Опыты профессора Цайлингера

Татьяна Буденкова
 Тёмноволосый мужчина с серебряными блёстками в коротко стриженых волосах, с глазами чайного цвета, среднего роста, поджарый, сидел в кресле возле газетного столика. Напротив него в таком же кресле расположилась женщина. На вид лет ей чуть больше сорока, примерно столько же мужчине. Домашний халатик то и дело сползал с красивых коленей, она то запахивала его, то оставляла без внимания. ПАра играла в карты, коротая тёплый летний вечер. Игра текла лениво, они скорее общались, чем были увлечены игрой.
   - Я полагаю, ты уже дописываешь повесть? - Вздохнул, потянулся. - Чайку бы...
  Она кивнула и не спеша вышла на кухню.
  - Я тебе не говорила, но... - Вернулась, поставила на стол чашки. - В повести речь идёт о сознании людей... Как раз по теме твой работы.
   - Сознание? Твой ход. - Положил на стол карты рубашкой вверх. - В религии носителем высшего сознания является Бог, который един для всех!
   - У меня же научная фантастика!
   - Тем не менее, это было самое приемлемое объяснение для многих поколений людей.
  На некоторое время в комнате воцарилось молчание.
   - Знаю, ты не любишь, когда я пытаюсь говорить о твоей работе, но я же не прошу раскрыть секреты. Ну, хоть чуть-чуть подскажи? - Она обошла кресло, в котором он сидел, положила руки ему на плечи. Подождала ответа, вздохнула и вернулась на своё место.
   - Как карта ляжет, - он выдержал паузу, улыбнулся чуть лукаво, чуть двусмысленно и бросил на стол четыре туза. - Каре!
   - Играть в азартные игры - плохо! - И запахнула сползший с коленей халатик.
   - Плохо! Когда проигрываешь!
   - Серёжа, в моём понимании, сознание - это нечто в каждом из нас. Я так чувствую, но то, что нам довелось пережить, говорит о другом!
   - Ну вот, вспомнила на сон грядущий! И вообще, тебе не понравится мой ответ.
   - Если уж заговорили...
   - Вероятнее всего: сознание - это способ энергетического бесконтактного общения между кирпичиками мироздания, из которых устроен мир. - Вздохнул и поднялся с кресла. - И мы в том числе. Пойдём ка спать, философ мой!
   - Сидишь тут, рядом и можешь... исчезнуть?
   - Ну что ты? Всё не так!
   - Ты здесь, и ты...
   - Я здесь, с тобой. - Халатик скользнул на пол.
   А ночью, не включая свет, он то сидел в кресле-качалке, вглядываясь через распахнутые створки балконной двери в летний сад, в звёздную бесконечность неба, то тихонько подходил к жене, поправлял одеяло и на цыпочках уходил, ощущая под босыми ступнями прохладу паркета. И вспоминал, вспоминал, вспоминал...
   ***
   Над огромной ямой возвышался чешуйчатый череп. Громоздкое тело динозавра могло только переступать в этой яме ногами да мотать головой, склоняя её то к одному краю, то к другому. Как только голова оказалась на уровне земляной кромки, длинные острые копья полетели в глаза. Боль горячей волной прокатилась по нервам, и голова упала на край ямы. И тут случилось неожиданное: под тяжестью грудины край ямы осыпался. Столбы ног подмяли под себя рыхлую землю. Шаг, другой... И вдруг динозавр замер, наклонил голову, будто присматриваясь к нападавшим. Но, гонимый страхом, всё-таки бросился бежать! Под мощными лапами захрустели кости, душераздирающие крики заглушили этот негромкий, но жуткий звук. Огромная голова наклонилась, окровавленные глаза, будто пытались рассмотреть происходящее, открылась пасть, и над долиной разнёсся утробный вопль. Люди! Он давил людей! Но инстинкт самосохранения, вложенный природой в животное, гнал его, заставляя давить всех, кто попадался на пути. Остановить! Остановить эту живую машину убийства, доведённую болью до края инстинкта! Сознание металось между спасительным бегством и мучительным чувством - он убивал людей!
   
   Мягкие светлые стены небольшой комнаты, спрятанная под металлическую сетку лампочка, даже пол мягкий! И что теперь? И как ты Сергей Павлович умудрился сюда попасть? М...да. Попасть-то попал, а вот как выбраться? Если сказать, что всё придумал? Космонавт, вернувшись из полёта, наплёл невесть что? Нет, это точно пожизненное содержание в дурке обеспечит. Продолжать настаивать на своём? Пусть допросят экипаж... Нет, уже не поверили, ещё и интенсивно "лечить" начнут. Тоже не годится. Но ведь не примерещилось же! Зачем летать в космос, если его не изучать? Когда-то люди и в то, что земля круглая не верили! Так, ну и кого ты убеждаешь? Самого себя? Если самого себя убеждать приходится, то кто другой поверит?
   
   - Сергей Павлович, тут к вам посетитель. Вы как? Не против? - В зарешёченное дверное окошечко заглядывал главный врач. Не так давно подписывал заключение, что Сергей здоров ...
   - Что ж вы меня в палату для буйных?
   - Сергей Павлович, просто эта палата у нас самая приличная. Ну и не устраивать же вас, в самом деле с... э... больными людьми?
   - Так выпустите, если я здоров!
   - Сергей Павлович, повторяю, к вам посетитель, профессор, физик Цайлингер. Ну, если вы не хотите разговаривать с ним...
   - Отчего же? Милости прошу! - И шутовским жестом раскланялся перед окошком.
   Лысый, худощавый мужчина в больничном халате не спеша вошёл в палату, кивнул врачу, поискал глазами - куда бы сесть и утроился на краю привинченной к полу кровати.
   - Спасибо, доктор.
  Повернулся к Сергею:
   - Добрый день, Сергей Павлович!
   - Куда добрее! Но и вам того же!
   Дверь за врачом закрылась, он ещё раз заглянул в окошко:
   - Позвоните?
   - Конечно, конечно.
  Лысый повозился, усаживаясь поудобнее, положил на колени небольшой планшет:
   - Я не представился. Профессор... э... впрочем для вас - доктор Цайлингер.
   - И не боитесь, доктор, оставаться вот так один на один с сумасшедшим?
   Лысый череп поднялся макушкой к потолку и на Сергея глянули острые, как буравчики, серые глаза:
   - Я к вам по делу. Надеюсь вы понимаете, что к вам прикован общественный интерес? - доктор выдержал паузу, словно давая Сергею время осознать сказанное. - Космонавт, рассказывающий о том, что он перенёсся из космического корабля в тело динозавра - для всех достаточно одиозная фигура.
   - Ну... и как же быть?
   - Работать, голубчик мой, работать!
   - Так я же сумасшедший!
   - Общество может воспринимать ваше поведение по-разному. Однако, даже если ваш психиатр напишет заключение на пяти листах о том, что вы здоровы - с полётами покончено.
   - А у вас откуда такая уверенность, что всё это не бред сумасшедшего?
   - Понимаете...
  От повисшего вдруг в воздухе напряжения, от нервных подёргиваний шеи профессора, Сергею показалось, что Цайлингер растерялся. Но уже в следующую минуту его голос звучал уверенно, а движения были спокойны.
   - Это запись кинокамеры за указанный вами период. Ну и данные приборов медицинского контроля.
  На экране планшета возникла знакомая картинка кабины космического корабля.
   - Сергей? Что с тобой? Иваныч, Сергею плохо!
   - На приборах пульс очень слабый, и с большими интервалами. Странно - сердце бьётся редко, а давление поднимается на глазах! Очередной "сюрприз" невесомости?
   - И как назло мы в "мёртвой" зоне! Сколько ещё до связи?
   - Три минуты.
   - Вроде очнулся! Серёжа, ты как себя чувствуешь?
   - Потом, зайдём в следующий раз в зону, - слова с трудом выдавливались из горла.
   - Ты чего смотришь дикими глазами? Тебе плохо? Сергей, не молчи!
   - Сказал - потом! - гортанно растянутые звуки повисли между приборами.
   - Алло! Алло! Ребята? Как вы там? Земля на связи.
   На этом запись обрывалась.
   Сергей смотрел на профессора, и внутри его росло подозрение, что этот самый Цайлингер как-то непосредственно причастен ко всему произошедшему на орбите.
   - Вы ещё не видели свою энцефалограмму. Не надо быть медиком, чтобы сильно удивиться. Вы...согласны рассмотреть наше предложение о работе?
   - А что есть выбор?
   - Не буду говорить затасканных банальностей про выбор. Скажу только, что заниматься наукой человека нельзя заставить. Придётся отдать всего себя или ничего не получится. - В глазах-буравчиках мелькнула усмешка. - Это очень увлекательная работа, хотя... без славы, без почестей. Режим строгой секретности. После титула космонавта это несколько обескураживает?
   - Я вообще-то не за титулами шёл в авиацию...
   - Хорошо, хорошо! Есть ещё некоторые нюансы связанные с той же секретностью, но для первого раза, я думаю, достаточно сказал вам. Одного дня вам хватит для принятия решения?
   - ... с космонавтикой покончено...
   - ... э... не совсем. С её общеизвестной частью исследований.
   - Тогда о чём думать? Без дела я тут действительно сойду с ума!
   - Ну что ж? Оставляю этот планшет. Там для вас информация. Не спешите. Обдумайте моё предложение и не принимайте импульсивных решений... в отношении своей личности тоже.
   
   Профессор ушёл, а Сергей ходил по тесной комнатушке, натыкаясь на мягкие углы. Требовалось время, чтобы принять и пережить всё произошедшее. А ещё семья: жена и две дочки. Посоветоваться бы. Планшет? Да, планшет! Там, вероятно, научная тематика. Стоит ознакомиться. Планшет мигнул программной заставкой, и сразу пошла картинка. Какая-то дикая картинка. Ошибись, что ли? Или... Зал убран цветами и венками. Похороны. Рядом с гробом сидит его жена. Дочки прижались к ней, нахохленные как воробышки. Камера наползает на закрытый гроб с окошечком, в котором чётко видно его лицо!
   - Чёрт! Мои похороны! Так вот что значит: не принимать импульсивных решений?! Чёрт бы вас всех подрал! Уже и похоронили!
   Кладбище. Прощание. Но что-то идёт не так. Что? Что его смущает? Жена? Ну да, прикладывает платок к глазам, а гроба вроде бы сторонится. Вот что-то говорит оператору. Вроде просит снять крупным планом на прощание. Камера опять приближает мёртвое лицо, и платок жены смахивает со стекла над глазом несуществующую соринку. Он непроизвольно проводит рукой по тому же месту на своём лице... Стоп. Смотрим ещё раз! Точно, у него над левым глазом над ресницами маленькая родинка, а у трупа её нет. Жена вытирает именно это место на стекле. Заметила? За-ме-ти-ла!!! В душе буря чувств. Заметила и что? Пока - ничего. Что там ещё в планшете? Ничего!
   - Эй! Вы что уснули все? - В окошко хоть застучись.
   - Чего буяните? - Дородное лицо санитара в маленькое оконце не помещается. Видно только розовые губы и складки подбородка.
   - Доктора позовите!
   - А министра не надо? Ночь глухая. Все спят. Дрыхни, не выкобенивайся, а то без доктора усыпительных выпишем!
   
   К утру Сергей немного успокоился. Он давно взял за правило отвечать себе на вопрос: чего хочу добиться в сложившейся ситуации? Если ничего - то можно возмущаться, ругаться, ну и так далее. Или искать пути решения на первый взгляд не решаемых вопросов. Поэтому на следующий приход профессора, разговор был коротким.
   - Ваша жена и дети на полном государственном обеспечении. Лечение, проживание, учение, дальнейшее образование дочерей героически погибшего космонавта, государство тоже берёт на себя.
   - Как же у вас всё просто! - не выдерживает Сергей.
   - Теперь о работе. В определённых условиях элементарные частицы, например, электроны, способны мгновенно сообщаться друг с другом независимо от расстояния между ними. А каждый из нас и всё вокруг состоит именно из таких частиц мироздания. Так что столь любимый вами реализм - всего лишь занавес, закрывающий от нас всеобщую картину мира.
   - Причём тут всеобщая картина мира? Когда я был вполне конкретным динозавром! Убили меня, то есть его, или нет?
   - В космосе занавес реализма значительно тоньше и в его ткани возникают пробои между элементарными частицами. В такие моменты возможно перемещение и в пространстве, и во времени. Ваше перемещение - это обмен информационных полей атомов. Слава Богу, односторонний, неустойчивый. Видели, как иногда свет мигает в лампочке? Так вот в этот раз синхронно мигнули электромагнитные поля электронов из которых состоит ваше тело и того динозавра. Почему и как происходят такие процессы - мы пока не знаем. Но, если есть явление - должны быть условия его определяющие. Вот этими вопросами и предстоит заниматься вам.
   - И всё-таки, зря вы меня поспешили похоронить. Можно было решить этот вопрос как-нибудь по-другому.
   - Э..., вы же не захотели бы детей совсем "осиротить"? Им образование получить надо. Жить, ваших внуков рожать. Да и потом, как бы цинично это не выглядело, детям свойственно переживать родителей, а ваша профессия заранее предусматривала риск гибели.
   
   Осенний вечер шуршал ещё не опавшей листвой. В окнах домов зажигался свет. Люди возвращались с работы, варили борщ, проверяли домашнее задание у детей, стелили на ночь постель. И только четыре крайних окна на втором этаже пятиэтажного дома оставались тёмными. Стоя под этими окнами, он ждал, что в каком-нибудь из них вспыхнет свет. Фонарь светил как раз напротив их балкона. В оставшиеся до отъезда дни, ему разрешили вечерние прогулки по охраняемой территории парка. Сбежать на некоторое время - оказалось не проблема. Но долгое отсутствие бросится в глаза. И значит, если Галя задержится, то второго шанса у него не будет.
   Всё. Время вышло. Пора возвращаться. Он шагнул в пятно света, приподнял, прощаясь, шляпу...
   - Серёжа? Это ты? - Он присмотрелся: на балконе, еле различимый в полумраке, виднелся силуэт женщины.
   - Галка!?
   - Я сейчас, сейчас. Я быстро...
   - Галя... - И кинулся к подъезду.
   - А я смотрю, вроде тень какая-то под окнами маячит. Свет включать не стала, ну чтоб рассмотреть... Девчонки спят уже.
   
   - Письма не пришлю. Не позвоню. И не приеду! Галя!
   
   Через полтора десятка лет возле той же пятиэтажки, у фонарного столба в вечернем полумраке стоял мужчина. На крайний балкон второго этажа вышла женщина и стала снимать с верёвки детское бельё.
   - Галя! Галка!
   Тазик, в который она его складывала, брякнул об пол.
   - Я сейчас, сейчас. Я быстро...
   
   Вечерний чай остывал в чашках. Мужчина и женщина, близко склонившись друг к другу, о чём-то негромко разговаривали.
   - Работаю в закрытой лаборатории. Но, как бы ни приходилось, ни днём, ни ночью не забывал вас. Выбрался, а тут - ты и детские одёжки. Опоздал, думаю.
   - Самое время. Внуки у нас ...
   - Много позднее узнал, что, оказывается, на борту нашего корабля профессором Цайлингером был установлен излучатель по программе локального реализма. Опыты он проводил, сверх секретные! - Мужчина поднялся и нервно заходил по комнате. - Под действие этого излучателя я и попал. Цайлингер и сам не ожидал такого эффекта. Я...
   - А скажите, вы нашего папу хорошо знали? - На соседний стул присела молодая мама.
   - Да. Мы... очень близкие друзья.
   - Леночка, мы ещё немножко поговорим... одни. Хорошо?
   - Ладно, ладно. - И скрылась за дверями.
   - Всё-таки могли по-человечески объяснить! Нельзя с людьми так! Переломали нам с тобой судьбу! Собственным детям - как чужой!
   - А теперь... как?
   - Ну, газеты обо мне давно забыли. Да и не узнать во мне того молодчика. Имя, фамилия - тоже другие. Вот... могу предложить выйти за меня замуж. Если конечно, согласишься жить в закрытом городке с мужем, который сутками пропадает на работе.
   - Вы к нам надолго? Уложила кое-как! Не спит и всё тут!
   - Он к нам... навсегда. Лена, я выхожу замуж за...
   - Да, вот за меня и выходит. Только - это ты ко мне навсегда.
   За окном фонарь выхватывал из вечерней темноты узоры листьев на ветках. В окнах там и тут гас свет. Люди стелили постели, пора на отдых. Хотя, у каждого своя пора. У кого, и правда, для отдыха, а у кого для любви.
   
   Сергей стоял, прислонившись к косяку балконной двери, за которой раскинулся предрассветный сад. Вот запел дрозд: мелодия, пауза, мелодия. Вдруг подумалось: "А что птицы? И они, как мы, как тот динозавр из тех же "кирпичиков" мироздания созданы! - Улыбнулся, покачал головой: - Вот и объясни ей: что такое - сознание?"
   - Серёжа, ты почему не спишь? - Жена тихонько подошла сзади.
   - Не знаю я, что это такое! Чем больше изучаю, тем больше не знаю!
   - Ты о чём?
   - Ну, ты про сознание спрашивала... для повести...
   - Пошли спать, во сне оно нам вряд ли понадобится.
   А за окном заливался птичий хор, над верхушками деревьев светлело небо. Заспанный кот лениво смотрел в густую листву деревьев и облизывался, предвкушая дневную охоту. Жизнь текла своим чередом, наделяя каждое существо ему присущими заботами.
   "В самом деле, а во сне - где наше сознание? Почему же я, даже будучи в теле динозавра, всё-таки ощущал себя человеком? Что же такое "сознание"? И какое отношение оно имеет к тому или иному телу, то есть - существу? Ну... да, всё и все созданы из одних и тех же элементарных частиц. Следовательно, имеют общие дейсвующие законы. А если есть нечто общее, то и ваимосвязь через это общее возможа. А сознание... тогда получатся, что сознание - это продукт, результат этой взаимосвязи?"
   - Галка! Галь! Я в лабораторию. Тут мысль пришла, покоя не даёт!
   Философские понятия и вопросы квантовой физики переплелись в его мозгу, и казалось: ещё немного, ещё чуть-чуть... и он поймёт, и человечество перейдёт на новый уровень развития. Однако, опять же - как карта ляжет на этот раз