(Ретро)
Поэтом быть хорошо! Поэт сочиняет, а ему за это и деньги платят, и в школьную программу включают. Памятник поэту не сносят никакие режимы. Поэта все уважают, а женщины его любят. Значит, будь я поэтом, и мне бы что-нибудь перепало. Поэтам я завидовал с детства, но попасть в их ряды не мог. И тут помог случай.
Приехал к нам на службу поэт. Собрали нас в обед в холле и заставили его слушать. А мы привыкли в обед обедать, но промолчали, чтобы не идти на конфликт с начальством.
Читает поэт нараспев стихи, а мы ему за это в ладоши хлопаем. И тут меня прорвало. Только поэт прочитал – «Я любуюсь ночами осиною, у меня к ней особенный пыл…», как я не удержался и закончил за него строфу – «…Я бы мог переспать нынче с Зиною, так как Иру уже я любил». С Ирой у меня, на самом деле, уже был пятиминутный роман, а с Зиной у меня ничего ещё не было.
Коллеги заржали. Шеф кулак показал, намекая, что меня ожидают крупные неприятности. Я расстроился, а поэт сказал, и что в моих правках, действительно, что-то есть, и что если я не возражаю, то он запишет на память мою концовку. Я кивнул. Коллеги остолбенели. А шеф показал большой палец, из чего я понял, что без премии не останусь. Это меня воодушевило, и я продолжил свои поэтические потуги.
Читает поэт – «Я бы трактор водил ночами, я бы сеял ночами добро…», а я за ним продолжаю – «…Мне не надо дружить с врачами, чтобы гладить её бедро». Поэт хлопает мне в ладоши, коллеги завидуют, а шеф откровенно гордится тем, что руководит таким уникальным клерком.
Поэт читает – «Рассветный луч мне ночью снится, как первозданный миллион…». Не знаю, почему у этого поэта все стихи были на ночную тему, но я за него продолжил – «…Возможно, что у нас родится от нашей встречи Аполлон». Поэт воет от восторга, коллеги немеют от восхищения, а шеф слюнявит пальцы, чтобы вознаградить меня лишь за то, что я есть.
Короче говоря, мы столько за обед с поэтом насочиняли, что хватило бы не на одну книгу. Потом поэт уехал, и жизнь пошла своим чередом.
А через месяц мне с нарочным доставили книгу, на обложке которой, рядом с фамилией того самого поэта стояла моя фамилия. Естественно, я губу сразу раскатал: мол, крупный гонорар получу, со службы уйду, и буду топать к бессмертию. Но потом я увидел, что эта книга издана на средства авторов, и понял, что невинное буриме в обед может мне ещё влететь в такую копеечку, что сочинять стишки уже вряд ли когда захочется.