдельных узлов и механизмов ПЛ исчез автоматически. Экипаж подводной лодки с облегчением вздохнул и стал интенсивно восстанавливать свою родную подводную лодку. Да, я не ошибся назвав ПЛ М-96 «родной».
Я 12 лет прокомандовал различными кораблями и знаю, как трепетно относится к «своему» кораблю, подводной лодке или даже к маленькому катеру, личный состав к этим, казалось бы неодушевлённым предметам. Потом они всю жизнь проносят эту любовь к кораблю, подводной лодке и к их командирам в своей душе. Мне никогда не забыть, как на моей груди рыдал один из матросов, у которого не было абсолютно никаких оснований меня любить, когда он меня увидел через двадцать лет после демобилизации. Матрос был очень недисциплинированным, а я в то время был очень требовательным и бескомпромиссным «рашпилем». Я очень торопился, а он очень долго не хотел меня отпускать, и всё рассказывал, рассказывал что-то о корабле, о сослуживцах и курьёзах, имевших место на службе. Так иногда советский бюрократизм, который практически перекрывал почти все пути к незаконным операциям любителям лёгкой наживы, и помогал отдельным людям обрести опору в жизни, теперь, после краха социалистической системы, стал для многих светлыми воспоминаниями. И действительно, пользы от этого «бюрократизма» было гораздо больше, чем вреда.
Не будем далеко ходить. Наши «страдальцы за народ, страдальцы за идею», диссиденты в подмётных письмах рассказывали нам, как прогрессивна «Западная цивилизация», как трогательно и заботливо она относится к своим гражданам. Куда бы ни пришёл гражданин этой космической цивилизации, его с любовью встречает государственный или частный клерк, внимательно выслушивает, немедленно решает его проблемы, а если сразу не может, угостит чаем или кофе, и попросит подождать, пока освободится нужный человек и т. д.
Доверчивый советский человек поверил этой галиматье негодяев, оплаченных западными разведками, и вот уже третий десяток лет он живёт в этом «раю», до предела обнищал, до предела обворован, до предела унижен, но всё ещё продолжает верить в эти сказки, которые якобы станут явью, как только Украина войдёт в Европейский союз.
Если советские бюрократы, которые в подавляющем большинстве не брали взяток, долго не могли привыкнуть к «новым порядкам», то когда же исправятся современные бюрократы, которые уже двадцать с лишним лет берут взятки, и с каждым годом всё интенсивнее?
Приведу один пример: гражданка Савченко Ирина Михайловна накануне развала СССР получила наследство, половину дома родителей. Вторая половина дома досталась её младшей сестре. Собственность младшей сестры получила адрес: ул. Виноградная 15А, а собственность старшей сестры – ул. Виноградная 15. Казалось, всё нормально: два хозяина, два адреса. Прошло несколько лет и вдруг, когда старшая сестра решила продать свою половину дома, оказалось, что в акте по разделу имущества числятся дом 15 А и дом 15 Б. Бросилась Ирина Михайловна по инстанциям и вот уже девять лет ходит. Стёрла не одну пару туфель, заплатила уже не одну тысячу гривен, а получить документ, соответствующий акту не может. А при советской власти, которую мы так легко предали, чтобы решить такую проблему достаточно было зайти к секретарю сельского совета, который своею дланью дописал бы в документе эту несчастную букву Б, шлёпнул на неё печать и написал «Исправленному верить», после чего ни один нотариус страны не сказал бы ни слова. В этом маленьком рассказе всё чистая правда. Изменены только адрес и фамилия страдалицы.
Вот и в судьбе Александра Ивановича советская бюрократия сыграла немалую роль, хотя он, как и мы, грешные, тоже восхищался порядками в западном мире, когда ему однажды пришлось ремонтироваться в г.Турку.
Капиталисты «не любят трепаться и разводить бюрократическую волынку. Больше молчат. Но если кто что сказал – будет сделано. И никаких планов, смет, разнарядок...» – делился он своими наблюдениями за работой капиталистов.
Правда, ни ему, ни нам тогда не было понятно, что стоит за этими качествами капиталистических рабочих и инженеров. Мы часто видели только одну сторону медали, а когда нам коммунисты показывали её обратную сторону, мы недоверчиво хмыкали и были склонны больше верить брехне так называемых „диссидентов”.
Только теперь нам стали понятны и близки к сердцу слова безработица, брошенные на произвол судьбы дети, бомжи, обнищание масс, растление общества и так далее. Даже ленинские 5 признаков капитализма, в том числе и „вывоз капитала за границу” стали воспринимать по-другому. Даже всем ясное и понятное словосочетание „капиталистические свободы” мы тоже стали воспринимать по-другому. В советской стране мы считали себя ущемлёнными, что нам разрешали печатать в газетах не всё, что мы думаем. Теперь нам вообще ничего не дают печатать, если у нас нет денег. Мы стонали, что нас постоянно заставляют учиться, зато сейчас имеют возможность учиться в основном только те, у кого есть деньги. Мы жаловались на цензуру, зато теперь видим, как русскую литературу и искусство захлестнула волна сквернословия, порнографии, неприкрытого скотства, которое называется «сексом». Мы жаловались на то, что нас после окончания высших и средних технических учебных заведений отправляют работать по распределению. Теперь человек, получивший за свои деньги высшее или среднее специальное образование, не может устроиться работать по специальности, если у него нет денег или связей. Мы жаловались, что нас заставляют проходить какие-то диспансеризации и принудительно, бесплатно отправляют лечить туберкулёз, гонорею или сифилис, если кому-то не повезло, то сейчас вылечиться от таких болезней можно либо за очень большие деньги, либо добровольно гнить «на корню», заражая всех, кто с ним соприкасается. Этот перечень капиталистических «свобод» и «прелестей капитализма» можно продолжать до бесконечности.
Как бы там ни было, вместо окончательной разборки ПЛ М-96, пришлось восстанавливать её снова и готовить к бою и походу. С этой целью ПЛ М-96 под буксиром перевели на судоремонтный завод „Судомех”, где она с помощью команды была восстановлена и введена в строй.
Ещё задолго до окончания ремонта ПЛ М-96 1 сентября 1941 года была переведена в состав 5 дивизиона подводных лодок КБФ. Цыганская жизнь, связанная с бесконечными переездами с места на место, и длительная неопределённость судьбы ПЛ не могли не сказаться на дисциплине членов экипажа М-96. Не избежал этой участи и сам командир ПЛ. Командование бригады ПЛ неоднократно указывало командиру М-96 на низкий уровень дисциплины в экипаже и личной исполнительности командира ПЛ.
Александр Иванович, уповая на ещё более низкий уровень дисциплины на других ПЛ, мало обращал внимания на эти выпады. Однако командование бригады не собиралось мириться с расхлябанностью и вскоре тучи снова сгустились над головой Маринеско. В октябре 1941 года Партийная комиссия бригады ПЛ КБФ рассмотрела состояние воинской дисциплины и порядка в дивизионе „малюток”.
По рекомендации партийной комиссии комиссар дивизиона А.Г.Дымченко „за развал партийно-политической работы в дивизионе” был исключен из ВКП(б) и отдан под трибунал, который приговорил его к лишению свободы на 8 лет с отбыванием в исправительно-трудовых лагерях. Командир дивизиона капитан-лейтенант Н. К. Мохов был снижен в должности, а А.А.Маринеско исключен из кандидатов в члены ВКП(б).
Полностью восстановительный ремонт ПЛ М-96 был завершён только к средине января 1942 года. Первую блокадную зиму экипаж подводной лодки провёл в Ленинграде.
Не прошло и месяца после окончания восстановительного ремонта как рядом с бортом ПЛ М-96, стоявшей на Неве у Тучкова моста, во время очередного артиллерийского обстрела города, упал артиллерийский снаряд. В результате этого попадания в прочном корпусе на стыке 4 и 5 отсеков образовалась пробоина, размером 13х15 см. В течение короткого времени оба отсека наполнились водой. Только благодаря тому, что все отсеки были надёжно загерметизированы и грамотным действиям дежурного по ПЛ мичмана Фролакова и мичмана Петровского, подводная лодка осталась наплаву.
Команда ПЛ приняла все меры, чтобы заделать пробоину, и после долгих усилий это ей удалось. В результате разрыва снаряда был повреждён не только лёгкий и прочный корпусы, но и перебиты несколько кабелей и трубопроводов. После того, как вода из аварийных отсеков была откачана, оказалось, помимо трубопроводов, вода вывела из строя всё электрооборудование этих отсеков, включая главную энергетическую установку ПЛ, одну группу аккумуляторных батарей и ГРЩ (главный распределительный щит), что снова потребовало перевести ПЛ на судоремонтный завод „Судомех”, где она была отремонтирована с активным участием командира ПЛ и всего экипажа.
Только в июле 1942 года ПЛ М-96 снова вошла в боевое ядро КБФ и перешла в Кронштадт. Личный состав „Малютки” проявил при этом чудеса творчества в устранении последствий артобстрела и изобретательности в поисках приборов и запасных частей. Командир электромеханической боевой части Андрей Новаков за активное участие в ремонте ПЛ получил свой первый орден – „Орден Красной Звезды”.
Вскоре командир М-96 получил боевое распоряжение выйти на боевое патрулирование в район интенсивного движения фашистских торговых судов и военных транспортов в нескольких милях к северо-западу от Таллинна.
К этому времени в устье Финского залива фашисты выставили глубоко эшелонированные минные заграждения и оборудовали в устье Финского залива и Ирбенского пролива минно-артиллерийские позиции.
На коротком участке островов Гогланд, Большой Тютерс и Найсаар – Порккалауд было выставлено более 11000 противолодочных якорных, донных, контактных и неконтактных мин. Кроме того, в районе Нарген-Порккалауд были выставлены сплошные противолодочные сети. Каждый выход подводных лодок на боевые позиции был сопряжен со смертельным риском. Деятельность подводных лодок КБФ была почти полностью парализована.