Зачем Турции нужен Таможенный союз
Игорь Шевырёв (Киев)
Россия и Турция создали рабочую группу, которая с сентября начнет изучать возможности присоединения Анкары к Таможенному союзу. Зачем Турции понадобилось вступать в Таможенный союз и какие риски это может повлечь для стран Кавказа и Каспия
Отметим, ранее Анкара уже неоднократно поднимала вопрос о присоединении к Таможенному союзу. Например, предыдущие попытки предпринимались в 2011-2012 годах, когда российский президент Владимир Путин анонсировал создание Евразийского Союза, в переходе как качественно новый уровень евразийского строительства. Отметим также и то, что интересы Турции в ее восточной политике не ограничиваются постсоветским пространством. Так, в 2012 году Анкаре удалось стать партнером по диалогу Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС), а годом спустя, в 2013 году, были установлены также стратегические отношения с АСЕАН, перспективным региональным объединением стран Юго-Восточной Азии.
Что касается нынешнего «нашествия» турок в ТС, то момент для этого сейчас подобран оптимально. Хотя зазывали Анкару и раньше. Но сейчас на фоне того как Россия в одиночку держать «круговую оборону» под давлением нарастающего прессинга стран Запада, поддержка Турции для Москвы, действительно, может оказаться очень кстати. Другое дело, в чем суть этой «поддержки» и как она может обернуться для РФ в стратегической перспективе. Турция, прозападная ориентация которой ни у кого не может вызывать сомнений, являясь и полноправным членом НАТО, и участником зоны свободной торговли с ЕС, по-прежнему продвигает собственную стратегию доминирования на евразийском пространстве. Присоединение к пророссийскому проекту ТС только способствует этой турецкой стратегии и способно привести к кардинальной смене баланса сил во всех сопредельных регионах (и на Кавказе, и в странах Средней Азии).
Формальным поводом к началу переговоров по ТС стала двусторонняя встреча министра экономики РФ Алексея Улюкаева и его турецкого коллеги Нихата Зайбекчи, состоявшаяся «на полях» министерского саммита «Большой двадцатки» в Сиднее (19-20 июля). Отметим, что вопрос о присоединении к ТС был инициирован турецкой стороной.
Что конкретно предлагает Турция? Во-первых, Анкара говорит именно о «тесном сотрудничестве», но никак не вступлении в ТС как таковом. Во-вторых, основная тема переговоров – создание зоны свободной торговли между Турцией и Таможенным союзом. В-третьих, турки изъявили желание перейти на нацвалюты во взаиморасчетах в своей двусторонней торговле. Для детальной проработки всех этих, а также некоторых других вопросов Москва и Анкара договорились о создании рабочей группы, которая запланировала собраться на свое первое заседание уже в сентябре нынешнего года.
Безусловно, столь настойчивый интерес Турции к Таможенному союзу говорит в первую очередь о перспективности данного межгосударственного объединения. Что, между прочим, сразу же вступает в некоторый диссонанс с тем категорическим неприятием, которое проявляют по отношению к ТС правящие элиты Киева и Тбилиси. И, безусловно, Анкара, со своей стороны, этот фактор пытается использовать в собственных целях: с одной стороны, играть роль «доброй и сговорчивой» для Москвы на фоне «злобных и бескомпромиссных» Киева и Тбилиси – с другой стороны, укрепиться в роли посредника, фактически уведя из-под контроля РФ ее ближайших соседей. Несмотря на то, что вообще-то за всю многовековую историю русский и украинский братские народы вполне успешно взаимодействовали друг с другом без каких-либо посредников.
Подчеркнем также еще один нюанс: Турция последовательно проявляет интерес именно к Таможенному, а не к Евразийскому Союзу. В то время как, давно не секрет, что ТС – лишь временный промежуточный этап евразийской интеграции, а с мая нынешнего года и далее по нарастающей в актуальной повестке стоит вопрос именно об ЕАС. Так что, большой вопрос насколько искренними являются евразийские устремления Турции, которые как видим, имеют четко обозначенные пределы. С одной стороны, с временным по своей сути Таможенным союзом Анкара еще готова взаимодействовать. В то время как Евразийский союз, наоборот, рассматривается как конкурирующий субъект. Учитывая тот факт, что Анкара имеет собственное видение раскладов на евразийском пространстве, которое по ряду принципиальных вопросов существенно расходится со стратегией Москвы. В итоге, получается, что присоединение к ТС – едва ли не последняя попытка Турции попытаться переориентировать евразийскую интеграцию в свою пользу. Учитывая то, что в дальнейшем, по мере становления Евразийского Союза, это будет сделать гораздо сложнее.
Обратим также внимание на ряд международных контекстов, на фоне которых Турция заявила свои рассматриваемые инициативы.
Первый контекст – с одной стороны, устойчивая тенденция к ухудшению отношений между Россией и Западом, формальным поводом к которому послужил украинский кризис и с другой стороны, активизировавшаяся на евразийском пространстве Турция, которая предлагает Москве «руку помощи». Что, безусловно, важно на фоне попыток Запада искусственно создать вокруг РФ атмосферу «международной изоляции». Но на практике такая турецкая «поддержка» ничтожна, бессодержательна и содержит для Анкары никаких обязательств. От такой «поддержки» в первую очередь усиливается сама Турция. В том числе, за счет стратегических интересов РФ.
Второй контекст – факт приостановления прямых отношений между Россией и ЕС, окончательно зашедших в тупик под формальным предлогом украинского кризиса. Как результат, «подвисло» ряд совместных российско-европейских стратегических вопросов (например, подготовка нового соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС), создание ЗСТ, вопрос об упрощении виз). В свою очередь, европейский «мост» через Беларусь тоже давно заблокирован (из-за предвзятой политики Запада, основывающейся на двойных стандартах, по отношению к белорусскому президенту Александру Лукашенко), а украинский транзит заблокирован по факту разгоревшейся в стране гражданской войны. На этом сумрачном фоне сужающейся блокаде Турция выделяется особенно, оказавшись единственным посредником на всем необъятном Балто-Черноморском пространстве, связующим между собой Россию и Евросоюз, Запад и Восток, Европу и Азию. Разумеется, Анкара заинтересована не только в сохранении, но и всяческом укреплении столь внезапно снизошедшей на нее транзитной монополии. Причем обратим внимание, что Турция сосредоточивает на себе не только каспийский (кавказский) транзит с выходом на регион Средней Азии, но и транзит Восточной Европы. Ну а если выстроить на западной границе РФ огромную «Великую стену», как об этом мечтают некоторые украинские олигархи, то это еще более упрочит гарантии Турции на восточноевропейский транзит. В том числе, за счет Украины, которая по отношению к Анкаре является прямым конкурентом.
Третий контекст – Россия вынуждена держать «круговую оборону» под напором постоянно расширяемых санкций Запада. На этом фоне Турция, декларируя свое стремление присоединиться к ТС, можно воспринимать как «мужественный поступок». Дескать, у Анкары, томящейся несколько десятилетий в предбаннике ЕС, тоже имеет давние «проблемы» с западным сообществом. Но подчеркнем: санкции введены именно против России, а не Турции; ослабляют российскую экономику, расшатывают позиции Москвы, делают ее более сговорчивой. В том числе, по отношению к условиям Турции. Кроме того, санкции выполняют сдерживающую роль не только непосредственно применительно к российской экономике, но и к остальным участникам ЕАС. А суть сдерживания заключается в том, чтобы с одной стороны, надавить на Россию, а с другой стороны, во всем всячески продвигать Турцию. Кстати, Украина, которая в указанной стратегии сдерживания выполняет ведущую роль, тоже работает отнюдь не в собственных (украинских) интересах, а именно в интересах Турции. В том числе, за счет ослабления интересов украинских.
Четвертый контекст – заметная активизация Азербайджана как на российском, так и иранском направлениям, которая совпала с турецким наступлением на Таможенный союз. Безусловно, такая резкая смена в политике Баку не может не вызывать удивление. Особенно, учитывая сложный опыт былого взаимодействия с Москвой и Тегераном на протяжении последних нескольких лет и принимая во внимание тот факт, что ни одна из существующих проблем до сих пор не преодолена. Отсюда можно сделать вывод, что подобная активность со стороны Баку является еще одним свидетельством, что его политика по-прежнему согласовывается и координируется с курсом Турции. А «дружелюбие» с Москвой аккурат заканчивается там, где начинается дружба и стратегические интересы с Анкарой.
Таким образом, налицо две противоборствующие стратегии, направленные за контроль над Евразией. С одной стороны, евразийская стратегия России. С другой стороны, стратегия Запада, направленная на сдерживание России, блокирование ЕАС, продвижение на лидерские роли в регионе Турции, а также переформатирование всего евразийского пространства по усмотрению Запада. Разговоры о присоединении Турции к ТС – лишь отвлекающий маневр в расчете на усыпление бдительности РФ, попытка вставить дополнительный «клин» в отношения с Ираном.
Если проанализировать баланс выгод и рисков от присоединения Турции к ТС, то мы увидим, что большинство выгод сосредоточены у Турции. В то время как наибольшее число рисков возникают для стран евразийского пространства (например, для Армении, Казахстана, Украины, России). Так, Турция за счет отмены таможенных барьеров расширяет возможности для своего текстиля, являющегося основным экспортным доходом (12% ВВП). Но основные надежды в Анкаре возлагают на возможность получать российские нефть и газ по сниженным ценам.
Что касается выгод России и Казахстана, то они носят преимущественно, частный коммерческий характер. Стратегически и для Москвы, и для Астаны есть ряд рисков. Присоединение Турции к Таможенному союзу существенно изменит сложившиеся геополитические расклады на Кавказе, создаст предпосылки к переделу в Средней Азии. В результате, Москве придется вносить серьезные коррективы в действующую евразийскую стратегию, инициатива в интеграционном строительстве будет утрачена.
Во-первых, «подвисает» евразийская интеграция Армении. Москве придется делать однозначный выбор: или погнаться за Турцией, но повременить с Арменией; или же довольствоваться Арменией, но распрощаться с иллюзиями в отношении Турции. С одной стороны, вопрос евразийской интеграции Армении уже практически решен. В то время как для Турции, с другой стороны, этот процесс придется форсировать с чистого листа. Хотя, действительно, на данный момент в силу некоторых технических причин Ереван был вынужден взять временную паузу в отношениях с ЕАС. По крайней мере, до конца октября. Но эта «армянская пауза» может затянуться подольше, если Москва сможет договориться о евразийской интеграции Турции. При таком раскладе Еревану придется не только заново адаптироваться к ТС, но и искать очередные пути к разблокированию отношений с Турцией. Что, как показывает опыт предыдущих десятилетий, является весьма сложной задачей. Ну а проблем в армяно-турецкой повестке, действительно, накопилось много. Причем большинство из них носит практически неразрешимый характер. Условно говоря, даже если не о проблему вокруг исторического признания факта геноцида армян 1915 года, то о карабахский вопрос Ереван и Анкара споткнутся точно.
Если Россия напрямую сначала договорится с Турцией, то это обоснованно может создать риски для Армении. Если же Россия сначала договорится с Арменией, то автоматически двусторонняя армяно-турецкая повестка будет повышена на новый уровень и станет одним из переговоров Москвы и Анкары. И если Турция еще могла себе позволить блокаду границы с Арменией, то заблокировать еще и границу с Россией будет очень непросто. Учитывая то значение, которое имеет РФ для развития турецкой экономики.
В свою очередь, Ереван при вступлении в ЕАС, существенно повысит свой транзитный статус, став объединяющим «мостом» между ТС и ЕС. Исходя из того факта, что открываются возможности не только для выхода на турецкий рынок, но и на рынки ЕС. Учитывая, что является полноправным участником договора о ЗСТ с Евросоюзом.
Во-вторых, возрастают риски безопасности Карабаха. Учитывая то обстоятельство, что Анкара в своих переговорах с Москвой по ТС выставляет требование о выводе армянских сил самообороны из Карабаха. Формально турецкая позиция в данном случае основывается на Мадридских принципах 2009 года. Но как показывает практика, подобный сценарий вряд ли будет способствовать стабильности и безопасности в регионе. Зато предоставляет ряд выгод Азербайджану, об интересах которого Анкара тоже не забывает в своих переговорах с Москвой.
В-третьих, так сложилось, что любые двусторонние переговоры РФ на Кавказе только усиливают настороженность и недоверие со стороны Азербайджана. В том числе, недоверие по отношению к давним союзникам Баку. Будь-то перспектива прямых переговоров Армении и Турции, Анкары и Таможенного союза, а также переговоры России и Турции, Еревана и ЕАС – Азербайджан всегда очень внимательно смотрит на такие переговоры, чувствуя себя то обманутым, то уязвленным. Это в свою очередь, является питательной почвой для разного рода слухов, недомолвок, внутреннего радикализма, национализма в Азербайджане, наращивания им военного потенциала. На первый взгляд, Москва в переговорах с Турцией по ТС могла бы попытаться через многоходовку втянуть в евразийскую интеграцию Баку, по крайней мере, Баку. Как гласит восточная мудрость, довольствоваться малым, если уж не получится отстоять свой интерес по максимуму. Однако, это иллюзорные надежды: если ставить столь серьезные задачи, то нужно задействовать комплекс разнородных мер.
В-четвертых, выгоды от турецкой таможенной интеграции для России сомнительны. На первый взгляд, зона свободной торговли не может по определению не способствовать развитию торговли. Российско-турецкий товарооборот и без того динамичен, выйдя на уровень $32,7 млрд. (2013). Россия для Турции стала вторым экономическим партнером (после ЕС). В свою очередь, Турция для России – восьмой торговый партнер. Однако, выгоды России будут носить преимущественно, коммерческий интерес сугубо для отдельных бизнесменов. Но если говорить о стратегических интересах, то в этом плане выгоды однозначно для Турции. Россия также теряет в своих геополитических интересах.
В-пятых, сомнительны также выгоды и для Казахстана. На первый взгляд, перспективен выход на рынок Турции, возможность диверсификации торгового баланса по отношению к РФ и Беларуси, выход на европейские рынки, повышение транзитного потенциала страны из Турции на Западную Сибирь. Однако, при этом учтем, что Казахстан и Турция являются непосредственными конкурентами и в евразийской интеграции, и в тюркском мире. А значит, подыгрывание в пользу одной из сторон неизбежно обернется стратегическими проигрышами для другой стороны.
Если говорить о стратегических интересах, то как для России, так и для Казахстана (и в целом, Евразийского Союза) предпочтительнее отношения с Ираном, а не с Турцией. Присоединение Ирана к Таможенному союзу в перспективе могло бы дать не только коммерческую, но и ряд стратегических выгод.
Если же исходить из того, что Турция и Россия (а также Казахстан) являются прямыми конкурентами за контроль над Евразией, то при таком раскладе тем более привлекать Анкару в совместный союз было бы ошибочно. Тем более, учитывая нынешние серьезные риски для безопасности и территориальной целостности, с которыми столкнулась Турция. Реальные перспективы образования независимого Курдистана способны привести не только к серьезным сдвигам в архитектуре Большого Ближнего Востока, но и снизить цену турецкого вопроса для формируемого Евразийского Союза. В результате, нынешняя поспешность с присоединением Турции к ТС может обернуться непростительным просчетом.
Кстати, не исключено, что потому и Турция, в свою очередь, сейчас выбрала «подходящий момент» для вступления в ТС, чтобы таким образом заручиться дополнительными гарантиями целостности со стороны РФ.
…Так что, скорее, уместно акцентировать не столько, почему Турция столь настойчиво стремится в Таможенный союз, а наоборот, зачем Таможенному союзу нужна Турция…
Опубликовано Caspian Bridge, 4 августа 2014 года