Посвящается Фее Моргане
Жила-была на свете китинька-манюнечка по имени Муркана – усики длинненьки, ушки остреньки, глазки-яхонты, лапки мяконьки, спинка бархатна, хвостик пышненький. Коту-Баюну, что по цепи бродит да налево сказку бает-говорит, родная племянница. Рано по весне, а может, поздно по осени, пошла китинька в лес погулять сама по себе. И надо же статься беде! Шёл по лесу злой хмурый великан и не глядючи наступил своей великаньей ножищей китиньке прямо на хвостик. И пошёл себе дальше. Заплакала тут китинька горючими слезами, да только разве слезами горю поможешь: поломался хвостик!
Сидит китинька в лесу, хвостик свой бархатный гладит да плачет горько. А куда же китиньке с хвостиком поломанным податься? Вдруг откуда ни возьмись, глядь – ползёт по лесу ёжик-бедовая головушка, вострые иголушки. Ползёт себе да песенку напевает про боярский двор белокаменный. Увидал он, что китинька плачет, да и спрашивает: пошто, китинька, печалишься? Что с тобой, манюнечкой, стряслося?
Отвечает китинька ёжику: вот, поломал мне хвостик пышненький злой великан, наступил ножищей не глядючи. Что же делать мне теперь, маленькой? А ёжик-добрая душа ей в ответ: не плачь, китинька, не плачь, маленькая! Мне тот великан-бродяга норку мою, листочками крытую, растоптал. Да я не плачу – пою себе песенку да ползу к Хорошей горе за подмогою. На той горе живут Лёня и Витя – храбрые зайки, всем зверям лесным помогайки. Айда, китинька, со мною на Хорошую гору! Авось и хвостик твой пушистенький там вылечим!
Заплакала китинька пуще прежнего: как же мне маленькой, идти на гору высокую да с хвостиком поломанным? Не дело ты, ёжик, говоришь! Ступай своей дорогой, песенку напеваючи, а я без тебя буду тут дальше плакать! Ёжик в ответ: нешто я тебя, китинька, в лесу одну оставлю? Это ведь дело нестатошно! А на гору Хорошую я сам тебя снесу!
Испужалась китинька: как ёжику её на гору снести, на острых-то ежиных колючках? А ёжик-добрая душа враз колючки свои сделал мяконьки, не жёстче китинькиной шёрстки. Посадил китиньку себе на спину, хвостик её поломанный уложил и пополз себе на Хорошую гору, песенку напеваючи.
Вот пришли ёжик с китинькой на гору Хорошую, а там храбрые зайки Лёня с Витей под берёзкою сидят, на Уду-реку глядят, кручинятся. Спрашивают их ёжик с китинькой: что у вас, заиньки, сталося? Отчего вы, храбрые зайки, не веселы, не пляшете, не скачете, каратейною забавою не утруждаетесь? Говорят на то зайки: пришла к нам на Хорошую гору лихая беда, и поделать с ней ничего не можем. Объявилась на горе лютая вредьма киевская Золота Коса со своими бабаями и нас, заек, из домика выгнала! Негде нам теперь вас, добрых зверей, приветить, и самим нам на Хорошей горе житья не стало.
Говорит на то ёжик-умница: нечего вам, храбрые зайки, сиднем сидеть! Надобно нам вместе идти правду-управу на лиходеев, на вредьму с великаном искать. Куда ж нам идти за правдой-управою? – спрашивают ёжика зайки с китинькой. Ёжик в ответ: на Уду-реку, на Донец-гору, к царю-батюшке. Вот и стронулись вчетвером добрые звери, пошли на Уду-реку, на Донец-гору. Ёжик-добрая душа китиньку на спине несёт, зайки ей, бедной, хвостик бархатный поддерживают.
Так и пришли добрые звери на Донец-гору, что над Удой-рекой. Сидит на той горе царь-батюшка. Не в палатах белокаменных – на голой земле. Без венца да без сапог, с горя в бороду сморкается. Поклонились ему ёжик с китинькой да храбрые зайки своею бедой, а царь им в ответ: чё за базар, в натуре? Тут меня на бабло кинули ка-анкретно! Привалила в натуре гопа: великан толстопятый, вредьма Золотая Коса киевская с бабаями и сам вурдалак лихомордый Альфред Гестапович Бухгалтер. Понтов накидали, как пацана, обшмонали. Сижу теперь на Донец-горе, в натуре, как на нарах. А вы валите-ка за тёмные Бабай-леса, на криницу Сковородину. На той кринице ищите доброго волшебника, что всем людям да зверям помогает.
С тем и пошли добрые звери с Донец-горы за Бабай-леса к кринице Сковородине. Долго ли шли, коротко – повстречали в Бабай-лесах козюрочку беленькую. Паслась та козюрочка на лугу за Донец-горой на Уде-реке, а великан с бабаями да вредьма киевская с вурдалаком лихомордым ну её ловить! Испужалася козюрочка, в тёмные Бабай-леса забежала, да там и заблудилася.
Обрадовалась козюрочка добрым зверям. Посадила себе китиньку на спину, уложила хвостик бархатный, и пошли они дальше впятером – искать криницу Сковородину и доброго волшебника.
Идут добрые звери по тёмным Бабай-лесам, а на встречу им старичок махонький да седенький в лапотках липовых, кафтане бузиновом, лопуховой шляпе. По-добру, по-здорову вам, говорит, добрые звери! Куда путь-дорожку держите? Нешто не страшно вам, малюткам, впятером по тёмным Бабай-лесам гулять-прохаживаться? Нынче тут нечистой силы развелось видимо-невидимо!
Ёжик на то старичку говорит: идём мы через тёмные Бабай-леса по делу немаловажному – ищем доброго волшебника с криницы Сковородины, добывать у него правды-управы на лиходеев. За козюрочку беленькую, за царя-батюшку, за зайкин домик да мою норку, а ещё за китинькин хвостик пушистый, поломанный!
Отвечает на то седенький старичок: я-де и есть волшебник с криницы Сковородины. Только добрых дел чудесных мне теперь не сотворить. На той кринице Сковородине, откудова сила волшебная по краю нашему течёт, засела нынче нечистая сила: вурдалак лихомордый Альфред Гестапович Бухгалтер, да с ним вредьма киевская Золотая Коса с плешивыми да гугнивыми бабаями, да злой великан толстопятый. И покудова их со светлой криницы Сковородины не согнать, будут они по всему краю творить лихо да беду, а добрые дела вовсе переведутся.
Опечалились добрые звери: кому же из них по силам таких лиходеев с криницы Сковородины прогнать? Тут говорит старичок-волшебник: вам-де, добрым зверятам, нечисти бояться нечего. Вы ребята дружные, один другому подмога. Я уж давно таких молодцов дожидаюсь, что не побоятся в самые тёмные Бабай-леса пойти правды искать. Вместе мы злодеев обязательно одолеем!
А китинька-манюнечка старичку мурлычет: какая же от меня, бедненькой, вам подмога, с хвостиком моим поломанным? На то волшебник в ответ: коли бы не ты, китинька, добрые звери вместе бы не сошлись. Выходит, что ты в нашем деле первая!
Взял тут добрый волшебник китиньку-манюнечку на руки и понёс её к кринице Сковородине. А с ним – ёжик-добрая душа, бедовая головушка, вострые иголушки, храбрые зайки Лёня и Витя да козюрочка беленькая. Увидали их вурдалак-страхолюдина да вредьма киевская Золотая Коса. Велели они великану да бабаям добрых зверей побить да прогнать. Но козюрочка беленькая не растерялася – великана под лодыжку боднула. Тот на ногах не удержался, в овраг глубокий свалился, в самые колючие кусты. И поделом ему, толстопятому!
А храбрые заиньки увидали, какие бабаи мелкие, плешивые-гугнивые да слабосильные, и как прыгнут на них своим каратейным манером! И враз бабаев пакостных одолели. А ёжик в травке прополз-прошуршал да и пырнул вурдалака лихомордого всеми колючками враз. Затрясся вурдалак проклятый да под землю и провалился. Хотел было от обиды злобной китиньку-манюнечку за хвостик болезный ухватить да с собою под землю утащить. Только добрый волшебник мороку на него навёл, и вместо китинькина хвостика ухватил вурдалак золотую косу вредьмы киевской. И вместе с вредьмой под землёй пропал.
Так храбрые звери вернули себе и всем добрым людям в наших краях волшебную криницу Сковородину. Покропил добрый волшебник чудесной водицею китинькин хвостик, и стал хвостик снова здоровенький и пышненький, да ещё и длиннее прежнего. А уж гибок да ловок на диво! Тут отправились зверята на Хорошую гору, в заинькин домик – победу свою над лиходеями праздновать. Так избыла китинька-манюнечка свою беду. А всё потому что добрые звери – дружные да храбрые. На том и сказке конец, а кто слушал – молодец!