ПОТОМКИ Пушкина... Да¬же оказавшись очень-очень далеко от города на Неве, в Хабаровском крае, где никог¬да не бывал 'Александр Сер¬геевич, я скорее Обрадовался, чем удивился встрече с пра-прапраправнуком великого по¬эта. Тридцатилетний Владимир Воронцов высок и плечист. Ро-дился через 120 лет после ги¬бели поэта. Но и в нем я уло¬вил пушкинские черты. Дело даже не в портретном сходст¬ве, а .в манере поведения, от-кошенни.к жизни...
Вспомним письмо Пушкина к Бенкендорфу, написанное после рождения дочери Марии: «До сих пор я сильно пренебрегал своими денежными средствами. Ныне, когда я не могу оставаться беспеч¬ным, не нарушая долга перед се¬мьей; я должен думать о способах увеличения своих средств, и я прошу на то разрешения его величества». Чуть позже, накануне рождения сына, Пушкин писал брату жены Дмитрию Гончарову: «Если я ум¬ру, моя жена окажется на улице, в дети в нищете».
Дети стали езботой послед¬них лет поэта, частью его жиз¬ни, и он не мог позволить себе пи минуты покая.
Заботой окружены дети и в семье Воронцовых. У Влади¬мира и его жены Ирины их трое: восьмилетний Саша, се¬милетний Денис и совсем еше маленький Артемка. Но семья мечтает о четвертом ребенке. Ирина подтвердила обоюдное желание: «У Пушкина было четверо детей».
Случайно ли первенца Во¬ронцовы назвали Александром? Оказалось, что нет. Ветвь Во¬ронцовых пошла от сына Пуш¬кина, родившегося 6 июля 1833 года, также нареченного Алек¬сандром. Его дочка Наталья Александровна вышла замуж за Павла Аркадьевича Ворон¬цова - Вельяминова... А внуч¬ка Натальи Александровны Наталья Евгеньевна, которая, кстати, жива, является бабуш¬кой Владимира Воронцова. Ку¬да делась приставка к фами¬лии Воронцовых—Вельяминовы? Объяснение этому дается в книге В.М.Русакова «Ува¬жены за имя». Отец Владими¬ра Георгий Владимирович, ро¬дившийся в 1926 году,семнад¬цатилетним ушел на фронт. А солдату Великой Отечествен¬ной войны было удобнее име-новаться кратко. После войны фамилия Георгия Владимиро¬вича так и осталась «усечен¬ной», перешла она и к детям.
БЫЛО вечернее время, а Владимир собирался на рабо¬ту: «Дел много!» Одиннадцать лет назад он приехал из Ир¬кутска в Хабаровский край: призвали на службу. Так и ос¬тался в армии. Женился. Сей¬час дружная семья живет в благоустроенной четырехком¬натной квартире небольшого поселка рядом с Хабаровском.
— Знаю, что Пушкин был сугубо штатский человек и
прохладно относился к эполе¬там, — говорил Владимир. — Но сын его Александр Алек¬сандрович не расставался с военной формой и вышел в от-ставку в чине генерала.
Наблюдая за шаловливой игрой детей Воронцовых, за подтрунивавшим над ними от¬цом, невольно сравнивал отно¬шение Владимира к сыновьям с теми, пушкинскими. И все же похоже…
Будущий генерал Александр Алек¬сандрович Пушкин только-только покинул колыбель, а отец думал о нем неотступно. Свидетельства — письма. 29 мая 1834 года: «Благо¬дарю тебя, мой ангел, за добрую весть о зубке Машином... Теперь за Сашкою дело». Всем в семье уже было известно, что Сашка — отцов любимец. 14 июля 1834 года: «Мне кажется, что Сашка начинает тебе нравиться. Радуюсь: он не в пример милее Машки, с которой ты напляшешься». Из последней поездки в Болдино в сентябре 1834 гола спрашивает: «Здоров ли Саш¬ка?». Сколько могло бы еще быть заботливых писем. Но судьба рас-порядилась иначе. Остаются не¬сколько строк из Михайловского и из Москвы. 14 сентября 1835 года: «Сашку целую в его круглый лоб»; 29 сентября 1835 года: «Скажи Сашке, что у меня здесь белые сливы, не чета тем. которые он у тебя крадет, и что я прошу его их со мною покушать». Самое пос¬леднее «персональное» упомнане о Сашке в письме Нащокину 27 мая 1836 гола из Петербурга: «Вот тебе анекдот о моем Сашке. Ему запрещают (не знаю зачем) про¬сить, чего ему хочется. На днях оя говорит своей тетке: «Азя! дай чаю: я просить не буду».
Умер Пушкин... Царь корот¬ко приказал: «Сыновей в па¬жи». Поэтому Александр Алек¬сандрович закончил Пажеский корпус в 1851 году. Был приз¬нан «отличнейшим воспитанни¬ком». Несколько лет служил в лейб-гвардии Конном Полку. Венцом его военной карьеры стала русско-турецкая война 1877—1878 годов. Заслуги сы¬на Пушкина в борьбе за неза¬висимость Болгарии не забыты. Нарвский гусарский полк под его командованием отличился под городами Сливно, Тырново, Елена. Александр Алек¬сандрович Пушкин был отме¬чен многими наградами, а в 1880 году произведен в гене¬ралы и в этом звании присут¬ствовал на празднествах в Мо¬скве, посвяшенных открытию памятника его отцу.
Судьба милостиво отнеслась к Александру Александровичу, нема¬ло сделавшему для спасения пуш¬кинских реликвий и сохранения в чистоте имени отца. Словно сын прислушался к совету Александра Сергеевича, так рассуждавшего о будущем Александра-младшего в письме из Петербурга в Москву 2в апреля 1834 года: «Видел я трех царей... Посмотрим. как-то наш Сашка будет ладить с порфиро-родным своим тезкой: с моим тез¬кой я не ладил. Не дай бог ему идти по моим следам, писать сти¬хи да ссориться с царями! В стихах он отца не перещеголяет, а плетью обуха ие перешибет».
Ни Владимир, ни Ирина по¬ка в городе на Неве не были. «Вот дети подрастут, тогда обязательно и посетим Ленин¬град, его пушкинские места, а также "побываем на Камен¬ном острове: здесь крестили Александра Пушкина-младше¬го». Несколько томиков Пуш¬кина и книги, рассказываю-щие о потомках поэта, — вот и все, что напоминает в квар¬тире Воронцовых об их гени¬альном предке.
— А у Натальи Евгеньевны, бабушки Володи, есть на что взглянуть. Мы же — шестое поколение! Реликвий на всех, конечно, не хватит: потомков Пушкина по стране много. В Иркутске, к примеру, живут две родные сестры Володи — Галина й Вера. Я согласна с Володей, который считает, что славой своих предков гордить¬ся необходимо, однако одна гордость не может стать смыс¬лом жизни. У нас своя судьба, главное, воспитать хороших детей, достойных памяти поэ¬та, — сказала Ирина.
КОГДА фоторепортер попро¬сил Владимира попозировать с семьей в «стиле» времени Пуш¬кина, Воронцов-старший отве¬тил:
— Не знаю, как разместил бы семью в такой ситуации Александр Сергеевич, но я бы хотел, чтобы дети и Ирина бы¬ли в поле моего зрения.
Словно хотел еще раз удо¬стовериться, как когда-то Пушкин: «Здоровы ли дети? Сердце замирает, как поду¬маешь...» А мне вспомнились другие пушкинские строки: «Бескорыстная мысль, что вну¬ки будут уважены за имя, на¬ми им переданное, не есть ли благороднейшая надежда че-ловеческого сердца?»
В. ОРЛОВ,
спецкор «Смены»
Слева направо: Александр. Владимир. Дение, Артем, Ирина Воронцовы.
Фото А. Мезенцева
Хабаровск — Ленинград