Я не знаю как жить, если смерть станет вдруг не возможна
«Расстреляли рассветами»
Ю. Шевчук
История, которую я вам сейчас поведаю произошла со мной в 1997 году. Я вспомнил о ней сегодня, через 17 лет в виду сложившейся жизненной ситуации. История эта на столько невероятна, что можете считать меня фантастом, может фантазером или сказочником, но его речи, что и как он говорил, подтвержденные исторические факты, которые я слушал и слышал из уст психически нездорового человека, по моему мнению, имели право на существование. Я поверил ему, но только сегодня, когда он отошел в мир иной так же загадочно, как появился и жил, я решил написать о нем, и о истории его жизни.
Каким-то удивительным случаем судьба занесла меня в психиатрическую лечебницу Хартвуда в Шотландии. Клиника основана 1890 году. Я получил письмо от главного врача минздрава России, в котором упоминалось о минздраве Шотландии и о их просьбе найти меня и прислать в одну из их больниц. Я был свободен и рад попутешествовать. Дорога вымотала меня, прибыв на место я решил идти в больницу только с утра. В гостинице одного из городов Шотландии меня ждала бутылка настоящего виски.
На следующий осенний день, поймав такси, я направился в психиатрическую клику Хартвуда. Клиника располагалась на окраине города в гуще деревьев и тумана. Откуда-то издали слышался вой волн Атлантики. Меня встретила медсестра Глория и сопроводила к главному врачу. Пока я шел в кабинет доктора Квинси я поразился гробовой тишине стоявшей в коридорах и за множеством бело-серых дверей. На втором этаже этого готического здания в дверях своего кабинета стоял мужичок лет 60, с козлиной черно-седой бородкой густыми черно-седыми бровями.
- Квинси, - сказал мужичек и протянул мне руку. – я пожал ее, представился, - Квинси отправил сестру по своим делам. - мы прошли в кабинет, он закрыл на два оборота замок двери указал мне на кресло, - прошу присаживайтесь, - интересно то, что доктор говорил по-русски, с очень слабовыраженным акцентом.
- Я работаю здесь 39 лет и все это время человек, из-за которого вы посетили нас, находился здесь. – Квинси встал и стал задумчиво расхаживать по кабинету взад вперед. – его привезли сюда в 1958 году из СССР, в первый мой год работы санитаром. Мне правда очень сложно… - он закрыл лицо ладонью, присел в кресло, посидев с секунду, убрал ладонь, посмотрел на меня в упор – я не могу вам объяснить, чем болеет мистер Горон и никто не мог, за все время. К несчастью в медицине бывают необъяснимые случаи, и это один из них… наверное.
Наш разговор больше шел не о чем, Квинси рассказывал о своей карьере, что клиника себя изжила и так далее, поэтому я не буду вдаваться в подробности и перейду сразу к делу. Я прошел в большую общую гостиную, где все больные, самые спокойные из них, занимались своими делами по разным углам этой большой и мало обставленной комнаты. Телевизор, настольные и развивающие игры. Напротив одного из окон в инвалидной коляске сидел мужчина на вид лет 50-ти, средне-худощавого телосложения, с черными кудрявыми волосами и черными пустыми глазами. – вон тот господин, - указала мне Глория и я медленным шагом направился к господину Горону, осматривая жителей «желтого дома» Шотландии равных количеству чертовой дюжины. Я, сам не знаю почему, сразу понял, что именно этот «муж» и есть Горон, тот, кто позволил мне выпить вечернее виски 30 летней давности, вдыхая воздух тумана в темноте на балконе гостиницы.
- Привет, мистер Горон, доктор Квинси сказал, что вы от части русский, поэтому я взял на себя смелость говорить с вами по-русски.
-Горон медленно посмотрел на меня, после посмотрел на стоящего на против телевизора мужчину, так близко к экрану, что явно ему ничего не было видно.
- Гоооголь! – протяжный спокойный тон Горона, его тембр и интонация голоса были приятны для моего слуха, - иди, принеси мне сигарету, а после подкрадись к медсестре и ущипни ее за задницу.
- у меня есть, вот, вот, во-о-о смотри - сказал Гоголь и дал Горону сигарету. Горон взял ее и прикурил.
Я смотрел на него, пытаясь что-то уловить, что-то понять, как бы интуитивно.
– Да прекратите меня изучать, я и так редко разговариваю с людьми разум… - раздался оглушительный крик медсестры, я обернулся, Гоголь сделал, то что ему сказал Горон. - разумными – закончил Горон, - это наш Гоголь, он сильно боится летаргической смерти, но и награжден «кататоническим синдромом». Я объясню вам, в психиатрии вид шизофрении, выражающийся возбудимостью и выполнением любых просьб, как бы автоматическое подчинение. Я долго живу, знаю многое, многое могу объяснить. Представляете, за все время моей жизни я доказал путешествие души во время сна. - Сон приходит за секунду до пробуждения, и душа после всего увиденного в мирах параллельных делает разуму отчет. Говорят, что у наших душ стерта память о прошлой жизни. Этот механизм понятен только ясновидящим и богам. Ладно мистер, сейчас не об этом. - Я слышал вы знамениты, пишите правду, имеете влияние в разных кругах и, я верю вам. Ваша репутация дает мне шанс умереть спокойно, пусть даже здесь. Поэтому я позвал вас, что бы рассказать историю своей жизни. Прошу не перебивайте меня, все вопросы после моего рассказа. - Горон уселся поудобнее, - Гоголь принеси мне чаю и сигарет побольше, - тот пошел. – Горон начал рассказ.
Всю мою жизнь я был словно проклятым, я был неудачником во всех смыслах этого слова, если посмотреть словарь и значение слова неудачник там будет моя фотография. С 1910 по 1917 год в США переселилось около 300 тысяч российских граждан. Однако около 80% эмигрантов составляли евреи, поляки, немцы, финны, украинцы. Собственно на самих русских приходилось только 20% миграции, или примерно четыреста тысяч человек. При этом 80% русских мигрантов составляли сектанты разных толков, притесняемые на Родине – староверы, молокане, духоборы, штундисты, субботники, славяне-караимы, может быть были и другие. Остальные русские люди уезжали в США в основном по политическим мотивам, в первую очередь это были анархисты. К 1914 году только в одном из богатейших городов Америки русская колония анархистов насчитывала примерно восемь тысяч человек. Год точно не помню, я так же являясь анархистом, так же пытался попасть на корабль. Но и тут у меня вытащили билет перед самой посадкой, я спрятался в трюме, но и здесь ощутил неудачу, так как через день после отплытия стал задыхаться от недостатка кислорода из-за переполнения гнилью труб, воды и древесины окружавшей меня. Но на этом мои невезения не кончились снова. Самое интересное неудачи начали меня преследовать с самого моего совершеннолетия. В чем было их причина я до сих пор не могу понять. Так вот, я чудом выбрался из трюма, к моему удивлению неудачника я нашел пустую каюту с припасами. Я вроде был рад и не верил своему счастью, но еда была отравлена и еще два дня я изнемогал от диареи, себя проклинать уже не было сил, я даже радовался от мысли что меня найдут и выбросят за борт, но меня обнаружили и посадили на корабль плывущий из США, кажется Нью-Йорк в Ливерпуль. Это была «Лузитания». Но 7 мая 1915 года в северных широтах Атлантического океана в 19 км от берегов Ирландии ее подбила немецкая подлодка. Трагедия случилась на седьмой день следования «Лузитании» по трансатлантическому маршруту. Представьте, один из крупнейших океанских лайнеров был атакован и в течение 18 минут затонул, унеся жизни 1198 человек, в том числе 128 американцев. Крушение лайнера и гибель в нём американских граждан подтолкнули США ко вступлению в Первую мировую войну. Хотя конечно это полный бред, ведь американцы всегда являлись показушниками. Эта трагедия напомнила мне мое первое кораблекрушение в середине XIX века наш корабль, находясь между Северным и Балтийским морями, в проливе Скагеррак наскочил на подводные камни и потерпел крушение. Это был прекрасный семидесяти четырех пушечный линейный корабль Военно-Морского Флота Российской империи. В результате катастрофы погибли 340 человек. Я выжил, и ту я снова осознал свою неудачу в бесконечном море без припасов. Меня подобрали через шесть часов и я изменился, или что-то изменило меня тогда, когда все гибли быстро и медленно я уцелел. Эти две трагедии еще крепче указали мне истину, что я везунчик.
- Вы скажете, - то везунчик, то неудачник, - я сам искал ту черту, что разделяет все это. Я стал понимать, что то, что кажется чередой неудач может быть частями головоломки целого везения в итоге. Поймите, если бы я не потерял билет, я бы не прятался в трюме и не плыл бы на том корабле который, как я узнал только через год, был потоплен и никто не спасся.
- Горон резко переключался от одного времени на другое очень резко, как будто ехал по разбитой дороге или бездорожью. - Работая в полиции штата Массачусетс, я понял много и, мудрость моя оставила мне шанс. Я понял, что есть то, что ты обязан делать должным образом: беречь свою семью, ходить на работу, говорить то, что думаешь, не причинять незаслуженно зло, ничего не брать у плохих людей. Это все, не так много… Я понял, что порою, чтобы поступить правильно приходится делать плохие вещи и для того, чтобы поступить неправильно приходится делать хорошее. Наши жизненные дороги, если обратить глубоко на это внимание плутают не просто так. Они заводят нас в необычайные и страшные, глупые и поразительные, любовные и ненавистные, как кажется без исходные и горестные. И во всем этом наблюдается даже не движение, а как бы пульс нашего нахождения здесь. Очень мудрая и привлекающая внимание фраза: со дна есть только один путь, - наверх. Но этот «верх» надо еще суметь увидеть, а кому-то показать и он не разочарует тебя. Я как-то был в одном очень большом доме, главном доме в России…- Горон замолчал, и, неожиданно продолжил - И сказал вор и разбойник, идол победы над нацизмом и человек железной воли для всех, горец земли Российской, ставший своим: «и будут сыны наши сажать и собирать урожай на земле пропитанной кровью и ложью, развратом и скалится подгнивающими зубами от вечно открытого рта радости алчности Европы. За всю свою богатую историю никогда прожорливая глотка не будет сыта. Я хочу уничтожить эту глотку, мы обыграем их всех и половина Европы будет Русью»
- Почему вы так говорите, в вашей речи что-то странное, сейчас мы так не говорим. Это цитата? Где-то прочитали? – я прикурил, оглядевшись, можно мне здесь курить или нет.
- Я не читал, я был там. – и он посмотрел в окно.
-Да, как бы не логичен, - резко продолжил, - однозначен и как бы единственно верным способом не был бы радикализм в борьбе со злом, этот радикализм все равно несет в себе ошибку. Ответ должен быть адекватным проблеме, ответ должен быть иным, способным спасти всех. Отсутствие в наших глазах души и разумный материализм не дает найти этого иного ответа и мы допускаем ошибки, но для большинства это нормально…не каждая вера праведна, не каждое убеждение правдиво. Знаете, Платон говорил: «Никто из нас еще не родился бессмертным, и, если бы это с кем-нибудь случилось, он не был бы счастлив, как это кажется многим» - не уж-то он и тогда жил, - подумал я с внутренним смешком.
- я тогда не жил, если вы об этом подумали - сказал Горон. – я улыбнулся.
- Я воевал в Польше в момент освобождения от нацистов, я был трижды ранен за всю свою жизнь. На Второй мировой, воюя на стороне отдельной партизанской группы, в которую входили разные национальности я испытал чувство никогда не одолевавшее меня, что бы я не делал, что бы не видел. В середине 1945 года, когда я увидел детей, играющих в песочнице и, мне стало их жаль до слез. Они были далеко от зла, которое происходило возле них, и может коснулось их. – Горон затянулся сигаретой и закрыл глаза, - Да, - продолжил не открывая глаз, - им предстоит познать трудности и лишения в будущем, ответственность и наказания за ошибки уже взрослых действий. Да, это будет потом, но тогда я чувствовал их страх, я представил себя на их месте. – он открыл газа и как буд-то в них набирались слезы он посмотрел на меня, - Представил, как все нутро дрожит и нет ощущений, подобных страху детскому, оно не сравниться с фантазией страха, производимого детским умом, оно всецело поглощено реальностью. – он отвернулся к окну, - И, эти хрупкие существа достойны жалости и восхищения, лучшего воспитания и любви.
- Отец был очень строг ко мне,- я освободился от его влияния в момент его смерти, когда держал его руку. – он встал, достал из кармана маленькую бутылку виски, отпил, - поморщился, - Шотландия, Ирландия, - да, раньше виски был что надо. – Отец умер, когда мне исполнилось 18 лет. Он пытался мне что-то сказать, он на столько сильно сжимал мою руку, что я еле сдерживал себя, что бы не вырвать ее и не уйти. Уйти от этого момента. – повисла минутная пауза, - Представляете, мистер, - мне понадобился век, что бы понять, что мой отец любил меня. Прошло 182 года, а сукин сын стал снова звать меня по имени… в темноте, когда я лежу один. Я вскакиваю, а его нет. Простите, я наверное что-то чувствую и с каждым днем все больше и больше… я думаю, я знаю, что это смерть.
- Главное, что я хочу вам сказать, мистер, что уже говорил сегодня, - не каждая вера праведна, не каждое убеждение правдиво. Я поведаю вам истину, но не сегодня, - завтра. Я очень устал, у вас есть время, я знаю, у меня тоже есть. Я это чувствую. Простите, - до завтра. – Горон отвернулся от меня, молча попиваю свою жидкость в бутылке.
Клника Хартвуда просуществовала до 1998 года, просуществовала 108 лет, восьмерка может и значит бесконечность. Теперь это памятник истории. У меня чувство вины, за мой скептицизм к словам Горона, я не дослушал его историю, он просто закрыл глаза во время разговора и замолчал. Гоголь, как буд-то чувствовал и начал истерично орать стоя на одном месте. Горону по моим расчетам было 183 года, в клинику он попал в 144 года. Сто сорок четыре года скитания, познания и жизни, своеобразной истории его жизни.
Я прожил 17 лет расписывая жизнь и истории других людей, событий, как мистических, так и до ужаса реальных. Но в день рождения Горона, в его 200-летие я, как будто увидел его в толпе и почему-то понял, что в жизни, на этой планете может быть все, именно всеобъемлющее все.