Семейные хроники. Иван. 1941г
Семейные хроники. Иван. 1941 г.
Десятого января 1994 года Иван Парфентьевич Линник, младший сын Парфентия Захаровича и Елизаветы Семёновны, отпраздновал свой семидесятилетний юбилей. За плечами большая жизнь, прожитая в трудах, заботах, радостях и печалях. Далеко позади незабываемые годы войны, радость трудной победы и возвращения в родной дом.
Высокий, не по возрасту статный, с крепкой поджарой фигурой, седой головой, но с живыми молодыми, чуть насмешливыми глазами, с большими, натруженными руками столяра-модельщика высшей квалификации, Иван Парфентьевич и в день своего юбилея полон энергии и интересов. Регулярно выезжает на встречи с боевыми друзьями-однополчанами, по–прежнему, как в детстве разводит любимых голубей, увлечён не совсем пролетарским хобби - нумизматикой, собрал прекрасную коллекцию монет. С ранней весны с удовольствием копается в огороде, иногда столярничает, в общем, без дела не сидит.
Десятого января у него день рождения по паспорту, но родился он 29 декабря 1923 года, за три дня до наступления 1921 года в селе Черниговка Запорожской области. Крестили же Ивана 16 января 1924 года в церкви села Черниговка. Совершавший таинство крещения батюшка посетовал, мол, три дня – и над год старше и записал дату его рождения 10 января 1924 года. Это решение настоятеля черниговской церкви сыграло большую роль в дальнейшей судьбе Ивана. Благодаря этому он не попал под жернова тотальной мобилизации в самом начале войны, в июне-августе 1941 года, когда был призван весь 1923 год рождения. И эти восемнадцатилетние ребята, необученные толком азам военного дела и не имевшие навыков и опыта войны, были брошены в бой, и большинство из них полегло в первые месяцы войны.
В отличие от старших братьев, Иван родился уже в новом доме, который построил Парфентий Захарович в 1921 году. Раннее детство Ивана проходило под присмотром старшей сестры Анны, которая была первой помощницей матери по домашнему хозяйству. Первого сентября 1931 года Иван должен был пойти в первый класс, но отсутствие приемлемой обуви заставило отложить начало учёбы на год. Деньги на обувь у отца были, но купить было негде. А на зиму, чтобы ребёнок не сидел в хате, ему сделали обувку из старых голенищ и подошвы из вербы. Иван всю зиму катался на деревянных подошвах, как на лыжах.
На следующий 1932 год, уже девятилетним Иван пошёл в первый класс и окончил его хорошо. Ивану запомнилась та зима 1932-1933 года, когда началось раскулачивание в деревне. Раскулачили и сослали в Новосибирскую область семью дяди Ивана, Захар Захаровича, старшего брата отца. Через двор от Линников жила семья Пикинер. Было у них три сына, два уже женатых, один - школьник. Жили они вместе, работали, не покладая рук, день и ночь, наёмных работников не имели. Но жернова раскулачивания по непонятным законам, перемололи и эту семью. Лишённых всего их также сослали в Сибирь.
Деревня была надломлена раскулачиванием, лучшие производители сельхозпродукции были вырваны с корнем, цвет села был уничтожен.
Отец Ивана, Парфентий Захарович, поняв, что приближается трудное для деревни время, перебрался в Россию, в г. Шахты, развивающийся центр угледобычи Восточного Донбасса. Там он устроился работать на шахту им. Артёма №1 рабочим очистного забоя. В октябре 1933 года, получив на шахте отпуск он вернулся в Черниговку. В Шахты он вернулся уже с Иваном и Петром. Снял он комнату в частном доме в Северном посёлке, в простонародье – Нахаловка. Через месяц, закончив дела в Черниговке, приехала в Шахты и Елизавета Семёновна, мать Ивана и Петра.
Ивана и Петра сразу устроили в школу, ибо учебный год был в разгаре. Однако, Ивану не повезло со школой. Второй класс, куда он должен был пойти, оказался переполненным и его опять приняли в первый класс, который был открыт дополнительно с 1 января 1934 года.
Весной 1934 года Парфентий Захарович получил участок земли под застройку в посёлке Первомайский, купил на слом дом в соседнем хуторе, разобрал его, перевёз на новое место и собрал. Осенью 1934 года Иван вместе с отцом, матерью и старшим братом переехали на новое место, которое станет ему родным на долгие годы. Отсюда он уйдёт на фронт, вернётся. Сюда приведёт молодую жену, рядом построит свой собственный дом. Проживёт долгую жизнь и, переступив грань третьего тысячелетия, покинет сей мир 8 июня 2000 года.
В те нелёгкие довоенные годы считалось, если человек окончил семилетнюю школу, то, в общем, это нормально образованный человек. В порядке вещей было и то, что множество молодёжи не имели и семилетнего образования. Тяжёлая материальная ситуация в семье заставляла уходить из школы и начинать трудиться, оказывать посильную помощь родителям, чтобы могли бы учиться младшие сёстры и братья. Родителям на скудные заработки тяжело было тянуть детей, давать им полное среднее образование. Так и Иван в июне 1940 года, окончив шестой класс, решил прекратить учёбу и начать работать. Он устраивается рабочим-грузчиком на Сидоровскую-Кадамовскую машинно-тракторную станцию. До ноября шестнадцатилетний Иван грузил, кирпич, камень, известь, пока не заприметил трудолюбивого, весёлого паренька начальник нефтебазы Шаповалов и предложил ему место заправщика на нефтебазе, находящейся по соседству с МТС. Иван отпускал горюче-смазочные материалы двадцати трём тракторным бригадам МТС. Работы хватало, но он быстро втянулся, изучил хитрости наливной техники и сноровисто отпускал топливо. Работа ему нравилась, конечно, заправщик – не грузчик, да и заработок повыше. Вскоре Ивана знали все трактористы МТС, и он знал всех.
Пролетело полгода, грянул июнь 1941 года, страна вступила в пору величайших испытаний, человеческого горя и невзгод. Иван продолжал работать на базе ГСМ, когда началась война.
В те первые дни войны люди ещё не свыклись с той бедой, которая так неожиданно обрушилась на их жизнь. Казалось, что война, начавшись там далеко на западной границе, там же и победоносно закончится через месяц-другой. Непобедимая Красная армия не позволит, верилось, вторгнуться врагу в глубь страны, достичь их родных краёв, а тем более Москвы. Однако, сообщения с мест боевых действий приходили тревожные. Нашим регулярным войскам не удавалось остановить механизированный вал прекрасно оснащённой и обученной, многочисленной немецкой армии. Фронт требовал всё новых и новых бойцов, засыпая страну «похоронками». Повсеместно всё с бОльшим размахом раскручивался маховик мобилизации.
Не прошло и недели после 22 июня, как из Новочеркасска прибыли старшие братья Михаил и Пётр. Взволнованные, они оживлённо обсуждали события последних дней, враз перечеркнувшие сладкую суету мирной жизни, события, которые уже невидимыми путами связали их самих. Михаил, старший по возрасту, имел на руках мобилизационную повестку. Два дня на сборы-прощания промелькнули мгновением, и Михаил ушёл. Провожать его на мобилизационный пункт в Новочеркасск вызвался Пётр. Из Новочеркасска Пётр уже не вернулся, опрометчиво записавшись добровольцем, полагая уйти вместе с братом. Но человек полагает, а бог располагает. Мобилизацию Михаила в тот день по каким-то причинам отложили на несколько дней, Пётра же по спискам добровольцев без промедления направили на учёбу в Сталинградское танковое училище.
Иван продолжал добросовестно ходить на нефтебазу. Работы прибавилось, приходилось заправлять военную технику и транспорт, эвакуирующий ценности из западных районов, и которого день ото дня становилось всё больше. Немцы стремительно приближались к Ростовской области. В июле 1941 года на базе ГСМ было получено предписание на эвакуацию, эвакуировалась МТС и все её бригады. Иван, не будучи стратегической персоной, остался дома. Две недели ещё после отъезда МТС он ходил на базу, где уже по указанию военных властей отпускал топливо воинским частям, пока всё, до последней капли не было отпущено. Иван закрыл все цистерны и больше на базе не появлялся.
Правда, долго скучать не пришлось. Ивана, как и всех парней 23, 24, 25 гг. рождения призвали на военную подготовку по 120 часовой программе. На занятиях учили обращаться с оружием, стрелять, учили азам боя на местности.
Шли тяжёлые первые месяцы войны. Наши войска порой в беспорядке отступали под натиском противника. К концу октября 1941 года резко ухудшилось положение наших войск на ростовском направлении. Итальянский экспедиционный корпус, 17-я армия и 1-я танковая армия немецкой группы армий «Юг» рвались через Ростов на Кавказ. Немцы придвинулись вплотную к западным населённым пунктам Ростовской области. Линия фронта проходила в те дни в 4-х километрах от Новошахтинска и в 40 километрах от Шахт. Однако войска Южного фронта и 56 отдельной армии отразили мощные удары немецкой группировки и остановили её продвижение на Ростов. К началу декабря немцы были отброшены от Ростова на 60-80 км. Угроза прихода немцев в Шахты была отодвинута. Надолго ли?
В середине октября, неожиданно, вернулся домой Пётр. Три месяца назад он добровольцем ушёл в армию и проучился это время в Сталинградском танковом училище. Его отозвали как студента – химика. Пробыв дома несколько дней, Пётр уехал в Москву на учёбу в Академию химзащиты.
В конце октября, 27 числа, Ивана вместе с одногодками призвали на сборный пункт с указанием иметь при себе продуктов на пять дней, кружку и котелок. В шесть вечера того же дня от призывного пункта колонной они прибыли на станцию Шахтная, где их посадили в вагоны и состав двинулся в сторону станции Лихой. В Лихой им приказали выйти из вагонов и колонной повели в сторону Белой Калитвы. Никто не знал, куда и зачем они идут, никто их не встречал и не ожидал. На ночь остановились на шахте, переночевали. Утром 29 октября 1941 года колонна прибыла в центральную усадьбу совхоза «Чапаевский», расположенную на правом берегу Северского Донца. Здесь, по-видимому, предполагалось создать укрепрайон, чтобы отступающие части Советской армии смогли бы зацепиться за правый берег реки и не пустить немцев за Донец. Появилось человек пять военных, которые, видимо, знали, что надо делать.
Они разбили колонну на роты, расставили по местам, и началась работа по рытью земляных укреплений. Работа шла весь световой день. Питание организовано не было, и ели то, что имели в котомках из дома. Ночевали в неприспособленных помещениях, на полу. По мере истощения домашнего провианта, появились беглецы. В помещении, где ночевал Иван, размещалось 47 человек, а через несколько дней их заметно поубавилось. Никто, однако, их не искал и возвращать не пытался. Ушли ребята с шахты «Нежданная», с шахты «Октябрьская революция». Домашние продукты закончились уже у всех, однако никто и не думал кормить их. Иван и пятеро ребят с посёлка Первомайский продержались до 7-ого ноября и вечером того же дня направились домой. Домой пришли усталые и голодные ранним утром 9-ого ноября. Так закончился первый призыв Ивана.
А 17 декабря Иван вновь получил повестку с указанием прибыть на сборный пункт, который был развёрнут во дворце культуры шахты им. Артёма. Срочно формируется команда человек двести, которая пешим ходом направляется из Шахт в станицу Камышинскую.
Станица расположена на правом берегу Дона, недалеко от большой донской станицы Романовской и километрах в ста пятидесяти от Шахт. Шли несколько дней через станицы Константиновскую, Богоявленскую, Николаевскую. Ночевали в хатах на полу. Холода в тот год были ранние и сильные. В станице Мариинской, уже на подходе к Камышинской, встретили рябят из Шахт, которые почему-то возвращались домой. Они рассказали, что воинские части уже укомплектованы призывниками 1923 года рождения, остальных возвращают обратно в распоряжение военкомов.
Как бы не хотелось сразу же повернуть в обратную дорогу, решили дойти до места назначения. Действительно, в Камышинской выбрали ребят 23 года рождения, остальных отправляли назад, домой. Домой шли веселее, да и дорога была уже знакомой. Ночевать старались в тех домах, где были на пути в Камышинскую. Их встречали как старых знакомых. Десятого января 1942 года Иван с товарищами вернулся домой.
Продолжение следует.