Петр Первый поселился в небольшом доме – «эрмитаже», а может, «монплезире» – в садах Петергофа, где вместе с Екатериной Первой растит детей, умиравших в младенчестве. Царевич Алексей редко навещает отца: он был с почётом принят в «развертке» Константинополя, а после того, как примирил византийцев с венецианцами (при содействии австрийских императоров), был признан при дворах всех василевсов «князем-кесарем ромеев и василевсом русов» и ведет теперь все дела империи с «державами времен предбудущих». Зато и в Царьграде, и в Петергофе часто пристает призовая флагманская яхта Черноморского Романовского яхт-клуба. Ее капитан Алеша Романов-младший крепко дружен и с «дядей» Алексеем, и с «дедушкой» Петром.
Но из всех наследников великий Петр по-настоящему приблизил только «сироту» Павла Первого – на правах «старшего сына». Они соединили семьи и друг в друге души не чают. В их доме часто гостят «внуки»: приезжает Константин из «охотничьего замка» в Литве, Михаил из отцовского дворца в Гатчине и их сестры из Венгрии и Чехии, приплывает на своей шхуне осевший в Шотландии «отцеубийца» Александр. Шотландский парламент пожаловал ему титул принца Абердинского – по инициативе поколения наполеоновских войн, и в Коронном совете, где заседают шотландские монархи, он один представляет ХІХ век (а ХХ-й – маршал Монтгомери)…
Не оправдал Петр Первый только надежд Николая Первого, мнившего себя «новым Петром». «Хотя собою зело длинен, да столь же умом короток; сие княжатам извинительно, а Великому Государю не мочно» – выразился о нем первый император. Зато на Ивана Калиту и его потомков кавалергардская выправка и латы Николая произвели большое впечатление. Вместе с обоими «Николай-Николаичами» он поселился в Большом Кремлевском дворце и возглавил СВГМ – Собор Великих Государей Московских. Годуновы, Шуйский и, конечно, «самозванцы» на Собор не допущены. Из императоров в него входят Анна Иоанновна с племянницей Анной Леопольдовной. А ее сына Иоанна Антоновича, шлиссельбургского узника, приветил как родное чадо Иван Грозный, и они стали первыми из самодержцев, открывшими для себя динамику, с чем окончательно «отошли от дел земных», в том числе от дел Собора. Так же поступили и родные сыновья Ивана Грозного – Иван, Федор и Дмитрий.
Несмотря на насмешки московской прессы во главе с Белинским, именующей его «царем царей» и «падишахом московским», Николай стремится объединить под своим скипетром всех «верноподданных державы Российской» и учредить Священный Союз всех монархов. Но даже в самом Соборе ему наметилась оппозиция в лице первых Романовых. Возглавил ее старший брат Петра Первого Федор, увлеченный идеями «горней республики», которые занес в круг его друзей Симеона Полоцкого и Феофана Прокоповича добравшийся до Москвы Григорий Сковорода.
Зимний дворец в Питере сперва заняли и поделили дворы Елизаветы и Екатерины Второй, но вскоре «госпожа Разумовская» отбыла с мужем в Киев, а «госпожа Потемкина», натура непоседливая, принялась странствовать. Вместе с подругой Марией-Антуанеттой (после того, как у нее с Людовиком выросли дети) Екатерина отправилась в «развертку» античной Греции, где эти «аркадские пастушки» прославились как «нимфы Киприды» и даже были посвящены в Элевсинские таинства. При этом «нимф» сопровождают их супруги Грицко и Луи, с равным увлечением дегустируя вина и общаясь с философами, поэтами и стратегами. Встретившись и подружившись с лордом Байроном, они составили весьма любопытную троицу.
Петр Второй и Третий тоже покинули Россию: один стал заядлым путешественником-альпинистом, а другой поступил капралом в мушкетерские роты Дойчвера, объединившего немецких вояк от ландскнехтов до «миротворцев» под лозунгом: «Война – фигня, главное – парады». Александр Второй скромно осел в Париже, а Александр Третий со всеми сыновьями, включая Николая, и их семьями основал целый романовский городок в Ливадии, чему предшествовало «слезное примирение» императриц Марии и Александры. К делам «кремлевского двора» они остались равнодушны, а главным увлечением этого «колена» Романовых стал яхт-клуб.
Советское руководство оставило Кремль «самодержцам». Воскресший благодаря мумификации одним из первых Ульянов-Ленин поселился было в Горках и принялся за «Историю русской революции», но вскоре полностью погрузился в работу Объединенного Интернационала по «введению угнетенных классов в динамическое общество». Сталин живет на Ближней даче, но именно у него – не в Кремле и не во дворце Меншикова на Яузе – останавливается, посещая Москву, Петр Первый. Вдвоем они прохаживаются, дымя трубками, вдоль Москвы-реки или по Воробьевым горам, обсуждая неведомые никому планы…
Прекрасный Суд: «военная развертка»
Многие павшие в битвах и войнах воскресают в особой военной развертке – в обстоятельствах, сходных с моментом их гибели. В то же время военные действия (но не события, как, например, иностранная оккупация) не затрагивают большинство воскресших. Пересечь границу развертки с оружием нельзя, но те, кто готовы к мирной жизни, могут ее покинуть. Могут они и получить помощь извне: например, умерший в старости и славе полководец приходит на помощь своим бойцам. Поскольку развертка едина в пространстве, в ней случаются интересные вещи. Так, английские танки, прорвав фронт на Сомме, могут повернуть на помощь «своим» на Азенкур или Ватерлоо, и тут же получить удар «Мертвой головы» из 1940-го. А как поведут себя сражающиеся тут же в Шампани гунны Аттилы и легионеры Аэция? Или викинги Бьерна Иронсиды, оказавшиеся при Ватерлоо?
В наших краях «развертки» 3-я танковая армия Рыбалко из 1943-го приходит на помощь окруженным под Барвенково в 1942-м войскам Костенко, и вместе они противостоят Манштейну и Хауссеру, поддержанным против «красных» деникинцами. Вообще везде окруженцев 1941-1942-го выручают войска, наступавшие в 1943-1944-м, а воины Дмитрия Донского и Ивана Грозного отражают нашествие Бату-хана. 6-я армия Паулюса, предвидя свой бесславный конец под Сталинградом, поднимает мятеж и организованно сдается в плен (вариант: русские «хиви» перебьют немцев). Наполеоновская «гран-арми», «оставленная» императором и маршалами, превратится в союзный вермахту легион: про крайней мере, переучить ее солдат с кремневых ружей на «маузер-98-куртц» легче, чем обучить каких-нибудь готов или тевтонцев. Немцев же исчезновение «связи с Берлином» смутило меньше – в борьбе с Востоком они более идейны. Так или иначе, с территории СССР немцев «и иже с ними» вышибут, но западнее против них выступят разве что чехи-гуситы вместе с протестантами с Белой горы и поляки, включая Володыевского и К, и то не наверняка. Мир Запада с Востоком будет заключен где-нибудь в Вильно или Кенигсберге при посредничестве Кутузова и Бисмарка, явившихся из «мирных» разверток.
А Кавказская война затянется надолго, и чтобы ее прекратить, Виола привлечет и Ермака (главного авторитета у казаков), и Сергия Радонежского, и самого пророка Мохаммеда, которому с Сергием придется еще находить общий язык…