- 13 -
Чисто интуитивное предположение Максима оказалось верным. Мало того, хитромудрая «мисс Марпл» решилась сегодня вообще оставить дочь на попечение Макарова, чтобы не мешать возможному развитию их отношений. Ей это казалось чрезвычайно важным для дальнейшей судьбы Светланы. Поэтому Софья Андревна вышла из корпуса и села на лавочку у входа в отделение, чтобы дождаться Калашниковых.
Только сейчас она заметила, что махровая сирень уже отцвела, превратившись в неопрятные бурые метёлки. Зато в прудике распустились ирисы разных оттенков: и ярко жёлтые, и небесно голубые, и изысканно фиолетовые касатики. Это роскошное буйство красок настроило Софью Андревну на лирический лад и она позволила себе немного помечтать.
За долгие годы одиночества её беспризорная душа спряталась в самый потаённый уголок, а хозяйка выпускала её из этого «чулана» только на заметные театральные премьеры и выдающиеся филармонические концерты. В детстве её учили играть на скрипке и, хотя, потом она это с облегчением бросила, в ней сохранилось стремление к высокому искусству.
Софья Андревна поймала себя на том, что её непреодолимо влечёт быть рядом с надёжным и внимательным Борисом Владимировичем. Она прекрасно отдавала себе отчёт в том, что не имеет права нарушать покой родственного семейства. Но возле него у неё всякий раз возникало давно забытое чувство защищённости, от которого она не могла отказаться добровольно. «Мисс Марпл» убаюкивала свою недремлющую совесть тем, что ей уже недолго осталось греться в «инфракрасных» лучах его обаяния.
Борис Владимирович, выйдя с Мишей из клиники, не ожидал увидеть Софью Андревну.
- Вы здесь? Вышли подышать?
- Нет, вышла поговорить с вами. Ведь дома, в суете сборов перед отъездом будет совсем не до того, правда?
- Я – весь внимание!
- Я хотела бы предложить вам с Любовью Николавной подумать о том, чтобы переехать к нам в Москву. У меня трёхкомнатная квартира почти в центре – места хватит всем. У Миши даже будет отдельная комната. Как вам моя идея?
Похоже, то, что она сказала, было неожиданностью для неё самой, поэтому Калашников посмотрел на смущённую «мисс Марпл» с некоторым недоумением:
- Идея, конечно, интересная, но она требует доработки и времени. Не знаю, рассказывал ли вам мой сын, чем я занимаюсь, но, для краткости, скажу, что есть люди сухопутные, а есть – «мокропутные». Я отношусь ко вторым.
Внук, видимо, относился к той же категории, потому, что, пока старики беседовали, сидя на лавочке, он по локоть залез в воду, где ещё неделю назад копошились головастики. Теперь они превратились в резвый прыгучий молодняк французского деликатеса.
- Я родился у моря, - продолжал Калашников, - срочную службу проходил на флоте, после рыбачил на траулере в Охотском море, окончил во Владивостоке судостроительный институт, увлёкся яхтингом, по работе – занимался разработкой судов на подводных крыльях и на воздушной подушке, параллельно преподавал, а сейчас, с группой своих учеников продолжаю заниматься научной разработкой речных катамаранов-вертолётоносцев для курсирования по нашим сибирским рекам.
- А что же они будут делать зимой, когда реки замёрзнут? – Вдруг встрял в разговор дотошный внук.
- А на зиму их можно будет «сплавлять» в аренду странам, где реки не замерзают. Для такой работы необходима проверка судов непосредственно на местности.
- Так вы же, кажется, на пенсии? - Возразила пенсионерка со стажем.
- На покой мне пока рано: в перспективе - разработка буеров для освоения Арктики. Так что, «лучше, уж, вы к нам!»
- Вот, оказывается, почему вы мне так симпатичны! – Пыталась отшутиться смутившаяся Софья Андревна. – Мой муж тоже начинал со службы во флоте, но, это не помешало ему стать солистом столичного оперного театра. Да ведь и Мише лучше получать высшее образование в Москве.
- Ну, до этого ещё далеко, дожить нужно. А у нас на острове Русский отгрохали такой университет, которому могла бы позавидовать любая столица мира. И студенты у меня там очень толковые. Так что, надо ещё посмотреть, где лучше: у нас или в Москве. В столице слишком многое коррумпировано, а я стараюсь держаться от этого подальше. Зачёты, купленные за деньги, настоящих знаний ещё никому не прибавляли. Так что повторяю: лучше уж вы со Светой – к нам! Кстати, у нас тоже «трёшка».
Немного расстроенная тем, что разговор получился не совсем таким, как ей хотелось, Софья Андревна решила всё-таки вернуться к дочери, а Борису Владимировичу пообещала быть дома пораньше, чтобы накормить путешественников ужином перед дальней дорогой.
Вернувшись в отделение, Софья Андревна замялась, не решаясь зайти в палату. Она отправилась в пищеблок и, вооружившись подносом, выбрав подходящее меню, сама понесла дочери комплексный обед. Стучать пришлось ногой, но зато Максим, не мешкая, распахнул дверь перед новоявленной «официанткой» и проворно перехватил у неё поднос с блюдами больничной кухни. Удивительно, но почему-то во всех больницах огромной страны запах этой еды абсолютно одинаков! Видимо, всё делается по никогда не нарушаемым правилам ГОСТа, а может и наоборот…
- Ну, дочь, покажи нам, как ты уже научилась самостоятельно питаться, чтобы мы с Максимом Петровичем были за тебя спокойны!
- Ну, нет! Этот «смертельный номер» я буду исполнять только без зрителей, вы уж, простите!
- Тогда, разрешите откланяться, а то всё остынет. Приятного аппетита, Светлана! Всего доброго, Софья Андревна!
Выйдя из палаты, Макс больше всего хотел бы услышать то, что будет сейчас о нём говорить Света своей матери. Но, коренной петербуржец, правильно воспитанный своей бабушкой, твёрдо знал, что есть вещи, которые нельзя делать никогда, ни при каких обстоятельствах.
Света, уговорившая Максима, пока никого не было, снять повязку с её правой руки, уже увереннее взяла ложку и принялась за еду. Но мать видела, что мысли её заняты совсем другим.
Софья Андревна первой решилась прервать долгое молчание:
- Знаешь, после лесных пожаров всё выгорает так, что потом долго чернеют гари. Но со временем природа берёт своё, и жизнь опять возрождается с новой силой. Конечно, тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Но мне кажется, что одна ты будешь это делать гораздо дольше, потому, что «так надо». А вот с Максимом – всё получится как бы само собой. Не так ли?
Молчание – знак согласия, подтвердивший, что дочь думала о том же.
- Света, а сколько Максиму лет?
- Двадцать семь, он родился 6 июня, как Пушкин.
- Знак Близнецов? Близнецы совершенно не переносят одиночества и не могут долго оставаться без «двойника».
- Ты как будто подслушивала! Он как раз об этом сейчас говорил: он очень одинок, потому, что в прошлом году умерла его бабушка-блокадница – единственный родной человек.
- Стать одинокой, как я, ты всегда успеешь, а вот Максим долго один не будет! Мише тоже нужен отец, ведь дед не вечен.
- Господи, о чём ты?! Ведь мой муж ещё не похоронен!!!
- Ну, Олега уже не вернёшь, а жизнь продолжается.
- Но ведь Максим на 6 лет младше меня!
- Разница в возрасте? А кого сейчас этим удивишь? Вас непременно осудят, но вы не должны об этом думать. Это ваша жизнь и прожить её нужно вам, а не соседям по подъезду. В конечном счёте, возраст мужа не имеет никакого значения, хотя бы потому, что почти все мужчины до старости остаются малыми детьми, и, горе тем жёнам, которые этого не знают или просто забывают.
- Может ты забыла, что я фактически инвалид.
- А что, инвалидов запрещено любить? Твои одинокие подруги заводят себе собачек, кошечек и даже свинок, лишь бы было кого любить. Или ты считаешь себя хуже свиньи?
- Но у таких отношений нет будущего!...
- Жить надо здесь и сейчас! Максим недолюблен погибшей мамой, поэтому он всё равно будет искать женщину намного старше себя. Не знаю, сколько вам отпустит судьба, но, если вы ей поможете, то будете счастливы, а это – главное, уж поверь мне, я знаю, что говорю. Ведь Богу зачем-то было угодно, чтобы именно сейчас вы встретились!
Конечно, всё, что Софья Андревна наговорила Борису Владимировичу и Светлане, было вызвано рефлексией. Пожилой одинокой женщине очень не хотелось признавать тот факт, что перед отъездом Калашниковых у неё просто началась паника. Она испугалась,что не справится с грузом проблем, которые непременно свалятся на её хрупкие плечи. Поэтому подсознательно искала защиты хоть за какой-нибудь «спиной», пусть и не слишком широкой.
Макс для этого подходил почти идеально. Во-первых, он ведёт следствие, во-вторых, он интеллигентен, а в-третьих – теперь уже видно невооружённым глазом, что он влюблён в её дочь. Ведь, если молодожёны клянутся перед венцом быть вместе и в радости и в горе, то в отношении материнского долга эта клятва должна как минимум удваиваться. Так что Софья Андревна совершенно не собиралась перекладывать на кого-то свои священные обязанности, но страх, что она в чужом городе одна не справится со всем этим, у неё всё же был.
К тому же Софье Андревне хотелось подольше побыть с внуком перед его отъездом, но это никак не получалось. Ей всё казалось, что в роли бабушки она чего-то недодала Мише, не успела передать ему что-то очень важное и значительное. Она часто думала об этом, но текучка повседневных дел отодвигала от неё эту возможность, оставляя ей только чувство вины.
Закончив, наконец, долгие сборы в дальнюю дорогу, дед с внуком решили устроить для бабушки прощальный ужин при свечах. Ещё по дороге домой, дальневосточник купил бутылку сухого красного вина, баночку паштета из гусиной печени и длинный хрустящий батон. Ему хотелось что-нибудь противопоставить пристрастию «мисс Марпл» пуританской английской кухне. Но он даже не догадывался, чем это обернётся.
Вернувшаяся из больницы Софья Андревна, притащила несколько пачек невесомых хлебцев и пару коробок геркулеса, настояв на том, чтобы в дороге ребёнку каждое утро заваривали кипятком «Экстру». По убеждению англоманки, овсянка, безусловно, убережёт внука от отравлений в вагоне-ресторане. Но обоим путешественникам это показалось крайне не аппетитным. В утешение гурманам, бабушка полчаса варила пару десятков яиц, чтобы хватило на всю неделю и сосиски на первое время. Выбрала помидоры покрепче, чтобы дозревали в пути, тщательно помыла нарядные яблоки.
- Ничего, недельку посидите на английской диете, зато приедете домой здоровыми! – Назидала «мисс Марпл», но, сжалившись, добавила к классической овсянке сгущёнку с сахаром, баночку абрикосового джема и пакет ирисок.
Проверив всё по списку и выставив весь приготовленный багаж в прихожей, Борис Владимирович нашёл особое место для черного пакета, в котором была урна с прахом его сына. А Мишка принёс кейс с ноутбуком, который мама разрешила ему взять с собой. Вещей набралось довольно много, но ведь и путь предстоял не близкий, на другой край земли.
Всё приготовив, все трое направились в гостиную ужинать. Дед вооружился штопором, бабушка достала из серванта трофейные бокалы из разноцветного резного стекла на длинных ножках для особых случаев, а внук с увлечением стал зажигать витые свечи в большом, пятирожковом канделябре в центре стола.
За окном темнело, но свет зажигать не стали. Тёплые мерцающие огоньки освещали лица сидящих за столом, как на старинной картине, и, тенью отрезав всё лишнее вокруг, сделали их ближе друг к другу. Без слов, они чувствовали, что им теперь не скоро придётся вот так же сидеть вместе за одним столом.
Борис Владимирович, откупорив вино, слил немного в свой сапфировый бокал, следом наполнил до половины рубиновый «бутон» Софьи Андревны. А в жёлтый «тюльпан» Михаила упали символические три капли напитка, напоминающего кровь.
Тамада встал и, многозначительно помолчав, не чокаясь, отпил глоток вина. Мишка понял, что дедушка сейчас думает о погибшем папе, и, в носу у десятилетнего мальчишки защипало, а к горлу подступил комок. Почти так же, как вино в его бокал, слёзы закапали на паштет, намазанный на ломтики французского багета, лежащие на старинной фарфоровой тарелке с вензелями.
Софья Андревна захмелела почти сразу, видимо потому, что даже забыла, когда она пила последний раз. Ей хватило пары глотков, чтобы перед глазами, как убегающие вагоны метро, многократно замелькали старинные предметы, выхваченные из полумрака гостиной отсветом пламени многосвечника.
- О-оооо!... Провожать я вас наверно уже не поеду… - Честно призналась бабушка.
- А мы вас никуда и не выпустим. – Пообещал дед. - Одной возвращаться ночью – никуда не годится!
- Какая гадость… Какая гадость эта ваша … фуагра! – Разоткровенничалась «мисс Марпл».
- Не знаю, как овсянка, но пельмени – определённо вкуснее, вы правы.
- Через 10 минут будут вам пельмени! – Воодушевилась бабушка и нетвёрдой поступью ринулась в кухню.
Завалявшаяся в морозилке пачка пельменей и правда позволила им быстро и сытно поужинать.
- А про Китай вы нам так и не рассказали, Борис Владимирович. – Вдруг вспомнила трезвеющая москвичка.
- Ничего, вот внук быстро на месте освоит эту тему, вернётся и всё вам подробно расскажет не хуже меня, я уверен.
Поужинав, Борис Владимирович вызвал такси, а Софья Андревна, помогла Мише одеться. Присев на дорожку, все трое немного помолчали, и, прошедшая страстная неделя, у каждого по-своему, пронеслась перед внутренним взором. А впереди ждала неизвестность...