Это было давно, когда мне было восемь лет.
Летние каникулы я проводил «у дедов» в хуторе Челышёвском. Жи-ли они для мальчишки моего возраста в райском уголке: большой сад, за садом – речка Кардаил, за речкой – лес. Играй, купайся, рыбачь!
В один из жарких июльских дней я и трое моих друзей, сидя в саду, обдумывали план проникновения в сад соседки, бабы Нюры. Там у колодца росла яблоня, сплошь усыпанная краснобокими яблоками. В хуторе их называли «ранними». Прервал обсуждение автомобиль, остановившийся за изгородью, как раз напротив нас. Это фельдшер Павел Михайлович приехал к деду, скорее всего, просто поболтать. Фельдшер был без ноги (потерял на фронте) и потому долго выбирался из своего «Запорожца». Никита, мой троюродный брат, свесившись через забор, ждал, когда Павел Михайлович, покряхтывая на каждом выбросе костылей, зайдёт в калитку, и наконец заговорщески произнёс:
- Мужики, идите сюда! Я что-то вижу!
Мы ринулись к нему, расположились рядом.
- Смотрите! – он показал на стоящий внизу «Запорожец».
Пока ребята выясняли, на что смотреть, я понял, что заинтересовало Ники-ту: на рычаге переключателя скоростей был красивый прозрачный набал-дашник, внутри которого – крошечный автомобиль. Но какой! Иностранный, с открытым верхом.
- Я сейчас, - шепнул Никита и спрыгнул вниз.
Не успели мы опомниться, как он уже крутил перед нашими носами свин-ченной «вещицей». Мы поняли, что оставаться здесь небезопасно, и, распугивая разомлевших в горячей пыли кур, побежали к реке.
«Вещицу» завернули в лист лопуха и засыпали землёй под старой ивой. Конечно, её хозяином был Никита, а нам можно было только подер-жать в руках и гордо почувствовать себя хранителями тайны.
Вечером я сидел на крыльце и ждал, когда бабушка подоит корову. Нет в детстве лучшего ужина, чем кружечка парного молока! О том, что произошло в саду, я забыл так же, как все мы забыли о соседских яблоках. Не зря кто-то заметил, что в таком возрасте день равен неделе. Наконец подошла бабушка и спокойно, даже слишком спокойно, спросила:
- Кто же из вас в машину лазил?
- Никита, - нимало не смущаясь, ответил я. – Это его затея…
На следующий день Никита появился только в полдень.
- Ну что, болтун, доволен? Хорошо языком треплешь! – грозно заговорил он.
В ответ я понёс какую-то чепуху. Но одну фразу я всё-таки хорошо запом-нил. В заключение своей оправдательной речи я сказал:
- Я хотел, как лучше…
Мы не рассорились с Никитой окончательно. В тот же день играли в мушкетёров, а вечером пошли на рыбалку.
Сейчас, когда десятилетия отдаляют то удивительное время, я, тем не менее, отчётливо помню этот случай. Казалось бы, запомнить из детства я должен другое: как падал с лошади, как научился плавать, как в первый раз приехал в большой город… Память же почему-то распорядилась иначе. Первый заплыв и падение с коня Васьки стёрлись напрочь, город Пенза сохранился - в виде манекена в огромной стеклянной витрине. А вот вечерний разговор с бабушкой вспоминается чётко, детально. Я вижу даже цвет её фартука…
Зачем я выдал Никиту? Ведь я не завидовал этой безделице, а он был мне настоящим другом. Боялся наказания? Нет, мне ничего не грозило. И точно знаю, сделать «как лучше» я не хотел – я не знал, как лучше.… Но ещё загадочнее вот что: Никита, отчаянный мальчишка, дороживший «словом пацана», вдруг так легко меня простил. Потом он ни разу не вспомнил мне моё предательство, даже не намекнул на него. Почему, не знаю, но так… нам было лучше.
Митяшов П.В. Недвижные качели. Рассказы. Издание второе, дополненное. – Волгоград: Сфера , 2017. – 112 с.