(книга литературных очерков о судьбах и творчестве Курмангазы Сагырбаева, Мажлиса Утежанова и Закира Дакенова).
Многоцветная, яркая, неповторимая картина открывается перед взором и нашего земляка, и приезжего гостя при виде такого удивительного и броского уголка России, расположенного в дельте великой русской реки, как наш Астраханский край.
Сколько непохожих друг на друга человеческих лиц, нравов, характеров! И всё это - край, где тысячи лет, сменяя друг друга либо мирно соседствуя рядом, живут люди разных религий и наций, традиций и культур. Каждый из народов, населяющих нашу область – истинная жемчужина Прикаспия, древнего, как легенда.
Одним из коренных народов, населяющих астраханский регион исстари, являются казахи. Богатейшее этническое и культурное наследие казахов не восхищать и не удивлять не может.
И сегодня, когда возрождён Великий Шёлковый Путь, соединяющий Восточную Азию со Средиземноморьем, как и в древности, так и в Средние века, нельзя не задумываться о взаимопроникновении двух великих культур и народов – казахского и русского. Нужно хранить в памяти просветителей, поэтов, писателей - тех, кто внёс своими судьбами и творчеством заметный вклад в нерушимость прочных отношений двух великих братских народов.
Литературоведам будущего предстоит разобраться, отчего в Астраханском крае в самое плодотворное время, в пушкинскую эпоху, особо богатую на талантливых лириков, была поэтическая «засуха».
Однако было бы ошибочным утверждать, что это время не подарило нашей области ни единого общественно значимого поэта.
Как раз в эти годы здесь жил и творил Курмангазы Сагырбаев (1806 – 1879) - автор пьес для домбры и народный музыкант, певец пламенных текстов протеста, композитор, который оказал неоценимое влияние на развитие казахской народной поэзии и национальной музыкальной культуры. Курмангазы в народе называют «отцом кюев» (куй атасы), тем самым подчеркивая исключительную роль его творчества в истории национальной музыкальной культуры и поэзии.
Курмангазы Сагырбаеву удалось оказать огромное влияние на развитие казахской музыкальной культуры. Он прославился как автор инструментальных пьес для домбры (кюев), отличающихся образной выразительностью и совершенством форм.
Родился Курмангазы, ныне гордо восседающий на скакуне в районе астраханских центральных улиц и взирающий издалека на Пречистенскую колокольню старинного Кремля, в урочище Жидели в Букреевской Орде, ныне это район Жанакала Западно-Казахстанской области. С раннего детства он занимался игрой на домбре.
Незаурядные музыкальные способности Курмангазы унаследовал от матери Алки, в роду которой были знаменитые акыны, певцы и кюйши.
В восемнадцать лет, став вполне зрелым музыкантом, Курмангазы решает покинуть родной аул. С этого времени начинается его самостоятельная профессиональная деятельность.
В середине тридцатых годов девятнадцатого века Курмангазы Сагырбаев становится свидетелем и трибуном крупных общественно-политических событий, происходящих в Западном Казахстане и связанных с народно-освободительным движением, кульминацией которого становится вооружённое восстание казахов Букреевской Орды под предводительством Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова против хана Джангира и колониализма в 1836-1838 годах. Этому восстанию и были посвящены первые кюи Сагырбайулы.
Пламенные песни Махамбета и бунтарские кюи Курмангазы неслись тогда по степи и зажигали сердца людей. За бунтарские взгляды и неподчинение властям Курмангазы подвергался преследованиям и арестам. Он был вынужден подолгу жить вдали от родных мест.
За открытую критику богатеев народный бунтарь не раз подвергался преследованиям. Курмангазы Сагырбайулы был неоднократно заточен в тюрьму, но никогда не сдавался. Он сидел в тюрьмах Уральска и Оренбурга. Имеются сведения, что ему приходилось сидеть и в тюрьме Иркутска. Переживший скитания, оскорбления и преследования кюйши создает кюи «Алатау» и «Сары-Арка», отразившие глубокие думы народа о независимости и свободе, любовь к своей земле.
В 1862 году Курмангазы встречается со своим земляком, другим великим кюйши Даулеткереем. Оба домбриста-импровизатора оказывают заметное влияние друг на друга. Кюй Даулеткерея «Булбул» (Соловей) Курмангазы включил в свой репертуар.
В периоды скитаний по глубинным аулам, во время гонений, Курмангазы Сагырбайулы создаёт немало интересных кюев, вошедших в копилку национальной культуры казахского народа.
Это кюи «Буктым, буктым» («Сгибался да сгибался»), посвящённый случаю, когда Курмангазы из-под охраны солдат удалось выкрасть жену с ребёнком, и «Кызыл кайын» («Красная берёза»), передающий настроение человека, достигшего цели и обретшего желанную свободу.
- «Кызыл кайын» - это кюй о берёзе, - говорил Курмангазы своим друзьям, - приютившей меня среди своих ветвей и укрывшей от погони. Это – кюй о родной степи, о славных жигитах моего народа, которые раскрыли мне свои объятия и спасли от чёрной смерти».
Имея крутой, непокорный, бунтарский нрав, Курмангазы острым языком обличал богачей, притеснителей народа, говоря правду в глаза старшинам и чиновникам. За это он подвергался нескончаемым преследованиям, его неоднократно сажали в тюрьму, пытаясь сломить волю и упорство бунтаря.
Однако ни тюрьмы, ни прочие невзгоды не сломили духа композитора и поэта, а наоборот, закалили его. Он с удвоенной энергией продолжал борьбу против произвола и неравенства в казахской степи. И всякий раз, когда представлялась такая возможность, Курмангазы бичевал своих врагов. Бичевал бессмертным оружием поэзии и музыки.
К подобным творениям стоит отнести кюй «Акбай», создание которого связано с именем волостного старшины Аубекера Акбаева. Это произведение – настоящий бунт против притеснений и жестокости степных воротил.
Кюй «Акбай» отличается большой содержательностью, богатством разнообразных музыкальных образов. На фоне тяжёлой, печальной поступи слышен горячий призыв к новой борьбе.
Но судьба не миловала Курмангазы. Его всю жизнь терзала бедность. Порой ему нечем было угощать приехавших к нему друзей, и нередко приходилось провожать их, даже не напоив чаем, не говоря уже о бесбармаке.
Однажды заболел Кази, любимый сын кюйши. Когда мальчик выздоровел, ему понадобился бульон из свежей баранины. Но мяса в доме не было.
Курмангазы очень тяжело переживал тот случай. В глубоком отчаянии сочинил он песню, распространившуюся затем в народе под названием «Кази-жан»:
Моё грозное имя известно в округе,
Люди-зайцы бегут от меня в перепуге.
Только бедность замучила Курмангазы,
Нечем даже попотчевать доброго друга.
Не склонил головы я пред баем и ханом,
Подо мною горячий был конь, и как странно
Вдруг свалила сынка распроклятая хворь, -
Корки хлеба не смог я добыть Кази-жану.
Но покуда живу, буду биться и петь я,
Ведь не вечно, друзья, будем жить мы на свете.
Моё счастье никто не сумеет отнять,
Мои слово и песня останутся детям.
И орла на лету моя пуля сбивала,
Дома сидяжигиту скорбеть не пристало.
Был свиреп и могуч я, как дикий кабан,
От меня ещё ханы поплачут немало.
Многочисленные враги творца не могли мириться с тем, что тот разъезжал по аулам и своим творчеством мутил людей, восстанавливая тех против существующих в степи порядков. Над головой Курмангазы то и дело сгущались грозные тучи. Его сажали в тюрьму неоднократно, но всякий раз, совершая дерзкие побеги, великий кюйши вновь оказывался на свободе.
В 1880 году гонимый и преследуемый Курмангазы поселился в местечке Сахма под нашей Астраханью.Бывший в большом почёте среди местных жителей, он воспитал своих наследников: Махамбета Утемисова, Мамена, Кокбалу, Дину Нурпеисову, Ергали Ещанова. Другиедомбристы того времени считали Курмангазы своим наставником.
Курмангазы, умудрённый опытом, ставший глубокоуважаемым аксакалом в народе, был похоронен с почестями в селе Алтынжар нынешнего Володарского района Астраханской области России. Позже прах великого кюйши, национального героя казахского народа, был с почётом перенесён в Мавзолей.
К настоящему времени сохранилось шестьдесят его кюев. Кюи Курмангазы были подобны поэтическому девизу, поднимающему свободолюбивый дух казахского народа, великой эпопее национальной истории, написанной языком мелодий. Стержневые мотивы в его творчестве - освобождение народа и свобода личности.
Курмангазы был знаком с представителями русской прогрессивной культуры - филологами, историками, этнографами, которые собирали материал о казахской музыке, музыкантах и народных инструментах.
Современник Курмангазы Сагырбаева уральский журналист и поэт Н. Савичев в газете "Уральские войсковые ведомости" писал: "Сагырбаев - редкая музыкальная душа и, получи он европейское образование, то был бы в музыкальном мире звездой первой величины..."
Кюй "Лаушкен" Курмангазы посвятил русскому другу, который помог ему в трудные минуты жизни. Его дружеские чувства отражены также в кюях "Машина", "Перовский марш" и других.
Вершиной творчества Курмангазы является кюй "Сары-Арка" ("Широкая степь"), наполненный светлой тональностью, рисующий картину бескрайних просторов казахской степи. Особые приёмы игры Курмангазы, во многом развивающие музыкальную технику того времени, бережно восприняли и разработали его ученики и последователи.
Хранителями традиций народной домбровой школы Курмангазы явились последующие поколения кюйши, донесшие до нашего времени богатое наследие выдающегося народного композитора.
Музыкальное наследие Курмангазы творчески используется в оперных, симфонических, инструментальных, песенно-хоровых и фортепианных произведениях композиторов Казахстана.
В Астрахани не раз гастролировал Казахский Государственный Академический театр оперы и балета имени Абая, не раз звучала и опера Г. Жубановой «Курмангазы». На фоне тревожной музыки, символизирующей стремительный бег степных лошадей, юный повстанец Курмангазы, бежавший из Астраханской тюрьмы, взволнованно рассказывал соотечественникам о жестоком подавлении народного восстания, о гибели своих соратников Исатая Тайманова и Махамбета.
Певец и композитор, даже в тюремной камере не выпускавший из рук домбры, своим искусством обличал продажного приспешника царской власти волостного правителя Акбаева в жестокости и произволе. Опера идёт на казахском языке, но даже те, кто не знает его, легко угадывают сюжетную линию. Особо блестяще актёры из Казахстана исполняют сцены свидания в тюрьме Курмангазы и его любимой Ауес, а также народного ликования в момент освобождения героя, сопровождаемого песнью свободы и любви.
Интересно, что «среди потомков предводителя казахского восстания Исатая Тайманова шестеро имеют высшее инженерное и среднее специальное образование, трудятся в образовательных учреждениях, бизнесе, строительстве дорог…», - пишет потомок народного героя Тайманова, доктор технологических наук, профессор Астраханского технического университета Марфуга Мукатова.
Для нас имя Курмангазы Сагырбаева дорого прежде всего тем, что в нём сочеталось слово и дело. Он был и великим кюйшистом – поэтом и музыкантом, композитором, и национальным героем. Песни его звали на подвиг, и в этом подвиге по освобождению своего народа он участвовал лично.
“В истории каждого народа есть имена, одно упоминание о которых рождает у человека необъяснимый трепет сердца, светлые чувства, полет мысли к возвышенному. Таково имя классика казахской музыкальной культуры, композитора-самородка, человека-бунтаря Курмангазы Сагырбаева.
Мы не только слушаем, затаив дыхание, его прекрасные кюи, но мы горячо и страстно любим его самого. Наша привязанность и любовь к нему – это что-то совершенно особенное”, - так определил своё состояние души автор книги “Чародей” Хайдар Ирмуратов, народный учитель из Володарского района, когда писал замечательную повесть о легендарном Курмангазы.
Хайдар Дюсемалиевич Ирмуратов работал заведующим Марфинским районным отделом народного образования. Запомнился его облик: высокий, стройный, черты лица классически строгие, взгляд внимательный и добрый. Он и внешне чем-то неуловимо походил на своего героя Курмангазы, если судить по воспоминаниям тех, кто помнит Хайдара Ирмуратова.
Книга Хайдара Ирмуратова «Чародей» была впервые выпущена издательством «Жалын» в Алма-ате в 1976 году, а в 2010 году переиздана по инициативе Астраханского общества казахской культуры и языка «Жолдастык».
В посёлке Володарский одна из улиц названа именем Х.Д. Ирмуратова. Он известен в народе не только как писатель, автор четырёх книг - “На земле народа-брата”, “Октябрь в ауле”, “Край, озарённый Октябрём”, художественной повести “Чародей”, но и как гуманист, человек несгибаемой воли, патриот, который активно участвовал в становлении советской власти, открывал школы в сёлах, учительствовал, руководил отделом народного образования в районе, в военные и тяжёлые послевоенные годы был председателем райисполкома. Хайдар Дисемалиевич и сам - герой ещё не написанной книги. Он не раз был оклеветан недругами и дважды посажен в тюрьму, но не сломался, нашёл силы реабилитироваться, восстановить своё доброе имя.
Благодаря писателю, мы словно переносимся в далёкие теперь времена, где «…средь просторов Букеевской степи раскинулись песчаные барханы Нарым-кумов издревле кочевал один из многочисленных казахских родов – род Бейбакты».
Судьбой бедных родичей жестоко распоряжался в те времена знатный бай этого рода Аубекер Акбаев, бывший также и волостным старостой.
В долинах урочища Барша-кум, расположенных мех песчаных холмов, обильно произрастала трава. И бай Аубекер, владевший огромными стадами верблюдов и лошадей, пользовался самыми сочными пастбищами. Своих родичей превратил он в послушных работников, обслуживающих его большое хозяйство и расплачивающихся за это кровью, потом, слезами и страданиями»…
Курмангазы Сагырбаев, старший сын из семьи таких бедняков, получил имя в честь священного для мусульман праздника Курбан-Байрам. Табунщик Смет, сам того не подозревая, стал наречённым отцом будущего кюйши. Родители Курмангазы, Сагырбай и Алка, спустя год произвели на свет второго сына – Байгазы. Следом в семье появилась девочка Зейнап.
Дети не болели и росли здоровыми. Одетые в старенькие рубашонки до пупа и рваное платьице, возились они на полу, играя в незатейливые детские игры.
Имя Курмангазы постепенно приобретало популярность. Люди прославляли его и как непревзойдённого домбриста, и как сильного палуана, и как меткого стрелка. Когда они приглашали Сагырбайулы на праздничные увеселения, тот не отказывал им, считаясь с любыми желаниями простых людей. Особое уважение оказывал ему и правитель Торемурат.
Недолюбливали Курмангазы только те, кто находился в окружении правителя, в его личной свите. На любой успех кюйши смотрели они с завистью и досадой.
Жилось Курмангазы весьма не просто. Вот отрывок из повести Хайдара Ирмуратова, наглядно показывающий то, каково приходилось великому сыну казахского народа, какие незаслуженные обиды доводилось терпеть ему:
«Первым, кто проникся особой неприязнью к Курмангазы, был Балбай. Он и его единомышленники собираются, чтобы опорочить доброе имя Кюйши и изгнать чужака из своей среды. С этой целью задумываются унизить его публично самыми оскорбительными словами, сказать ему, что он бездомный бродяга, живущий здесь ради куска хлеба.
А для жигита, дорожащего своим достоинством, слышать, что он хуже бродячей собаки, - самое тяжёлое оскорбление. Сочинив оскорбительную песню, недруги кюйши уговаривают простоватую и наивную девушку Шокен спеть её на вечере. Девушка, поверив им, даёт своё согласие.
Для этого случая Балбай справил большой праздничный вечер. На нём присутствовали и взрослые, и молодёжь. Был на вечере и Курмангазы. Он веселил всех, шутил, играл на домбре, не подозревая, что друзья собрались сыграть с ним злую шутку.
Вечер был в разгаре, когда начали по очереди распевать шуточные, хвалебные и сатирические песни. Спеть захотела и девушка Шокен. Раньше она на вечерах не выступала с песней, а теперь вдруг задумала петь,поэтому все взглянули на неё с ожиданием чего-то особенного.
Где стояла бая юрта, нынче колья тут.
У лисы содрали шкуру – косточки гниют.
Ходишь ты, как пёс бездомный, от двора
к двору,
За еду бренчишь на домбре на чужом пиру.
Хоть зовёшься и домбристом, мелок ты душой.
За сурпы бараньей миски славишь род чужой.
Может быть, совсем некстати дерзкие слова,
Только совесть ты утратил, есть ли голова? –
запела Шокен.
В юрте зашумели. Кто-то крикнул:
- Довольно! Зачем зря наговаривать на человека?
Многие из присутствующих на вечере были возмущены оскорблением уважаемого домбриста.
Курмангазы понял, что Шокен пела не свою, а чужую песню, и что песня эта исходит от Балбая и его единомышленников. Являясь не только хорошим домбристом, но и неплохим певцом, он, когда было нужно, умел и сам сочинять стихи. И сейчас, чтобы не остаться в долгу, обычно спокойный и сдержанный Курмангазы запел в ответ экспромтом высоким, гневным голосом:
Лентяй и трус протёр в кунацкой пол,
Жигит летает всюду, как орёл.
Всю степь объездив, прибыл я сюда
Не потому, что здесь вкусна еда.
Во всех краях я свой народ пою,
Везде казахи славят песнь мою.
По всей степи звенит моя домбра,
Как вестница веселья и добра.
Скажи мне, черноглазая, скажи,
Кто чёрные слова в уста вложил?
Кто с дерзостью на гостя посягнул,
Позорит и свой род, и свой аул.
Курмангазы был глубоко оскорблён и унижен. Он не стал дожидаться конца вечера и собрался уходить. Несколько человек, возмущённые клеветой на Курмангазы, накинулись на девушку.
- Не ругайте её! Она ведь пела с чужого голоса и не виновата, - сказал им Курмангазы и, поднявшись, вышел из юрты.
В аулах Курмангазы вызывал всеобщее восхищение как отличный домбрист и храбрый жигит. Но приближённые из свиты правители Торемурата во главе с Балбаем распускали о Курмангазы самые неблаговидные толки. Ослеплённый завистьюи ревностью Балбай говорил, что Курмангазы – ограниченный домбрист-подражатель, лишённый творческого дара.
Подобные толки и сплетни больно отзывались в душе доверчивого Курмангазы. Первое время он не обращал внимания на злословие и клевету. Но потом понял, что завистники собираются нанести ему удар исподтишка…».
Находясь на чужбине, кюйши сильно тосковал по родному краю. Его тянуло увидеть пески Нарына, холмы и долины близких с детства просторов.
Под впечатлением состязания с девушкой Шокен и тоски по родной стороне Курмангазы была создана песня «Аш боре» («Голодный волк»). В ней он с горечью сравнивал собственные скитания с бегством преследуемого зверя.
Песня эта родилась из глубины его сердца и впитала в себя боль и тоску исстрадавшейся души:
Волк хотел овцу зарезать,
да в капкан попался,
Я, как тот голодный волк,
по чужбине шлялся.
Как напуганный сайгак,
потерявший стаю,
Я метался по степи,
устали не зная.
Но вернусь я в свой аул
поклониться роду.
Я скажу:
готов служить моему народу.
И обиды я знавал,
с недругом встречался.
Но ни разу верный конь
от врага не мчался.
Попадал я на скаку
в быстрого сайгака,
Не промажу по врагу,
если будет драка.
Чья жена на свет родит
храброго джигита,
Чтоб со мною он пошёл
на врага открыто?..
Именем Курмангазы названы Алматинская государственная консерватория, Академический оркестр казахских народных инструментов, улицы многих городов в Казахстане.
В Астрахани одна из улиц также носит славное имя Курмангазы Сагырбаева. В 2005 году в селе Алтынжар Астраханской области неподалёку от мавзолея Курмангазы состоялось открытие Межгосударственного культурного центра имени Курмангазы Сагырбаева. Средства на его возведение были выделены тремя казахстанскими регионами и Астраханской областью.
В одном из стилизованных под юрту зданий находит своё новое воплощение музей имени Курмангазы, а мавзолей, установленный в 1996 году на месте могилы, в котором покоятся останки великого казахского деятеля культуры, становится местом паломничества, святыней общенационального значения и символом нерушимой дружбы русского и казахского народов.
Сегодня на склоне перед мавзолеем Курмангазы Сагырбаева в Алтынжаре зеленеют деревья, посаженные руками Никиты Сеитович Искакова, почетного председателя общества "Жолдастык", главы Фонда развития казахской культуры и других достойных сыновей и дочерей казахского народа современности.
Памятник Курмангазы стал подарком правительства Республики Казахстан к 450-летнему юбилею Астрахани. Монумент в центре Астрахани был торжественно открыт13 декабря 2008 года. Комплекс представляет собой скульптуру лошади, на которой сидит Курмангазы с домброй. Шестиметровая композиция выполнена из бронзы. Она установлена на трёхметровом постаменте, сделанном из куртинского гранита. Основание у памятника составляет один метр.
Монумент расположен на пересечении улиц Советской и Калинина. Авторы памятника — известные в Казахстане скульпторы Едиге Рахмадиев и Токтарбек Рахиев. В Казахстане установлено около тридцати скульптур первого из них. Наиболее известная работа Рахмадиева — монумент независимости в Алма-Аты.
Казахстанская сторона взяла на себя обязанности по благоустройству территории, расположенной вокруг памятника. Ею были отреставрированы три здания, на фоне которых установили памятник. На реставрацию зданий было выделено более двенадцати миллионов рублей.
Примечательно то, что многонациональность нашей Астрахани символизирует наличие рядом православной часовни и армянского сквера с главным символом григорианской веры – памятным знаком Хачкар неподалёку от монумента великого казахского домбриста, к подножию которого молодожёны возлагают свадебные букеты,.
Дело Курмангазы Сагырбаева живёт на земле астраханской и сейчас. В государственной филармонии проводятся концерты домбристов наших дней. Сольные выступления под названием «Золотая домбра» домбриста-виртуоза, лауреата международных, всероссийских и региональных конкурсов Бийсолтана Джамалова в городе и области проходят с большим успехом.
Однажды взяв в руки домбру, Бийсолтан Джамалов ещё не подозревал, что свяжет с ней свою судьбу, что станет она для него не только профессией и любимым инструментом, но и большим другом, которому он будет доверять все свои чувства и переживания, выражать с её помощью мысли и настроение.
Бийсолтан Джамалов - один из тех, кто сегодня продолжает школу Курмангазы Сагырбаева, и поэтому свой сольный концерт он открывает знаменитыми кюями Курмангазы - «Сары-Арка», «Торемурат», «Серпер», «Терис какла». Далее обычно следуют произведения Ахмедьярова «Анама», «Куткенде», «Аманат», Оскенбаева «Победа», Даулеткерея «Короглы» и произведения собственного сочинения Джамалова.
Домбра на таких вечерах звучит по-разному – лирично и темпераментно, мощно и проникновенно, рассказывает она зрителям о бескрайних казахских степях, о жизни кочевников, думах и чаяниях степного народа. В степных напевах домбры можно уловить шелест трав и звон ручьев, ликование птичьих хоров, ржание лошадей и стук копыт. Мастерски владея всеми приёмами, талантливый музыкант показывает виртуозную игру на этом истинно народном инструменте, демонстрируя домбровую музыку во всём её многообразии.
Апофеозом таких концертов становятся выступления этнофольклорного ансамбля нового времени «Алтын орда» (Золотая орда), созданного Бийсолтаном Джамаловым. Участники проекта показывают великолепную игру на старинных национальных музыкальных инструментах: шын-кобыз, сазсырнай, кыл кобыз, бубен, дауллаз, которые сегодня незаслуженно забыты. Публике представляется уникальная возможность услышать и увидеть воочию продолжение дела великого Курмангазы, приобщиться к древней культуре кочевого казахского народа. Так не прерывается связь истории и современности казахского народа.
Мажлис Мухамбетжанович Утежанов (1935-1998) был одним из тех, кто возрождал казахский язык, традиции, культуру народа, кто стремился напомнить подрастающему поколению его историю и национальные истоки.
Мажлис Утежанов - член Союза журналистов России, Союза писателей Казахстана, признанный поэт и первый редактор газеты “Ак арна” - пожалуй, единственной в Российской Федерации газеты на казахском языке.Мажлис Утежанов был удостоен высокого звания «Заслуженный работник Российской Федерации».
Он - автор двух поэтических сборников, а многие стихи, вошедшие в третью книгу, были переложены на ноты. Стихи Мажлиса Утежанова лиричны, все они подкупают добротой и поэтичностью чувств.
Утежанов получил блестящее образование, закончив факультет журналистики Казахского государственного университета имени аль-Фараби. Долгие годы работал он редактором районной газеты и редактором областного комитета радиовещания. И было это только разбегом, подготовкой, подступом к главному делу его жизни – казахской газете «Ак арна». Именно в ней он претворил себя, через неё он стал любимым поэтом и человеком не только для казахов, но и для всех астраханцев.
Свою трудовую деятельность Мажлис Утежанов начал рано. Был он рабочим, бухгалтером в сельском совете, трудился в Доме культуры. И, где бы он ни работал, всё он делал с душой. И будучи культработником, и являясь секретарем комсомольской организации, и находясь на посту председателя сельского совета, он наполнял свою жизнь творческой и общественной деятельностью. Однако его больше тянуло к работе творческой. Ещё будучи школьником, он сочинял стихи и музыку к ним. Мечтал стать журналистом.
Однажды фортуна улыбнулась Мажлису. В Алтынжар приехал известный в Казахстане писатель Сабит Муханов. На торжественном приёме с разрешения гостя Утежанов прочёл свои стихи, посвящённые приезду гостя. Стихи понравились писателю, и он попросил переписать их для него. Обещал помочь с поступлением в Алматинский университет, на факультет журналистики – и слово своё сдержал. Так сбылась заветная мечта молодого поэта.
После окончания университета и до конца своих дней Мажлис Утежанов посвящал себя любимому делу – тридцать пять лет отдал работе на журналистском поприще. Был редактором районной газеты «Заря Каспия», способствовал созданию газеты на казахском и русском языках «Ак Арна», которую редактировал последние восемь лет.
Именно в газете «Ак арна» Мажлис Утежанов раскрыл себя, через неё он стал любимым поэтом и человеком для казахов Астраханского края. Готовил кадры, посылал на учёбу на казахском языке журналистов.
Сила и великое значение общества «Жолдастык» заключается в том, что ему под своим крылом удалось собрать таких людей, как Мажлис Утежанов, дать им возможность высшего творчества – служения своему народу.
Как сказано в книге «Астраханские казахи: история и современность», изданной к десятилетию Астраханского областного общества казахской культуры и языка «Жолдастык» (автор и ответственный редактор Г.Д.Урастаева, Астрахань, 2000), «Мажлис Утежанов, член Союза журналистов России, член Союза писателей Казахстана, взвалил на себя эту титаническую ношу и…таял, таял у нас на глазах. Он выполнил свой долг перед этой землёй – долг патриота, гражданина, интеллигента».
Одна из глав книги «Астраханские казахи: история и современность» посвящена газете «Ак арна» и её первому редактору.
В следующей книге, изданной уже к двадцатилетию астраханского казахского областного общества «Жолдастык», выпущенной под редакцией Нины Ивановны Куликовой, большое место уделено развитию культуры казахского народа в нашем крае, сохранению его национальных обычаев и традиции. Яркими звёздами светят имена поэта и журналиста Мажлиса Утежанова, художника Биргали Алиева, замечательной домбристки Дины Нурпеисовой, одной из учениц великого Курмангазы Сагырбаева.
И русское, и казахское население Астраханской области относится с глубоким почтением к Мажлису Утежанову и к его творчеству.
Уважение астраханского народа к замечательному поэту выражается чувством искреннего почитания его потомков. Всякий раз, когда проводятся поэтические праздники, родственники Мажлиса Утежанова в непременном порядке приглашаются на них и являются желанными гостями.
Безусловно, уважительное отношению к поэту выражается и в том, что и Юрий Щербаков, и Борис Свердлов, и Сергей Золотов, и другие поэты современной Астрахани продолжают переводить его стихи с казахского языка на русский, как в своё время и сам Мажлис Утежанов подарил своему народу переводы на казахский с русского Закира Дакенова, очень рано ушедшего из жизни земной поэта и писателя с казахскими корнями, творившего на русском языке.
Выпускник факультета журналистики Казахского государственного университета, Мажлис Муханбетжанович более тридцати пяти лет журналистскому труду.
Работал он заместителем и редактором Володарской районной газеты «Заря Каспия», был организатором районного радиовещания, а также литературного приложения к «Заре Каспия» на казахском языке «Ана тили».
До последнего дня своей жизни он был активным участником всех добрых дел казахского общества культуры и языка «Жолдастык». Он часто сокрушался, что астраханские казахи неважно владеют литературным родным языком. Безусловно, Мажлис Утежанов был талантливым поэтом, прозаиком, он всей своей творческой деятельностью старался сеять разумное, доброе, вечное – это был воистину степенный, интеллигентный человек со спокойным, тихим голосом.
Мажлис Утежанов родился поэтом и был наделён множеством талантов. Но главным его даром была любовь к людям, служение им.
Мажлис Муханбетжанович Утежанов появился на свет в России, в селе Алтынжар Володарского района Астраханской области. Но его тянуло к казахским корням, поэтому образование он решил получить в Казахстане, окончил факультет журналистики Казахского государственного университета имени Кирова в Алма-Ате. Земляки, которые успели полюбить Мажлиса, боялись, что он к ним не вернётся, останется в Казахстане. Но он, к их радости, вернулся: Счастье нашего края заключается именно в том, что он не остался в Республике Казахстан, как многие наши земляки, а вернулся на родину.
Мажлис Утежанов, возглавив газету, взвалил на себя большую ношу, трудился самоотреченно, затрачивая себя. Он действительно таял на глазах у коллег, друзей... Им казалось, что Мажлис Утежанов, как сказочный Данко, вырвал из груди своё сердце и осветил путь своим землякам. Он выполнил свой долг перед Астраханской землёй - долг патриота, гражданина, интеллигента. Здесь он возрождал казахский язык, традиции, культуру народа, стремился напомнить подрастающему поколению историю и его национальные истоки.
Внутренняя сдержанность, немногословность, интеллигентность, доброжелательность снискали к нему уважение окружающих.
Приведу лишь несколько воспоминаний об этом удивительном человеке:
- Мажлис Утежанов является автором трёх поэтических сборников. Его творчество стало широко известно и в области, и в России после того, как его стихи перевел на русский язык наш современник, поэт Юрий Щербаков. И одна из последних книг авторизованных переводов называется “А Родина - одна”. В его очерках и зарисовках человек был виден изнутри, со всеми своими радостями и горестями, со своим отношением к труду и быту.
Его стихи, его новеллы и рассказы - это гимн любви и красоте, всему, что возвышает и облагораживает человека. Особую любовь он питал к своей малой родине - Алтынжару.
Алтынжару он посвятил десятки стихотворений и песен. И сегодня в каждой семье звучат его песни: “Алтынжар”, “Ак-бантик” и другие. ( Батыршин Миндиев, глава муниципального образования “Володарский район”).
- С Мажлисом Утежановым я не был, что называется, коротко знаком. Дарили друг другу, как водится среди знакомых литераторов, новые книги, сулились перевести: он мой стих - на казахский, я его - на русский. Увы, дальше благих пожеланий дело не пошло. Я взял на себя смелость перевести именно это пророчески возвышенное произведение - “Тополя”. Пускай же оно послужит светлой памяти талантливого казахского поэта, прозаика, публициста Мажлиса Утежанова:
…И всё равно, слава белому свету
За неизбежность прощаний и встреч...
В памяти, люди, храните поэтов,
Коль на земле не сумели сберечь! –
(Юрий Щербаков, председатель правления Астраханской писательской организации Союза писателей России).
- Судьба отмерила ему с лихвой и всеобщее признание, и славу, верных и надёжных друзей, большие надежды и маленькие радости, мучительные годы болезни... Но осталась память, простая человеческая память, которая не даёт забыть скромного интеллигентного человека, так много сделавшего для всех. Человека, посадившего сад и вырастившего детей, не давшего уйти в забвение поэтическому началу казахского народа, живущего у берегов Каспия... Я терпеливо вглядываюсь в синь прохладного сентябрьского неба и мучительно долго жду появления звезд на небосклоне. Говорят, что, когда падает звезда, надо загадать желание - и оно обязательно сбудется. Я верю, что небо, давшее нам когда-то Поэта, возвратит надежду повторения. Вот упала звезда… (Раиса Ишимова, коллега, жительница посёлка Володарский).
- Мажлис Утежанов более двадцати лет отдал творческому труду в редакции газеты “Заря Каспия” Володарского района с первого дня её учреждения. Начинал литературным сотрудником, возглавлял отделы и местное радиовещание, был моим заместителем, а затем и редактором. Я был доволен тем, что рядом со мной трудится творчески одаренный журналист... (Иван Фёдоров, бывший главный редактор газеты “Заря Каспия”, журналист, посёлок Володарский).
- Тот богатейший литературный, краеведческий материал, оставленный нам в наследство дорогим Мажлисом, послужит не одному поколению его земляков, будь то казах, русский или татарин. По праву он нашел вечный приют рядом с великим его собратом по искусству Курмангазы Сагырбаевым. Не померкнет память об этих славных представителях братского нам казахского народа...
Астраханцы глубоко чтят память своих верных сынов, поэтому в соответствии с распоряжением главы администрации Астраханской области (№ 938-Р от 27.09.99 г.) в октябре 1999 года в Астраханской области были проведены Дни казахской культуры, посвященные творчеству нашего земляка, поэта-песенника Мажлиса Утежанова. Это было сделано в целях реализации программы “Сохранение и развитие национальных культур “ и пропаганды творчества казахского народа, проживающего в Астраханской области, а также сотрудничества в сфере культуры и искусства с Республикой Казахстан. (Игорь Бодров, бывший главный редактор газеты “Астраханские известия”).
«…Поэт – он всегда поэт, даже в самые сложнейшие моменты жития. Лишь на прощанье, бросив взгляд посветлевших глаз, сказал мне: «Прочти на досуге».
Я счастлива, что одно из лучших стихотворений Мажлиса «Ко мне пришла женщина», первой прочла я», - вспоминает Председатель Региональной общественной организации "Союз журналистов Астраханской области" Зубаржат Закировна Муратова, цитируя эти строки:
Невенчанная, так любви хотела!
А вот во мне опору не нашла.
Она мой дом, моих детей согрела…
Но в сердце, что поделать, не вошла…
Расстались мы без слов и обещаний,
Друг друга не виня в своей судьбе,
Жаль только то,
Что в этом расставанье
По боли мы прибавили себе.
А так вспоминает своего отца Эркин Мажлисович Утежанов, врач-терапевт “скорой неотложной помощи” высшей категории, Алматы:
- Отец для меня был всем. Возможно, благодаря отцу я стал врачом, так как у него было святое отношение к людям. Младший брат отца Жаксылык, мой дядя - тоже врач. Отец говорил, что я должен стать таким же врачом, как и дядя. И работа моя мне нравится. Стихи я писал в молодости, до сих пор иногда по настроению пишу.
Отец был ярким примером. Мне передалось его отношение к людям, семье. У нас пятеро детей - три сестры и братья, всех он воспитал, поднял. Мама умерла рано, когда я учился на пятом курсе Астраханского мединститута. Был самым старшим в семье. Сюда, в Алматы, переехала младшая сестра Айжан, она тоже врач. Остальные братья и сёстры остались в Алтынжаре.
Отец всегда говорил: “Людям нужно доверять, что бы они ни сделали тебе. Нужно найти хорошее в человеке и развивать это хорошее”. Он считал главными профессиями на земле профессии врача и педагога, поэтому у нас в семье все педагоги и врачи.
Когда я бываю на родине, земляки говорят: “Сын Мажлиса приехал”. Он до сих пор очень популярен в астраханском краю, хотя ушел из жизни в 1998 году. Земляки знают и ценят его. Я каждый год бываю на родине своего отца 6 сентября в селе Алтынжар, в День памяти Поэта и Журналиста.
Когда говоришь об Утежанове, невозможно не говорить о приложении к газете «Астраханские известия» на казахском языке, также одним из главных детищ его Мажлиса Мухамбетжановича.
В августе 1990 года вышло решение президиума Астраханского областного Совета народных депутатов (АОСНД) “О печатном органе” (№79 от 19.08.90 г.) - еженедельнике “Астраханские известия”. 17 октября 1990 года областное общество “Жолдастык” обращается с письмом к председателю Астраханского областного Совета народных депутатов И.Н.Дьякову с просьбой о выпуске газеты на казахском языке в виде приложения к нему.
Почти через год выносится решение исполнительного комитета АОСНД (№ 367 от 24.06.91 г.) “Об организации ежемесячного приложения к областной газете “Астраханские известия” - издания на казахском языке “Жолдастык” с периодичностью выхода один раз в месяц, форматом А-2, объемом 4 полосы, тиражом 10 тысяч экземпляров. В этом же решении принята к сведению информация Астраханского горисполкома о выделении двух квартир для редакторов телевидения и газеты.
Газета сначала печаталась в типографии Денгизского района Гурьевской (ныне Атырауской) области и была сначала органом Астраханского областного Совета народных депутатов, затем с июня 1992 года печаталась в Красноярской районной типографии тиражом 4100 экземпляров. С марта 1994 года стала газетой администрации Астраханской области. Газета выпускалась усилиями А.Туракова, О.Кожановой, Т.Мельниковой, К.Салимовой. Они были верными помощниками главного редактора Мажлиса Утежанова, после кончины которого с марта 1998 года по октябрь 1999 года редактором газеты был Нурлан Умбетов. В этот же период набор и верстка газеты стали осуществляться на компьютерной основе, что значительно облегчило её издание.
«Имя Мажлиса Утежанова, казахского писателя, уроженца села Алтынжар Володарского района, хорошо известно астраханцам. С большим уважением и мы, в «Астраханьгазпроме», относимся к его благородной деятельности по возрождению у земляков литературного казахского языка.
Просветительство – таким ёмким и высоким словом можно безо всяких оговорок назвать цель и смысл яркой жизни Утежанова – журналиста и поэта, прозаика и переводчика, создателя газеты «Ак Арна» и комментатора АГТРК «Лотос».
Мы помним и любим творчество безвременно ушедшего, достойного сына казахского народа. ООО «Астраханьгазпром» помогло в своё время издать одну из его стихотворных книг. Поспособствовали мы выходу в свет и этого сборника, который в переводе известного астраханского поэта Юрия Щербакова впервые познакомит с творчеством Утежанова русскоязычных читателей.
А иначе и быть не может! Сохранение высокой духовности и культуры казахского народа, традиций великого Курмангазы Сагырбаева, в сооружении Мавзолея которого приняло непосредственное участие и ООО «Астраханьгазпром», мы считаем не только почетной обязанностью, но и нравственным долгом.
Нет на свете ничего важнее дружбы народов, той дружбы, которой до конца дней оставался верен Мажлис Утежанов. Той дружбы, которой верны и мы.
Подстрочные переводы с казахского языка к изданию этого сборника Юрию Щербакову были предоставлены жительницей посёлка Володарский Х. Джалмухамбетовой и жителем села Владимировка Енотаевского района А.Файзуллиным.
Утежанова называли властелином двух языков. Он родился и вырос в селе Алтынжар в большой и дружной семье, где старшие относились к детям с большой любовью и уважением и где Мажлис был любимым ребенком. Это он ценил высоко и всегда старался оправдать доверие родителей и родственников. Он всегда был лидером молодежи, и все мероприятия проходили с его участием. Любил играть на домбре и петь», - так сказано в предисловии к сборнику стихов Мажлиса Утежанова в авторизованных переводах с казахского языка Юрия Щербакова (издание ИПЦ «Факел», 2001 год)А. Саушина, заместителя генерального директора ООО «Астраханьгазпром».
Стихи Мажлиса Утежанова - лиричные, раздумчивые, поэтически образные отзываются трепетной ноткой в душе каждого, кто читает их. В поэму «Алтынжар» (в переводе Юрия Щербакова) Мажлис вложил свою любовь к родному краю:
О Алтынжар, пока я жив,
Я верный твой собкор!
О трудолюбии людей,
О теплоте сердец -
Поет о родине своей
Твой преданный певец.
Тебе отдам я душу в дар
Во сне и наяву!
Пока ты жив, мой Алтынжар,
И я с тобой живу...
А как прекрасно стихотворение о России:
Отец любил ее просторы синие!
Слова отца я помню наизусть:
“Сынок, я не был гостем на России,
Отчизной мне была святая Русь”.
Мажлис Утежанов был человеком доброжелательным, интеллигентным и очень ранимым. Смерть поэта, друга по перу, Геннадия Колесникова, стала большим ударом для него. Его безвременному уходу из жизни Мажлис посвятил стихи «Последняя стая», где как завет звучат пронзительные строки:
Осень пустыми садами листает,
Ёжится в лужах осенних заря.
Из Понизовья последнюю стаю
Гонят на юг холода ноября.
Что же вы, птицы, сейчас не поёте?
Иль захлебнулись прощальной тоской?
Так и поэты уходят на взлёте,
Над непокорной последней строкой.
Вот и тебя, как последнюю стаю,
Ветром предзимним уже унесло.
Как ни крути, а без нас убывают
В душах людских доброта и тепло…
Мажлис Утежанов при жизни выпустил два сборника стихов: первый - «Признание в любви» - был посвящен памяти родителей и сестры Мадины, второй - «Последнее письмо» - теме войны. Работая в газете «Ак Арна», он был ещё и комментатором в телепередачах АГТРК «Лотос» на казахском языке. Везде и всегда он призывал земляков к возрождению родного языка. Просветительство - таким ёмким и высоким словом можно назвать цель и смысл яркой жизни Мажлиса Утежанова, журналиста, поэта, прозаика и переводчика. Властелином двух языков называют его земляки, потому что он любил, почитал и русский, и казахский язык одинаково:
Так и живу на солнечной земле,
Где прорастают дружбы семена.
Где неразлучны дастархан и хлеб...
Два языка, а Родина - одна!
Наш благодатный Астраханский край рождает и свою музыку, и своих поэтов. И не случайно стихи Мажлиса Утежанова вдохновляли и астраханца Анатолия Гладченко, чьи песни были так популярны в городе и в сёлах, и композитора Ашира Молдагаинова из Казахстана. А написанная Мажлисом на свои стихи песня «Алтынжар» стала гимном жителей села. Так вышел в свет третий его сборник - песен. Мелодии песен просты и естественны, привлекают красотой и эмоциональностью. Мажлис Утежанов вплетает свой голос в традицию современного творчества казахов.
Мажлис Утежанов ушёл в мир иной за письменным столом, не дописав последней строки. О нём и о таких, как он, сподвижниках, сказал когда-то Константин Симонов: «Никак не можем примириться с тем, что люди умирают не в постели, что гибнут вдруг, не дописав поэм…».
Но стихи и песни Утежанова продолжают жить. К семидесятипятилетию земляка в Алтынжаре собрались жители села, школьники, приехали его одноклассники из Астрахани и Казахстана, делегация областного общества казахской культуры «Жолдастык», писатели и журналисты, просто почитатели его таланта. На улице имени Мажлиса Утежанова, на фасаде дома, который он с любовью строил в родном селе, появилась мемориальная доска с датами его яркой и насыщенной событиями жизни. На торжественном митинге звучали взволнованные речи главы администрации района Б.Г. Миндиева, председателя общества казахской культуры «Жолдастык» Н.С. Искакова, многочисленных друзей замечательного человека и поэта Мажлиса Утежанова.
Его все помнят и любят, а значит, он жив в наших сердцах. Вечер воспоминаний продолжился в концертном зале культурного центра имени Курмангазы, где стихи и песни Мажлиса в исполнении талантливых земляков обретали новую жизнь.
Автор трёх поэтических сборников на родном языке Мажлис Утежанов искренне любил не только свою историческую родину, не только соплеменников, но и Россию, где выпала ему судьба родиться, жить и творить. И недаром в одном из своих стихотворений в переводе российского поэта Геннадия Колесникова он удивительно искренен.
РОССИИ
Отец любил её синие дали,
Его слова я помню наизусть:
О том, что он не был гостем России,
Что Родина его - священная Русь.
Бежавший батрак от неволи,
Не осилил он русскую речь,
Но словом заветным и в радость, и в горе
Россию просил он беречь.
Нежную Россию берёз и ромашек,
В румянцах маков, глазами в синь,
Медовым запахом весенних пашен,
Песней журавлиной, цветущих долин.
Могучую Россию – мартенов и домен,
Дружбы народов, крепче, чем гранит.
Россию, что утрату помнит,
И имена героев бережно хранит.
Россию, ставшую в Мире,
Символом счастья людей.
Россию – надежду, Россию – веру,
Россию грядущих дней…
Ты вправе, Россия, гордиться,
Что может ныне в стихах
По-русски в любви объясниться
Твой сын, волжанин-казах.
В предисловии к книге под названием «Мой Алтыжар», в которую были включены стихотворения Мажлиса Утежанова в переводах Юрия Щербакова и Бориса Сверлова (Астрахань, 2010, издательство серии библиотеки «Родное слово» Астраханского отделения Союза писателей России) «След на Земле», автором которого стал Глава муниципального образования «Володарский район» Батыршин Миндиев, говорится:
«Мажлис Мухамбетович Утежанов прожил всего шестьдесят три года. Но оставил о себе добрую и светлую память. Потому что его жизнь была честной. Кривить душой, ханжествовать, раболепствовать, пресмыкаться ради материального благополучия он не умел и не хотел!
«Сначала думай о Родине, а потом о себе!» - этот советский принцип вёл его, как и миллионы других беззаветных тружеников, по судьбе. А она сложилась у простого казахского парня, уроженца села Алтынжар, прямой и славной. Закончив факультет журналистики Казахского государственного университета, он стал редактором Володарской районной газеты «Заря Каспия», организатором областного радиовещания на казахском языке и газеты «Ак Арна», автором нескольких поэтических сборников, членом Союза писателей, заслуженным работником культуры России.
Но это только внешняя канва, факты биографии. Публицист, просветитель, поэт, настоящий сын и защитник своей земли – вот что было сутью характера Мажлиса Утежанова! Верный традициям своего знаменитого земляка Курмангазы, он видел главное дело жизни в сохранении и развитии самобытности казахского народа, его традиций, нравственности, культуры.
Он многое успел совершить на этом благородном пути. Администрация муниципального образования «Володарский район» решила увековечить память Мажлиса Мухамбетжановича учреждением литературной премии его имени и изданием сборника его стихотворений. Переложили их на русский язык астраханские поэты Юрий Щербаков и Борис Свердлов. Спасибо им и нашей областной писательской организации, многое делающей для сохранения и развития той братской дружбы народов, поборником которой всегда был Утежанов. Поэтому сегодня каждый из нас – казах, русский, астраханец любой национальности – вправе за незабвенным Мажлисом Мухамбетжановичем воскликнуть: «Мой Алтынжар!»
Достоянием русскоязычных читателей эти, да и многие стихи других казахских поэтов, сделал известный астраханский литератор Юрий Щербаков, который давно и бескорыстно перекладывает на русский язык сочинения казахских авторов.
Как справедливо отмечает в предисловии к новому поэтическому сборнику переводов с казахского Юрия Щербакова, названном «Степное братство» и изданном к 190-летию Курмангазы Сагырбаева (Москва, 2013, «Литературная газета»), Н.С.Искаков, почётный председатель казахского общества «Жолдастык», «…многие строки в переводе Юрия Щербакова стали афоризмами, названиями общественных акций и компаний, звучат с самых высоких трибун. Причём часто – без указания имени переводчика. А это бывает только тогда, когда язык дружбы – русский язык – передаёт не только смысл стихотворения, но и его высокое духовное содержание». Передаёт образно и эмоционально:
Идель и Волга – славные названья –
Два берега родной моей реки!
Здесь ветра вечно свежее дыханье
Хранят для нас густые ивняки.
Здесь шёлковые утренние травы
Разделены с водой нежнейшим мхом.
Здесь у ребят любимая забава –
Скакать в волну на палочке верхом!
Я был, как все: купался и рыбачил,
Считал в небесной сини облака,
И знать не знал, что взрослые удачи
Несёт из детства добрая река.
В ней мой исток и статья достоянье,
И это счастье, как ни нареки, -
Идель и Волга – славные названья –
Два берега родной моей реки!
(перевод Юрия Щербакова)
«Не сомневаюсь, - продолжает Н.С. Искаков далее, - что астраханцы всех национальностей готовы подписаться под этими строками Мажлиса Утежанова в переводе Юрия Щербакова, как под своими собственными!»
И это воистину так, ибо наш общий долг, чтобы на земле великого кюйши Курмангазы Сагырбаева прорастали и укреплялись семена великой дружбы народов, того самого степного братства, которое дало название этой книге:
«Пусть будет путь её высок и прям,
Чтоб вдосталь начитаться, наглядеться,
От дедов – к внукам, от друзей – к друзьям
Стремиться к книге, и от сердца – к сердцу!»
(перевод Бориса Свердлова).
Вечный покой Мажлис Утежанов нашёл неподалёку от усыпальницы своего предтечи, великого сына казахского народа Курмангазы Сагрыбаева, композитора и музыканта, чьё имя известно всему просвещённому миру.
Дуют над могилами великих казахских сынов свежие ветры перемен, расстилаются вокруг воспетые ими родимые бескрайние степи. А мавзолей, воздвигнуты на месте захоронения Курмангазы в год столетия со дня смерти кюйши благодарными потомками, плывёт в лучах жаркого южного солнца, словно созданные им мелодии кюев, будто бессмертные стихи, написанные на казахском Мажлисом Утежановым и на русском – Закиром Дакеновым, над бескрайними просторами России и Казахстана, призывая живущих на планете Земля ныне людей к миру, творчеству, добру и согласию.
…Я еле усидела на стуле в обновленной писательской организации, расположенной теперь уже совсем не там, где с моим однолеткой Закиром Дакеновым ещё школьниками мы в буквальном смысле делали свои первые литературные шаги в здании астраханского Союза писателей на Советской, 8, а на третьем этаже Областной научной библиотеки Крупской, когда Сергей Золотов протянул мне чудом уцелевшую после переезда рукопись стихов Закира под названием «Пойте, чувства!». Рукопись, пожелтевшую от времени и безнадзорно провалявшуюся в Бог весть каких ящиках столов каких руководителей нашего творческого цеха более четверти века…
То, что стихи не были изданы при короткой, промчавшейся яркой кометой жизни Дакенова – печаль. То, что рукопись сохранилась чудом – радость. Я перебираю стихи моего однолетки, с которым нас по жизни связало нечто большее, чем сверстничество и дружба, и не перестаю удивляться – почему? Почему самые талантливые уходят первыми?
Дакенов Закир Мударисович (1963-1995) родился 31 декабря 1963 года в селе Корни Володарского района. Далее проживал в микрорайоне «Юность» посёлка Яксатово. Учился в Литературном институте в Москве. Поэт, прозаик, автор повестей «Вышка», «Полетим, кукушечка, в дальние края», «Записки дворника», а также книги стихов «Белая улица», изданной в Москве, он нелепо и довольно мучительно погиб в конце мая 1995 года, упав с верхнего этажа пятиэтажного дома, самостоятельно оступившись.
Подчёркиваю – оступившись, а не бросившись с балкона, ибо были у Закира такие строки: «Человек шагнул с балкона вниз…». Повторяю – самостоятельно, потому что точно знаю это. Повторяю дважды затем, чтобы лишних домыслов и кривотолков спустя девятнадцать лет после его гибели не возникало.
Как было писано в одной из астраханских газет, Закир «…рано ушёл из жизни (в 1995 году), но остались его чудесные стихи и проза». В той газете моего друга именовали Дервишем, и, наверное, так оно и было со скитальцем и послушником из Оптиной Пустыни. Невзирая на своё казахское происхождение, Закир принял православие. Лучший свой очерк он написал незадолго до кончины и как раз об Оптиной Пустыни.
Смею привести здесь небольшие отрывки из очерка «Оптина Пустынь», который, по счастью, благодаря редакции «Астраханских известий» (№ 11 (219), 16 мая 1995 года, стр.5, рубрика «Монастыри России»), успел увидеть свет при жизни автора:
«В августе 1992 года, пройдя пешком несколько километров (денег от Москвы хватило только до села Перемышля), переступил я порог Свято-Введенской мужской обители, что в Калужской области. Называемая ещё Оптиной пустынью, по преданию, основана она была раскаявшимся разбойником Оптой в четырёх километрах от небезызвестного города Козельска. «Изыдох» же я оттуда в мир после Пасхи 1993 года, той самой Пасхи, когда на рассвете членом секты сатанистов были убиты трое иноков».
(Закир за 9 месяцев пребывания в обители познакомился со многими иноками и паломниками (они же трудники), коих при обители живёт и трудится 50-60 человек, а летом – более ста.
В этом монастыре подолгу жил и молился Н.В.Гоголь, бывал Ф.М.Достоевский, заезживал Л.Н.Толстой.
Диакон Феофил был первым, кого он встретил, будучи в одной футболке, несмотря на холодные вечера. Диакон тут же отправил Закира ужинать в трапезную).
В трапезной в полном одиночестве наелся свекольного борща, чечевицы с салатом из картошки и моркови, хлеба монастырской выпечки (честное слово, вкуснее хлеба я не едал никогда и нигде) – и запил всё это монашеским чаем – отваром из каких-то целебных трав.
Сколько раз я давал себе слово встать в пять утра, отстоять всю Литургию (они в обители совершаются с пяти до девяти часов утра и с восемнадцати часов до двадцати трёх. Лично я не выдерживал более часу), исповедаться и причаститься, наконец. Никак не получалось! Будто некто, зная о моём намерении, вставлял палку в колёса: то вечером, когда перед причастием нельзя ничего есть, возникали откуда-то в моей руке то лакомый кусочек, то сигарета, а то, разбуженный вахтёром, который записывал кого и когда разбудить, валился на койку, такую уютную и тёплую… Батюшки разъяснили: сатана искушает, мешает, проклятый.
Каждый трудник при монастыре несёт данное ему послушание – так называется здесь работа, обязанность. И на любое назначенное тебе послушание нужно идти беспрекословно: «послушание паче поста и молитвы». В тёплое время года вместе с ещё несколькими трудниками моё основное послушание заключалось в разгрузке кирпича, ежедневно доставляемого в обитель шестью-семью МАЗами с прицепами – на восстановление Казанского храма, бывшего некогда огромным и величественным, а ныне похожего более на известный дом Павлова в Волгограде. Другие несли послушание на скотном дворе, на стройке, в гараже, на огороде и в саду, в котельной, на пилораме. Зимой же я нёс послушание на подсобном дворе, трудясь вахтёром.
(В Оптиной пустыни Закир Дакенов крестился, крестил его отец Сергий).
Не могу не рассказать об отце Сергии. Именно он крестил меня. И именно к нему приезжали и приезжают наркоманы со всех концов России, из ближнего зарубежья. Одни, уже исцелившись, приезжают поблагодарить и привозят с собой новых пациентов из числа своих друзей, другие, наслышавшись, приезжают сами. И не зря: уж не ведаю, как и чем лечил их отец Сергий, но знаю: болящие получают исцеление – это факт. Как факт и то, что его квартиру разграбили и сожгли наркодельцы»…
Набираю на компьютере стихи с пожелтевших от времени страниц, но – живые, пахнущие юностью, талантливые, сочные, нервные, перебираю – и сожалею, что не успел вступить мой сверстник, самый талантливый из нашего поколения «семидесятников», в писательскую организацию, которой в этом году, как и мне, сравняется ровно пятьдесят…
Исполнилось бы в этом году пятьдесят лет и Закиру Дакенову, если бы не сбылись горькие его пророчества о том, что «…я обязательно буду приходить к вам, я иду к вам по белеющей в темноте дороге, и стены камыша шуршат тревожно со всех сторон, над головой шуршат, свежестью тянет, а я иду к вам, иду, иду, и ноги мои отяжелевшие шаркают устало – уже по асфальту, да, хорошо, что весь наш город (почти весь) специально покрыт твёрдым асфальтом: для того, чтобы ключ, выпав из кармана, звякнул бы громко об асфальт – услыхать чтоб можно было, как это хорошо придумали! Вообще в нашем городе много чего хорошего. Хорошо, например, что дома тут высокие, большие, не чересчур, конечно, большие, а прямо как раз: а то идёт, скажем, себе человек какой-нибудь, может, я, может, кто-нибудь из вас, неважно, идёт себе, задумался, глубоко-глубоко так задумался, до того задумался, что споткнулся вдруг о дом, и, споткнувшись, упал, разбился весь на кусочки, на осколки хрупкие, человек задумчивый! – и не склеить потом, не сшить, ничего уже не поделать, да и не сделаешь как-нибудь, всё равно уже не то будет, это очень хорошо придумано, что дома такие высокие, чтобы наш человек не споткнулся! – всё на свете придумано, и всё для человека, на благо ему: люди ходят, например, по улицам со специальной, просчитанной тщательностью, скоростью, а то иначе тут и там на улицах происходили бы столкновения, и ещё сделано так, что люди, которые попали на улицу и стали прохожими, вовсе не железные… что было бы, если… нет, всё придумано и сделано очень здорово: ведь людей пока ещё больше, чем машин.
Да, хорошо, что люди такие мягкие, и это стало не так давно, до этого раньше я то и дело ушибался – на улице, в школе и дома (даже дома!) – я весь в ушибах был, живого места не было на мне, то есть, во мне, очень больно быть человеком, а потом вдруг, в один прекрасный день, - это был, в натуре, прекрасный день! (я шёл по этой, а может, по другой улице) – куда и зачем шёл я, сейчас уже не вспомнить ни за что, только одно хорошо помню: я тогда не был таким, как сегодня, как сейчас, на этой придавленной белым зноем улице, да, точно, по этой улице двигался я, и был весь я пустотой нагружен, тяжёлой такой пустотой нагружен я был, еле ноги переставлял, и к земле меня клонило, и сверху давило небо, и тоже пустотой своей оно давило, я не смотрел тогда в небо, только чувствовал тяжесть его пустоты…
Тут под ногами стало мягко и зыбко – это кончился асфальт, потому что в этом месте он всегда кончается: то ли не хватило той чёрной дымящейся жирной каши, похожей на кашу из конопляных листиков, - кончилась вот на этом месте, или те люди, которые прокладывали асфальт, не захотели больше его прокладывать. В облом им стало, и они разошлись, кто куда, поэтому на этом месте асфальт всегда кончается, точнее, не всегда – раньше никакого асфальта не было, а была только широкая белая и рыхлая дорога: по сторонам посеревшие от старости двухэтажные деревянные дома, серые от пыли сутулые деревья с дребезжащей ржавой листвой, дорожка из красных, точнее, бурых оплывших кирпичей от калиток, прячущихся в воротах, до той дороги. Идёшь по дороге, и лёгкая пыль стелется из-под ног, оглянешься - за тобой тянутся следы, большие-большие, точно шёл не ты, и чем дольше смотришь на эти оставленные следы, тем вдруг сильнее видишь эту их оставленность, и кажутся они – чем дольше смотреть, тем сильней – всё более не твоими, а кого-то другого, того, кто невидимо идёт за тобой, идёт, не отстаёт, не отстанет ни за что, идёт туда же, куда и ты, и всегда с тобой…» (отрывок из неопубликованной повести, которой автор не успел дать названия при жизни и которую потом успел опубликовать в альманахе «Зелёный луч» №2 Александр Сахнов). Хорошо всё-таки, что Закир оставил мне в том горестном мае 1995-го на хранение свою большую серую тетрадь!
Он завещал нам любить жизнь, и, видимо, нам суждено допевать и доигрывать за своих любимых, за любивших нас. И когда сыграны все нужные и ненужные ноты за "ушедших улыбаясь", без тайной злобной ухмылки, когда энное количество строк, в том числе и стихотворных, посвящено памяти ушедшего, настаёт время переиздать то, что он создал сам.
Трагически погиб Закир Дакенов в самом конце мая 1995 года - автор одной из первых, ещё в доразвальном Союзе изданных книг об армейском беспределе, лишь полушёпотом называемом тогда "дедовщиной", повести, опубликованной сначала в журналах "Парус" и "Степные просторы", а затем, в 1991 году, и отдельным изданием - в книге "Вышка", выпущенной "Московским рабочим". Повесть была довольно широко отмечена критикой, в частности, известным прозаиком Русланом Киреевым, в творческом семинаре которого Закир учился в Литературном институте имени М.Горького. Сегодня можно в Интернете скачать и прочесть повесть «Вышка» о ста сорока одной странице бесплатно онлайн: http://fb2.mbookz.ru/index.php?id=31646.
Чуть раньше журналом "Волга" была опубликована повесть Дакенова "Полетим, кукушечка, в дальние края" (№ 12, 1990), высоко оцененная тогдашним редактором журнала Михаилом Слаповским. В этой повести Закир в образе юной Жанны Лепестковой невероятным наитием предугадал свою собственную горькую судьбу.
Теперь уже неважно, кто смог тогда отправиться на похороны не дожившего и до 33 лет талантливого писателя в яксатовский микрорайон "Юность", а кого эта внезапная и нелепая гибель потрясла настолько, что тот надолго слёг сам.
Теперь важно одно - чтобы помнили. Или вспомнили - те, кто успел подзабыть. А особенно - чтобы узнало Закира, прочло не только о нём, но и его самого - новое, успевшее подрасти поколение читателей, с маниакальным упорством повторяющее ошибки нас, прежних, сейчас уже пятидесятилетних.
"Сапог воткнул в грудь тугой комок боли. Чёрный зигзаг - трещина в полу - дрожит и приближается... Сквозь зубы хочу втянуть в себя хоть капельку воздуха. Хоть капельку», - так начинается повесть "Вышка" Закира Дакенова, призванного в ряды Советской Армии в весенний призыв 1983 года. Он служил в конвойных частях внутренних войск, где овладел специальностью "вышкаря", и по его горькому признанию "с помощью и под неусыпным надзором старших товарищей в совершенстве освоил караульную службу».
Помощь и неусыпное внимание для смелого, искренне любящего Отечество, готового служить Родине и защищать её при первой тревоге парня, рождённого в селе Корни Астраханской области, на поверку оказались ударом кирзового сапога "старшего товарища" сержанта Хоменко, оглушившего героя повести новобранца Лаурова в первый же день армейской службы. Сколько же таких ударов сыпалось на Закира на протяжении двух лет!
"Повесть Закира Дакенова "Вышка" - ещё один шаг на пути к самоочищению. Только так можно исцелиться от страшных картин прошлого и настоящего", - писал в предисловии к публикации произведения главный редактор журнала "Парус" Василий Драговец.
После первого издания "Вышки" минуло более двадцати пяти лет. Кто знает, не в армии ли были зажжены угольки неприкаянности и отчуждения, спалившие доверчивое сердце её создателя? Недаром Александр Блок говорил о том, что «брать поэтов на войну – это всё равно, что соловьёв жарить». Показательно в этом плане стихотворение Дакенова, впервые опубликованное в сильно сокращённом варианте первая газетой "Комсомолец Каспия" 23 мая 1987 года:
СЫНЫ НЕВОЕВАВШИХ ОТЦОВ
Год-два до фронта не хватало
Отцам.
И только потому
В подъезды, парки и вокзалы
Внесли свою мы кутерьму.
Да, мы не грызли черствой корки -
Не прихватили тех морок.
Болели мы (как раньше корью)
Клешами, Фирсовым, Монро
Мужали мы в такую пору:
Впадало в дрему все вокруг.
Неизрасходованный порох! -
Он стал причиной наших мук.
Как мы о подвигах страдали,
Свершая их в тревожном сне!
Как улыбался нам Гагарин
Средь желтых фоток на стене!
Как нам арен недоставало,
Где б шло на бой добро со злом!..
И тишину глухих подвалов
Взорвал неистовый "музон".
Взревели дико мотоциклы,
Летя куда-то по ночам
Чем становился мир сонливей,
Тем громче тосковалось нам.
Мир застывал
Но вещь такая
Была вокруг, что чуть не все
Меняя, хапая, толкая,
Крутились белкой в колесе!
Мы стали, может быть жестоки
От впечатлений тех иных.
Учителя старались.
Только
С ухмылкой слушали мы их.
Он исчезал, тот мир, бесследно,
Что в наших детских жил мечтах, -
Терялся в кожаных браслетах,
Тускнел с булавками в штанах.
И вот брейк-данс - общенья способ,
И рок - "металл" и прочий "рок"
Богаче сделали запросы
Там, где богатство - не порок.
Идут юнцы в одеждах пестрых,
Рождая хохот и галдеж.
А взрослый мир им вслед плюется:
Мол, сволочная молодежь!
Мол, только шум и нету проку.
А мы, успевши повзрослеть,
С каких-то пор уперлись в "пробку",
И нам уже шумят вослед.
Свистят вовсю, как мы когда-то
Ах, нам ли это - неужель? -
Уже студентам и солдатам,
И, аж, начальникам уже.
Однако некогда нам охать.
Добро бы вовремя понять,
Что юность - зеркало эпохи
А что на зеркало пенять?
После гибели Дакенова в печати сразу появилось несколько публикаций о нём и его творчестве.
Одним из первых откликнулся на страшное известие Николай Ваганов в статье "О, эта ложка золотая!..", сыгравший, как и редактор "Астраханских известий" Игорь Бодров, в творческой судьбе Закира не последнюю роль:
«На рубеже своего тридцатилетия ушёл из жизни талантливый поэт и прозаик Закир Дакенов. Излишне говорить: безвременно. Можно и не говорить, что трагически. Смерть в таком возрасте хоть как – трагедия. Не хочется нашего земляка, коренного астраханца, Закира Дакенова, называть и астраханским поэтом и прозаиком. Ибо в такого рода названии есть что-то от провинциального комплекса неполноценности, против чего восстал однажды один из интереснейших поэтов страны, сказав: «Поэты не бывают областными, как небо не бывает областным».
Закир Дакенов поистине был мастером слова от Бога. Поэтому ему и так везло в плане его творческого самоутверждения. На страницах местных газет, в том числе и в «Комсомольце Каспия», стал публиковаться сразу, создав первые свои произведения. Послал стихи в журнал «Степные просторы» - вскоре напечатали. Обратился туда с рассказами – опубликовалитоже без обязательных в таких случаях проволочек. Может, потому, что журнал – казахстанский, а Закир – казах? Нет, и журнал «Сельская молодёжь» он завоевал с первого захода. И на очное отделение Литературного института поступил так, что сразу стал его знаменитостью. Ведь за него схватились ведущие семинары как поэты, так и прозаики. Всех пересилили известные писатели А.Приставкин и Р.Киреев. И не ошиблись.
В первый год учёбы в Москве Дакенов «пробивает» журнал «Парус», публикуя в нём повесть «Вышка». Затем с повестью «Полетим, кукушечка, в дальние края» появляется на страницах журнала «Волга» и выпускает в издательстве «Московский рабочий» отдельной книгой «Вышку». А параллельно печатает большие циклы стихов в коллективных сборниках молодой поэтической элиты страны, вышедших в издательствах «Советский писатель» и «Современник». И всё это в течение двух-трёх лет, прожив не более четверти века.
А потом «телега жизни» Закира Дакенова стремительно понеслась с горы. Бросив литинститут, он уходит в московские дворники, а оттуда – в Оптину Пустынь, и становится здесь кем-то вроде послушника. Но не выдерживает монашеской схимы и возвращается в дом родной – Яксатово. Как истинный профессионал, человек глубокого призвания, продолжает интенсивно работать над словом и со словом, публикуя в астраханских газетах не только замечательные стихи, но и прекрасные журналистские материалы. Однако жизнь его, словно «тройка коней оголтелая», продолжает свою стремительно опасную гонку под гору. Закир уже в который раз оказывается в больнице, выходит из неё и вновь туда возвращается, и опять выходит… И вот – конец.
В чём же дело? Что погубило человека, судьба которого могла быть такой блистательной? «Человек шагнул с балкона вниз» - вот какую, в частности, строку прочитал семнадцатилетний учащийся ПТУ Закир Дакенов на поэтическом семинаре в Саратове, оказавшись на нём в числе куда как более взрослых молодых астраханских поэтов. И когда его спросили: «Почему человек шагнул с балкона-то?», он ответил: - Курнул, в натуре.
Вон ещё когда Закир был «причащён» к тому, что недовольные новыми временами и нравами приписали исключительно перестроечномуи послеперестроечному периоду нашей истории. И когда Дакенов рассказал о несчастной судьбе юной Жанны, тоже шагнувшей с балкона в его повести «Полетим, кукушечка…», то он как бы предсказал и свою долю. Сам он сорвался с балкона пятого этажа в своём родном Яксатово. Случайно или осознанно? Какое это имеет значение, если перед нами такой гордиев узел вопросов, которые лучше всего назвать роком…
В одном из своих стихотворений, посвящённых великому акыну, Закир сказал о его домбре так: «О, эта ложка золотая, что всех накормит и спасёт!» Такой золотой ложкой, дававшей и дающей многим духовную пищу, в руках Дакенова было его перо. Преклоним же скорбно голову перед его быстротечной, но полной смысла жизнью». (Николай Ваганов, Памяти Закира Дакенова,«Комсомолец Каспия» № 20 (5095) от 27 мая 1995 года, стр.5).
Просторно поле. Снег блестит.
Кусты позвенькивают слабо;
Их фиолетовые лапы
Мороз слегка посеребрил.
Листочек скрюченный возьми,
Возьми листочек конопляный,
Чтоб высверк солнечной поляны
В усталой памяти возник.
... Листочек пальцами растёрт.
Как запах нам щекочет ноздри!
Как будто всё, что было - возле,
Вот-вот как будто оживёт!
Мы - листья солнечной судьбы!
Давай друг к другу вновь прижмёмся,
Давай как прежде, без притворства,
И всё вернётся, может быть...
В свеченье мёртвенном земля,
Глаза от яркости той режет.
Как пусто! Как всё безнадежно!
Как чудно пахнет конопля! –
Привожу эти чудом обретённые мною стихи Закира я здесь вовсе не для того, чтобы пытаться вскрыть причины, так рано загнавшей моего друга в гроб. А для того, чтоб те, кто читает сейчас эти безмерно талантливые строки о горьком пороке, знали, чем заканчиваются подобные пристрастия…
Затем в астраханских газетах появились воспоминания о Закире - сначала мои, потом Дмитрия Казарина ("Астраханские известия"), затем Вероники Карпычевой ("Степная новь"). И снова - стихи, посвящённые Закиру Александром Щербой, Сергеем Бендтом, Ольгой Марковой, Анатолием Проскуряковым, автором этих строк.
Но стихов самого Дакенова издавать никто не спешил. Да и по сей день не спешит… Так, единичные газетные публикации... Не успел Закир стать членом Союза писателей России! Погиб слишком рано... Не торопятся переиздавать и прозу Дакенова.
Отрадно, что в отличие от антологии "Где Волга прянула стрелою...", составленной явно наспех и без оглядки на наличие у авторов такого качества, как талант, творчеству Закира нашлось место в альманахах и журналах, издаваемых Союзом писателей провинции ("Мосты" № 1,2; "Ойкумена"; "Зелёный луч"). Так состоялось переиздание одного из ранних прозаических произведений Дакенова "Парад-алле Антон Палыча", перепечатка из журнала "Простор" (№ 7 от 1987 года).
"У меня есть тайная гордость. Я был знаком с Закиром Дакеновым", - написал о своём собрате по перу Дмитрий Казарин, единственный, по всей видимости, из астраханцев, имеющий в домашней библиотеке экземпляр повести "Вышка" с авторской надписью. Свой личный экземпляр с автографом любимого друга автор этих строк передала в казахскую газету "Ак арна", да так и не получила обратно. Зато отрывки из дакеновской повести в газете "Ак арна" были опубликованы. Следует дополнить, что издательство "Московский рабочий" являлось Всесоюзным книжным издательством и общий тираж повести "Вышка" составил 100 тысяч экземпляров. Книги Дакенова есть в разных уголках бывшего Советского Союза, поскольку поступили в 1991 году в продажу и не залёживались на полках книжных магазинов. Нет этих книг лишь на малой родине. В Астрахани.
Из теперь уже давних бесед со своим другом и сверстником отчётливо помнится, что Закир рано осознал: невозможно только через смерть соединиться с общим началом, слиться в нём, что нужно соединиться с ним здесь, сейчас, осознать и открыть Бога на этой земле, в этой жизни - вот путь спасения каждого из нас и путь спасения мира от зла.
"Самые талантливые уходят первыми..." - так назвал одно из своих воспоминаний о Дакенове Дмитрий Казарин.
Из моего поколения литераторов Закир ушёл первым. Самый талантливый...
Закира не стало в мае девяносто пятого. А в сентябре девяносто шестого ряды писательской организации пополнились аж четырнадцатью поэтами. На том памятном всем сентябрьском семинаре в члены СП России не было принято ни одного прозаика.
Среди моего поколения литераторов имеются и так называемые поэты-«традиционалисты», и «чистые» лирики, наличествуют благородно-безумные и звукописно-ассоциативные представители авангарда. Есть у нас и историческая проза. Продолжают творить предводитель и немногочисленные последователи жанра «фэнтези» - некой смеси вымышленного, ирреально-космического и обыденно-бытового. А прозаика-реалиста дня сегодняшнего у моего поколения нет. Нет продолжателя Юрия Васильевича Селенского. Корни у нас есть. «А место пустое болит…»
Вершины всегда открывали –
На то нам и смелость дана.
Вершинам всегда отдавали
Любимых своих имена.
И в мире большом оставляли
Надежду и светлую грусть…
Сквозь годы, сквозь синие дали
Я тоже к вершине стремлюсь.
Вершина – всей жизни причина!
Как зов подступающих дней.
Откликнется, знаю, вершина
На имя любимой моей.
В глазах закачается солнце
И ахнет душа, как взберусь!
И к солнцу навек прикоснётся
Надежда и светлая грусть, -
эти стихи Закира появились в газете «Волга», когда нам с ним было по шестнадцать…
Я разместила этот очерк на литературном портале «Изба-читальня», и вскоре появился отзыв Ольги Марковой:
«Прочитала Динины воспоминания, посвящённые Закиру, стихи наших друзей - и вновь вернулась в былые годы, в литературную студию Николая Ваганова, чьим учеником считал себя Закир. Вспоминаю его по-мальчишески удивлённое лицо, когда кто-то, не желая больше слушать длительное чтение им своих необыкновенных рассказов, перебивал на полуслове. Он выглядел в тот момент, как ребёнок, которого в песочнице сверстники ударили совочком по голове и раздавили ногами сотворенные чудо-куличи. В его газах читалось непонимание происходящего. О, как бы мы все его слушали сейчас и как бы любили...
Но время беспощадно. А письмена возникают из небытия благодаря нашим совместным усилиям. Долой забвение, да здравствует тайнопись и музыка стихопрозы наших сотоварищей».
Долой забвение!
И ещё – из отзывов на опубликованные мною произведения Закира на различных литературных сайтах:
«Остро и жизненно правдиво. Мне кажется, что выпускнику Литературного института Дакенову, прошедшему армию в начале восьмидесятых, удалось достаточно талантливо описать проблемы новобранцев (армейский беспредел, дедовщину и т.п.). Вживаешься с первых же слов повести: "Сапог воткнул в грудь тугой комок боли. Чёрный зигзаг - трещина в полу - дрожит и приближается... Сквозь зубы хочу втянуть в себя хоть капельку воздуха. Хоть капельку»…" (из читательского отклика на повесть «Вышка»).
Стихи и повести навсегда оставшегося тридцатидвухлетним нашего талантливого земляка, написанные более двадцати пяти лет назад, поражают горькими пророчествами событий, происходящих ныне.
Вот стихи Закира Дакенова, опубликованные в сборнике «Молодая поэзия-89» (Стихи, статьи, тексты), М., Советский писатель, 1989, ещё при жизни их автора:
КОРНИ
Село называется Корни.
Без всяких пожаров, невзгод
Оно умирает покорно,
Как влагу, теряя народ.
Уходят отсюда. Уходят!
Штакетники падают ниц,
Дворы зарастают, и – холод
В провалах огромных глазниц.
Здесь детство моё прокатилось,
Как обруч, гонимый рукой!
Но память уж больше не в силах
Показывать сон дорогой.
Тот воздух хватаю, как рыба.
Как будто вся в дырочках грудь!
Нельзя ли поделать что-либо
И Корни спасти как-нибудь?
И мне отвечают учтиво,
Бумагами в тон шелестя:
- В том нет никакой перспективы,
Поделать что-либо нельзя.
Да, жалко Пизанскую башню,
Да, жалко «Титаник» на дне;
Но эта потеря… Как страшно
Остаться без главного мне!
Подобно качнувшейся кроне,
Живой и цветущей на вид,
Болят у которой не корни,
А место пустое болит.
Место пустое - болит...
Отмечу, что Закир щедро делился с друзьями обретёнными литературными связями. Так, например, он помог опубликовать стихи в столичном издании Владимиру Горжалцану, нынешнему жителю Торонто.
Отрадно, что в фундаментальном издании «Астраханские казахи. История и современность», выпущенном к десятилетиюАстраханского областного общества казахской культуры и языка «Жолдастык» в 2000 году были опубликованы стихи Закира Дакенова «Корни» и в оригинале, на русском языке, и в переводе Хаиржана Магмозова на казахский. Были напечатаны там также стихи «В гостях» и «У порога».
В рубрике «Никто не забыт, ничто не забыто», спустя три года после издания этой книги в газете «Ак арна» (2003, № 15, август, стр.3), вышла наша совместная с Галиной Урастаевой, также предпринявшей немало попыток к отдельному изданию книги Дакенова, статья «Думая о Закире, перечитывая его творчество…». Привожу отрывок, написанный Галиной, полностью:
«Прошло три года, как вышла в свет книга «Астраханские казахи», а люди всё читают её, беря из библиотек, дождавшись своей очереди, листают, как только нужно подготовиться к мероприятиям или нужно найти материалы по «казахам».
Книга всколыхнула всех, люди поверили, что их история и дела, традиции и обычаи предков, биографии и поэзия, культура и образование не забыты, как не забыты и они сами, и их дети, и они понимают, что это нужно их внукам и правнукам.
…Сухонький, пожилой человек приходит и приходит ко мне, принося всякий раз литературные произведения своего сына, с надеждой смотрит мне в лицо и в то же время боится быть надоедливым, повторяя и радуясь, что в книге «Астраханские казахи» есть стихи его сына, поэта Закира Дакенова.
И каждый раз, когда я вижу его, мне почему-то приходят в голову слова «отец за сына», сына такого талантливого, но рано ушедшего из жизни.
Его памяти посвящены статьи в газетах Н.Вагановым, Д. Немировской, Дм. Казариным, М. Утежановым. «Самые талантливые уходят первыми…», «Ох, эта ложка золотая…», «Он завещал нам любить жизнь…» и другие.
Мударис-ага, отец поэта и прозаика, составил список стихов сына, их более 20. Я прочитала их все, и не раз. И мне они так понятны и дороги: про солдатскую службу и границу – ведь мои родные братья служили в армии, и я даже ездила к самому младшему; про село – ведь мой счастливое детство прошло там; про маму – боль утраты моей не проходит, хотя загружена всевозможными делами до предела…
Строки стихов Закира мудрые, пронзительные и поэтически прекрасные. Я выписала их для себя: «Я давно уж растревожил душу, всё равно мне жечь её теперь», «Как жить и за что умирать нам, мы как-нибудь сами решим», «На земле всей нету столько денег, чтобы время вдруг остановить», «Витай в небесах, но живи на земле», «Вершина – всей жизни причина».
Как мне кажется, я включила в книгу «Астраханские казахи» его лучшие стихи: «Корни» на русском и на казахском языке в переводе Х. Магмозова, «В гостях», «У порога». А взяла я их из газеты «Ак арна», спасибо Мажлису Утежанову, посвятившему в 1995 году Закиру Дакенову целую страницу. Сегодня я решила в номер дать стихи, которые можно условно назвать «сельские пейзажи»:
СЕЛЬСКАЯ СУМАТОХА
Солнышко, словно медный кумган,
Свет разливает – уходит туман.
Тянутся в трещинах склоны ложбин –
Лодочкой кто-то ладони сложил.
В нашем селенье – пятнадцать дворов
Улицы краем касается ров.
А под единственным деревом сник
В чёрном костюме белёсый старик.
Возле забора застыла коза.
А на заборе – вверх днищем казан.
Кот пробегает с цыплёнком в зубах.
Бабушка палку кидает – ба-бах!
Наземь – казан. Удирает коза.
Белый старик открывает глаза.
Ай, суматоха! Пятнадцать дворов
Шума такого не знали давно.
Эй, побегу я к соседу скорей! –
В нашем селе нет давно новостей.
ОЖИДАНИЕ
Старик казах навис над степью
На палке чёрной и кривой.
Недвижен, будто сросся с тенью,
Безмолвен, словно неживой.
А степь сияет ликом мокрым –
Расцеловал и скрылся дождь!..
- Скажи, ата, куда ты смотришь?
Скажи, ата, кого ты ждёшь?
- О, путник! Ты недавно вышел.
Ты всё постигнешь в свой черёд.
Я зрю, чего уже не вижу.
Я жду того, кто не придёт.
МЧИТСЯ, ДО НЕБА КЛУБИТСЯ…
(сам автор назвал это стихотворение «Веселье шайтана»)
Белая улица. Солнце.
Куры под зонтиком крыл…
Вдруг на глазах у колодца
Вихрем закрутится пыль!
Звонко ведро кувыркнётся,
Грянет набатом – беда!
В землю собака уткнётся.
Кинутся куры бежать.
Прах в небесах заклубится,
Высей преграды сломав…
«Это шайтан веселится» -
Помню я с детства слова.
Ах, до чего же он чёрный!
Хохотом, хохотом – пыль.
Что уж так весело чёрту?
Душу ли чью загубил?
В бешеной гуще завиты
Белых бумажек клочки,
Лица ль знакомые чьи-то? –
Кто разберётсятут – чьи…
Мимо завалинки нашей,
Мимо дряхлеющих лип
С шумом проносится страшным,
Как бы скрывает свой лик.
Где он? Опять остаётся
То же, что было уже:
Белая улица. Солнце.
Сумрак и скука в душе.
Дмитрий Казарин написал в статье-памяти о Закире: «Горько думать, что его литературное наследие останется невостребованным».
Сегодня я с уверенностью могу ответить: «Нет, оно востребовано!» Востребовано потому, что в межвузовском студенческом клубе города Астрахани молодые ребята и девчата читают наизусть его чудесные стихи, востребовано, потому что помогают Мударису-аге и Савченко Галина Николаевна, библиограф отдела краеведения, и Губина Людмила Викторовна, заведующая этим отделом в областной научной библиотеке имени Н.К.Крупской, и помогаем мы все, думая о Закире, перечитывая его стихи и прозу.
Поэтическая душа – раненая душа, раненная особой отметиной, позволяющей ей видеть и воспринимать сущее острее и очень близко к сердцу.
Вот и Отец, выполняя свой, быть может, последний долг перед Сыном, хочет предостеречь нас: люди, будьте добрее, берегите поэтов, ведь они всегда нуждаются в нашей поддержке, в более внимательном отношении к дару Божьему, вкладывающему в их уста надежды наших сердец!»
Приезжал из Яксатова отец Закира и ко мне. Тогда я отдала ему всё, что бережно хранила, успев перенести наследие своего друга в электронный вид. Тогда я надолго покидала Астрахань и разместила все на тот момент имеющиеся у меня произведения на наиболее посещаемых литературных порталах, завела Закиру личные страницы и на литературных сайтах «Стихи.ру», и на «Проза.ру», неоднократно напоминала о нём на литературном портале «Изба-читальня»:
http://stihi.ru/avtor/daken
http://proza.ru/avtor/zakir
Теперь я размещу там же чудом обретённую рукопись, составленную им не только при жизни, но лет этак за восемь до трагедии. Вот только переберу более, чем шестьдесят стихотворений, вручную…
Эх, взять бы, да и переиздать и «Вышку», и «Кукушечку…», и стихи, и повесть за 1994 год под названием «Небо в алмазах или пыль придорожная», и легендарные «Записки дворника», которые и по сей день ходят в Москве по рукам!..
И вышел я в город,
где ветер неистовый
Нёс облако пыли и шляпы с голов
Бегущих за ними прохожих,
на лицах
Которых чернели кружочки очков.
Прошляпив свои головные уборы,
Неслись они, пряча пустые глаза,
В одном направленье
за целью убогой…
Тип, рядом стоящий,
мне что-то сказал.
Но ветра удар был особо отчаян,
И с плеч у него сорвалась голова,
И вдаль покатилась
со стуком кочанным,
И клацали зубы, съедая слова…
Я видел, как тело летело по городу.
Видать, дорожил головой своей жлоб!
И прежде, чем снова
надеть свою голову,
Он тёр рукавом перемазанный лоб.
… Я вышел из детства
и шёл, как по лучику
На всё, что творилось,
что видел вокруг,
Мне было плевать, как и многим попутчикам…
А лучик, мой лучик
рассеялся вдруг.
И дальше пошёл я.
Кругом были знаки.
И больше запретных…
А ветер всё злей!
О, я их усвоил. Теперь-то уж знаю:
Витай в небесах, но живи на земле!
Фото выбрано не случайно. Этого белого верблюда нашей писательской организации подарило казахское общество "Жолдастык" на юбилей, астраханское общество казахской национальной культуры, забывая о том, что не мешало бы издавать казахских народных поэтов и очерки об их творчестве.
Эта книга очерков подготовлена мною к изданию БОЛЕЕ ГОДА ТОМУ НАЗАД.