It comes from deep, it streams through hearts
It's not a mind, but it's a call of bloods.
Unlike before, to feel an almost perfect soul
Of, running through the hunting quest, The Almostperfect Girl.
Темно-синий портак на тыльной стороне левой кисти в виде якоря имел неровные, размазанные контуры. Нечеткими были и четыре заглавные буквы, наколотые на фаланги пальцев, под костяшками кулака : К Л И Н. Что было причиной искажения? Работа времени? Или реально вмазавший бренди, в Плотности, мастер не беспокоился особо о вырисовке мелких деталей фантома? Одет он был в новенькую тельняшку. Взгляд Марата наткнулся на лежащую прямо перед ним на столе, в куче мятых бумаг, желтоватую свежесрезанную этикетку. На бирке отчетливо можно было различить - Изделие : Фуфайка Морская. Материал : Хлопок 100%...
Значит, все-таки - время.
Держа в руке коньячный бокал, Клин сосредоточенно, словно в прицеле прикрыл левый глаз. Внимательно вглядывался правым в прозрачно-коричневое содержимое.
- Послушай, сынок. Потерянное, беспризорное желание всегда находит охотника своего. Охотник только тогда охотник, когда находит свое желание.
- Так ты говоришь, что охотник обладает желанием, а желание стремится овладеть охотником?
- Не тупи...Вижу, что мысль догнал уже...
- Догнать то мысль, может и догнал, да хочу услышать из уст твоих...
- А есть оно так : Желанию чистому чуждо обладание, как и охотнику настоящему.
- Так как же оно тогда?
- Желание чистое и есть охотник по-сути своей, а охотник истинный и есть желание само.
Клин, смакуя, медленно сделал добротный глоток Henessy, поставил пузатый бокал на засаленную красную обложку старой знакомой книги, лежащей перед ним среди беспорядка на столе - K. Razhmyn," The Density, The O'Field and The Hunter's Bridge". Затем, аккуратно прихватив тонко-прозрачный кусочек нарезанного лимона из белого блюдца на той же книге, отправил его в рот. Лицо его кисло перекосилось, глаза зажмурились. То ли от удовольствия, то ли от кислоты лимона, то ли от того и другого вместе. Открыв их, Клин, продолжая кривиться, хитро подмигнул Марату. У матросов нет вопросов?
В этот день и настроение заладилось прекрасное после утренней теннисной тренировки, и офисное собрание не показалось нудной рутиной, пролетев быстро, неусложненное обычными спорами. Назначенная на обед встреча с новым поставщиком также непринужденно подходила к завершению . Чарльз оказался малым сговорчивым и с поставленными условиями согласился легко, особо не припираясь. Засобирался, доставая кошелек.
Он остановил Чарльза, пояснив, что раз торопишься – езжай. Не последний раз вместе обедаем, в следующий – ты угостишь. Чарльз, отпустив какую-то стандартную шутку, быстро исчез. Оставил его допивать зеленый чай.
Она была тонкой и легкой, как тот день. Такой же теплой и светлой, как яркое солнце наруже, была и ее улыбка. Для китаянки она казалась очень высокой. Кожа не желтая, а матово-белая. Прекрасно сложена. Девочка с обложки проспекта – Посетите нашу страну! Такого, что хотелось забыть про все, заказать билет и скорее бежать собирать чемоданы.
Он привлек ее внимание, подняв руку вверх. Она улыбнулась и кивнула в ответ. Закончив со столиком у противоположной стены, неуловимо быстро очутилась рядом.
Он попросил счет. Она спросила, понравился ли ему обед. Говорила с акцентом, но, на удивление, достаточно чисто и правильно по-английски. Он, поблагодарив за обед, ответил, что поклонник китайской кухни. Отметил похвалой чудесный суп из креветок. В свою очередь поинтересовался, пробовала ли она, что нибудь, приготовленное по традиционным русским рецептам. С искренним сожалением сказала, что никогда...Но слышала про борщ, пельмени и блины с икрой. Когда вернулась со счетом в темной книжечке, он аккуратно вложил деньги в книжку. Положил на стол, не отдавая ей в руки. Попросил присесть на секунду напротив. Осмотрелась по сторонам, удостоверилась, что помощь ее пока не нужна. Присела, удивленно глядя на него своими раскосыми озорными глазами. Представился, спросил как зовут ее. Задумавшись на секунду, попросила называть ее Викки, коротко обьяснив, что настоящее имя слишком сложно произносить без тренировки. Он выразил удивление, что девушка, обладающая внешностью модели, работает официанткой в, безусловно чудесном, но совсем недорогом ресторане. Она, также тепло улыбаясь, с достоинством обьяснила, что она приехала в страну совсем недавно, к дяде, который и является хозяином ресторана. Что скоро она начинается учиться. А пока помогает дяде, чем может, в ресторане. Осторожно разглядывая его, в свою очередь вежливо спросила, в чем причина такого к ней интереса. Он признался, что пишет, отметив как загорелись в ее глазах искорки любопытства. Пишет о том, что на самом деле, ну и, конечно, немного, совсем немного, где-то добавляет, допридумывает от себя. Так, чтобы читать интереснее было. Она сказала, что в школе увлекалась китайской поэзией, до сих пор любит и читает. И ей интересно, не пробовал ли он писать стихи. Ответил, что пытался...Спохватившись, предложил составить компанию в удобный для нее день и пообедать в русском ресторане, а заодно, если она захочет, рассказать ему свою историю. О том, что будет легко и в настроение. А он потом пришлет ей свою, обработанную версию рассказа. В английском варианте, конечно. Она с радостью, без фальшивой игры в раздумья, согласилась. Сказала, что как раз завтра отдыхает и ничего стоящего во время ланча не планировала. Попросила только, чтобы место он выбрал уютное, чтобы можно было спокойно пообщаться без лишней суеты вокруг. Такой, как к примеру, в ресторане ее дяди. Заразительно хихикнула, наигранно виновато оглядываясь. Он предложил заехать за ней. Она ответила, что это было бы здорово. Обменявшись телефонами, договорились встретиться на следующий день, здесь же, в это же время. И попрощались.
Увидев на следующий день, он заново поразился ее красоте. Совсем минимальное, почти незаметное, количество косметики довело ее молодое и свежее лицо до какого-то нереального, неземного совершенства. Только вот улыбка также светилась вполне земными теплом и приветливостью. Да живыми огоньками блестели в, классической формы, азиатских глазах задорные искорки. Оделась не броско, обыденно, но со вкусом, очень удачно подчеркивая достоинства своего стройного тела. Голос ее был нежен и приятен на слух, говорила складно. Уже в машине, по пути в предложенное им место, вежливо, не торопясь, по-восточному, обменялись приветствиями и любезностями. Она тут же перешла к тому, что хотелось ей знать. Вежливо уточнила, какой он писатель, настоящий или будущий, в плане публикаций. Получив ответ, бодро выдала, что очень рада, что будущий. Что это гораздо интереснее, чем общаться с писателем, обремененным читательским интересом, который, она ни на секунду не сомневается, в недалеком времени не заставит себя ждать. Сказала, что очень хочет каким-то образом прикоснуться к его творчеству. Он ответил, что с удовольствием бы дал ей почитать. Только загвоздка в том, что пишет он, пока, на русском. Она мягко возразила ему, что язык поэзии, язык стихов, если стихи эти искренни и идут из самого сердца, все равно, что цветы, что музыка, не нуждается в переводе. И человек, не равнодушный к поэзии, услышав их, все равно, может не подробно, но поймет о чем они. Попросила на память прочитать вслух отрывок из своего в стихах.
- Это не сложно. Стихотворения есть у меня в записи прямо здесь, с собой, рабочии версии, даже немного в обработке с музыкальным фоном. Правда, не знаю, будет ли тебе и вправду интересно слушать это , на чужом, непонятном языке... – он остановил машину на относительно пустой парковке, подальше от входа в ресторан, нашел диск.
- Поставь мне любое, какое захочешь сам, - прервала его, снова очень солнечно улыбаясь.
- Хорошо, - вкинув диск в стереосистему, он настроил громкость и запустил нужный трэк.
Она закрыла глаза и слушала, словно уснув на сидении. Он не шевелясь, как будто боясь спугнуть хрупкое, неземное видение, смотрел на нее. Четырех с половиной минутная звуковая дорожка показалась безумно долгой. Время как будто стало тягучим и вязким. Тема закончилась. Он выключил аудио. Она была неподвижна, не торопясь открывать глаза. Подняла веки медленно, словно просыпаясь. Нашла своими его глаза, смотрела в них долго и внимательно, удивленно. Как будто увидела в первый раз, теперь не улыбаясь. В какой-то момент показались ему ее глаза двумя черными, сияющими жарким пронизывающим насквозь огнем, камнями. Такими, что отражают свет изнутри. Не выдержал слепящего сияния, отвел свой взгляд. Попробовал пошутить:
- Ну, что? Говорил же сложно на не знакомом языке...
Она повернула голову к окошку, секунды задумчиво смотрела куда-то вдаль. Потом повернулась к нему и, снова очень тепло улыбнулась, с хитрым блеском в лукавых раскосых глазах. Тихо сказала так, что в сердце кольнуло:
- Я видела осень...Огонь и золото опавших листьев...На одиноких тропинках...
Собеседницей оказалась очень приятной. Была достаточно, без излишков, эрудирована. Он удивился ее тонкому чувству юмора. Шутки, как ни странно, понимала с полуслова, несколько раз удачно пошутила сама. За разговором успешно попробовали и борщ, и пельмени, и икру с блинами. Радовалась как ребенок, искренне интересовалась, как и из чего приготовлено. Общение получалось легким, и время летело... он у спевал задавать вопросы, даже что-то записывать в прихваченный из машины блокнот.
Выросла в Китае единственным ребенком в семье. Закончила школу, когда мать ее уже умерла. Отец тосковал очень, даже брался пить, но вовремя остановился - очень ее, дочку, любит. Когда она поступила в какой-то местный университет на что-то связанное с экономикой и уехала в крупный город, центр провинции, отец нашел женщину и создал новую семью. С детства их навещал брат отца, дядя, который и живет в Канаде, прекрасный человек, который очень любит и брата, и ее, племянницу. У дяди самого хорошая и дружная семья. Двое детей – мальчиков, которые уже выросли, выучились, неплохо устроились в жизни. Дядя достаточно богатый человек, у него ресторан и еще пара других бизнесов. В очередной свой приезд года три назад, дядя спросил ее, нравится ли ей учиться в выбранном направлении. Честно сказала, что нет. В самом начале университетской учебы, ее эффектную внешность заметил фотограф, случайно, на каком-то студенческом мероприятии. Привел в модельное агенство. И пару лет, продолжая учиться, в Китае, она удачно время от времени подрабатывала моделью для рекламных каталогов одежды и обуви. Мечтает стать дизайнером интерьеров, домов и рабочих помещенний. Тут он, вспомнив, отметил, что ресторан ее дяди очень отличается от других китайских мест своим уютом и внутренним оформлением. На что она призналась, по приезду в Канаду, придумала новый дизайн и заставила дядю сделать ремонт согласно ее замыслу. Дядя взялся оплачивать все ее образование, уверив ее и отца, что ему это будет только приятно - деньги все равно уже особо девать некуда. Ей это будет очень интересно, полезно и ново. Да и отец немного личную жизнь устроит пока.
За чаем особенно заболтались, не заметив так приятно и быстро пролетевшего времени. После очередной рассказанной ей истории, словно осознав одновременно, что обед, подобно нежданному волшебному сну, подходит к концу, и момент расставания, пробуждения, неумолимо приближается, вдруг в задумчивости замолчали. Она начала первой. Говорила вкрадчиво и тихо, глядя ему в глаза.
- Моя мама, когда была еще жива, рассказывала мне странную притчу, что-то как предсказание, сказку. Она говорила, что у каждого в жизни рано или поздно появится человек, который понравится, с ним будет легко и радостно. Но с ним появится и странный вопрос, смятение в сердце, - ТОТ это человек или нет...
- А что значит ТОТ?
- Я до сих пор до конца не понимаю значения. Мама называла его именно ТОТ. Она говорила: встретишь - поймешь... И что только его можно попросить сделать то, что тебе больше всего важно и нужно, исполнить желание...
- А как определить, ТОТ это или не ТОТ, она не рассказывала...
- Ты словно читаешь мои мысли, я как раз собиралась тебе это сказать. Когда у тебя есть сомнения, смятение в сердце, нужно предложить человеку, который нравится, обменяться желаниями...
- Обменяться желаниями, только и всего?
- Нужно только спросить его, хочет ли он обменяться желаниями...
- И если он хочет...
- Если он хочет, нужно взять его за руки, посмотреть ему прямо в глаза и сказать: «Скажи мне искренне, первый, что хочешь ты от меня, какое твое желание?»
- Так просто?
- Да. А он должен, не отводя глаз, все также глядя в твои глаза, сказать искренне, чего он хочет от тебя, только не долго думая...И тогда сердце проснется, подскажет... или уйдет смятение, вопрос... либо станет невыносимо грустно и тяжело, что захочется уйти самому или прогнать человека...
Она была невозможно красива. Не отрываясь глядела, просто сжигала в упор и...улыбалась...
- Ты нравишься мне, с тобой легко и радостно, а в сердце моем смятение...Хочешь обменяться со мной желаниями...- он даже не понял, был ли это вопрос с ее стороны.
И, не задумываясь, ответил:
- Да...
Она нежно взяла в свои его руки, и не отрывая глаз, как будто заглядывая в самую глубину души, спросила:
- Скажи мне искренне, что хочешь ты, держа меня за руки и глядя в глаза мои сейчас?
Завороженный сиянием черных, как ночь, глаз ее, он словно утонул в драгоценной и бесконечной глубине, пытаясь увидеть мир ее, тайну ее, одновременно прислушиваясь к бьющемуся в волнении своему сердцу, пытаясь понять истинное желание свое... И он увидел...
- Хочу услышать, как поешь ты...
Теперь в темных алмазах читались удивление и вопрос.
- Поешь? Что я должна тебе спеть?
- Песню.
- Какую песню?
- Ну, именно ту. Которая тебе очень нравиться. Ту, в которой девочка заблудилась в лесу, в бамбуковой роще. Ей страшно, а она идет и поет, а ей все равно очень страшно. Потом девочка встречает забавного медвежонка Панду, просит его вывести ее из страшного леса, он соглашается. Они идут вместе. Ей с медвежонком легко и радостно, и совсем не страшно... Там еще в конце, в последних двух куплетах...
- Но откуда ты знаешь эту песню? Она очень старая и редкая. Мало китайцев слышали, а тем более знают эту песню. Ее пела мне мама... И неужели ты понимаешь Мандарин?
- Но ты ведь не понимаешь русского. А осень увидела... Я не говорю и не понимаю ни Кантонис, ни Мандарин... Но я увидел эту песню... В тебе...Увидел, как она тебе нравится... Теперь она нравится и мне тоже...И я искренне хочу, чтобы ты мне ее спела!
- Я обещаю тебе, что я спою тебе эту песню, и даже научу тебя ей, только позже... не здесь! – теперь она снова улыбалась, ласкала его теплыми глазами, не выпуская его рук из своих горячих ладошек. – В сердце моем нет больше смятения, мне легко и спокойно с тобой. Исполнишь мое желание?
- Все, что угодно...
- Я хочу, чтобы поцеловал ты меня в губы...
Добежав до машины, едва успев захлопнув двери, слились в поцелуях губами. И целовались то нежно, то страстно, словно безумно соскучившись в тысячелетней разлуке, заново привыкали друг к другу, совершенно забыв про время...
Она прижалась своей щекой к его и гладила его волосы. Он нарушил тишину и спросил:
- Послушай, ты так и не сказала мне свое настоящее имя.
Она шепотом произнесла что-то сложное, гораздо длиннее, но очень созвучное английскому Wind (Ветер).
- Я буду звать тебя Wind. Твое имя тебе очень подходит. В нем мягкий шелест весеннего ветра, такого же легкого и лаского, как ты сама. Ты - мой весенний, теплый и нежный ветер, который...
- Подхватит ненужные желтые листья с дорожек сада из осени твоей...
- Закружит их вихрем- хороводом и поднимет их вверх, увлекая за собой взгляд мой к чистому голубому небу...
- Открывая лицо твое яркому и теплому летнему солнцу...
Спустя неделю, они лежали, тонули в изумрудно-зеленой свежей траве, на берегу задорно журчайщей, проснувшейся от долгой зимы, речки. Грелись под полуденным теплым солнцем, скрытые от посторонних глаз стеной густого кустарника. Приятно утомив тела двухчасовой велосипедной прогулкой по неповторимому в своей чарующей красоте весеннего наряда, лесу. Она была сверху. Оперевшись локтями в мягкую траву лужайки, положила свои теплые ладони ему на грудь. Закрыла окружаюший мир своими длинными, густыми и черными, как смоль, волосами, склонила лицо к нему. И целовала его. Словно на время насытившись, говорила. Затем ласковые ее губы снова находили его...Говорила тихо, шептала...И слова ее похожи были на дыхание майского ветра...
- До встречи, я делала то, что было нужно и делала то, что хотела...Я делила свой мир на две половины...
-Что же теперь? – он погладил ее волосы и вдохнул их аромат.
- Теперь все легко и просто...Я живу поцелуями...Когда ты рядом, я целую тебя, ты целуешь меня...Когда я одна, вспоминаю твои поцелуи и представляю какими они будут в нашу следующую встречу...Это так удивительно, одновременно и то, что мне нужно, и то, что я хочу...
- Так, как-будто две половинки мира нашли друг друга...
- Я прочитала присланную тобой историю и много над ней думала...
-Неужели она показалась тебе такой сложной?
- Я ждала от тебя описания какого-то отрезка моей жизни, ну, может быть немного приукрашенного, допридуманного, дорисованного тобой...Но когда поняла, что это траскрипт спетой мной для тебя песенки...
- Это всего лишь мое понимание, мое видение...
- Ты хитрый ...Сначала, прочитав первые куплеты английской версии, я подумала, что человек, написавший мне это, искусный плут, в совершенстве владеющий Мандарином или изучавший дотошно китайскую историю, фольклор. Настолько точно совпадают слова транскрипта с оригиналом. Но вспомнила глаза твои, когда говорил мне желание, наш самый первый поцелуй, и...
- И?
- И решила читать дальше...Признаться, меня поразили те последние куплеты, добавленные тобой, которых нет в китайской версии. Перечитав их несколько раз, я решила, что написанное или чепуха, бред, или это слишком сложно...Девочка, которая на самом деле оказалась медвежонком Пандой, который притворялся девочкой и пел, чтобы коварный Охотник не узнал его, не нашел...Медвежонок Панда, который на самом деле и был тем коварным Охотником, а прикинулся медвежонком Пандой, чтобы обмануть настоящего медвежонка и заманить в западню, на крайний случай выведать у прохожей девочки, где найти медвежонка Панду...Заколдованный Охотником и медвежонком Пандой этот бамбуковый Лес, который совсем и не был Лесом, а был темной, холодной Пещерой, где вместо бамбука на самом деле росли ледяные сосульки, да и те сверху вниз, из потолков...Да и как иначе, разве может медвежонок Панда испугаться бамбуковой рощи и заблудиться в своем же родном лесу...И что настоящий Охотник на самом деле был девочкой, а не мальчиком, как обычно принято представлять охотников...
-Что же было дальше?
- Я решила не думать, не размышлять над прочитанным, а просто представить...И я напевала мелодию песенки и представляла себе прочитанное...Сначала было тяжело, я сбивалась, уже хотела бросить...Но в какой-то момент, это сработало, и я увидела, увидела все так явно. Как осень твою...Увидела и почувствовала...
- И каким было увиденное тобой?
- Я представила, почувствовала себя медвежонком Пандой, который жутко боится ледянной Пещеры, боится Охотника, ему страшно, страшно так, что он превращается в Девочку и представляет себя в бамбуковой роще. Идет и поет...И я вдруг поняла, что медвежонок ведь и вправду мечтает быть девочкой, вот так вот идти по лесу, петь песню, встретить медвежонка Панду, такого же забавного, как и он сам...И вместе не бояться Охотника и Пещеры... Это первое, что я поняла. Ты закрыл глаза?
- Я думаю, что для молодой девочки с эффектной внешностью из китайской провинции ты слишком ясно и четко выражаешь мысли... Ты не такая, какой кажешься тем , кто вокруг...тем, кто дышит...тем, кто живой...пока...
- Во первых, я не питаю ненужных иллюзий - от такого, как ты, я чувствую, все равно теперь ничего не скроешь, а во вторых...Ты хочешь, чтобы это было иначе?
- Я продолжаю очень внимательно тебя слушать...
- Ну, хорошо... Потом я представила себя Охотником и поняла, что Охотник ужасно хочет стать медвежонком Пандой, жить в бамбуковой роще, встретить красивую Девочку, такую же красивую, как она сама, чтобы вместе идти по лесу, и петь песни...Ведомая своей страстью, она и превращается в медвежонка Панду и превращает Пещеру в бамбуковый Лес совместным с медвежонка желанием, чтобы легче заманить медвежонка, убить и сьесть его сердце, чтобы самой стать этим медвежоком...Затем стало совсем просто. Я поняла, что Девочка хочет стать коварным Охотником, и охотиться в ледяной Пещере на медвежонка Панду. Что у бамбуковой рощи одно желание – быть ледяной Пещерой, а желание Пещеры – стать бамбуковым Лесом... Потом я представила, что все их желания сбылись. Свершились их превращения! И мне не оставалось ничего другого, как только представить все это сначала...Напевая знакомый мотив. И я видела и переживала все это снова и снова...И так – много раз...
- Тебе не казалось, что ты сходишь с ума?
- Было такое чувство, но видение мое было настолько красиво и удивительно, что я решила идти дальше...Я вдруг почувствовала, что здесь должен быть какой-то важный смысл...Значение долго ускользало от меня. Но в какой-то миг я вдруг поняла, что песенка эта и ее содержание по-сути бесконечны. Цикличны и бесконечны, как весь наш мир, наша вселенная, ведомые нашими желаниями и страстями...Тут же к первому смыслу добавились тысячи других смыслов, которые стали не менее важны, чем первый...Появились ниоткуда...Словно звезды упали с бездонного темного неба, похожие на сверкающие глаза драконов из старых преданий. Они закружили меня с огромной скоростью, их искры и проблески превратились в световые сполохи, такие похожие на краски листьев из твоей осени и... Я подумала о тебе...
Он также молча, не открывая глаз, притянул ее лицо к себе и нежно поцеловал.
- А потом я неожиданно поняла, что самый главный смысл в этом – отсутствие смысла...И придумавший эту песенку, когда-то давно, хотел только, чтобы песенка получилась красивой, чтобы понравилась она именно мне, заинтересовала меня словами и мотивом, чтобы пела ее про себя, время от времени. И чтобы, встретив меня, увидел во мне ее ты, увидел и понял, что я - это я...
- Ветер...
- Я признаюсь тебе. У меня в жизни были мужчины...Был даже парень, друг, я с ним жила, как жена с мужем..Они все мне говорили, что я жутко красивая, многие и сейчас говорят...
- Но ведь ты и вправду...
Она положила свои тонкие прохладные пальцы ему на губы, не давая продолжить.
- Тихо, тихо, подожди...Они говорят, но говорят так, что я чувствую за их словами какой-то другой, скрытый смысл, не имеющий отношения к моей красоте...От их слов я чувствую, с каждым разом все сильнее, себя не красивой и не нужной...Как будто я живу в придуманном, нарисованном кем-то и мной самой, мире, которого сама же страшно боюсь... словно в той старой китайской песенке, не зная кто я на самом деле...Я так хочу быть красивой...И чувствовать это...
- Мне кажется, я понимаю о чем ты...
- Я хочу, чтобы именно ты посмотрел на меня, увидел меня, такой как я есть...Без одежды...Без украшений...Хочу, чтобы именно ты прикоснулся ко мне...Хочу, чтобы именно ты сказал мне слова, такие нужные мне...
Опять подарив легкий поцелуй, она игриво щелкнула его по кончику носа.
- Ты коварный и сильный...Ведь это ты захотел, чтобы я поняла...Сейчас ты похож на Охотника из песни, хоть, вроде, и мальчик...Но согласись, как ловко я разгадала и исполнила твое желание?! Не откажи мне в моем...
- Но все же, скажи...Почему именно я?
- Потому что я знаю! Точно знаю, что ты – именно ТОТ. ТОТ кто придумал эту красивую песенку, когда-то очень, очень давно...
Утром он проводил ее до дверей дома. Она улыбалась. Она светилась, и от ее улыбки светилось все, что он видел вокруг. Она была все такой же безумно красивой. Но не такой, как вчера. Она была похожа на утренний ветер. И утренний майский, теплый и ласковый ветер, был похож на нее.
- Может быть лучше оставить только те первые куплеты, где девочка – это девочка, медежонок просто медвежонок, где лес из бумбука, а не из льда?
- Милый мой ветер, делай с песенкой все, что захочешь! Она – твоя. Я сочинил ее для тебя! Мой подарок...
Яркое Солнце с Небом встречаясь, теплые вниз посылает лучи,
Те, что давлением света смелое сердце разбудят. тук...тук...
Радуйся каждому шагу в зелени леса, смейся, беги и кричи
Песенке свежего майского ветра душою откройся, милый мой друг.
Видишь, как страшная, темная ночь Земле, уходя, оставляет
Тающий сладостной нежностью в пасти, сочный зеленый бамбук.
Старинная народная "Песенка Ветра", перевод с китайского.
http://www.proza.ru/2014/08/11/172