8
Самым глупым в положении человека, приходящего в себя после потери сознания, - и не просто человека, а рыцаря Ордена Последней Надежды, - было бы удивлённое раскрытие очей и вопрошание: «Где я?» За последние годы Александр это очень твёрдо усвоил.
Поэтому он не двинулся, не застонал, хотя боль в боку была чудовищной и, судя по её интенсивности, были сломаны по крайней мере три ребра и отбита печёнь.
Голоса. Чужие, раздражённые. Налётчики?
Запах. Металл и горючка. Транспорт?
На голову Дея плеснули из ведра. Тут уж стало не до конспирации, вода попала в нос и в приоткрытый рот. Карин прямо-таки захлебнулся ею, закашлялся, зашёлся сдавленным криком.
Семеро смотрели на него. В нескольких шагах действительно стоял армейский вездеход без опознавательных знаков.
Карин заставил себя заткнуться и терпеть – уж слишком унизительно было корчиться на потеху врагам.
— Ты кто?
Внешне седьмой ничем не отличался от остальных, но по властному тону Дей понял, что командует здесь именно он.
— Ты кто? Егерь? Охранник?
Врать не хотелось прежде всего потому, что был неизвестен результат, - вдруг они решат, что простой свидетель им ни к чему, и пристрелят его тут же, в дубраве. Впрочем, исход правдивого ответа мог быть столь же плачевным. поэтому Дей промолчал, сделав вид, что не в состоянии произнести ни слова. Не очень-то и притворяться пришлось.
— Допросим на месте, - сказал начальник, взглянув на часы. – Грузите его и догоняйте.
— Сейчас мы тебя загрузим, сучонок, - прошипел один из налётчиков, нагнувшись к Дею. – Эй, верёвку киньте!
Из вездехода ему бросили моток пластикового шнура. Одним концом он связал запястья Дея спереди – умело, крепко, хитрым узлом, - оценил, значит, щенка. На другом конце сделал петлю, надел его на крюк заднего бампера.
— С ветерком прокатишься, - предупредил он. Карин и сам догадался. Внутри всё свело в ледяной судороге ожидаемой муки. Если попросить пощады, ведь не пожалеют, только удовольствия им достанется больше. Терпи, магистр, не впервой.
Транспорт фыркнул ему в лицо синим дымом, ровно заурчал мотор.
Дея проволокли по лесной дороге версты три. Каждый корень, каждая колдобина были его. Если плотные штаны и куртка кое-как защищали кожу, то лицо нечем было уберечь, и любой толчок становился сущей пыткой для раненного бока.
Но и этот ад закончился.
Вездеход остановился. Из него вылезли двое и, обрезав верёвку, забросили Дея в кузов.
Скорость сразу прибавили. Карина мотало по грязному железу – и закрепиться не на чем, знай голову береги… Ах, если бы не рёбра! И верёвка не задержала бы – только вы меня и видели.
Но кое-что он смог приобрести и в своём бедственном положении.
Во-первых, заметил наколку на руке связывавшего его: манжета подтянулась, обнажив угольно-чёрную змейку, обвившую запястье сверху вниз; на тыльной стороне ладони красовалась головка, хищно разинувшая пасть с раздвоенным языком. Значит, вот кто покушался на царевича – «аспиды». Диверсионная группа «Чёрная змея» под патронатом великого князя Аркадия.
Во-вторых, засёк направление, в котором двигался транспорт. В-третьих, примерное расстояние. Если удастся уйти, прощайтесь со своим гнездом!.. Ладно, об уходе подумаем после, если получится. А пока надо воспользоваться случаем и попробовать выяснить, кто же заказал убийство или похищение Венедикта.
Зря, «аспиды», вы тащите раненного «льва» в свой гадючник. Ей-богу, зря.
Его привезли в Старую Кузню.
Карин доподлинно знал, что на картах её не было. А в остальном она ничем не отличалась от других: семисаженная круглая башня, сложенная из тёсаного камня бог весть кем и когда.
Старые Кузни стояли по всей земле; на них можно было наткнуться и в лесу, и в пустыне, и на горном склоне. Бывало, что Кузни пропадали в одном месте, чтобы возникнуть в другом – за тысячу или десять вёрст от первоначального. К загадочным строениям относились с большим пиететом, и уж никак не думалось, что в одном из них могут обосноваться подонки.
Дея вытащили из кузова, поставили на ноги и поддерживали, пока не подошёл начальник.
— Дьявол вас побери! – Он с раздражением поправил шлем-маску, но в нижнем отверстии всё же мелькнул рыжий ус. – Во что вы его превратили?
Тип слева от Дея непочтительно хихикнул.
— Думаю, нам не придётся перед ним извиняться.
— Поговори мне!.. Скоро прибудет хозяин, а до того времени не спускать глаз со щенка.
Старые Кузни назывались так потому, что внутри всё было приготовлено для работы. Стоило открыть высокую узкую дверь, как посетитель оказывался в круглом помещении без потолка – его заменяла крыша. Справа располагался большой очаг с запасом угля, ближе к середине стояли две наковальни. На прочном столе были разложены инструменты, покрытые пылью, но без пятнышка ржавчины. Во время Холодной войны, когда понадобились миллионы мечей, специальные отряды отыскивали и заносили на карту все Старые Кузни, которые затем использовались для производства оружия. А вот эту почему-то не обнаружили, хотя она не так уж далеко от столицы. Может, она из тех, исчезающих?
Карина бросили на пол. Двое остались рядом с ним, двое других уселись на наковальни, поставив рядом мощные фонари. Им надоели маски, прилипшие к лицам, душные и влажные, но снимать их было нельзя, что увеличивало раздражение.
Дей лежал на левом боку и старался дышать ровно и неглубоко, хотя плохо удавалось. Надо было попробовать дожить до того момента, когда «львы» найдут логово. Мухов, если он не последний кретин, должен рассказать Востокову всё, что видел. В дубраве наверняка отыщутся следы гусениц… Дотерпеть бы!..
— Господа! – сказал один с наковальни. – Мне решительно не понравилось, как он уходил от нас. Мне также очень не нравится, что мы в него ни разу не попали, в то время как он уложил восьмерых и ранил одного. И не из «рыси», а из занюханного карабина. Вам не кажется, что нужно подстраховаться?
— Что ты предлагаешь?
— А вот что. – Он спрыгнул на пол и, отойдя к стене, начал опускать цепь, пропущенную через блок под самой крышей. В Кузне было несколько таких цепей, применявшихся, очевидно, в качестве подъёмников.
Двое приподняли Карина, подхватили крюком верёвку на руках, а потом пленника подтянули вверх так, что он едва касался пола носками ботинок.
— Теперь не уйдёт, - удовлетворённо сказал «аспид», закрепляя свободный конец цепи.
От боли в сломанных рёбрах Дей поплыл – в глазах потемнело, уши заложило обморочным звоном.
Когда его привели в чувство, поднеся к носу пузырёк с нашатырным спиртом, в Кузне многое изменилось. Жарко пылал очаг, четверо «аспидов» смирненько жались к двери, а перед подвешенным на крюке пленником стояли двое – рыжеусый руководитель налёта и…
Они ведь очень похожи, дядя и племянник, Аркадий и Нестор. По крайней мере, если лицо закрыто маской, а видны лишь тёмные большие глаза, догадаться невозможно. Голос тоже неузнаваем, благодаря трикотажной материи, - да и произнесли-то они утром перед Деем всего по одной фразе.
— Это из-за него упустили царевича? Кто он? Егерь?
— Это просто демон какой-то, - смущённо ответил усатый.
— Демон? Снимите с него куртку.
Подскочившие «аспиды» поспешно располосовали куртку ножами, обрывки полетели в очаг. Дей остался в майке. Шагнув ближе к нему, Синицын рванул левый рукав: «Вот вся ваша чертовщина».
Усатый смотрел на татуировку вместе с ним: рисунок у самого плеча был небольшим, с вершок, тонкими чёрными линиями был искусно изображён геральдический лев, стоящий на задних лапах, левой передней лапой он опирался на корону – или прикрывал её, - а правой угрожающе замахивался на невидимого врага.
— Востоков не зря есть свой хлеб, - проговорил Синицын, отходя. – И его ребята тоже.
— Фамилия? – заорал усатый на Дея. Он был разочарован исходом операции и испуган неизвестностью своего будущего, хорошо, было на ком отыграться. – Фамилия?!
— Зачем? – с трудом спросил Дей. – Для эпитафии?
— Да я тебя!.. – захлебнулся злобой усатый. – Да я тебя сейчас!
Он буквально отпрыгнул к очагу, вырвал у «аспида» кочергу, которой тот шевелил уголь, и впечатал раскалённое железо в живот пленника.
Кричать Карин не мог. Захрипел, задёргался, забился…
Синицыну пришлось повысить голос, чтобы увлечённый усатый его услышал:
— Майор, прекратите!
Пахло палёной плотью и горелой тряпкой – от тлеющей форменной майки.
Синицын жестом приказал открыть дверь, чтобы проветрить помещение. Не выносило, значит, аристократическое обоняние таких запахов.
— В-ваше… - начал было усатый майор, но вовремя спохватился. – Его нужно наказать!
— Для этого есть более эффективные методы. Не будьте варваром.
Синицын подошёл к Дею почти вплотную, всмотрелся в его мутные от боли глаза, чёрные – от расширенных до предела зрачков.
— Ты мне помешал «лев», но ты же и поможешь. Два дня назад на двери в покои Венедикта был установлен кодовый замок. Постовые из внутренней охраны заменены «львами». Мне нужно знать код на текущую неделю.
— Я впервые слышу об этом.
— Врёшь. Назови цифры и тебя просто пристрелят.
— Мне нечего сказать.
— Ты сам виноват. – Синицын подошёл к двери и громко позвал: - Фанг!
Тщедушный старый ниппонец в белой шапочке, в коричневом халате с белым поясом, мелкими шажками приблизился к Дею. Был он невелик ростом, и усатый подставил для него скамейку, чтобы головы Фанга и Карина оказались на одном уровне.
С плоского морщинистого лица, из узких щелей глаз на Дея смотрел замогильный мрак. Всё, что было до этой минуты, все страхи и муки вдруг оказались такими ничтожными перед предстоящим Великим Страданием. И перед неминуемым предательством, ибо – Карин это ясно понял – выдержать то, что будет делать с ним старичок ниппонец, невозможно. Царевич обречён.
Фанг поднял высохшую руку и провёл длинным ногтем большого пальца сверху вниз, словно бритвой разрезая на парне майку от горловины до подола. Приподнял ткань, внимательно оглядел багрово-синюю опухоль на правом боку, тёмный вздувшийся прямоугольник ожога и неодобрительно покачал головой.
— Твои люди грубы и глупы, - не оборачиваясь, сказал он Синицыну. – Они затруднили мне работу.
— Прости, Фанг. Они старались, как могли. Я заплачу тебе за лишние хлопоты.
— Само собой… Само собой… - бормотал старик. Его холодная ладонь двигалась по телу пленника зигзагом, от пояса вверх, словно что-то нащупывала.
Дей закрыл глаза, обмирая.
И услышал:
— Я не могу, - сказал Фанг.
— Что? – изумился Синицын. – Почему?!
Ниппонец спрятал руки в широкие рукава халата и неожиданно ловко спрыгнул со скамейки.
— На нём серебряный ключ.
— Ну и что?! Майор!
Усатый снял с Карина цепочку с подвеской, почтительно подал её хозяину. Тот рассмотрел оберег и зло сказал:
— Не морочь мне голову, старик! Это даже не серебро, а дешёвая штамповка из алюминия!
— В твоих руках – да, - согласился Фанг.
Синицын швырнул подвеску в огонь.
— Продолжай! Твоего пугала больше не существует.
— Но я его видел.
— Зря я связался с тобой, Фанг. Уходи. Задаток можешь оставить. Мои грубые и глупые люди сделают это дело лучше тебя.
— Они ничего не добьются, - поклонившись, сказал ниппонец.
— Ну, это мы ещё посмотрим! – ответил Синицын. – Майор, действуйте. Он должен назвать код. Время уходит, и другого шанса нам не представится.