ПРЕЖНЯЯ ЛЮБОВЬ, НЕ РЖАВЕЕТ
Доверившись однажды, сердцу,
У разума не спрашивай совета...
Два дня, проведённые в обществе приятных людей, в какой-то степени отвлекли Мейлаха от занятия связанного с освоением его нового жилья. Чувствовалось, что старинный каменный дом таил в себе много интересного.
Удивительно, но у прежнего хозяина в доме был относительный порядок. В зале - мебель векового возраста сработанная из добротного материала выглядела вполне прилично. Украшенные резьбой детали огромного серванта по стилю и рисунку совпадали с комплектом кресел, дивана и круглого стола.
На камине, которым, пожалуй, никто не пользовался десятилетиями, стояли мудрёные часы, покрытые зеленоватым налётом патины, с мифологическими бронзовыми фигурками, в переплетении которых, ясно вырисовывался фарфоровый циферблат с римскими цифрами.
Мейлах был уверен, что такие часы уже не могли работать от многолетней старости, но, прокрутив заводной механизм, с изумлением убедился – часы затикали!
Книжный шкаф, изобилующий книгами, вбирал в себя удивительные издания, о существовании которых Мейлах ничего не слышал. Открыв дверку, он из запылённой стопки взял первую книгу, попавшуюся и на тиснёном кожаном переплёте, прочитал: «Двадцать тысяч пословиц и поговорок русского народа. Редакция Владимира Даля». Год издания – 1912!
Ничего себе книжица! Это надо же было собрать по крупицам такие сокровища мыслей! Мейлах ещё просмотрел несколько книжек и, разволновавшись от наличия неожиданного книжного богатства, решил, что ему в этой покупке помог счастливый случай, связанный с тем, что молодёжь не интересуется не только книгами, но и их ценностью, не только материальной, иначе они бы ему не достались как бесплатное приложение к дому.
Заглянув в спальню, столовую, прихожую и маленькую боковую комнатку, он понял, что хозяин дома в своей скромной экономной жизни пользовался только кухней, где у него для спанья была продавленная до основания кушетка, стол, стул, набор посуды, обувь и кое-что из одежды.
Небольшая отопительно-варочная плита не старинного происхождения была экономична, не обременительная в обслуживании. Она отапливала скромную по размерам часть помещения, используемого для жилья, и пригревала одинокого Давида Натановича.
Полная самоизоляция его не тяготила. Отсутствие «друзей» отрывало его от внешнего мира, но оставляло нетронутыми все находящиеся в его владении вещи в целости и сохранности.
Завершив экскурсию, Мейлах принялся за уборку помещений. Для начала он проветрил все комнаты и с вдохновением стал всё мыть, чистить, подметать и выбрасывать ненужное в полупустой, кирпичный сарай, в котором такого «добра» за долгие годы собралось превеликое множество.
Утомлённый хозяйственными хлопотами на вечернюю работу в ресторан Мейлах приходил уставшим и неразговорчивым. Ночное отсутствие Мейлаха в доме Тамары, не вызывало вопросов с её стороны. Ничего об этом не спрашивали и её родители.
Мейлаха это устраивало. И постепенно они ещё более отдалялись друг от друга. Как-то в перерыве между игрой, не вытерпевшая напряжённого, дипломатического молчания Розалия Григорьевна, обращаясь к Мейлаху, с сарказмом сказала:
– Раз ты к нам не хочешь приходить, так хотя бы приходил к своему другу Барсику и к своему любимому коту Ерёме. После твоего ухода мы их не кормим, в отместку тебе. Барсик целыми ночами воет и никому не даёт спать. А кот подойдёт к чулану и мяукает целый день.
Надоело уже это представление. Если они тебе так дороги, то забирай их с собой! Нам они не нужны. Сам бездомный, так и их сделай бездомными. Организуйте вместе бродячий цирк. Повеселите людей.
Кстати, можешь и собачью будку забрать, вместе с животными, хоть какое пристанище будет вам всем.
Мейлаху понравилось предложение вполне устраивающее его.
– Хорошо, Розалия Григорьевна. Я сделаю всё, как вы сказали.
На следующее утро Мейлах выкатил из сарая ручную тележку и не спеша, скрипя несмазанными колёсами, направился за псом и его будкой. Пока он пристраивал на тележку будку, заколачивая отверстие, чтобы оттуда не выпрыгнул помещённый для транспортировки кот, из дома никто к нему не вышел.
Было видно, что занавеска шевелилась от дыхания Розалии Григорьевны, следящей за происходящими во дворе действиями, пока Мейлах не выехал за его пределы. Он не был уверен, что хозяева не остановят его и не вернут всё к исходному состоянию, поэтому не терял время.
По дороге из будки вырывались тревожные звуки мяукающего кота, а Барсик, помахивая хвостом, забегал вперёд и помечал путь следования у каждого очередного забора, придерживая его поднятой кверху лапкой, по-видимому, чтобы забор не повалился.
Так они всей дружной компанией достигли нового места обитания.
Наконец-то Мейлах не опасаясь, достал из собачьей будки, упрятанные там драгоценности, и внёс их в свой дом. Убедившись, что всё было в целости, вздохнул с облегчением.
Выпустив из временной неволи любимого кота, он внёс его в дом и, прикормив, оставил осваиваться на новом месте. С собакой вообще никаких проблем не было. Барсик неотступно следовал за теперь уже единственным хозяином.
Мейлах привёл его в дом и, указав в коридоре на коврик, подготовленный заранее, сказал: – «Место!» – и строго добавил: – «Лежать!» Команда была выполнена. На этом комплектация новых обитателей дома завершилась.
* * *
В то время, когда Мейлах хлопотал во дворе, пристраивая будку к тележке, за ним наблюдала не только Розалия Григорьевна.
Из второго окна, не прикасаясь к занавеске, за ним следил огорчённый уходом Мейлаха Семён Маркович. Не выдержав безразличия дочери, находящейся дома, к происходящему во дворе, Семён Маркович, обращаясь к ней, спросил:
– Тамара! Неужели тебя устраивает то, что от тебя уходит хороший человек? За время его нахождения в нашей семье он никого никогда не огорчил. Объясни мне, почему ты так несправедливо к нему отнеслась?
Я и с твоей мамой не могу согласиться в том, что она упрекала Мейлаха за животных. Плохой человек животных любить не будет! Кто из вас мне объяснит происходящее?
Тамара подошла к отцу и, всхлипывая, произнесла:
– Мама о причине знает, теперь и ты знай – я люблю Георгия. Он красив, галантен, не то, что Мейлах. Очень надеюсь, что он вернётся. Его служба пока не позволяет это сделать, но я верю, что у ребёнка будет настоящий отец.
– Доченька! О чём ты говоришь? В своём ли ты уме? Встреченный тобой негодяй никогда не вернётся, никогда не будет тебе мужем и ребёнку отцом!
Он уголовник, и нормальным человеком он никогда не будет. Сидит, пожалуй, уже где-нибудь на зоне и вспоминает, как тебя облапошил. Действительно, глядя на тебя можно поверить, что любовь не только слепа, но и глупа!
С этими словами Семён Маркович с раздражением хлопнул дверью и вышел во двор, чтобы успокоиться. Во дворе было пустынно. Не было на месте собачьей будки и приветливого Барсика, не крутился около ног ласковый кот Ерёма, а главное, не было видно уважаемого Мейлаха.
Семён Маркович выглянул за калитку. Вдоль улицы, согнувшись, бедный Мейлах толкал впереди себя, упираясь в дышло, загруженную собачьей будкой тележку, а рядом, помахивая хвостом, бежал Барсик.
Поскольку скорости движения у них были разные, то собака, опережая Мейлаха, всё время оглядывалась и, понимая, что он за ней не поспевает – терпеливо ожидала своего друга и хозяина.
– Интересно, куда это он так уверенно направился? Неужели к той приятной даме? – подумал Семён Маркович и тут же к вопросу добавил ответ:
– Куда бы ни ушёл – правильно сделал!
Нужно иметь к себе уважение и, естественно, – гордость. Он мужчина хороший. Если не будет спешить, то найдёт себе приличную женщину, которая готовит хорошо, говорит мало и у которой не болит голова, глядя на ночь.
Что собаку с собой взял – это правильно. Собака настоящий друг, который не изменит, а кошку не следовало брать. От кошек, как от женщин, – благодарности не дождёшься.
Если они получили, что хотели, и им больше ничего не нужно, то на хозяина даже не взглянут, пока ещё что-нибудь не понадобится. Такова действительность
Потом вспомнив, что у них не кошка, а кот – смягчил суждение о кошачьих… Завершив своё умозаключение, Семён Маркович успокоился, и как ни в чём не бывало, возвратился домой. Желания разговаривать с женщинами у него не было…