Наконец,1.11.1914 г. Роза выбралась ответить Хансу Дифенбаху на его письма с фронта:
«Мой дорогой Ханнесле, сегодня это должно произойти! Несколько недель я пишу Вам «в уме» подробные письма, но руки не доходили изложить их на бумаге. Это уже камнем повисло на моём сердце. Чтобы всё написать мне не хватает покоя и одиночества. Теперь это должно измениться, у меня опять есть желание начать «новую жизнь»: раньше ложиться спать, всех посетителей выставлять за дверь и работать.
Два Ваши последние письма, в том числе и Хансу (Каутскому) меня ужасно сильно порадовали. Я по крайней мере смогла представить, как вы живёте и чем занимаетесь...
Сначала маленький отчёт обо мне, как Вам этого хотелось. И так, моё первоначальное отчаянное настроение также уже изменилось. Не то чтобы я оценивала положение в более розовых тонах, или бы у меня была причина для радости, вовсе нет. Но сила первого удара, который получила, после того как удары стали ежедневным хлебом, притупилась. То что партия и Интернационал поломаны, основательно поломаны, не подлежит никакому сомнению, но как раз возрастающая величина этого несчастья делает его исторической мировой драмой, для которой есть объективное обоснование, и личное тоскание себя за волосы не к месту. Естественно, порой становится невыносимым мучением присутствовать при всё новых мошенничествах и подлостях бывших «друзей», при неслыханной деградации прессы. Но в противоположность этому, раз уж по-другому не идёт, мне остаётся всё большее внутреннее убеждение, что у меня для утешения моих личных потребностей ещё многое осталоть: хорошая книга, прогулка в поле на южной* при хорошей осенней погоде, как тогда с Ханнесом по жнивью, и, наконец, музыка! Ах, музыка! Как мучительно мне её не хватает, и как я о ней мечтаю! Сначала неделями ничего не было. Потом по каждому поводу начались в опере и концертном зале политические демонстрации. Наконец, что-то появилось, но нет Ханнеса, чтобы достать билеты, и вообще совершенно без общества музыка не утешает. Но я ещё надеюсь на Ханса (Каутского). Неделю назад он был у меня, чтобы занести Ваше письмо. Он посвежел, румяный и помолодел. Ром на него отлично подействовал. Вообще он произвёл на меня очень приятное впечатление, и я ему обещала сразу же к нему зайти, но пока не выбралась. Может быть, завтра схожу. Он мне обещал, если я только прийду, два часа играть..»
* район, где находилась Розина квартира
Далее идёт подробный рассказ об общих друзьях и знакомых. Возвращаясь к себе, Роза продолжает:
«Вы хотите знать, что я пишу. И так, прежде свего я хочу теперь закончить свою Национальную экономику, что напрашивается хотя бы из личных экономических интересов. Это работа на многие месяцы. Партийная школа в военный годы закрыта, поэтому у меня было бы время, если бы у меня не с утра до вечера были посетители, переговоры и заседания. Но это, как говорилось, должно теперь измениться. Кроме того, естественно, я хочу написать работу о войне, что, как вы можите себе представить, скоро станет неотложной необходимостью. Конечно, сейчас господствует «мир между крепостями»**. Но, по-правде, мы с Зюдекумсами и его компанией живём как кошка с собакой, и настроение становится всё живее. Эта проблема меня очень занимает, чисто теоретически и писательски...
Но скоро мне прийдётся занять свою собственную « мирную крепость» на Турмштрассе***. Что это при нынешних обстоятельствах меня особо радует, не могу утверждать. Пол-года назад, я этому, как празднику, радовалась, сегодня же эта честь висит на моей груди, как железный крест на Вашей. Я себя лишь утешаю тем, что когда кончится война, смогу опять свободно вздохнуть, мы оба одновременно вернёмся в столицу, Вы с лавровым венком на голове как победитель, я — как Ваша белая почётная дева****.
Правительсто рассчитывает на рост цен, если война продлится до и после урожая 1915 года, также и английская с русской прессой. Ну,так прост! Спрашивают, как может хватить запасов урожая? Я спрашиваю, как могут выдержать нервы солдат и офицеров? Бог, пошли им и дальше спокойную жизнь в гостях, в хижинах крестьянок, которым они так трогательно замещают отсутсвующих мужей.
Из Ваших последних писем я заметила, что под масками вы отыскали пару чувстующих душ, и этому очень радуюсь. Пишите мне и дальше как можно чаще, в моём доме всегда праздник, когда от Вас приходит письмо. Даже Мими его любовно обнюхивает (она называет это «читать»). Гертруд (Злотко) с 15. ушла, я справляюсь сама.
Не беспокойтесь обо мне, Ханнесле, я уж как-нибудь выкручусь...
Напишите поскорее, получите ли Вы это письмо.
Ваша Р.»
** так называли введение политики перемирия между политическими оппонентами СПД на время войны
*** адрес тюрьмы, где Роза предполагала провести время ареста (С 18.02.1915 по 18.02.1916г.г.)
**** м.б. Роза намекает здесь на Орлеанскую деву?
Как видно, письмо не затерялось, даже пережило Вторую Мировую войну, но такова участь досталась не всем письмам Ханнесу. Следущее письмецо относится к февралю 1917 года.