«И угораздило же меня попасть в наряд караульным под самый конец «учебки»! Даже и не мечтал о таком «счастье»… и вот тебе на…», - я шумно вздохнул и уныло посмотрел вслед разводящему и двум, бодро идущим за ним, бойцам.
Поздняя осень. Шла вторая половина ноября. Было далеко за полночь. Дул порывистый ветер. По небу быстро проносились рваные тучи, в прорехи которых заглядывала бледная луна. Нет-нет, да и принимался моросить мелкий противный дождь. Я охранял какой-то склад, обнесенный со всех сторон колючкой. Желтое пятно света фонаря выхватывало из темноты только высокие ворота и чуть-чуть подходящую к ним дорожку. Границу поста – колючку еще можно было разглядеть в полумраке, а вот дальше уже сплошная темень. Только, когда луна выпрыгивала из-за туч, вдалеке начинали проглядываться силуэты пары каких-то крупных кустарников, да нескольких гранитных валунов, разбросанных по поверхности каменистой почвы.
Не в силах стоять на одном месте, я начал болтаться, как маятник, туда-сюда перед воротами склада между грибком и пожарным щитом. Плечи потяжелели. «Проклятый бронежилет…» Завидным здоровьем я никогда не отличался. При росте в 185см весил я всего 64 килограмма, поэтому лишний вес естественно был мне в тягость. Заныла спина. «Что же делать?... Так… Долго мне не протянуть...» Спасение пришло неожиданно. Осмотревшись по сторонам, я заметил, что на пожарном щите помимо всех нужных штатных вещей, находящихся на нем, был вбит еще один огромный гвоздь, и что немаловажно – примерно на уровне моих лопаток. И тут меня осенило! Подойдя к щиту, я повернулся к нему спиной, приподнялся на цыпочки и нацепил бронежилет на гвоздь. Сразу стало легче. Сознание освободилось и для других мыслей. Между обрывками обязанностей дневального и солдата караульной службы в голове пронеслись строки из последнего письма от Любимой. Писала что любит, ждет и очень скучает. Когда я получал конверт, подписанный знакомым почерком с легким наклоном влево из рук «почтальона», мое сердце начинало биться заметно быстрее и на душе теплело. В памяти всплывало лицо Наташи. В ее больших серых глазах можно было утонуть… Видела бы она меня сейчас. Высокий, худой, в промокшей шинели, сверху бронежилет, на шее автомат. На голову прямо на панаму надета каска, подмяв под себя и сморщив поля головного убора. Бродяга ветер пытается «лопотать» ими, но они промокли и не желают вступать с ним в диалог. По-моему, я похож на грибок, под которым караульный прячется от непогоды, только шляпка сморщенная…
Я встряхнул головой (нельзя выпадать из реальности, караульная служба обязывает быть повнимательней), снялся с гвоздя, распрямил отдохнувшие плечи и, вглядываясь в ноябрьскую ночь, подумал: «Как же мне охранять этот треклятый склад, если я ничего не вижу дальше собственного носа?! Надо будет перечитать Устав…»