Два дня подряд жемчужное небо обещало дождя, но сегодня передумало, снова ощетинившись солнечными мечами. Наверное, оно двое суток решало: объявлять войну или замириться с землей, дипломатично налив ей дождя. Победила жадность.
Бедные, ничего не решающие деревья-простонародье горестно заплямкали иссушенными листьями, роняя самые нестойкие на землю, и мама, тяжко вздыхая, опять принялась сметать их в неопрятные ржавые кучки. Влаголюбивый орешник, спасая свои недоношенные плоды, пожертвовал всей кроной и стоит теперь голый и нелепый, вызывая щемящую жалость и нежелание на него смотреть.
Я мучаюсь тем, что хочу, очень хочу им помочь и не могу.
Сижу, как все, в плотных душных тисках августовского полдня и потею от мысленных усилий: я вручную стягиваю обратно расформированное тучное войско, пихая каждого в мокрый бок, и кучкую их над своим садом, ближайшим лесом, параллельно стыдясь того, что в непростые такие времена ворую дождь у других. Но желание облегчить страдания «ближней» растительности неизменно вытесняет стыд, придавая сил для пихания. Глаза мои закрыты — так легче передвигаться по небу, тем более, что я там совсем не гуляю.
Натолкав туч на добрый ливень с градом, разлепляю веки и тут же получаю холодной каплей по носу. «Первая», — устало и радостно думаю я, подставляя для второй ладонь.
Очень скоро долгожданная мокрость, словно в отместку, загоняет меня под нагретую крышу, и я как-то забываю подумать о том, к какой категории отнести сам факт вовремя случившегося дождя — Чудо или Случайность? А вот сейчас задумалась…